— Пойдём, посмотрим, — предложил Исаил, и мы двинулись.
В Храме солнца полный переполох — всюду ходят переполошенные храмовники и стражники, чародеи и послушники. В их глазах я вижу смятение, страх и панику, отчего мне самому становится нехорошо. На толстых стенах расположилось отделение стрелков, а у фонтана, целое собрание, где я вижу Арантеаля, темноволосую командующую Леору, магистра Мерраджиля — высокого аэтерна с седым убранным назад волосом и сером костюме. И смуглого Юслана. У самого подножья лежит хранительница, его доспех изрезан во многих местах, заляпан кровью, а сама она на последнем издыхании. Тут же я вижу и «чудо из чудес», приплывшее с Нерима.
— Вот… она выжила, — сказала Леора и гневно приказала. — Открой глаза… предательница.
— Что? — растерялась раненная хранительница. — Я… великий магистр. Вы… я… мне жаль. Этого не должно было случиться, мы… ох, о Мальфас, что я наделала?
— Расскажи, что произошло, — тихо потребовал Арантеаль.
— Конечно, великий магистр, я расскажу. Тручесса, она… она связалась с Коареком и попросила…
Кровь хлынула горлом у предательницы, и она не смогла даже ничего сказать. Её язык еле шевелиться и только помощь подошедшего мне не знакомого апотекария помогла ей продолжить речь.
— Продолжай, — потребовал Арантеаль, чьё лицо в свете факелов обурено подавляемым беспокойством. — Тручесса устроила встречу с Коареком — что ей нужно было от него?
— Перемирие, она… она предложила ему город в обмен на обещание, что никто не пострадает. У неё был этот… этот камень, знаете? Сигильский камень, который защищает нас, хранителей, от Высших… Коарек… он согласился. Но как только ворота открылись, он…
— …всех убил, — завершил ответ спутник «чуда».
— Да, — прохрипела предательница. — Тручесса, он просто… даже несмотря на то, что она выполнила свою часть уговора. Потом они хлынули в город и… ох, о Мальфас, мне жаль… мне так жаль. Мне так жаль.
— Отнесите её в лазарет…, - приказ великий магистр.
— Да, разумеется, великий магистр, — сказал апотекарий.
— Подождите… вы должны простить меня. То есть я… мы сначала хотели, как лучше, поверьте. Пожалуйста, не дайте мне умереть беспутной, я… пожалуйста…
— Я прощаю тебя. Теперь идите.
— Да… да, разумеется, великий магистр, — успокоилась раненная хранительница, запрокинув голову; на её окровавленном лице я увидел спокойствие от «дара» Арантеаля.
После того, как апотекарии забрали девушку и вместо неё у фонтана осталась только лужа крови, прозвучали слова:
— Каковы будут ваши приказы, великий магистр? — встревоженно вопросила Леора, поглаживая рукоять меча. — Нас немного, но если будем достаточно хитры, у нас может получиться выгнать их из…
— Мы не станем, — поникше сказал Арантеаль. — Нас здесь не более пяти дюжин и ещё столько же храмовников Велисария, который даже не вышел к нам, а неримцев тысячи. К тому же порох и кипящее масло остались в бараках.
— Тогда всё кончено. Мы проиграли, — отчаялся Мерраджиль.
— Что? Нет, ничего не кончено! — обозлилась Леора. — Вряд ли они продвинулись далеко вглубь города. Нам нужно только выгнать их за ворота и тогда…
— И как именно ты собираешься это делать? — усмехнулся Юслан, сложив руки на груди. — Зарядить пушки мятным сахаром и стрелять в неримцев ядрами из трав? Это прекрасная идея, в самом деле.
— Ты, чертов…, - с лязгом обнажаемого клинка выругалась командующая.
— Тишина! — крикнул Арантеаль. — Мерраджиль и Ша’Рим правы, командующий… Арк не вернуть. Но наша война с Высшими ещё не проиграна. Светоч ещё держится и выстоит, если мы удержим храм. Мы проиграли сражение, да, но не войну… нам нужен лишь нуминос, и светоч будет зажжён.
— И что тогда? Не думаю, что Коарек отступит, как только мы развеем его мечту о «вознесении», — смутилась Леора, голос которой начал срываться.
— Верно. Не отступит. — великий магистр немного временит с ответом. — И именно поэтому мы сдадимся.
— Что? — опешила Леора, да и ответ великого магистра меня смутил.
— Это единственный способ. Как я ранее сказал, Тручессе, в этой войне на кону не только наши жизни. Если мы решим сдаться сейчас или предпочтём сражаться и умереть, в обоих случаях Коарек уничтожит светоч и очищение произойдёт… мы должны предотвратить его любой ценой. Поэтому мы найдём нуминос, зажжём светоч, а затем сдадимся, — Арантеаль посмотрел в мою сторону и с его уст слетело подобие усмешки. — И даже «великие» планы Велисария нас не спасли.
Я услышал, как спутник «чуда» высказывается о сомнении в милосердии.
— Я не надеюсь на милосердие. Мы умрём, но у нас нет выбора. Коареку не хватит мужества лично принять участие в бою, так что даже если бы мы решили пойти на прорыв и сражаться, мы бы убили только его одержимых солдат. А их гибель была бы такой же бессмысленной, как вся эта война… как только Высшие будут побеждены, наш долг будет исполнен. Вот и всё.
— Но… нет! — беспомощно пытается протестовать Леор. — Мы воины, а настоящие воины сражаются, вы говорили, что…
— Настоящие воины задают вопросы, — продолжает давить Арантеаль. — Например, в какой момент битва за идеалы превратилась в битву ради чьего-то тщеславия? Эти «солдаты» внизу, командующий, это всего лишь мясники, но мы, мы нечто гораздо большее. Но я не стану тебя удерживать. Как только светоч будет запущен, ты вольна бежать. Но сейчас ты будешь удерживать это место любой ценой, пока мы ищем нуминос. Верховный магистр — у вас есть ещё «слово мертвеца»?
— Да, есть. Но как вы собираетесь попасть в Подгород отсюда? Весь город кишит солдатами Коарека? — разразился вопросами Мерраджиль.
— Предоставь это мне, — сказал Арантеаль. — Командующая Эрен, соберите остальных хранителей и чародеев. Я хочу обратиться к ним с речью.
Мне стало не по себе от речи Арантеаля. Он готов сдаться лишь бы его светоч был восстановлен, готов бросить город на поругание этим неримским псам, только бы его идея сбылась. Я склонил голову смотря на то, где лежала хранительница. Меня посетила интересная мысль — Арантеаль чем-то похож на Коарека — оба фанатики собственных идей, оба желают «высшего» блага, наплевав на обычных людей. Только если первый видит это в остановке «очищения», то второй нашёл в нём избавление от всех бед человечества. Оба одурманены идеей чего-то высшего и складывается впечатление, что они какие-то пешки в чьей-то игре. Арантеаль занял место на золотистой решётке под которой бежит небольшой сток, зажатый между двумя грядами ступеней, а фоном его стала крылатая статуя фонтана. Его взгляд сконцентрирован, уста распахнулись и все мы услышали его речь, сказанную твёрдо и уверенно:
— Всем вам известно, что произошло. Нас предали наши собственные братья и сестры. В то время, как я говорю, люди гибнут от рук неримцев, которые считают, что мы их враг. И мы не в силах их остановить, чтобы мы не делали. Вы чувствуете злость, злость на тех из нас, кто это с нами сделал. Но вы не правы. Несмотря на их поступок, они хотели защитить нас, исполнить свой священный долг. И то же относится и к Коареку и его солдатам. Да, они заблуждаются, да, они совершили неискупимые злодеяния, но и они делали лишь то, что считали верным. Если кого и следует винить за всё, то только Высших и никого иного. Они, братья и сестры, они в ответе за всё. У них нет ни разума, ни сострадания, ни души, и единственный смысл их существования — разрушение. Они — трусы, которые действуют из тени, и играют нами друг против друга, как куклами на верёвочках. И сейчас они думают, что выиграли. Они думают, что могут победить нас. Но они потерпят неудачу… потому что мы всё ещё здесь. У нас есть светоч, единственное, что способно остановить это безумие, а именно это мы и собираемся сделать. После этого вы свободны. Бегите, сражайтесь, делайте то, что сочтёте нужным. Лично я сдамся…потому что каждая капля крови, после того, как мы исполним свой долг и уничтожим Высших, бессмысленна. И даже если неримцы убьют меня, моя смерть станет символом… символом, который люди, подобные Коареку, никогда не поймут. Ненависть порождает ненависть. Вот чему история учила нас, и что даёт силу Высшим. Встаньте рядом со мной, когда придёт время или уйдите, но до тех пор — бейтесь!
Все ликующе и ободрённо встретили речь великого магистра, который тут же стал удаляться прочь вместе с Ша’Римом «чудом» и его спутником. Я понимаю, что очищение — это полное уничтожение всего живого и Арантеаль призывает держаться нас до конца, но такой ли ценой? Он наплевал на всех тех, кто внизу и заперся тут только для того, чтобы… остановить апокалипсис, но всё же меня продолжают терзать смутные сомнения. Я непонимающе озираюсь на стоящих тут людей, которые медленно начинают образовывать боевой порядок. Арантеаль дал им мотивацию сражаться, дал им в руки идею, ради которой они будут стоять. Что ж, с печалью я понимаю, что возможно сегодня мой последний день.
И когда отчаяние и непонимание всего происходящего было готово накрыть меня, на поле будущего сражения появляется Велисарий в полном боевом облачении вместе с полусотней храмовников. Воин в блистающих доспехах, в окружении таких же солдат. При каждом шагу их гребни трясутся, на ветру развиваются лёгкие короткие плащи, а руки отягощены овальными ростовыми щитами на которых звезда с шестнадцатью лучами. Эта картина… вдохновляет и отгоняет грусть и отчаяние.
Они медленно рассредоточились, встав в четыре шеренги перед воинами и магами Святого ордена. Теперь долг храмовников и долг хранителей — един, остановить продвижение Нерима здесь.
— Командующая Леора, — обратился Велисарий, который ждал, когда Арантеаль покинет это место, чтобы не стать предметом его язв. — Мы готовы сражаться. Сегодня, вместе мы остановим врага, будь это Высшие или Нерим.
— Разве вы не слышали Арантеаля? — «потхухше» спросил Мерраджиль. — Всё конечено. Враг победил. Единственное, что мы можем, так это остановить цикл.
— Да, слышал. И очень хорошо, — Велисарий обнажил клинок. — И я с ней не согласен. Он говорит, что во всём виноваты Высшие, но скажите, не за нами ли выбор? Не мы ли выбираем, как и чему подчиниться или не подчиняться? За нами последний и единственный выбор — быть безвольными марионетками, ослеплёнными собственной гордыней или смириться и увидеть сущность происходящего? Легче всего всё свалить на Высших, а своей вины в этом не увидеть. — Велисарий махнул рукой и пара храмовников вытащила какую-то металлическую трубу, направив её в воздух; всё больше людей стало прислушиваться к Велисарию. — Знаете, что отличает свободного человека от раба, командующая? То, что свободный человек способен отречься от идеи, если она ложна и не истинна, если за ней только зло и разрушение. Арантеаль говорит вам — оставить город, но я говорю вам, что сегодня мы его отобьём! — Велисарий махнул рукой и фитиль на трубе подожгли; мгновенно в плачущих небесах расцвёл алый «цветок», ставший сигналом для многих. — Сегодня мы пойдём вопреки истории, Леора!
— Неримцы! Они поднимаются! — раздались отчаянные крики лучников, которые открыли беспорядочный огонь.
— Люди Арка, хранители и послушники, магистры и чародеи! — воззвал Велисарий ко всем, вставая в первый ряд. — Настанет день, когда всё станет руинами и пеплом, когда наши тела станут прахом, но только не сегодня! Мы дадим Арантеалю столько времени, сколько нужно, а потом освободим Арк!
Речь Велисария вдохновила многих. Воины и маги воспаряли духом, подняли мечи, руки магов засветились от накапливаемой энергии, а храмовники медленно стиснули свои ряды, превратившись в стену щитов.
Ворота замка сначала что-то сильно сокрушило, и каменная кладка просыпалось пылью. Затем ещё один взрыв за стеной и ворота посыпались камнем, а на их поверхности появилась сеть трещин. Воины попятились назад.
— Стоять! — приказывает Велисарий. — Вы воины Святого ордена и гордость Рождённых светом. Кто бы сюда не ворвался, вы останетесь на местах.
Я чувствую, как мной начинает овладевать тревога, как страх смерти шепчет на ухо. Но я воин, я прошёл это множество раз… если враг прорвётся, он убьёт всех, он и перережет тех, кто в лазарете. Эта мысль предаёт мне уверенности… я сжимаю свой меч и наконец-то без зелий смог сжать левую руку, перемотанную и больную, готовясь встретить врага.
Третий взрыв явился нам огнём и облаком пыли, куски ворот разлетелись в разные стороны — пороховые заряды выбили могучие врата и враг — поток солдат Нерима хлынул сюда. Сквозь дымку и огонь солдаты в чёрно-жёлтых табардах с воплями и боевыми кличами ринулись сюда.
— За Эндерал! — воззвал Велисарий. — За Арк!
Они столкнулись о наши ряды словно морская волна о скалу — храмовники высоко подняв щиты сдержали натиск и оттолкнув врага ударили клинками. Маги окатили толпу неримцев дыханием огня и мороза на пару с разрядами электричества, которые испепеляют доспехи, сжигают плоть и отмораживают конечности.
Я же означил своё вступление в бой выстрелом из «громыхателя» — его пуля пробила шею и горло второго неримца. Затем мечом я полоснул по лицу третьего и его кровь брызнула на меня.
Рядом со мной стоит Исаил — клирик в храме пирийцев, а потом практикуясь у чародеев Святого ордена набрал немалую силу. Его посох, увенчанный змеёй, исторгает потоки жаркого пламени которые утопили первые ряды противников в жарком пламене. Немногочисленная стража Арка и хранители держатся в стороне, изредка вступая в бой, когда неримляне выплеснуться за край стены щитов храмовников.
— Лестницы! — кричат лучники. — Противник тащит лестницы!
— Стража и хранители! — приказывает Леора. — Занимайте позиции на стенах! Сбросьте оттуда этих собак!
Звуки битвы смешались в унисон, преддверие храма стало мокрым от крови и дождевой воды, но враг не останавливается. Всё больше и больше неримцев прорываются через квартал знати сюда, к нам, чтобы встретить смерть.
Мой меч «выдохся». Его ледяное зачарование иссякло, когда я парализовал холодом кисть неримца и следующим ударом отсёк её. Воины с одними мечами и дубинками стали мельчать, а вместо них появляются уже солдаты с щитами на которых красуется орёл. Противник наступает с новой силой и на этот раз щит столкнулся о щит, и враг пытается выдавить нас с позиций.
Я отступил к фонтану, чтобы не быть раздавленным и принялся вести обстрел их «громыхателей», как в бой вступил страшный враг. Сначала посреди Храма солнца «зацвёл» снопом зелёных молний телепорт, а затем оттуда вышел чародей в капюшоне и облегающем костюме. Он тут же подхватил пару храмовников и движением пальцев превратил их в фонтан крови и плоти, забрызгавший окружающих. Я мгновенно направляю на него оружие и стреляю, но он за долю секунды успел телепортировать себя и переместиться в другую сторону Храма.
Охота началась. Ко мне присоединился Исаил, и мы побежали к ступеням, ведущим к светочу, куда держал путь маг-энтропист. Он попытался применить заклятье нас, но Исаил выставил ментальный барьер, и его магия замерцала ослепительными искрами о него. Исаил отправил в него разряд молний с кончиков пальцев, но тот только поставил руку перед собой, и они рассеялись.
Пробежав по траве я пытаюсь поразить его мечом, но н ловко отходит, и я попадаю только в пустоту. Он приготовился меня превратить в суповой набор, я понял это, когда с паникой ощутил, что по всё тело пронзили сотни игл, и оно поднялось над землёй. Посох Исаила высвободил огромное количество магии, которые стали прутом энергии, прорвавшими ментальный барьер энтрописта и обдавшими его энергией.
Враг пошатнулся, а я ощутил землю под ногами и боль по всему телу отступила. Поднявшись я вижу, как он, удар за ударом отправляет в моего брата зелёные заряды и Исаил вот-вот сдаст. Схватившись за ручку «громыхателя» я резко поднял оружие и прицелился. У меня на мушке показалась его спина, и я резко жму на крючок — оружие подняло вверх, и пуля прошла выше сердца, только ранив этого чародея. Он рухнул у самых ступеней и поднял руку, чтобы сотворить магию исцеления, но я, выбиваясь из сил подскочил к нему и погрузил лезвие меча в его кисть, отсекая её напрочь. Исаил завершил этот поединок, вогнав большой ледяной кол в грудь противника, который вышел окровавленным холодным острием из спины.