- Кстати, как продвигается твоя диссертация?
Михаил поерзал в кресле. Принял бокал из рук Феликса Валерьевича.
- Да как-то... Не очень. Возможно, тема просто не моя, не знаю...
- Отчего же? Тема весьма благодатная. "Структурные составляющие жизненного успеха: соотношение случайного и неслучайного". Как звучит, а? Если хочешь, могу подкинуть одну идейку. Правда, она сыровата пока - но ты, я уверен, сумеешь зацепиться и развить. При условии, кончено, что тебя это заинтересует.
- С удовольствием послушаю,- улыбнулся аспирант, сделав глоток мартини.
- Люди десятилетиями до одури спорят о том, влияет ли индивид на свою судьбу, либо же им правят некие высшие силы. Тут тебе и астрологи, и булгаковский Воланд, и коммунисты с их лозунгом, что каждый человек - кузнец своего счастья... Самое интересное, что правы сторонники обеих точек зрения. Давай-ка рассмотрим вот какую модель,- Рудниченко встал, взял со стола чистый лист бумаги и карандаш. - Рисуем окружность. Будем считать, что это - сто процентов населения Земли. Вырежем и заштрихуем ничтожный сектор, примерно в один процент. Это те, кому на успех в принципе наплевать, они довольны и так - медитируют, живут в таежной глуши годами, и так далее. Для простоты полагаем, что счастье все-таки определяется финансовым благополучием. Так вот. Выделяем следующий сектор - процентов, скажем, в шестьдесят. Заштрихуем его тоже, но по-другому. Чуть в стороне изобразим вторую окружность. Это некий барабан, сродни тому, что используют в Спортлото. Внутри, как и положено - шарики: те самые шестьдесят процентов, то есть наиболее предприимчивые, зубастые и везучие. Именно из них судьба будет выбирать тех, кого возвысит. Дальше уже пойдет отбор среди избранных. Кого-то - в Президенты страны, а кого - в директора ресторана. Важно учесть - Президент становится Президентом вовсе не потому, что он в десять тысяч раз лучше и умнее всех других, таких же шустрых и решительных; шарики с их именами крутились в одном барабане, и на этой стадии от них уже мало что зависело. А вот за само попадание в заветный барабан нужно и должно бороться, тут тебе и карты в руки. Вернемся к первой окружности. Из оставшихся тридцати девяти процентов примерно десяти - вот он, этот сектор - и не нужно ни за что биться. Они уже победили, то бишь родились в нужной семье. Их задача - просто не профукать то, что досталось от родителей. Есть и еще сектор, процента эдак в полтора-два: те, кто родились в бедности, но по жизни - неимоверно везучи. То есть, рано или поздно просто выиграют миллион долларов, купив копеечный билет в уличном киоске. Ну, а уж последним двадцати семи процентам - хуже всего: их имен в барабане судьбы просто не было. Впрочем, само по себе попадание туда еще не гарантия успеха. Масса предприимчивых людей закончили свои дни бесславно: кого бандиты убили, кто разорился до нитки, кто на иглу сел, спился... И знаешь, по большому счету не играет роли, в какой стране ты появился на свет. Если государство твое уж очень неподходящее для проживания - Африка какая-нибудь - то человек найдет способ перебазироваться в другое место. Ну, что ты думаешь обо всем этом?
- Вы практически продиктовали мне всю диссертацию, - развел руками Михаил.
- Это ты, друг, хватил через край. Идею нужно доработать, оформить, основательно дополнить. А в таком виде она даже и на хилую статейку не тянет.
= = =
Квартира Кости Леденцова, удобная, но без излишеств, не слишком-то походила на апартаменты зажиточного человека. За исключением одной-единственной комнаты. Той самой...
Здесь на полу лежал персидский ковер, а на стенах висели картины в солидных золоченых рамах. Высились стеллажи с книгами. А в углу застыл рыцарь с алебардой (точнее - пустые латы, но впечатление производили). Наконец, здесь же нашел свое место японский телевизор с огромным экраном (Рудниченко давно мечтал о таком, но стоил он больше иного подержаного авто).
- Вот тут всё и произошло,- сказал бизнесмен, приближаясь к дубовому столу, заваленному бумагами и прочими канцтоварами. Рудниченко цепким взглядом окинул обстановку. Обошел стол и очутился лицом к лицу с дородной, богато одетой дамой на картине.
- Восточная Европа, конец ХIХ века,- произнес профессор. - Я не ошибся?
- Ни в коем случае. Это работа одного поляка, не слишком известного, но, как видите, талантливого.
Рудниченко не мог оторвать взгляда от глаз женщины на холсте. Внезапно ему почудилось, что глаза... ожили. И из нарисованных - синих и добрых - превратились вдруг в кроваво-красные - злые, безжалостные. Вот они сузились, изучая профессора...
Феликс Валерьевич зажмурился и потряс головой, чтобы прогнать видение. И действительно - глаза на полотне приняли свой обычный вид. Рудниченко покосился на Костю - не заметил ли тот чего. Но Леденцов в этот момент увлеченно перебирал бумаги на своем столе.
- Стена капитальная, правильно?
- Да, это внешняя стена дома. И никаких потайных ходов тут быть не может, - пояснил хозяин квартиры.
- Вот что, Костя... Вам неплохо было бы съехать куда-нибудь на время. Хотя бы недельки на две. А я останусь. Сохранность имущества гарантирую.
- Феликс Валерьевич! - с некоторой обидой в голосе произнес бизнесмен. - Неужели вы могли подумать, что я вам не доверяю?
- Вам есть где пожить?
- Конечно, это не проблема. У моего знакомого сейчас пустует "двушка" в центре, он ее продавать нацелился. Так я пока там...
- Вот и отлично. Постараюсь разобраться с вашей проблемой как можно скорее.
= = =
В первые три дня ничего не случилось. Профессор часами просиживал в кабинете Леденцова, листая старинные книги по магии. И даже спать Феликс Валерьевич устраивался здесь же, в большом мягком кресле, укрываясь пледом.
Днем Рудниченко прохаживался из угла в угол и рассуждал вслух:
- Допустим, встреча Леденцова с неким загадочным существом все же имела место. Но где логика в поведении этого Айвуна? Кто он вообще? Демон? Неприкаянная душа? Он убивает отца Кости, а затем - спасает самого Костю от уголовников. И где это существо находилось столько лет? Почему возникло именно теперь?..
Изучение материалов уголовного дела также не слишком помогло Рудниченко. Действительно, один из бандитов скончался от разрыва гортани, а второй - от сердечного приступа (как оказалось, у него с юности были проблемы, он перенес две операции). Орудия убийства не нашли. По мнению эксперта, горло просто сдавили, как клещами, причем чем-то довольно острым. Леденцова допрашивали многократно, но он упорно твердил, что потерял сознание до того, как с его недругами стало что-то происходить (еще бы - расскажи он про здоровенного зубастого муравья, как пить дать, упекли бы в психушку!).
На четвертый день позвонил Михаил, который был в курсе, что Рудниченко временно квартирует у его приятеля-бизнесмена.
- Профессор, вы не очень сердитесь на меня за то, что я сосватал вам Костю?
- Нет, Миша, ни в коем разе. Я с удовольствием занимаюсь этой задачкой. Живу один в шести комнатах и ощущаю себя этаким "новым русским".
- Я вот что вспомнил, Феликс Валерьевич. Недавно по случаю купил одну книгу... Очень редкую. Вышла она во Франции, в середине пятидесятых, на русском языке. Издатель - некто Хвостов, руководитель Русского Магического Сообщества за границей. Может, она будет вам полезна?
- И как она называется?
- "Книга Серых Миров".
- Знаешь, Миша - а я о ней слыхал. И давно хотел бы иметь в своей библиотеке, но увы... Как ты сумел достать ее?
- Ну... Повезло, наверное. Так я вам привезу ее?
= = =
Два дня Рудниченко без отрыва изучал раритет, доставленный ему Михаилом. Спал профессор по три-четыре часа, да после полудня устраивал себе пятнадцатиминутную релаксацию. А еще - делал записи.
Десятки страниц испещрены были заметками Феликса Валерьевича; он беспрестанно что-то переправлял, комкал листы, чтобы затем взяться за дело с удвоенной энергией.
Утром третьего дня, после традиционного кофе, Рудниченко вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.
- Вот черт! Ну что бы мне раньше догадаться!..
4.
Первым делом Феликс Валерьевич отключил телефон. И только потом - электрический счетчик. В квартире стало темно - ведь на часах было уже около девяти вечера.
Нескольких свечей профессору было вполне достаточно, чтобы провести приготовления к ритуалу. Ковер был свернут загодя; на паркете Рудниченко мелом изобразил большой квадрат с диагоналями. Затем в каждом из четырех получившихся треугольников начертал некие символы, которые абсолютно ничего не сказали бы непосвященному. Расставив свечи по углам квадрата, профессор опустился на пол в позу лотоса, прямо на место пересечения диагоналей. Прикрыл глаза...
- Властелин Серых Миров, к тебе обращается недостойный смертный..., - зашептал он. - Во имя Справедливости, преклоняясь перед Балансом и Равновесием, почитая Законы твои - прошу тебя... Проведи меня по своим Владениям. Проведи. Проведи. Проведи...
... Потоком невесомых белых частиц сознание профессора взмыло вверх и устремилось к полотну, висящему на стене комнаты. Пронеслось сквозь нарисованные глаза знатной дамы, завертелось по бесконечной спирали, а потом...
Потом Рудниченко внезапно открыл глаза и обнаружил себя стоящим в начале длинной анфилады серых комнат, столь одинаковых, огромных и каменно-мрачных, что невольно приходило на ум одно-единственное - человек так построить не мог.
"Иди! - приказал ему некто - извне или изнутри... - Иди и не оборачивайся!"
И профессор пошёл...
Гулко звучали шаги его под высоченными сводами. Впереди простиралась вечность.
"Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла...",- вспомнилось почему-то. Каменные проходы, еще мгновения назад казавшиеся пустынными, начали оживать. Некие юркие существа, серые, как и всё вокруг, шныряли по стенам, издавая неприятные уху звуки. Профессор не оборачивался. Хотя пальцы непроизврольно сжимались в кулаки.
"Надо идти, - повелел он - на этот раз сам себе. - Надо идти, иначе..."
Иначе - что? Ответа на вопрос у него не было. Но он сейчас и не требовался. Справа, в самом углу, притулилась фигурка в лохмотьях. Профессор слегка замедлил шаг...
Черноволосая девушка с неправдоподобно зелеными глазами перебирала обеими руками четки, сидя у стены. Профессор остановился. Посмотрел на странную незнакомку. Та улыбнулась. Затем вдруг, злобно оскалившись, зашипела и, щелкнув зубами, подалась вперед... Профессор сразу отпрянул и продолжал свой путь, уже не оборачиваясь.
Еще один зал... Еще... Поворот... Стоп!
Феликс Валерьевич замер, стараясь пореже дышать. Позади прошелестели по полу чьи-то одежды. Шорох был едва слышен, и Рудниченко-человек навряд ли вообще бы уловил его. А вот Рудниченко-дух - смог.
- Ты понял, кто я? - прозвучал в серой тишине вопрос ниоткуда.
- Да, - сказал профессор. И добавил: - Раз уж я здесь...
- Ты храбр, смертный. Отчаянно храбр.
- Тут только мое сознание. Тело осталось в мире людей, - заметил Рудниченко, по-прежнему предпочитая не оборачиваться. Но это и не потребовалось - обладатель голоса сам появился перед ним. Высокая фигура в плаще изумрудного цвета, с отливом.
- Это тебя не спасет. Или ты не знаешь, что можно заковать душу в Серых Мирах навсегда? Что тогда станется с твоим телом?