— Пожалуйста, зови меня Джеймсом, когда мы наедине. А теперь тебе следует пойти и отдохнуть. Маркус планирует утром охоту на кабана, и для неё тебе понадобится свежая голова, — похлопал он меня по спине, ведя к двери. Высунувшись в коридор, он крикнул: — Бенчли! Веди писцов. Сегодня мы работаем допоздна!
— Благодарю вас, ваша све… Джеймс, — поправился я. Он кивнул, и я обнаружил, что иду обратно в свои покои в состоянии глубокого шока. Я едва осознавал, что было вокруг меня, и чуть не влетел в Пенни, заворачивая за угол. Её сопровождала Роуз Хайтауэр.
Увидав меня, Пенни взвизгнула совершенно неподобающим для леди образом. Сперва казалось, что она даже не хотела встречаться со мной взглядом. Она на моей памяти никогда не была робкой, застенчивой, но в последнее время она через многое прошла, поэтому я решил, что это могло быть понятным.
— Пенни! Слава богам! Я тебя везде обыскался! — сказал я, с облегчением схватив её за руки: — Мне нужно с тобой поговорить, — одарил я её своим самым серьёзным взглядом.
Моё внимание привлекло лёгкое покашливание, и я осознал свою ошибку:
— Прошу прощения, Леди Роуз, я забылся. Надеюсь, вы сегодня в добром здравии.
— Не нужно извинений, я не могу винить джентльмена, настолько очарованного при виде своей прекрасной дамы, — понимающе улыбнулась она мне, и я начал было возражать, но она продолжила: — А это что? — спросила она, глядя на мою накидку. Пенни тоже её заметила:
— Морт? — превратила она моё имя в вопрос.
— Трудно объяснить, и это — ещё одна причина, по которой мне нужно с тобой поговорить, но — не самая важная, — сказал я, но у меня не получалось привлечь её внимание. Она смотрела на Роуз.
— Если я не ошибаюсь, это — герб семьи Камеронов, которая считается давно вымершей. Похоже, что у Мастера Элдриджа припасён для нас сюрприз. Вы только что от Герцога, так ведь? — осведомилась она. Великолепно, Леди Роуз ещё и в геральдике разбиралась. Из неё бы вышел хороший детектив.
— Леди, пожалуйста, я умоляю, держите это пока при себе, — взмолился я. Она же должна была видеть моё отчаяние — я думаю, ей просто нравилось издеваться над мужчинами.
— Пока не наступит день откровения, я полагаю? — притворно поджала губки она. Эта женщина была слишком уж проницательной.
— Именно так, — ответил я. — Если вы позволите мне минутку уединения, мне правда нужно поговорить с Пенни. Я потянул Пенни за руки, и Леди Роуз согласно кивнула. Мы немного отошли вниз по коридору. — Пенни, я два дня тебя пытаюсь найти — дело в том, что случилось позапрошлой ночью…
При этих словах она вздрогнула:
— Что бы ты ни слышал, Морт, это — правда. Я бы предпочла, чтобы мне об этом не напоминали.
— Нет, я не это имел ввиду, — озадаченно сказал я. — Ты получила мою записку?
— Ту, где ты сказал мне, что ты — скрывающийся дворянин, выжидающий момента, чтобы взять обратно дом своих предков, или ту, где ты сказал мне, что ты — волшебник, которому подчиняются силы света и тьмы? — весьма быстро перешла она от из любопытствующего состояния в расстроенное.
— Я пытался объяснить тебе позавчера, но ты сбежала, прежде чем я смог закончить! — воскликнул я. Моя собственная фрустрация начала всплывать на поверхность.
— И давно ты знал о своём прославленном наследии? — парировала она.
— Я узнал только сегодня, когда пошёл повидать родителей, там же я получил и этот табард, — сказал я, оттянув пальцами ткань, будто та могла подтвердить мой рассказ.
— Но тем не менее, всего лишь через несколько часов ты сумел вызвать одного из самых могущественных людей в королевстве на шахматный поединок, и обчистить его, — произнесла она тоном, намекавшим на то, что она была не настолько рассержена, насколько я думал.
— Да, ну, он сказал про тебя то, что я не мог простить — и дальше всё покатилось под откос, — ответил я.
Лицо Пенелопы побелело, и вся её манера держать себя изменилась:
— Я ценю то, что ты защищал мою честь, Морт, но ты не понимаешь.
— Я не совсем защищал твою честь… он сказал кое-что о моих родителях, а потом он упомянул, откуда узнал о них. Поэтому мне и нужно с тобой поговорить, про позапрошлую ночь. Когда ты была в его комнате… я знаю, что произошло, и я хотел… — произнёс я, пытаясь сказать «я хотел рассказать тебе, что случилось после того, как ты заснула», но не успел.
Её ладонь впечатались в мою щёку, отозвавшись звоном у меня в ушах.
— Так тебя расстроило то, что он оскорбил твою родословную! И не важно, что ты считаешь меня шлюхой — это как раз совершенно понятно. Ты второй по счёту самый крупный осёл в мире! И что ты, говоришь, хотел? Собирался спросить, не можешь ли ты тоже купить меня на вечер? Теперь, когда ты сам скоро станешь высоким и могучим лордом. Иди к чёрту, Мордэкай!
Она пошла прочь, а я стоял на месте, пытаясь сообразить, что же я сделал не так.
— Подожди, Пенни… ты не так меня поняла, и я до сих пор ещё не рассказал тебе всё до конца! — закричал я ей вслед.
Она не остановилась, а я не стал её преследовать. Чуть погодя ко мне подошла Роуз:
— Определённо, вы отлично поговорили.
— Вы вообще можете сказать что-нибудь полезное? Что-нибудь искреннее, чтобы в самом деле кому-то помочь? Или вы просто сидите на у себя в высшем обществе и играете со всеми в игры? — огрызнулся я. Я был зол, а Роуз была под рукой.
— А вот это действительно больно слышать. Вопреки вашему мнению, мне многое небезразлично. Эта ваша девушка через многое прошла, и если вы её любите, то будете терпеливы, — сказала она с выражением подлинной искренности на лице, без своей обыкновенной хитрой улыбки.
— Она — не моя девушка, — ответил я. — И она прошла через большее, чем вы думаете. Если бы она просто поговорила со мной, я смог бы ей помочь.
— Я знаю больше, чем вы думаете, и я говорю вам: будьте терпеливы. Проще говоря, вы можете думать, что знаете, через что она прошла, но на самом деле вы даже понятия не имеете. Продолжайте лезть напролом, и вы лишь отпугнёте её, — сказала она. Роуз Хайтауэр выпрямилась во весь рост, просто лучась предостережением. Я совершенно и полностью вывел её из себя. — Доброго вам вечера, — закончила она, и развернулась, направившись в том же направлении, куда ушла Пенни. Я бы даже сказал «метнулась» прочь, но благовоспитанные и породистые женщины, вроде Роуз Хайтауэр, никогда не мечутся.
Глава 13
После того, как мир едва не был уничтожен тёмным богом Балинтором, предки приняли систему, призванную предотвратить любые подобные события в будущем. Все известные кровные линии, в которых рождались могущественные волшебники, были каталогизированы, а за их наследниками тщательно наблюдали. Любой маг, рождавшийся достаточно сильным для создания моста между мирами, получал «защитника», хотя я использую этот термин весьма вольно. От них требовалось связать себя узами с кем-то, обычно — с доверенным другом. Человек, получивший эти узы, стал называться Анас'Меридум, что означало «Последний Пакт» на старом языке. Истинным назначением стража было убедиться в том, чтобы связанный с ним маг никогда не отринул свою человечность, и не создал мост, позволяющий одному из богов перейти в наш мир — как по собственной воле, так и под принуждением. Волшебники, бывшие достаточно могущественными, чтобы от них требовали узы, назывались «Ардэс».
Узы между магом и Анас'Меридум плохо изучены, но известно, что они соединяют жизни обеих индивидуумов таким образом, что смерть одного из них мгновенно влечёт за собой смерть другого. Анас'Меридум были обучены убивать своих подопечных, если те оказывались совращены врагом или предавали свои клятвы. В случае невозможности это сделать, они убивали сами себя, обеспечивая таким образом всеобщую безопасность.
Поссориться с кем-то — отличный способ обеспечить себе наихудший сон. Кто-то стучал в дверь. В своей голове я услышал голос, говоривший «пожалуйста, пожалуйста, уходи, дай поспать». К сожалению, логика подняла свою уродливую голову и в недвусмысленных выражениях объяснила этому голосу, что мне придётся вставать, поскольку стучащий никуда не уйдёт. Логика иногда такая стерва.
— Ладно, сейчас иду! — крикнул я двери.
Снаружи стоял Бенчли:
— Если бы вы оставили дверь незапертой, то я мог бы разбудить вас более осторожно, сэр.
— Как раз из-за людей вроде тебя я и запер дверь на засов, — проворчал я себе под нос.
— Мастер Маркус сказал мне приготовить вас к охоте, которая будет этим утром, — сообщил он. С собой, переброшенным через руку, он нёс набор кожаной одежды для верховой езды. Я тут же решил, что если во владениях Камерон и будет когда-либо охота, то только после обеда. Мысль была дельной. Мне, наверное, стоит сделать официальное объявление с требованием, всем животным тоже спать до полудня, чтобы всё было по-честному. Я попытался объяснить Бенчли свою идею, но он, похоже, был родственником голоса логики, изначально заставившего меня отозваться на стук в дверь. Оба они меня игнорировали.
Четверть часа спустя я был одетым и более-менее проснувшимся. У Бенчли было много опыта в этого рода делах, и он явился подготовленным. Чёрный чай, галеты и кусок колбасы последовали за ним через дверь, несомые Тимоти:
— Завтрак для вас, сэр! — воскликнул Тимоти со своей по-прежнему редкозубой широкой улыбкой, которая всегда поднимала мне настроение.
Довольно скоро я спустился к конюшням, где собирались все остальные. Я никогда не ходил на кабана, поэтому не осознавал, насколько крупное это было мероприятие. У доброго герцога была большая псарня с разнообразными охотничьими собаками, и сегодня должны были использоваться две конкретные разновидности. «Лайки» найдут кабана и предупредят нас о своём местоположении. «Молоссы» попытаются удержать кабана на месте — опасное дело. Судя по всему, гибель одного из крупных мастиффов была делом нередким.
Главным егерем Герцога был человек по имени Уильям Дойл, также являвшийся отцом моего друга Тимоти. Когда я подошёл, он как раз объяснял схему местности, где тем утром можно было найти кабанов. Позже я выяснил, что перед каждой крупной охотой он обыкновенно делал вылазку, её называли «исканием», чтобы найти дичь до того, как выедут охотники. Я предположил, что он был мазохистом, поскольку ему приходилось вставать на несколько часов раньше нас.
Сэр Келтон, маршал, тоже был снаружи, и по его указанию конюхи бегали взад-вперёд, приводя участникам охоты коней. Как обычно, нам всем полагалось ехать на рысаках, их скорость была для охоты предпочтительной. Я оказался на коричнево-серой лошади, с копьём для охоты на кабана. Само копьё было интересным. Ясеневое древко имело шесть футов в длину, и оканчивалось длинным листовидным наконечником, который, наверное, добавлял к полной длине оружия ещё где-то фут. Позади наконечника располагалась маленькая перекладина, чтобы защищать охотника. Я проверил наконечник, и обнаружил на стали отчеканенное клеймо моего отца.
Ко мне с покрасневшим от предвкушения лицом подъехал Марк:
— Ты знаешь, что делать, верно?!
Я покачал головой:
— Ни хрена я не знаю, — заявил я. Судя по всему, моя ремарка была забавной, потому что кто-то засмеялся у меня за спиной. К нам подъехал Дориан:
— Я тебя понимаю, друг мой, я сам тоже так и не пристрастился к такого рода авантюрам, — сказал Дориан. — Мне всегда жалко бедного кабана, — закончил он. Вопреки своей должности и воинскому обучению, Дориан всегда был мягким мальчиком, когда мы росли вместе. Он часто играл роль миротворца, когда остальные выходили из себя, и он очень любил животных.
— Просто слушай гончих, Морт! Услышишь, как они начали лаять — значит нашли кого-то, так что скачи скорее, а то не успеешь убить, — посоветовал Марк. Мой опыт убийства ограничивался цыплятами, и учитывая то, каким приятным это времяпровождение для меня было, я на самом деле не знал, хотел ли я вообще быть первым, кто найдёт кабана.
Мы поехали по полям вокруг Замка Ланкастер, лёгким галопом расходясь в стороны. Я и Дориан заняли позицию справа, и вскоре оказались более чем в сотне ярдов от ближайших всадников по обе стороны от нас. Мы достигли лесной опушки, а затем поскакали среди деревьев. Земля была покрыта пятнами солнечного света, падавшего через листву, и лёгкий ветерок поддерживал всё в движении.
Воздух был полон свежих запахов весны и растущей зелени. Несмотря на мою прежнюю сварливость рано утром, я вынужден был признать, что идиллическая обстановка вокруг меня творила какое-то неуловимое волшебство. Ветер ерошил мои волосы, а мощная лошадь подо мной легко шагала вперёд. Мы с Дорианом тоже разъехались в стороны, и вскоре даже его я потерял из виду. Закрыв глаза, я мог чувствовать лес вокруг себя, с помощью своего разума ощущать его вкус каким-то чуть ли не духовным образом.
Я расслабился, и вскоре забыл об охоте. Решил, что проигнорирую лаек, если услышу их — день был слишком прекрасным, чтобы портить его кровью. Или, быть можно, мне было просто лень. Я продолжил расширять своё поле ощущения, поражённый тем, сколько жизни было вокруг меня. Вещи, которые не замечал глаз: барсук в логове под дубом в тридцати ярдах от меня, порхающие вьюрки в гнёздах высоко вверху, снующие по траве в поисках семян мыши и мелкие зверьки. Обо всём этом я никогда прежде не знал — в таких деталях, по крайней мере. Потянувшись дальше, я ощутил Дориана более чем в сотне ярдов слева от меня, он с трудом пробивался через плотные заросли ежевики. Я не мог его «видеть», но я почему-то знал, что это был Дориан — ощущался человек именно как он.
Я засмеялся, думая о его затруднительном положении, поскольку знал, что ничего серьёзного в его неприятностях не было. Потом я ощутил позади себя это — плотный клубок ненависти, излучающие тошнотворную пурпурную ауру человек и с лошадью. Дэвон Трэмонт осторожно следовал за мной. Он всё ещё находился на некотором расстоянии, но равномерно оное сокращал, поэтому я ускорился. Я предпочитал не встречаться с этим неприятным человеком в такой погожий денёк.
В течение минуты мне стало ясно, что он тоже поехал быстрее — он вообще, наверное, пустился галопом, поскольку быстро приближался. «Посмотрим, как он справится вот с этим», — подумал я про себя, и поменял направление, поехав влево. Это в конце концов поставило бы меня на пути у Дориана. Если предположить, что Дэвон не мог меня выслеживать, то очень скоро он должен был оказаться на довольно большом расстоянии от меня. В качестве предосторожности я позаботился о том, чтобы полностью закрыться щитом, тем утром я это забыл сделать.
И в самом деле — Дэвон повернул, последовав за мной… он наверняка был способен ощущать меня примерно тем же образом, каким я ощущал его. «Значит ли это, что он — тоже маг?». Я гадал об этом с того самого дня, когда впервые увидел его пурпурного оттенка ауру, и сейчас это стало казаться ещё более вероятным. Я пришпорил лошадь, пустившись полным галопом — если он хотел меня поймать, то я заставлю его погоняться за мной через леса. Я улыбнулся сам себе, когда деревья полетели мимо… ветер бил мне в лицо, и я не мог удержаться от смеха.
Бросив взгляд через плечо, я увидел показавшегося из-за деревьев Дэвона — он ехал, пригнувшись к своей лошади, выжимая из неё всю скорость, на которую та была способна. Он имел серьёзный вид, отчего я лишь засмеялся сильнее, и непринуждённо махнул ему:
— Хоу, Дэвон, похоже, ты хочешь гонку устроить! — крикнул я назад, хотя понятия не имею, мог ли он расслышать мои слова через свист ветра и мелькающие деревья.
А потом я что-то почувствовал. Что-то коснулось моего щита, надавив на него, пытаясь добраться до моего разума. Миг спустя оно пропало, и я засмеялся ещё сильнее, зная, что его план, каким бы он ни был, провалился. Я уже упоминал, что иногда я начисто лишаюсь здравого смысла? Обнаружив, что не может достать свою цель, Дэвон сделал то, чего мне следовало ожидать, если бы я думал, а не смеялся над ним.