Мазнул взглядом по экрану. А вот и вести с наших исследовательских полей. Похоже проклятый день никогда не кончится.
Нажал на кнопку «принять»:
– Слушаю вас, профессор Кнабе.
8.
Граница владений клана Мамонтовых.
Научно-исследовательский комплекс компании «Новые горизонты».
Подземный уровень. Минус четвертый этаж. Сектор лабораторий. 23:25
– Вы должно быть шутите, – я потрясенно разглядывал разгромленную палату.
– Мне очень жаль, ваше сиятельство, – Генрих Богданович смиренно сложил руки на животе.
Жозе де Кьяна Сантос стоял рядом, скорбно поджав губы, лицо пухлого бразильского ученого выражало усталость.
Стены палаты испещряли многочисленные пятна копоти, проводка искрила, две из четырех ламп на потолке взорвались, свисая вниз обрывками проводов и люминесцентных трубочек, декоративные пластиковые панели оплавились, медицинское оборудование лежало мертвым грузом убитого металла.
Остро пахло озоном и жженной пластмассой.
– Где он? – я повернулся к ученым.
Сантос опустил взгляд, Кнабе отвел глаза в сторону.
– Боюсь мы не смогли спасти пациента, – сказал профессор и покосился на коллегу.
Тот неторопливо кивнул и добавил:
– Остановка сердца. Мы ничего не могли сделать. Меры реанимирования не помогли.
Голос прозвучал с легким акцентом. Оба исследователя избегали смотреть на меня. Я медленно выдохнул.
– Отличная работа, господа, – с сарказмом протянул я. – Просто превосходная.
Прошелся по комнате, ощущая завихрения магической энергии. Выброс довольно велик. Едва не локальный прорыв стихии.
При прочих равных, выбора у них действительно не оставалось. Если бы процесс пошел по нарастающей, то треть бункера легко могла обратиться в пыль. Потоки шли просто чудовищные.
Самородок, чтоб его.
– Как успокоили? Вкололи нейтрализатор?
Еще два последовательных кивка:
– Вместе с выпущенным через вентиляцию газом, – Кнабе помялся и пояснил: – Детекторы магической активности зашкаливали. У нас не оставалось иного выхода…
Он не закончил. Хотя чего там, и так все понятно. Когда начался дурдом, яйцеголовые должно быть здорово струхнули, глядя на показания приборов. Можно ли их винить за вспыхнувший страх, довольно быстро переросший в панику?
Нет. Любой бы поступил на их месте схожим образом. Потому что альтернатива намного хуже. События развивались стремительно, угроза нарастала по экспоненте. Тут либо безопасность всего подземного комплекса с кучей людей внутри, либо одного подопытного.
И решение вышло не в пользу последнего.
Густав Бергман, первый в мире обладатель двух стихий – Молнии и Тьмы, закончил жизнь из-за лошадиных доз нейтрализатора, введенного одномоментно в организм, согласно экстренному протоколу безопасности.
Дерьмо! А ведь я на него возлагал большие надежды.
– Что спровоцировало кризис? – я обратился к ученым.
Кнабе и Сантос еще раз нерешительно переглянулись.
– Хватит играть в гляделки! – не выдержал я. – Отвечайте на вопрос! Какого черта швед начал бросаться на окружающих, беспорядочно применяя магию? Он же был стабилен! Вы сами меня в этом неоднократно уверяли!
Меня охватило холодное бешенство. Ощущение, словно из-под носа выдернули сладкую морковку, до которой оставалось всего-ничего. И тут такой облом. Это взбесило. Мы были так близко!
– Кха… – Генрих Богданович откашлялся. – Мы пока не проводили вскрытие, но согласно показаниям закрепленных на теле электродов, у пациента могло развиться… – он замолк, явно собираясь применить какой-то умный термин из медицины, быстро понял, что высокопоставленный собеседник его не поймет и принялся искать подходящую замену, более простую и понятную для тех, кто не входил в узкий круг ученой братии.
– Говорите, ну, – поторопил я его.
Кнабе повернулся за помощью к Жозе де Кьяну. Такая себе идея, если подумать. Толстый бразилец пусть и неплохо уже выучил русский язык, до виртуозного владения еще оставалось очень далеко.
Однако смуглокожий иностранец удивил.
– Пошел распад мозговых клеток, – пояснил он, мягко грассируя окончания слов. – Мы предполагаем, это отложенная реакция на пройденные раньше этапы с преобразованием организма.
Я задумался, обдумывая услышанное.
– Типа что-то вроде отката что ли? – неуверенно спросил я.
Белые халаты усиленно закивали.
– Хотите сказать, что период просветления после безумства у подопытного пошел в обратном направлении?
Еще одна серия резвых кивков. Прямо китайские болванчики.
– Но разве это не должно происходить постепенно? – я с недоумением нахмурил брови.
Так называемые дикие, прошедшее через спонтанную инициацию, не сходили с ума в один миг. Проходило какое-то время, прежде чем разум полностью отказывал. И обратный процесс по идее тоже должен идти по схожему сценарию, только наоборот.
А тут раз – и спятил. Буквально за долю секунды.
Мне показали записи камер видеонаблюдения, черные полусферы слежения находились фактически везде в бункере (за исключением душевых и туалетов), особенно под жестким контролем держали палаты пациентов (читай подопытных, Кнабе не слишком нравилось это слово) после известных событий с побегом.
Густав лежал на кровати, дремал после очередной серии тестов. Потом резко встал и начал громить палату, активно применяя магию. Все произошло практически мгновенно.
Благодаря высокому разрешению, запись имела отличное качество, было легко рассмотреть глаза новоявленного мага. И могу с уверенностью сказать, более безумного взгляда я еще не видел.
То, что он снова спятил, не вызывало сомнений.
Потом дежурный оператор нажал в диспетчерской красную кнопку. Через вентиляционные отверстия центрального климатизатора повалил густой дым. Пара вздохов и клиент вырубается. Как оказалось навсегда.
– Пока мы не уверены, но думаем это напрямую связано с перестроенной энергетической матрицей организма. Возможно, процедура повлияла на клеточное строение, вызвав обратный эффект разрушения восстановленных нейронных связей, – принялся рассуждать Кнабе.
Его понесло в область научных терминов, задумавшись профессор уже не обращал внимания, понимают ли его слушателей.
– Что с другими подопытными? – слушать узкоспециализированный бред я не собирался. – Они устойчивы?
Ответил Сантос:
– Пока да, – пауза. – Но мы не исключаем повторения сценария. Как вы знаете, все… эээ… пациенты были отобраны из числа диких. Так что вполне вероятно, что их постигнет участь нашего шведского друга.
Пре-ле-стно. Захотелось выругаться. От души, смачно, выплескивая скопившееся раздражения из-за дурацкого дня.
– Сколько их сейчас у вас? – вместо этого холодно спросил я.
Не время и не место устраивать разборки. Вряд ли обвинения в некомпетентности и рукожопости спасут ситуацию. Тем более, что это неверно. Яйцеголовые сработали на отлично. Они же не виноваты, что проявились побочные эффекты.
– Пятеро. Все под наблюдением, – бразилец помедлил. – Точнее уже осталось четверо.
Инициативу моментально перехватил Кнабе.
– В систему подачи нейтрализатора внесены существенные изменения. Уровень снижен до минимальных значений.
Ну хоть что-то. Теперь, если что пойдет не так, подопытных не прикончат убойными дозами отравы.
– Считаете они тоже сойдут с ума?
Ученые третий раз обменялись взглядами. Советуются так что ли? Телепаты хреновы. Как ни посмотри, а злость еще тлела в сознании.
Ведь рабочая процедура наделения двумя стихиями мага была так близко. И нате вам, держите не обляпайтесь. Руки чесались кого-нибудь стукнуть. А лучше самому постучать головой об стену, проклиная неуступчивый научный прогресс.
– Пока трудно что-либо сказать определенное, – осторожно заметил Кнабе, взяв слово первым, как главный.
– Возможно деградации умственных способностей удастся избежать, – вторил ему Сантос. Впрочем, не слишком уверенно.
– Покажите, – приказал я.
Мы вышли из палаты, белые стены коридора показались стерильно чистыми после разгрома внутри.
Три двери, один поворот, через двойные створки раздвижных дверей, в просторную лабораторию.
– Здесь второй. Его сразу подключили к аппаратуре, чтобы успеть выявить первые признаки нестабильности, – Кнабе махнул рукой.
Две лаборантки в обтягивающих белых халатах порскнули от высокой платформы в центре зала, окруженной сложным медицинским оборудованием.
На разложенном кресле лежал худой мужчина лет сорока. Темные волосы, истощенный вид, морщины. Кажется, он спал.
– Пациент номер 2, – представил его профессор. – Стихия Камня и Воды.
Я с интересом изучил человека. Помедлил, глянул через колдовской взор, пытаясь определить его магический ранг.
– Он в возрасте, – заметил я, намекая на то, что обычно одаренными становились подростки от пятнадцати до двадцати лет. Реже двадцати пяти.
Взрослые редко переживали фазу трансформации. Дряхлый, уставший организм часто не выдерживал нагрузок зарождавшейся энергетической матрицы.
– У него отличные показатели, – Сантос взял поданную медкарту пациента.
Сальный взгляд пухлого бразильца похотливо скользнул по аппетитной фигурке ассистентки. Девчонка неосознанно поспешила отодвинуться.
Что, так никто и не дает пришлому иноземцу? Надо бы завезти ему бразильянок. Грудастых и жопастых, прямо с карнавала в Рио-де-Жанейро.
Я кисло улыбнулся.
– А что с умениями в построении чар? – поинтересовался я.
Забодали они уже переглядываться. Спелись голубки. Теперь поют одну песнью в унисон, то и дело сверяясь с друг другом.
Надо бы провести здесь проверку. Напрячь СБ на предмет утечек и несанкционированных действий со стороны старшего управляющего персонала.
– Постулаты Силы задействовали резервы, но уровень значительно ниже, чем у первого образца, – ответил Сантос.
Так, понятно, покойного Густава пока никто не переплюнул. Ничего удивительного, я видел на что был способен швед.
Все же жаль, что он погиб. Какой потенциал сгинул без всякой пользы.
– Хочу отметить, что мы оба считаем, – чтобы не возникло сомнений кого он имеет в виду, Кнабе положил сухонькую ладонь на плечо упитанного бразильского коллеги, – что сам процесс преобразования энергетической матрицы хорошо показал себя. Побочные эффекты с возвратом безумия скорее всего связаны с изначальным состоянием испытуемых… – профессор замялся и быстро поправился: – … пациентов нашей клиники.
Любопытная теория. Хочет сказать, если бы брали не диких, а обычных инициированных, то операция прошла бы без осложнений?
Хмм… а это мысль.
– Можете гарантировать, что операция пройдет гладко?
Последовало два синхронных кивка.
– А успешное завершение трансформации без фатальных последствий?
Головы качнулись отрицательно.
– Понятно, – протянул я.
Какое-то время провели в тишине, молча разглядывая окутанное трубками и проводами тело на больничном ложе.
– О, совсем забыл, – Кнабе неожиданно взмахнул руками. – У нас есть и хорошие новости.
– Мда? – я с сомнением покосился на жизнерадостного старичка.
Сантос поддержал коллегу.
– Точно. У нас получилось синтезировать антидот. В процессе перевода нейтрализатора в газообразное состояние, мы выявили некоторые закономерности влияние этого соединения на организм. А так как яд в основе структуры имел свойства…
Я приподнял руку.
– Так стоп. Вы про отравленных молодых магов из ресторана?
Кнабе кивнул.
– Тех самых, что сейчас лежат у меня на леднике в Цитадели?
Профессор замешкался. Кажется, старичок не в курсе, что замороженных пострадавших в дальнейшем перевезли в Обитель Стужи.
– Ладно. Неважно, – я отмахнулся. – Но про антидот – это точно?
– Абсолютно, – Генрих Богданович показал куда-то назад рукой. – У нас есть рабочие образцы. Уже проведены испытания на животных. Результаты положительные. Полное разрушение молекулярной структуры токсина. Активный фермент…
Опять двадцать пять. Любят тут поболтать.
– Я понял. Не нужно подробностей.
Остановился. Черт, новость вроде хорошая. Но в свете последнего прокола, выглядела не очень обнадеживающей.
– А если мы вколем эту вашу чудо-микстуру, а больные через пару недель того? – я выразительно перевернул большой палец вниз.
На лице профа промелькнула растерянность.
– Но это же совершенно другое дело. Тут идет речь о банальном поражении организма. Не надо заниматься глубокой перестройкой клеточной структуры…
Я замахал руками.
– Ладно-ладно, я понял. Отраву лечить легче, чем наделить мага двумя стихиями. Ясно.
Помедлил, пустым взглядом обводя лабораторию. Симпатичные ассистентки в коротких белых халатиках куда-то испарились, оставляя начальство общаться наедине.
– То есть вы гарантируете, что они потом не окочурятся? – еще раз уточнил я.
К чести ученых, сейчас они ответили более уверенно, чем в случае со второй попыткой интеграции второй стихии.
– Абсолютно.
– Без всяких сомнений.
Я очень внимательно оглядел обоих и медленно кивнул. Говорить что-либо еще не стал. И так все понятно. Если напортачат, обоим не сносить головы.
– Хорошо. Готовьте свое лекарство.
Оставив Кнабе и Сантоса, я вышел в коридор. Инком, выбор меню, список контактов. Листаем вниз, где же это, ага, вот она. Кнопка набора.
– Доброй ночи, Маргарита Андреевна, не помешал? Надеюсь еще не спите.
В трубке на пару секунд воцарилось молчание. Затем прозвучал хорошо поставленный женский голос:
– Нет, не сплю, – пауза. – Здравствуй, Виктор.
Представив ухоженное лицо с признаками растерянности, я усмехнулся. Мне явно удалось застать княгиню Волконскую врасплох. Хотя она изо всех сил старалась не показать этого.
– Бога ради, извините за поздний звонок, но я решил не ждать, чтобы сообщить хорошие новости, – дружелюбным тоном сказал я.
На другом конце трубки возникла заминка.
– Да? И какие же? – ровным голосом откликнулась княгиня.
Я помедлил, добавляя драматизма, затем обронил:
– Антидот найден. Вашу дочь можно вылечить.
Сказанное вызвало замешательство у собеседницы. Все-таки удалось пробить брешь в стене беспристрастности.
– Что?! Как?! – ворохом посыпались вопросы.
Но урожденная Волконская быстро взяла себя в руки.
– Это не шутка? Виктор, ты же понимаешь, насколько я сильно люблю дочь. Скажи, что это не шутка.
Не верит. Или не доверяет. Что более, верно.
– Это не шутка, – заверил я. – Лекарство есть.
На какое-то время в трубке воцарилось молчание, затем тихо раздалось:
– Спасибо, – и спустя небольшую паузу, – Виктор.
Ну вот и ладненько. А теперь небольшой штрих, ради которого в общем-то и затевался разговор.
– Как вам, наверное, известно, кроме Алисы среди пострадавших еще присутствуют четыре персоны: сестры Глинские, княжичи Шуйский и Нечаев. Не могли бы вы сообщить их семьям радостную новость?
Там еще было несколько Мамонтовых, но с этими я сам разберусь.
И опять на другом конце настороженность, ощущаемая чуть ли не на физическом уровне.
– А почему ты не сделаешь этого сам? – с подозрением осведомилась Маргарита Андреевна.
Какая недоверчивая, так и ждет подставы. Справедливости ради – не безосновательно. Я бы с большим удовольствием толкнул эту ухоженную мадам в лужу грязи, а затем еще бы и попрыгал на ее спине.
Терпеть не могу эту мерзкую жабу. Но сейчас не до личных предпочтений.
– Потому что это вам позволит набрать перед этими великими родами очки, – честно ответил я. – Разве не так?
Пауза. Статус вестника добрых вестей позволит выставить себя сопричастным к избавлению от беды. И получить за это искреннюю благодарность от переживающих родственников.
Только за эту возможность придется заплатить.
– Так, – согласилась княгиня. Она не дура, сразу сообразила куда я клоню. – Что ты за это хочешь?