<p>
Когда Сарасвати была глубока</p>
<p>
I</p>
- Смотри, что у меня есть! - Мехруниса взмахнула чем-то белым и пушистым и, не дав Ранвиру рассмотреть, пощекотала ему шею.
Ранвир завладел находкой:
- Перо? Оно одно как целое опахало, - и помахал им над сестрой.
- Страусиное перо, - уточнила Мехруниса, перехватывая игрушку и продолжая щекотать брата.
- Опять с затонувшего корабля? - Ранвир отскочил в сторону, извивая пружиной хвост.
Наг и нагиня гонялись друг за другом по комнате, как маленькие змеята, рискуя запутаться друг у друга в хвостах.
Крестьяне и горожане иногда приносили во дворец сокровища, упавшие на их поле, или на крышу, или на задний двор буквально с небосвода, ведь царство нагов смотрело на небо сквозь толщу воды.
Впрочем, медлительный Ганг редко радовал их добычей. Но простые наги исправно делились находками с царской семьёй, и за особо ценные вещи правитель их награждал.
Царской дочери Мехрунисе обычно доставались людские безделушки, которые она любила сравнивать со своими, переполнявшими шкатулки у её изголовья. Сегодня она радовалась страусиному перу - и неудивительно, ведь ни на дне, ни на берегах Ганга таких птиц не водилось, и она веселилась, как ребёнок, и смеялась до мурашек под переливчатой кожей.
Её старший брат Ранвир не питал такой страсти ко всему человеческому, но иногда эти вещицы забавляли его.
Сейчас он подобрался к сестре сзади и вонзил белое перо ей в причёску.
Мехруниса глянула в зеркало и залилась смехом.
Ранвир не сдержался - обнял её со спины и поцеловал в щёку.
- Перестань. Перестань, - она извернулась и упёрлась ладонями ему в грудь.
- Ничего себе украшение, - остудил их голос матери. Царица Лиласвати, в девичестве Лейла, родом из реки Инд, и сама любила венчать головной убор пером. - Если покрасить, будет не хуже павлиньего, но всё-таки великовато.
- Если покрасить, будет уже не то, - улыбнулась Мехруниса и выдернула страусиное перо из туго скрученного узла волос.
- Маленькая спорщица, - улыбнулась мать. - Ранвир, отец ждёт тебя.
Ранвир с сожалением оставил покои сестры. На советах он часто скучал, хотя для виду и отпускал какие-то замечания. Поэтому, аккуратно прикрыв украшенную раковинами дверь, не торопился пересечь выложенный пористым известняком коридор. Такая плитка была не очень долговечна, но лучше хранила тепло, чем мраморная в парадном зале, - вместе с полыми стенами, державшими тёплый воздух от очагов, так необходимый у подножья Гималаев, особенно на женской половине.
Ранвир задумался, проводя рукой по фигуркам танцовщиц с кораллами в глазницах и пупках, но опомнился и оставил настенный рельеф, чтобы поспешить к отцу и его визирям.
Сурьяварман Третий, из династии Калия, собрал совет в малом зале, тоже более тёплом, и без открытой галереи, где обычно ожидали подданные и откуда можно было наблюдать за ристалищем, где кобры и гюрзы соревновались в силе.
Малый зал имел несколько окон по южной стене, но сейчас они были завешены тяжёлыми пологами из шерсти и хлопка. Пол украшали циновки из разноцветных водорослей.
Вельможи восседали на подушках, чинно уложив кольцами хвосты. Перед ними, на троне железного дерева, нетерпеливо постукивал кончиком хвоста по циновке царь Ганга, Брахмапутры и Яммуны со всеми притоками.
Ранвир ответил на приветствия и, аккуратно положив на хвост саблю в ножнах, приготовился притвориться, что с интересом слушает.
Речь шла о Бенгальском заливе: в тамошнем царстве дельфинов случился переворот. Уже само это событие - у такого мирного народа - вызывало удивление. Ну и, само собой, предстояло решить, как относиться к новому правителю и считать ли его союзником, как прежнего. Князья в дельте Ганга уже перессорились между собой из-за новой власти у дельфинов и грозили учинить переворот друг у друга, подрывая мир и спокойствие в водах нагов.
- Так почему бы не вызвать этих раджей сюда? - высказался Ранвир, потому что споры визирей ему надоели. - Пусть расскажут, что там у соседей, они-то к ним ближе всех.
- А что, без них, глядишь, и распрей будет меньше: простому народу дельфиньи дела не очень интересны, - поддержал царевича Дамана.
- Воистину, в мудрости ты воспитал своего племянника, о великий царь! - всплеснул руками раджа Падма.
- Падма, ты, видимо, выпил лишнего, что так безудержен в похвалах, - многозначительно прокашлялся Сурьяварман, и каждое слово его отражалось эхом в мёртвой тишине, повисшей в зале.
Верный вассал мгновенно захлопнул рот и поспешил слиться с окружающим пространством.
Ранвир не сразу понял, что произошло. Конечно, болван этот Падма, придумал каких-то племянников, которых у царя нет и никогда не было. Но слишком уж притихли остальные. Незачем им бояться гнева - пусть Падма боится. А тот и подавно позеленел - под цвет своего хвоста.
Первым опомнился царь и вернул остальных к насущным заботам, шепнул Ранвиру, чтобы не обращал внимания на чужую глупость, и всё оставшееся время нещадно пепелил взглядом несчастного раджу.
Но оговорка эта запала царевичу в душу, и он ползал по дворцу сам не свой. Не радовали его ни песни сестры, ни охота на диких черепах, ни шутки над людскими лодками, которые от нечего делать устраивали его друзья.
Сурьяварман и Лиласвати заметили такую перемену.
- Кажется, настало время для важного разговора, - вздохнул царь.
- Рано или поздно ему пришлось бы узнать, так лучше сейчас, - согласилась царица.
Они призвали Ранвира к себе и рассказали то, что он совсем не готов был услышать.
- То есть... как это - не родной? - приготовился он терзать свои волосы. - Ведь все замечают моё сходство с матерью...
- Неудивительно, - поспешила заключить его в объятья Лиласвати, - ведь мы с твоей настоящей матерью - родные сёстры.
- А твой настоящий отец был правителем Инда, - обнял обоих Сурьяварман. - Он погиб в битве...
- Подожди, - высвободился из двойных объятий Ранвир, - но ведь Инд воевал с Гангом. Значит, это ты убил моего отца?!
- Увы, такова особенность войн, - развёл руками царь, и супруга его ускользнула в сторону, - что враги убивают друг друга. Но если это тебя утешит, я к нему не прикасался: он упал с колесницы и погиб под лапами боевых черепах.
- Какая бесславная смерть...
- Его жена увидела это с городской стены и поспешила вниз, - срывающимся голосом подхватила Лиласвати. - Она как раз была на сносях. И, на беду, зацепилась за что-то хвостом, пока спускалась по лестнице... Бедняжка... упала прямо на живот... и начались роды...
Ранвир почувствовал, что хвост его не держит, и опустился на циновку.
- ...Ты вылупился раньше срока, и яйцо было всё в трещинах, а все твои братья и сёстры вылупились мёртвыми... - залилась слезами Лиласвати.
- Перестань, не надо таких подробностей, - метался между обоими Сурьяварман.
Но царицу было не остановить:
- Вас должно было быть двадцать. А появился на свет только ты... такой маленький, такой слабенький... мы так боялись, что ты не выживешь! Но боги были милостивы. Пусть же они снова явят милость и не позволят тебе отвергнуть нас!
- Ну что ты говоришь, - муж утешал её как мог. - За что нас отвергать? Наша вина только в том, что мы не рассказали обо всём прежде. Тогда бы опрометчивое слово моего советника не смутило тебя, Ранвир.
Приёмные родители опустились рядом с ним на циновку.
- Что ж... - проговорил царевич. - Верно говорят: всё, что происходит в нашей жизни, происходит не просто так... Значит, мы с Мехрунисой не родные брат и сестра, а двоюродные, и сможем теперь пожениться?
Царь и царица переглянулись.
- Должны тебя огорчить, судьба Мехрунисы уже решена. Она выйдет за Карну, сына Падмы. Он станет нашим зятем и наследником. А тебе предстоит отправиться в Инд: твоё законное царство ждёт тебя.
- Инд?! - снова ожил Ранвир. - Сколько наместников там было, и ни один не продержался дольше двух лет! Вы нарочно ссылаете меня? Теперь, когда мне открылась правда, вы собираетесь от меня избавиться?! Неужели боги отвернулись от меня?!
- Никто от тебя не отвернулся. Это во-первых, - Сурьяварман на всякий случай окружил его кольцом хвоста. - Мы от тебя не избавляемся. Это во-вторых. А в-третьих - то были наместники, а ты законный наследник. Народ наверняка помнит твоего отца и должен принять тебя.
- Слишком уж вовремя всё сложилось, - поднялся на хвосте Ранвир. - Почему-то проговорился именно Падма, хотя знали об этом, похоже, все. Наверно, потому что хочет обезопасить своего сыночка от моего соперничества. Почему-то вы не рассказывали мне раньше, и раньше не нужно было ехать в Инд! Почему, скажи! - и он схватил отца за плечи.
- Остынь, - царь хлестнул его по рукам. - Ты был слишком юн. Но и сейчас твой гнев показывает, что твой разум ещё незрел. Собирайся в дорогу.
- Быть может, ты почувствовал опасность? - Ранвир потёр ушибленные руки. - Значит, совесть твоя нечиста предо мной?
- Собирайся в дорогу. Это моё последнее слово. Другого ты не услышишь.
Ранвир покинул покои в слезах.
- Как бы он не наделал глупостей, - посмотрел ему вслед Сурьяварман.
- Ты слишком жесток с ним, - всхлипнула Лиласвати.
- Я ещё слишком мягок. Мы его выходили, вырастили - и это его благодарность?! - царь всплеснул руками, заставив все ожерелья и браслеты исполнить звонкую песню.
- Такие новости туманят разум, - склонила голову царица. - Столько несчастий сразу кого угодно собьют с толку. Здесь только время поможет.
- Заметь, его вывела из себя новость не о родстве, а о помолвке Мехрунисы.
- Она лишь прибавила тяжести грузу на его сердце. Вот он и не сдержался. Я надеюсь, он не возненавидит нас?
- Надо послать гонца в Инд. Чтобы они его хорошо приняли. И отправить с ним тех, кто знает страну, - царь зашуршал хвостом по циновкам, проползая туда-сюда по комнате.
Лиласвати не вмешивалась: она знала, что бурная деятельность у супруга знаменует тревогу, и всю эту помощь он собирается преподнести сыну как извинения. Потому что, несмотря на все его слова, вина гложет его.
Царица прислушалась - и отдёрнула занавес, разделявший комнаты. На пороге, вжавшись в косяк, замерла царевна.
- Я всё слышала. Что теперь будет?
<p>
II</p>