Толпа отскочила в сторону, когда Рейна перевернулась на спину, раскинув руки. Ее лицо потемнело до глубокого, неестественного бордового цвета, затем сменилось на ярко-малиновый, как будто вся ее кожа кровоточила одновременно. Намеки на золото, бронзу и медь змеились, сверкая на солнце, пробегая вниз по ее шее, чтобы исчезнуть под одеждой.
Застыв на месте, Андерс с ужасом наблюдал, как ее руки и ноги, казалось, вытянулись до невозможности, а рукава пальто растянулись и разошлись, и звук рвущейся ткани затерялся в криках толпы.
Ткань разорвалась в клочья и исчезла в считанные секунды, когда тело Рейны увеличилось вдвое, затем утроилось, ее шея удлинилась, рот открылся в хриплом, бесконечном крике. Алый, бронзовый и медный цвета сплетались в сверкающую чешую, змеясь по ее коже, и мгновение спустя Рейна исчезла.
На ее месте лежал Огненный Дракон пятнадцати футов длиной, распростертый на спине, когти его царапали воздух, когда он ревел, перекрывая шум толпы. Он вскарабкался, перекатился на бок и вскочил на ноги, широко расправив крылья и описав хвостом длинную дугу.
Это было невозможно! Волны жара накатывали на Андерса, как будто он был слишком близко к огню… его кожу жгло, горло горело, когда он втягивал воздух.
— В атаку! — закричала Ферстульф рядом с ним, заставив Андерса очнуться от ужаса.
Хвост дракона метнулся к нему, ударив по ребрам и сбив с ног. Боль пронзила тело, и он не мог сказать, жар ли — он исходил от дракона, это точно — обжигал его или просто взрывал. Все, что он знал, это то, что прямо над ним был дракон, ревущий так громко, что сам звук был похож на живое существо.
Он отчаянно сполз с помоста и упал навзничь как раз в тот момент, когда длинный змеиный хвост пробил опоры сцены, превратив ее в кучу дров.
Он схватился за доску, лежавшую поперек тела, пытаясь сбросить ее с себя. Задыхаясь, Андерс сел, боль пронзила его ребра. Ферстульф, Сигрид, лежала рядом с ним, оглушенная, с кровоточащей раной на лбу.
Хвост дракона снова дернулся, и он нырнул, перекатившись на четвереньки. Откуда он взялся? Что случилось с Рейной?
Это была Рейна.
Люди в толпе кричали, и дракон снова взревел, но каким-то образом это понимание прорвалось сквозь мысли Андерса, остановив его на полпути. Как бы то ни было, дракон был его сестрой.
Все вокруг него, члены Волчьей Гвардии трансформировались, их униформа, казалось, таяла на коже, когда они опускались на четвереньки, лохматые пальто появились там, где серая шерсть была мгновение назад, зубы скалились, когда они поднимали морды и рычали. Андерс никогда раньше не видел, чтобы волки превращались так близко, и их глубокое горловое рычание было ужасающим.
Ледяной Волк рядом с ним встал на задние лапы, а затем рухнул обратно на землю. Когда его передние лапы ударились о булыжники, два длинных ледяных копья вырвались из земли, острые и зазубренные, летя прямо в блестящий бок дракона. Они были похожи на огромные смертоносные сосульки с острыми, как бритва, концами — Андерс никогда не видел их вне кукольного театра или спектакля, но он сразу понял, что происходит.
Там, где они ударили Рейну, ее чешуя мгновенно посерела от холода. Она закричала, расправляя крылья, и еще больше волков опустили передние лапы на землю, запустив в нее ледяные копья, и Андерс был вынужден упасть на живот. Он скорее чувствовал, как они рассекают воздух, чем видел их, словно чистые, холодные стрелы сквозь сумятицу жара.
Дракон с размаху опустил крылья и, размахивая хвостом и цепляясь когтями за воздух, словно пытаясь подняться, каким-то образом взлетел. Нисходящий поток расплющил Андерса, и он пополз в укрытие обломков позади него, когда ледяные копья полетели, толпа закричала, и волки завыли.
И тут он увидел рядом с собой Посох Хадды. Он был наполовину погребен под обломками помоста вместе с Андерсом. Этот гладкий, изношенный шест каким-то образом вызвал эту ужасную трансформацию. Он должен был найти способ использовать его, чтобы превратить Рейну обратно, но, когда он попытался заставить себя потянуться к нему, то обнаружил, что вместо этого отдернул руку.
Что будет с ним, если он прикоснется к нему?
Дракон над ним — Рейна — снова закричал, и он заставил себя схватиться за Посох.
Боль пронзила его, руки и ноги горели огнем, крики толпы становились невыносимо громкими, уши наполняла пронзительная стена шума, нос внезапно наполнился запахом пота, мокрой шерстяной одежды и мускуса волчьего меха. Он почувствовал, как рвется его рубашка, и когда чувства захлестнули его, он мог думать только об одном — бежать!
Он вонзил свои кончики пальцев — когти (свои что?!) — в каменные плиты, выбираясь из-под обломков и проталкиваясь сквозь толпу, отталкивая пару коленей в сторону и мчась сквозь лес ног. Внезапно он вырвался на свободу и помчался по улице, мимо неподвижных колес фургона и ног двух вставших на дыбы лошадей, мимо домов и деревянных дверных проемов, на которых все еще виднелись следы ожогов.
Наконец он завернул за угол и увидел переулок, в одном конце которого стояла груда ящиков, где можно было спрятаться. Он поспешил за ними, его дыхание было быстрым, короткие штаны, язык вывалился наружу, когда он попытался замедлить свои мысли, заставить себя успокоиться.
Вокруг него пахло мхом и плесенью, которые росли в тенистых переулках, куда никогда не проникало солнце, грязной кашицей тающего снега, мокрым деревом ящиков.
Линии переулка были совершенно четкими, но краски мира поблекли, приглушились, как будто наступила ночь… как будто он бежал так быстро, что оставил позади все яркие оттенки Холбарда. Но он был свободен от толпы.
Дрожа, Андерс посмотрел вниз и увидел две серые лапы, вытянутые перед ним. Он попытался закричать, но из горла вырвался лишь визг.
Внезапно охваченный паникой, он закружился по кругу, вытянув хвост, чтобы удержать равновесие, и он… хвост!
Понимание нахлынуло на него внезапно, и он услышал собственный тихий всхлип. Рейна стала Огненным Драконом, а он — Ледяным Волком.
Он заставил себя замолчать, перестать задыхаться и снова отчаянно попытался собраться с мыслями. Он должен был найти ее.
Он должен был объяснить кому-то, что она не дракон, что она не враг… она — его близнец, и что одна и та же семья не может превратиться и в волка, и в дракона. Волки защищали Валлену от драконов. Было запрещено даже дружить с одним из них, не говоря уже о том, чтобы делить семью.
Каким-то образом это было сделано с ней… он был уверен, что она была его близнецом, так что здесь должен быть обман… и он должен был заставить Волчью Гвардию понять, что она не на стороне драконов, прежде чем они причинят ей боль.
Но сначала он должен был найти способ снова стать человеком, чтобы он мог говорить. Хотя он, несомненно, все еще был самим собой в этом новом теле, приток дополнительной информации, которую его внезапно обострившиеся чувства настойчиво требовали предоставить, каждый миг тянул его мысли в другом направлении. Его нос и уши постоянно сообщали о новых звуках и запахах, пытаясь направить его мысли в новые и другие направления, обращать внимание на все, что происходит вокруг него.
Он закрыл глаза и заглянул внутрь себя, пытаясь вспомнить, каково это — быть человеком, замечая различия и отделяя их друг от друга.
Он еще глубже погрузил свой разум в эти человеческие чувства и воспоминания и вдруг почувствовал, как перемена нахлынула на него, словно чих. В мгновение ока он снова стал человеком.
Он чувствовал холодные булыжники под подошвами ног и кончиками пальцев, и он мог… но погодите. Если он бос, то где же его ботинки?
Забудь о ботинках, где его одежда?
Андерс издал звук, очень похожий на скулеж, который он издавал, когда был волком, и опустил голову. Конечно, он был голый. Конечно, он был прав. Волчья Гвардия, возможно, каким-то образом впитывала форму в свой мех, но он почувствовал, что его рубашка порвалась. И подумать только, что он был настолько глуп, чтобы хотя бы на мгновение предположить, что его день не может стать хуже.
Очевидно, он ошибался на этот счет.
Он услышал рев с неба над головой и откинул голову назад как раз вовремя, чтобы увидеть дракона — Рейну — дракона, который был Рейной — парящего, направляющегося к сельским угодьям за городом. Внезапно он снова услышал крики на улицах Холбарда.
— Рейна! — крикнул он, когда она исчезла. — Рейна, вернись, я здесь! Ты можешь измениться обратно, можешь…
Но Рейна ушла, и Андерс никогда еще не был так одинок.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Андерс в отчаянии прислонился к сложенным ящикам, но тут же отпрянул, потому что в бок ему попала заноза. Ребра болели там, где в них врезался хвост Рейны. Но это была не самая большая его проблема.
Здесь не было ничего, чем можно было прикрыться, и даже если бы он как-то оделся, то понятия не имел, как найти Рейну. Он все еще слышал отдаленный рев толпы, хотя находился в нескольких минутах ходьбы от порта. Андерс ничего не понимал из того, что только что произошло, не знал, что делать дальше, не имел ни малейшего представления…
Но как только он начал впадать в панику, то услышал рычание у входа в переулок, а затем тихий скулеж. Его сердце забилось быстрее, когда он присел, заглядывая в щель между двумя ящиками. Возможно, ему удастся спрятаться. Может быть, возможно… о, нет. У входа в переулок стояли три волка, уткнувшись носами в землю. Выслеживающие его.
Самый крупный из троих снова зарычал, и каждый из них расплылся, затем, казалось, растянулся, мех превратился в серую униформу, когда они поднялись на задние лапы и внезапно снова стали людьми. И естественно, они все еще были одеты. Должно быть, в этом был какой-то подвох, которого он не знал.
Двое взрослых — мужчина и женщина — были одеты в опрятную серую форму Волчьей Гвардии, их тяжелые плащи были распахнуты поверх рубашек, брюк и аккуратно начищенных сапог, а волосы коротко подстрижены. Третьей была девушка его возраста, ее серый плащ с белой каймой выдавал в ней студентку Ульфарской Академии. Должно быть, она была там, чтобы наблюдать за процессом.
— С тобой все в порядке? — это произнес предводитель троицы, крупный широкоплечий мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и квадратными черными очками в толстой оправе. Он был серебристо-серым, как волк, но в человеческом обличье его волосы были черными, а кожа — темно-коричневой.
— Хм. — Андерс умирал внутри, но у него был только один ответ, потому что он знал, что они хотят, чтобы он вышел из-за ящиков. — Я разорвал одежду. И у меня нет…
С другой стороны ящиков послышался смех, и хотя в нем не было ничего недоброго, Андерс смущенно зажмурился.
— Подожди, — сказал мужчина, и послышался шорох. Затем послышались приближающиеся шаги, и когда Андерс заставил себя оглянуться, из-за ящиков показалась рука с одеждой. Там же был отороченный белым плащ девушки, слишком большая серая рубашка, чьи-то кальсоны и пояс. Он был не в том положении, чтобы спорить, схватил одежду и принялся прикрываться.
— Дракон причинил тебе боль? — спросила женщина.
— Нет, я…
Она не дала ему договорить.
— Все в порядке, она ушла.
Андерс открыл было рот, но тут же снова закрыл его. Он уже знал, что все в порядке… Рейна никогда не причинит ему вреда.
Вот только она чуть было этого не сделала.
Вместо ответа он туго затянул пояс, чтобы не спадали кальсоны, и натянул поверх рубашки плащ, несколько мгновений ломая голову, как его застегнуть. Теперь шок начал проходить, ему стало холодно, и он почувствовал, что пальцы ног начинают неметь.
Три волка все еще были напряжены, когда он вышел из-за ящиков, но их беспокойство не было направлено на него… вожак смотрел в небо, в то время как женщина наблюдала за входом в переулок. Они следили за Рейной или какой-то другой новой угрозой, понял он.
Только девушка смотрела на него и вежливо кивнула, сдержанно, но дружелюбно. Она была примерно одного роста с Рейной, но такая же жилистая, как и Андерс. У нее были коротко подстриженные вьющиеся черные волосы, серьезное выражение лица и белая кожа, почти скрытая веснушками, которых Андерс никогда не видел. Она не выглядела замерзшей, хотя отдала ему свой плащ и теперь стояла в одной рубашке.
Затем момент был исчерпан, так как лидер группы наклонил голову, чтобы изучить Андерса, намек на волка в этом жесте.
— Поздравляю с превращением, — сухо сказал он. — Обстоятельства далеко не идеальные, но мы приветствуем каждого нового члена нашей стаи.
Андерс быстро втянул в себя воздух. Подождите, что? Он не хотел вступать в стаю! Он не пойдет в Ульфару, он должен найти Рейну.
Женщина за его спиной подняла руку, чтобы схватить амулет на шее.
— И мы дадим тебе вот это, — сказала она. — Это помогает рубашке оставаться на месте, когда ты превращаешься. Помогает контролировать, когда ты меняешься. Сначала это похоже на чихание, ты ничего не можешь с этим поделать; это происходит каждый раз, когда ты волнуешься или боишься, или чувствуете что-то подавляющее. Но если носишь амулет, это происходит только тогда, когда ты того хочешь.
Его щеки горели. Но за смущением, страхом и замешательством скрывалась серьезность случившегося.
Андерс изменился.
Он стал Ледяным Волком… одним из немногих, одним из избранных.
Его мозг боролся с этой мыслью, пытаясь избавиться от нее на основании того, что Андерс не был особенным ни одного дня в своей жизни, но это было невозможно отрицать.
— Я — Хейн Меккинсен, — представился вожак, поправляя на носу квадратные очки. — У тебя были родители на площади, которых мы должны найти?
Годы практики соединились инстинктивно, и Андерс открыл рот, чтобы солгать. Правила были просты. Никогда не признавайся, что есть родня. Никогда не называй своего настоящего имени. Никогда не признавайся, что у тебя не было родителей. Но как он сможет произвести на свет родителей, если скажет «да»?
— Я, эээ…
Потом он понял, что Хейн произнес эти слова как вопрос. Было ли это из-за рваной одежды, которую он носил до своего превращения (мальчик понял с болью, что потерял всю утреннюю добычу, когда его куртка была сорвана с тела) или из-за его слишком худого тела, или из-за его немного слишком длинных волос, которые стали грязными и нуждались в стрижке, они его подозревали. В Холбарде было достаточно детей-беспризорников, очевидно, Хейн был знаком с существованием беспризорных сирот.
— Если нет, то теперь у тебя есть семья, — продолжал Хейн. — Мы заботимся о нашей стае. Тебя накормят, оденут, разместят и обучат в Академии Ульфара.
Андерс медленно выдохнул, хотя внезапно почувствовал, что его легкие уменьшились в объеме. Он с трудом мог представить себе одну из этих вещей — знать, откуда будет поступать вся его еда, знать, что у него есть безопасное место для сна, ходить в школу… не говоря уже обо всем другом.
— Нет родителей, Херро Меккинсен, — признался он, ощущая кончиками пальцев толстую шерсть плаща, впитывая его тепло, роскошь. Девушка, которая владела им, застенчиво улыбнулась ему.
Он не смог бы улыбнуться в ответ, даже если бы захотел. Он судорожно вздохнул, пытаясь придумать, что бы такое сказать, чтобы уйти от них.
— Не волнуйся, — сказал Хейн, очевидно, понимая его страх, но не понимая его источника. — Если еще один драконий шпион проберется в город, мы больше не упустим свой шанс. Нас послали, чтобы найти тебя, но другие все еще следят за ней.
Холодок скользнул по спине Андерса, как одно из копий, брошенных волками в Рейну, когда она бежала с площади. Эти люди могли казаться дружелюбными, но они не были безопасны, не для него.
Эти люди охотились за его сестрой, а значит, и за ним тоже. Они просто еще не знали об этом. Они бросили в нее свои ледяные копья, пытались убить ее, и с таким же успехом могли бы бросить их в него.
— Ты был рядом с ней, — сказала женщина, нахмурившись. — Ты ее знаешь?
Андерс натянуто покачал головой. Правило номер один.
— Нет, дама. Мы оба пытались подняться на помост, но толпа была плотной, — сказал он, в горле пересохло, слова шли медленно. — Я видел ее раньше на улицах, но ее не знаю.