— Хорошо, — я тяжело выдохнул, ощутив, что был глубоко неправ, о чём, с жалостью говорю. — Понимаю, ошибся. Эмоции взяли верх.
— Я вынужден тебя спросить, у тебя — тебя что-то связывает с Лишари Пегаст? Есть любовно-родственные отношения? Трудовые или коммерческие?
— Нет. Ничего с ней у меня нет.
— Хорошо, — Аксандер подтянул к себе одну бумажку. — Это протокол допроса одного лица, который оказался на месте преступления. Я не буду его читать, просто скажу, что согласно допросу на месте преступления оказались лица похожие на тебя, Юслана и протеже Арантеаля.
— Да. Лишари Пегаст должна была встретиться с тем протеже, а мне было интересно, о чём бы они говорили.
— Ладно, у нас сейчас полным-полно работы, и главное, чтобы Леора всё нам не пустила под гузно коровы.
— А что не так с командующей?
— Мы расходимся в методах, — Аксандер поднялся с места, подойдя к окну. — Она не думает, что можно в расследовании использовать кого-то помимо стражи.
— А вы?
— Я не гнушаюсь никаких методов. У меня есть даже пара осведомителей из Ралаты и торговцев светопылью. До них мы всё равно не доберёмся, но вот использовать их в обмен на медяки, можно.
«Сотрудничество с преступниками… если только это поможет раскрыть всё это», — гневно подумал я, а стражник продолжил:
— Ладно, помимо всего, я нарыл ещё много чего. Ладно ты и протеже, но что же с Юсланом. Тебе не показалось это странным? — спросив, стражник вернулся на место.
— Его Лишари так же могла позвать поговорить с ним. Она же вроде как проводила расследование.
— И то правда, — и подтянул ещё пару листков. — Но ладно. Я изучил акты опроса Джорека и Натары — эти оба всё время по их словам провели в Храме Солнца. Однако, они могут и соврать нам… жалко, что их статус запрещает нам их допросить.
— А что там по уликам? Что с мечом? Удалось отследить его путь или появление? — интересуюсь я, желая найти что-то важное.
Аксандер зацепился пальцами за кусочек пергамента, став с него зачитывать информацию:
— Заключение эксперта-кузнеца по холодному оружию. Экспертиза номер двадцать три. На экспертизу был отдан предмет — белая рукоять с овальным кольцом на навершии и длинным ржавым лезвием на котором имеется засохшая кровь. Предположительно — это меч древней культуры пирийцев. Существенные отличительные черты установить не представляется возможным за исключением разводов грязи на ручке, — страж отбросил листок уставившись на меня. — Ну, что скажешь?
— Меч пирийский. Значит покушенец как-то связан с руинами пирийцев — археолог, либо может наёмник, как-то ограбивший их, — я немного поднатужился, вытаскивая все клочки знаний о пирийцах. — У обычного кузнеца или торговца такое оружие не купить. Рождённые Светом установили запрет на исследование пирийских руин.
— Хорошо, а ты знаешь, что за разводы грязи?
— Нет, а что?
— На, почитай, — протянул мне небольшой клочок пергамента Аксандер, и я тут же принялся исследовать на нём строчки:
«Исследование Апотекария.
Предмет — сухая грязь.
В составе грязи были обнаружены биологические отходы, частички белка мясных личинок, светопыль.
— Подгород, — понял я, откуда могли взяться эти разводы. — Вы хотите сказать, что кто-то из Подгорода мог завладеть пирийским мечом?
На мой вопрос не поступило ответа. Раздался стук в дверь и в кабинет прошла темноволосая низкого роста девушка в броне стражи.
— Господин сержант розыска и следствия, — крепкой поставленной речью обратилась дама. — Разрешите?
— Да, что там у тебя?
— Это результаты исследования смывов с тела Лишари Пегаст, а также нескольких образцова хитиновых волосков. Вам доложить или вы предпочтёте прочитать? — спросила дама, тряхнув несколькими пергаментами.
— Лучше доложи, — Аксандер протянул руку. — И дай мне
— На смывах обнаружена грязь, состав которой идентичен грязи, обнаруженной на пирийском мече в комнате таверны, где на её покушались. А так же тот волосок на её теле — это органический волос, принадлежащий паукам из рода ползунов.
— Хм, — Аксандер убрал пергаменты. — Подгород и пауки, дело набирает скверный характер. А одежду скорее всего забрали, чтобы скрыть место, где она побывала.
— Господин, собрать весь наш отдел. Десяток наших ждёт вашего приказа.
— Нет, мы отправимся туда втроём. Я, Этьен и позови Берна, — Аксандер поднялся с места и прицепил к поясу ножны с коротким мечом. — Остальные пускай займутся опросами остальных причастных, или тех кто мог что-то видеть, — после этого он протянул женщине клочок пергамента и она быстро выхватила его. — Это постановление трибунала о разрешении на обыск жилого помещения. Отправь пару ребят к Шариму, пусть обшманают его. Всё, работаем.
Спустя сорок минут мы уже вдыхали смрадный аромат Подгорода — тухлятину и отбросы. Сырость и плохое освещение готовы измотать любого жителя поверхности, но стражникам не привыкать. Аксандер и огромный лысый бугай — Берн, сняли табарды стражи Арка и накинули плащи на кольчугу, чтобы не вызывать агрессии или хотя бы косых взглядов со стороны местного населения. Наш план прост — найти пару людей, которые могли бы что-то видеть и выпросить у них всю информацию, а из некоторых возможно её и выбить.
Мои глаза рябит от холодного тусклого света ламп и редких факелов. Хлюпая сапогами по грязи и доламывая гнилые доски мы вышли к небольшому сухому дереву, к ветвям которого привязаны какие-то то ли ленты, то ли бумажки. Прохлюпав ещё три метра, Аксандер обратился к какому-то нищему в лохмотьях:
— Эй, парень, ты не видел, тут несколько дней тому назад не пробегала темноволосая девушка в зелёной одежде?
— А шо? — к нам повернулся нищий и к нему не стоит подходить близко, а то обдаст помойным ароматом изо рта. — Девок много пробегает. Вы лучше обратитесь к Хонну. Он лучше моего знает, кто тут шастает.
— Хорошо, — Аксандер повернулся к нам. — Это мой осведомитель здесь. Пойдёмте.
Пройдя ещё пару «рукавов» в Подгороде, в темноте и нюхая смрад от множественных нищих, которыми кишит это место, только и мелькают лохмотья, мы находим нужного человека — он стоит у прилавка и что-то уже попивает. Судя по виду это какое-то алкогольное варево.
— Ты видел девушку, в зелёной одежде, тёмный волос, со скараггскими чертами лица?
— Надобно уплатить сотню медяков, чтобы вам что-то перепало по информации. А ещё пятьдесят сверху, — усмехнулся Хонн, лица которого я не различаю из-за капюшона.
— А ты случаем не обнаглел!? — возмутился Аксандер. — Я тебе итак даю деньги.
— Времена сейчас такие. Кошель побольше всем нужон, — эта фраза вывела сержанта, и он только молча указал Берну на наглеца, и мужик быстро исполнил безмолвный приказ.
Сначала Берн резким движением руки выдернул пьющего со стула, тряхнув как котёнка, а затем мощным ударом лицо «уронил» его на грязную землю и тот рухнул лицом прямо в грязную лужу.
— Послушай, у меня нет настроения, — стал угрожать Аксандер, озираясь на толпу, которая медленно собирается, чтобы посмотреть на происходящее. — Если ты не скажешь, что видел, то я, — Аксандер припал к уху Хонна. — Солью Ралате, что ты приторговываешь светопылью втайне от них.
— Не нужно больше! — поднимаясь и держась за челюсть, застонал житель Подгорода. — Да, пробегала тут такая. В сторону старого театра, вроде.
Получив адрес, мы направились в путь. Я же немного был смущён от этой картины — стражник Арка и сотрудничество с такими отбросами, всё это шло вразрез с тем, что я видел ранее, но я мирюсь с этим, ибо цель нашего расследования в этом случае оправдывает часть средств. Ещё через полчаса блужданий по тёмному вонючему месту, набитому нищими, мы смогли проникнуть в старый театр, который ныне стал ужасным тёмным местом. Широкое пространство захламлено перевёрнутыми стульями, истлевшими коврами и столами, на котором Аксандер находит что-то.
— Хлеб, плесневелый, — сказал он, зажегши лампу над столом. — Тут кто-то был, несколько дней тому назад. — Давайте продолжим.
Я же, воодушевлённый от того, что мы вышли на какой-то след, продолжили блуждание по просторному месту, то и дело натыкаясь на кости под ногами, пока не обнаружили боковой ход. Уйдя туда мы прошли в какие-то тоннели — неширокие коридоры, выложенные из тёмного камня, которые блестят в свете лампы от влаги. Снова мы натыкаемся на какие-то ящики, по лужам воды, а затем попадаем в вырубленные в породе проход, который вывел нас в скальные пустоты. И всюду по пути нам попадались обожжённые или зарубленные тела больших крыс, или тоннельных пауков. Спустившись по деревянным настилам и строительным «лесам» мы оказались в тупике, который об
Всюду валяются изуродованные тела огромных пауков — выжженные и пронзённые мечом. На сырой земле в темноте несколько больших металлических конструкций, а впереди подобие жилого места. Мы, обходя кучи тел, взобрались по куску дереву и перед нами открылась самая настоящее укрытие — здесь в шкафах пред нами предстали алхимические ингредиенты, лаборатория, кучи пергаментов и бумаг, элементы брони и несколько пустых бутылок, от которых веет алкоголем, а так же в углу какой-то странный посох.
— Вы думаете, Лишари была тут? — спросил я. — И тут она узнала то, за что её могли попытаться прибить.
— Ты посмотри на характер ран на телах пауков и крыс. Это касание магии разрушило из кожные покровы и убило. К тому же грязь Подгорода и та паучья волосинка. Хм, — Аксандер подошёл к странной палке, которая положена на тумбу. — Судя по всему это посох энтрописта.
— Энтрописта. Интересно, — задумался я.
— Я понимаю, о чём ты сейчас мыслишь, но оставь это. Мы нашли пару зацепок, но этого мало. Ты говоришь, что было два человека. И мы до сих пор не установили их личности.
— И что же дальше мы будем делать? Вот нашли мы это логово, а дальше?
— Берн, опиши тут всё и возвращаемся. Нужно будет отправить сюда наших ребят, чтобы они всё собрали и подготовили к экспертизам.
— О, море возможностей, что же творится!
— Море возможностей? — усмехнулся Аксандер. — Красивая теория про то, что магния это способность чародея заглянуть в «мириад вероятностей» и преобразовать одну из них в действительность. Ага, конечно.
— Вы не верите в него?
— Скажи, если это так, то почему маги не видят свою смерть или негативных исходов? Вот почему? — Аксандер посмотрел на меня, сложив руки на груди. — А если оно работает на возможностях настоящего, то почему сильные маги не избегают… смерти, ведь должны её предвидеть? Скажи, почему все ваши маги не найдут ту вероятность, при которой Лишари не получала ран и сейчас жива? Почему мертвых так не возвращают к жизни? Вот скажи мне, ты знаешь о живых пирийских храмах?
— Это когда души самых великих пирийев привязывали к храмам?
— Да, вот ответь, в какой из вероятностей, человеческая душа могла стать одним целым с камнем, металлом, стеклом и деревом?
— Эм, — задумался я.
— Мне кажется, что это не море возможностей, а море… энергии, которую маг через себя преобразует настолько, насколько у него хватит его магических сил. А те, возможности, которые он видит не более чем его желания. Представь себе — смотреть в возможности, которых больше чем звёзд на небе… чьё сознание это выдержит и сколько времени понадобится? — Аксандер направился к выходу. — Ладно, как закончим здесь, возвращаемся в отдел. Работаем.
И спустя полтора часа я снова сижу в отделе, только на этот раз у стола рядом со мной несколько человек и все в броне стражи, а на стуле за столом расположился сам Аксандер. Он взял перо, обмоченное в чернила и приготовился что-то записывать на листе пергамента.
— Докладывайте, что там у вас всех, — потребовал Аксандер.
— Господин, мы опросили лиц, которые были в тот день в таверне или её пределах. Люди видели мужчину в неримской одежде — зелёная стёганка с кольчугой и открытым воротом и эмблемами на груди. Вместе они проследовали в комнату с девушкой, которую мы идентифицируем как Лишари Пегаст. Потом к ним присоединился ещё один человек, судя по описанию — мужчина в накидке тёмного цвета. — доложил страж. — А затем они быстро покинули таверну, когда там оказалось ещё одно лицо.
— Хорошо. Кстати, а что за пойло мы нашли в Подгороде?
— Неримский бренди, господин.
— Хорошо, а что там по результатам обысков в комнате Шарима? Удалось найти что-нибудь?
— Да, — ответила девушка. — Наши ребята всё осмотрели там, но всё чисто за исключением разводов грязи на полу. Апотекарии её исследовали и так же обнаружили сходство с грязью из Подгорода.
— Ага, — записав что-то на бумаге, радостно сказал Аксандер. — Картинка начинает складываться. Пирийский меч, Подгород, посох энтрописта…
— И что сейчас будем делать? — спрашиваю я, ожидая следующего действия.
— Ты — иди отдыхай, — резко сказал мне Аксандер, сунув короткую ленту пергамента. — Это сообщение от Велисария. У тебя завтра трудный день, так что иди и набирайся сил. А я постараюсь вызывать Юслана на допрос.
Я только благодарственно кивнул и быстрым шагом направился к выхода. Теперь, с лёгкой радостью на душе, я могу надеяться, что справедливость восторжествует.
Глава 10. Противодействие чуме
Глава 10. Противодействие чуме
«Когда скорбь и ненависть
Вгрызаются в душу,
Они становятся монстрами,
Своей тени подобием»
— Из книги «Книга поэзии».
Следующий день. На северном входе в Пороховую пустыню
Впервые за долгое время я готовлюсь к битве — большая группа неримлян вторглась глубоко в наши пределы. Моя левая рука, слабая рука отягощена щитом и взбодрена зельями, которые укрепили её. Дух был бы взволнован по Лишари, но у меня такое чувство, что я мёртв. Планы Велисария, которые пытается выстроить оборону, и перенаправить ресурсы, идеи Арантеаля — всё это теряет свой смысл. И даже расследование Аксандера практически потеряло важность и кажется, что только лекарство для Лишари всё ещё имеет смысл, вместе с войной против Нерима.
Мы стоим в большом ущелье, где растёт трава и колышется кустарники, где раньше обитали костоломы, но теперь они перебиты кем-то очень сильным. Нам нет дела до этого, ибо главная цель — уничтожить втянувшиеся две роты противников. На нашей стороне полдесятка храмовников, тридцатка воинов ополчения с кольчугами и лиловыми табардами поверх, латными поножами, вооружённые кольями и мечами. В поддержку десяток воинов с арбалетами и ещё десяток с изобретениями Гаспара. Но на нашей стороны преимущество — артиллерия в виде пяти пушек позади и местность.
Я вспоминаю, что я слишком давно не видел Исаила и Гаспара. Они полностью втянулись в свою работу и остался на фронте только я. Печально, если я больше их не увижу.
Сжимая меч, я думаю о себе — куда пропали все мои чувства. Наглотавшись зелий для оживлений руки и «лекарств от душевных терзаний» от О’Брайенна, я думаю, что вещества лишили меня всех ощущений. Что ж, так даже лучше, ибо предо мной остаётся только мой долг и понимание того, что я сам медленно умираю духом. Я был жив, когда вступал в Орден, жив, когда сражался с бандитами и всяким сбродом, жил, в момент «раскола» и ещё сильнее ощутил вкус жизни встретив ту неримку. Но кажется, что с её уходом что-то важное в моей жизни пропало, словно вырвали что-то важное и нужное.
Моя броня, сделанная из спрессованной кожи слабо давит на плечи и тело, но это не беспокоит меня. Я продолжаю наблюдать за ущельем, готовясь отдать команду, когда появиться первые враги. Как мертвец, облачённый в чёрно-блистающую броню, может командовать войсками? Но Велисарий был непреклонен — он послал меня руководить обороной, и я выполню приказ, ибо делать пока нечего. Если враг втянется дальше на север, то сможет беспрепятственно разорять Фермерский берег и Златолесье, но мы не допустим этого, хоть нам и придётся тут всем полечь.
Я думаю, почему начинаются войны и расцветают предательства… неужто виной всему эгоизм людей, или фанатизм идей? Если бы мы поняли, что в душе толкает людей на такое безумие, то, наверное, могли бы предотвратить в дальнейшем этих ошибок.