Посмотрим.
Глава 14
Вообще же, если серьезно оценить весь опыт борьбы Темных Властелинов с их светлыми противниками то наиболее опасным врагом для любого представителя нашего цеха всегда являлась – кроме шуток – случайность. Побери меня Тьма, если я вру. Везение испокон веков играет против Нас. Пока Вы создаете свои армии, Вам особенно ничего не угрожает, но стоит осесть...начинается. То древнее зло пробудиться и начнет взимать с Вас проценты. То герои нароют Священный Артефакт____ (сами представьте какой). То у Вас все солдаты разом станут косорукими. Полный список особо гадких примеров вражеского везения смотрите в приложении 5. В общем, даже если Вы учтете все советы моего трактата Вам все равно не избежать глупых случайностей. Кстати на этот случай в конце предусмотрены несколько страниц под Ваши собственные примечания. Если успеете записать, чтоб потомки на всякий случай учли...»
Темный Властелин Грай «Дракон» Триградский
Владыка Тьмы. Секреты мастерства – шаг за шагом» (рукопись)
Пришел в себя, – констатировал низкий с хрипотцой голос, подтверждая свою догадку сильными хлопками по щекам. Ясное дело не по своим. Тольяр мысленно досчитал до пяти и открыл глаза, чувствуя как ломит в затылке, а к горлу подступает дурнота. Картина, открывшаяся взгляду была настолько паскудной, что парень предпочел тут же зажмуриться. Небритая рожа, щерящая свои желтые зубы в чем-то напоминающем приветственный оскал. Стягивающая соломенные волосы на лбу зеленая повязка была откровенно замусоленной. Но хуже всего выглядели глаза. Зеркальные омуты, отражающие сбитое в кровь лицо. Особенно гадко они выглядели для второго Тольярова глаза. Пустые впадины, покрытые серой коркой коросты.
Что голубь, плохо? – участливо поинтересовался зеркальноглазый. – Качает? Тошнит? Руки затекли? Терпи. Уже не долго осталось.
Мы куда-то едем? – теперь Тольяр сообразил, что укачивает его не только из-за падения с лошади. Они были в повозке.
Едем-едем, – зеркальноглазый сел и с удовольствием вытянул ноги. – Приехали почти. Ты глаза-то закрытыми не держи. Не поможет.
Помогает, – возразил Тольяр, украдкой пытаясь нащупать пальцами стянувшие запястья узлы.
На совесть вязали, можешь не волноваться, – беззлобно заверил его собеседник. – Ты приятель, не нервничай. Самое большее, что мы с тобой сделаем, так это шкуру спустим. Если придется.
Вот спасибо, – тошнота от качки вызывала нездоровое томление в груди. То самое что бывает перед спазмами рвоты.
Дыши, – посоветовал зеркальноглазый и обратился к кому-то кого Тольяр пока не видел: – Крыс, ты б подал нашему другу водички. Вишь как ему плохо.
Тольяр осторожно открыл один глаз.
Плохо? – с нескрываемой ненавистью переспросил, сидящий на краю повозки силуэт. – Да он Палю и Сивого пришил! А ты с ним панькаешься, может еще фазанов ему подать?
Скажу – подашь, – усмехнулся зеркальноглазый. – Ты б, Крыс, поменьше задавался вопросами тебя не касающимися. Оно ведь вредно для пищеварения. В том смысле, что пищеварение твое может запросто прекратиться. Пресечься вместе с дыханием.
Крыс неохотно встал и, сняв с пояса бурдюк, придвинулся к лежащему на животе Тольяру. Ткнул горлышко под самый нос и не удержался от зубовного скрежета пока парень пил.
Как тебя зовут? – спросил, напившись Тольяр, глубоко вздохнув ртом. Зеркальноглазый кажется, немного удивился:
Баллардо.
Спасибо, Баллардо. Что дальше?
А дальше... – телега, конвульсивно дернувшись, встала. Крыс, словив взгляд старшего перемахнув бортик куда-то помчался. – Мы приехали. Сейчас тебя будут спрашивать, а ты станешь отвечать. Перед тем как врать или злить того, кто будет спрашивать помни, пожалуйста, что тебя охраняют четыре человека. Эта четверка в простонародье именуется Крысами. Знаешь кто они?
Грабители, мародеры, убийцы, разбойники.
И еще насильники время от времени, – подхватил Баллардо. – То есть личности очень проблемные и весьма неуравновешенные. По своему даже сентиментальные. Так вот – ты, не подумавши, убил до смерти двух их товарищей. Наверное, любимых все той же сентиментальною братскою любовью. Как только ты начнешь крутить носом и строить из себя девочку, ты сразу перестанешь быть интересен нам. Мы просто развернемся и уедем. А Крысы останутся. Разумеешь?
Еще бы, – невыразительно булькнул Тольяр.
В этот момент ему в голову пришло, что весь этот его потасканный неопрятный облик бывалого грабителя совершенно не вяжется с грамотной речью интеллектуала. Из чего выходило, что тип еще опасней, чем кажется – рубака с мозгами всегда опасней.
Что-то ты не весел, голубь. Зря. Надо жизненные трудности с радостной улыбочкой воспринимать, – зеркальноглазый подал пример. Заметил состояние парня и встревожено спросил: – Совсем худо?
Ага... – ответил Тольяр и скорчился в сильнейшем рвотном спазме. Баллардо едва успел отскочить, почти не запачкав башмаков. Помолчал, глядя на содрогающегося парня, извергающего на дно телеги свой обед.
Телега тоже принадлежит Крысам. Имей это в виду.
Я понял. Уже не впервой.
Тут их разговор прервался – подскочил взъерошенный Крыс, вцепившийся пальцами в доски:
Едет!
Ну, раз так то выгружайте хлопца.
Подаааааайте на пропитание! Подаааайте на пропитание!
В моей жизни за последнее время произошло множество перемен. Нежеланных и негаданных. Меня предавали и унижали. Меня били и игнорировали. Подумать только. Меня! Носившего имя Великого Дракона Триградья.
Сегодня я уже почти привык к обращению «мастер Грай». Даже сопровождающие меня Драконьи Призраки – люди верные до последнего вздоха – на людях все чаще обращаются ко мне так. Пафосное «Великий Дракон» кануло в лету.
Вместе с ним исчезли моя сытая уверенность в себе и вера в безукоризненное исполнение всех замыслов. Каждый день бросает вызовы – мне приходится думать не только о себе, но и обо все тех же Призраках.
А еще... нет, это положительно невозможно! С одной стороны надрывается этот грязный нищий оборванец, с другой...
Жуууух. Жууууууух.
Что это ты делаешь? – спросил я у неброско одетого паренька, который с остервенелым упорством пытался нанести орнамент на деревянный брус. Вернее это он так считал. – Не говори. Я уже и сам понял. Ты издеваешься.
Вы о чем?!
Кто так делает?
Моё сердце тонкого ценителя древесных дел обливалась кровью, глядя на корявое безобразие выходящее из рук пацана. Он же, не ожидавший обращения от совершенно незнакомого человека, сперва оторопел. Потом в ответ попытался огрызнуться:
Если такой умный сам попробуй!
Легко, – ответил я, определившись, что если не дождусь посыльного от Оплеталы то хоть потешу сердце своей излюбленной забавой. – Дай сюда, неумеха!
Отняв инструмент у вконец опустившего руки парня, я оглядел результат возни и пренебрежительно хмыкнул. Ну да, ну еще бы. Заготовка испорчена. С одной стороны точно. Ладно, есть ведь и другая. Перевернув неудачливым изображением полевых цветов вниз, я с удовольствием примерился к бруску.
Смотри сюда. Вот так надо, – руки привычно начали стесывать, срезая тонкие дужки стружки. – Не прямыми, а косыми. И нежнее.
Давно не бравшись за это развлечение, я с удивлением понял, что долгий перерыв где-то даже пошел мне на пользу. По крайней мере, в руках неожиданно появилась зудящая легкость, ускоряющая движения.
Подааааайте на пропитание! – снова подал голос нищий. Эта прохиндейская скотина уселась возле городской стены почти час назад и теперь дерет горло. Судя по равнодушно гуляющей мимо страже, положенную мзду замарашка уже успел сунуть. Ох уж это взяточничество. Казалось бы, город, который находится на границе между Эрцом и Триградьем и должен впитывать в себя больше культуры Эрца.
Э-э, я понял, мастер. Можно я продолжу? – уже с куда большим почтением попросил пацан. Ага, сейчас!
Подожди. Если уж взялся делать что-то сам, делай до конца. Или не берись совсем, – увлеченно обтесывая, отмахнулся я, поделившись житейской мудростью.
На глазах у подмастерья столяра или кем там был этот парень, в моих руках рождался не просто узор. Я создавал вытканное на гладкой древесине полотно. Барельеф. Достойное занятие покуда Призраки заняты поиском средств к дальнейшему существованию.
Вот так вот, – пробормотал я, подув на вышедшее из рук изделие. – Учись, простенько конечно, но на скорую руку сойдет.
Эт-то что еще такое?! – из лавки рядом вышел сухопарый загорелый резчик. Отдавший нерадивому ученику простенькое задание он появился, чтобы посмотреть на исполнение. И что же он увидел? Незнакомого мужика с мрачновато-небритым лицом и испещренной резьбой дощечкой.
Я молча протянул ту резчику, демонстрируя свой скромный труд. Резчик рефлекторно взял. Быстро глянул. И у него при одном лишь взгляде на изображение удивленно вытянулось лицо. Ну да, многого я сделать, просто не успел. Так очертания.
Резчик недоверчиво прощупал узор пальцами. Оглядел со всех сторон, неопределенно цокнув языком. Его ученик, уже изготовившись к брани, обиженно вякнул:
Мастер Энкель, я как раз делал эдельвейс, когда этот господин...
У кого вы учились? – вертя в руках брусок, с уважением спросил резчик, не обращая на парня никакого внимания. – Оч-чень интересная манера. Дайте-ка подумать Бварвин из Грейбриса? Похоже. Или Достамар из местечка Квирр? Нет? Странно, глядя на исполнение, я мог бы... та же привычка быстрого «набора», ну вы понимаете. Пожалуй, это Лесосвет из Полумьяного. Чувствуется мастерство. Что нет?
Он взглянул мне в глаза, усиленно вспоминая. Никогда не думал, что похвала обычного ремесленника будет приятна мне, Властелину! Не от того ли, что она была искренней.
Вы ошибаетесь, мастер Энкель. Меня никто не учил. Это следствие детских увлечений.
Самоучка? – еще сильнее удивился резчик. – Невероятно, – он бросил еще один взгляд на узор. – У вас талант! Кстати как вас зовут?
Эээ, Грай. Мастер Грай.
Замечательные способности, мастер Грай. Вам бы немного отшлифовать кое-какие моменты и... ну и характер резьбы сделать другой.
Он улыбнулся, добавив:
Уж чересчур все... гротескно.
Я недоуменно посмотрел на очертания огромного дракона сжигающего в пламени несколько человеческих фигурок. У одной – чья голова по замыслу еще не была поглощена огнем – была пышная борода и впечатляющий ястребиный нос.
Нормально, по-моему.
Паааааадааааааайте на прааааапиииитаааааниииие! – на новый лад завел свою отвратительную песенку попрошайка, прицепившись к какому-то умудренному жизнью старцу с лицом мудреца. Мудрец ответил вздорной бранью, продемонстрировав окружающим замечательную мудрость житейского характера.
О, этот стиль чересчур помпезный, – с видом взрослого что-то втолковывающего малышу принялся пояснять мне резчик. – Ну, где вы сейчас встретите горожанина, который пожелает украшать свой дом такими вот мрачными поделками? А этот глупый дракон!
Я тупо уставился на драконью морду.
Нормальная драконья физиономия.
Вы видели драконов? – с веселой подначкой установил резчик, помахивая брусом.
Сам был, – скромно признался я.
Ха-а-ха-ха! Шутите? Ну так вот – дракон сейчас уже не интересен. Тогда уж лучше под заказ голых баб резать на шкафах. Некоторые платят за такое вот искусство более чем достаточно. Сами ведь понимаете особенности времени – женскую задницу многим видеть интереснее, чем драконью морду.
Да вы что? – неприятно поразился я известной истине.
А то, как же. Вы, судя по неопытности в области гм... репертуара, не ремесленник в полном смысле слова. Чем-то занимаетесь?
Охочусь за всемогуществом, знаете ли, – я решил, что врать такому милому человеку не стоит. Тем более что подслушивать здесь вроде некому. Да и кто станет подслушивать в этом раздолбайском приграничном городке, где даже шпионы наверняка не знают, кому служат.
Маги есть зло и скверна! То, что они лишились сил кара небесная! – неподалеку от нас, видимо на соседней улице шумел, надрываясь, проповедник какой-то новой религии. – Велика их гордыня! Не хотят они смириться с уготованной участью и строят козни простым людям! Слушайте все! В городах и весях, в деревнях и на погостах маги сеют лихо! Они приносят в жертву детей и пьют кровь, надеясь вернуть себе могущество!
Что там такое? – удивился я, обратив внимание, что некоторые горожане, услышав патетические возгласы, сворачивают на звуки голоса. Резчик зевнул:
Какая-то из новых религий. Будоражат народ, поднимают против магов. Говорят, маги тайком убивают людей, приносят в жертву. Вроде бы уже в нескольких городах случались стычки.
Ясно, – ничего удивительного для себя я не услышал. – Люди-то как реагируют?
По-разному, – резчик посерьезнел. – У нас на прошлой седмице двоих ребятишек лет пяти в колодце утопили. Кто это мог сделать?
Да кто угодно.
Мастер многозначительно хмыкнул:
Вот именно. А маги... ну да ладно, – он почему-то не захотел продолжать и вернулся к старой теме. – Стало быть, вы мастер Грай, наверное, поэт или менестрель. Сказки, песни?
Где-то так.
Энкель щелкнул пальцами и взял меня за руку:
Вы ведь, поди, утомились здесь стоять на мои вопросы отвечать. Как бы вы отнеслись к приглашению скромного ремесленника разделить трапезу? Поговорить о тонкостях вашего увлечения?
Согласиться? Послушать про особенности резьбы, полюбоваться работами этого Энкеля, заодно расширить познания в области репертуара. Предложение неплохое.
И тут я увидел, как в начале улицы мелькнули знакомые лица. Взял ремесленника за плечо и с самой большой благодарностью в голосе, на которую только был способен, принялся объяснить:
С огромным удовольствием, мастер Энкель, я бы принял ваше предложение. Вы хороший человек. Мне, в самом деле, интересно узнать побольше о ремесле, которым я занимаюсь скорее из любопытства. Особенно меня занимают вопросы канонического изображения гротескных персонажей – здесь как вы, верно, заметили, есть отпечаток моей профессии. Дело в том, что как раз в эту минуту сюда направляются мои спутники. Они где-то полчаса назад наведались к местному барахольщику по прозвищу Дукат – за страсть к этой денежной единице. Однажды я проявил неслыханную щедрость и занял Дукату и еще трем десяткам подобных ему ловкачей большую сумму денег на аферу. Смысл этой аферы пусть останется между ними и мной, но так уж вышло, что долг у Дуката я в свое время забирать не стал. Деньги должны работать. Сейчас мне деньги нужны. Но в связи с тем, что Дукат жадный сквалыга и всегда норовил уйти от кредиторов я могу предсказать, что моим спутникам пришлось разгромить его лавку лицами его охранников. Возможно, даже сломать ему пальцы на левой руке. Он левша. А еще у него по слухам половина этого городка с ладошки ест. И он вполне может в духе собственного подлого характера натравить на нас своих прихлебателей. Начиная от стражи и заканчивая старьевщиками. А это значит, что я вынужден отклонить ваше щедрое предложение. Но замечу, что если мы встретимся в более спокойной обстановке я с удовольствием с вами выпью.
Подаааайте на пропитание! – исчезнувший с глаз долой попрошайка снова напомнил о своем присутствии где-то поблизости.
Оставив позади растерявшихся мастера и ученика я с независимым видом пошел прочь, не оглядываясь. Быстро. Драконьи Призраки, тем временем лавируя в людском потоке и обходя лужи помоев, приближались. Вперед, как диктовала нескончаемая толпа прущего в поисках удовлетворения инстинктов народу, я не пошел. Проигнорировал манящую в душной атмосфере прохладу проулка – свернул направо. Возле утлой деревянной будки с заколоченными дверьми при стене, за которой сейчас, сжавшись в грязный комок, прятался нищий, я остановился. Городская стена в этом месте удивительно сильно воняла мочой. Поискал мелочь, но к своему удивлению нашел только полновесный золотой за подкладкой. Забыл про него.