Максим стал в нестройную шеренгу и принялся осматриваться. Отсюда открывался вид на другую часть базы. Две заправочные станции расположились прямо за углом металлического забора. В сторону здоровенных цистерн то и дело мотались люди в синих робах, перекатывая тяжелые бочки, в которых, скорее всего, была горючка. Между ними лениво прохаживались и сами Плющи.
Не смотря на это, нельзя было сказать, что отморозки были без дела. Прямо за заправкой стояли ремонтные мастерские, отделённые от остальной территории базы сеткой-рабицей. Там трудились механики — рабы, и Плющи, перетаскивающие запчасти, меняющие колеса и «загорающие» под днищами своих стальных монстров, адаптированных к окружающим жестоким условиям.
Внимание привлёк один мустанг серого цвета с потертостями на боку. На его капоте высился выход мощнейшей турбины и боковые срезы кулеров. Почему-то зелёного разводов на нём не было. Трофейный что ли?
Отдув был явно двухсторонний, чтобы прочищать трубы от мелких частиц после песчаной бури. Да и заслонки имелись двойные. Неплохой агрегат.
— Ты помнишь? Не называть навык. Ни под каким страхом. Иначе…
Слова Алекса, который стал рядом, заглушил шум двигателя проезжающего мимо грузовика, у которого вместо кузова была настоящая боевая платформа. Закрытый бокс с откидными мостиками и бойницами, решетками и шипастыми противокумулятивными сетками. Внутри мелькали тени бойцов Плющей.
— Иначе? — переспросил Сомов.
— Вон, смотри… — Алекс еле заметно кивнул куда-то влево за авто, на котором привезли пленников.
Спартак повернул голову и содрогнулся — на фонарном столбе, казавшемся тут немного не к месту, болтался, раскачиваясь на ветру, свежий висельник. На его шее висела картонка с простой и доходчивой надписью: «Вор».
— Узнают, что ты «Дуэлянт» — подвесят так же. И припишут какую-нибудь гадость, чтобы не афишировать твой навык, — сухо прокомментировал Алекс.
Перед строем пленников и пойманных беглецов прошёлся пухленький Плющ с неровным ежиком на голове, окрашенным в чёрные и зелёные оттенки. Удивительно, но некоторые любят выбирать себе такую внешность. Интересно, влияет ли это на физические показатели здесь? Этим вопросом Максим пока до этого не задавался. А то вдруг такой толстячок гоняет с такой скоростью, что можно даже не пробовать убежать от него.
Почесывая брюхо, выпирающее из под грязной и потной футболки, торчащей между полами рваной жилетки, толстяк открыл рот и заговорил мерзким, скрипучим голосом:
— Все новички — шаг вперёд…
Спартак огляделся и, убедившись, что новенькие шагнули вперед — подался в сторону дороги и сам.
— Напра-во! — скомандовал пухлый и добавил, — В первый барак — за мной.
Он двинулся в сторону полусгнившего небольшого здания, более короткого, чем те, которые стояли за ним ровными и стройными рядами. Весь «жилой» комплекс был обнесён высокой оградой-сеткой. Между хлипкими постройками сновали синие робы. Похоже, это была часть базы, на которой жили рабы, сделал вывод Максим.
Пленники затрусили в сторону барака. Его дощатые двери были распахнуты настежь. Внутри стояли шкафы без дверц с синими робами и стол, за которым сидел ещё один Плющ и один раб с листами бумаги. На его лице было более осмысленное выражение, чем на физиономии «хозяина». Странно — почему же более сообразительные рабы ещё не устроили переворот?
Тут же в памяти всплыла картина с погоней на монстр-траках и боевая платформа на грузовике. Тут у кого оружие — у того и сила. Захватывая таких «свежаков», как Максим — Плющи просто держали всех рабов в чёрном теле, доводя их до кондиции овоща и затем поддерживая в этом состоянии. Сомов всё никак не мог понять — что напоминает ему все эти типовые дощатые постройки и этот барак? А между тем, первым пленникам уже начали выдавать вместо их одежды синие робы и белое белье под низ.
Стандартная процедура заключалась в том, что рабов заставляли включить в интерфейс оповещение о нике. Пара парней замешкалась с этим делом. Один из них попытался зачем-то назвать неверный ник. После этого Плющ за столом кивнул толстяку-конвоиру. Тот с неожиданной резвостью сбил упрямца с ног. Не успел бедняга подняться, как пухлый врезал ему высоким берцем прямо по ребрам. Затем добавил каблуком сверху.
— Я скажу, скажу! — запричитал избиваемый, стараясь закрыться от сыплющихся ударов.
— Поздновато, голубчик. У нас сейчас начался показательный педагогический процесс, — ухмыльнулся толстяк, судя по речи которого — он ещё сохранял более-менее нормальный уровень рассудка, но уже был довольно агрессивен.
Он развернулся к очереди из пленников и бесцеремонно ткнул пальцем в грудь первого же стоящего:
— Ты. Ну-ка! Вмажь ему! — рука махнула в сторону лежачего.
Выбранный для продолжения экзекуции «палач» торопливо и испуганно отрицательно замотал головой. Пухлый закатил глаза и, переглянувшись с плющом — секретарем, пожал плечами. Затем потянул из кобуры пистолет, недобро просверлив глазами лицо отказавшегося. Секунда, и чёрное дуло ствола загипнотизировало всех стоящих в шеренге — как-никак они находились довольно близко от прицельной линии.
— Раз! — начал счёт толстяк.
Спартак сжал кулаки…
Глава 9. Не по понятиям…
— Не надо! — завопил пленник, у которого сдали нервы. Он приблизился к лежачему сотоварищу, и легонько пнул его. Тот слабо застонал.
— Сильнее! — обрюзгший Плющ начал злиться.
— Извини… — удар помощнее прилетел в бок дёрнувшемуся рабу.
Затем ещё один. Все молчали, хотя Сомов видел, как в шеренге у некоторых сжимаются кулаки и выступают от злости скулы. Он постарался запомнить лица таких людей. Эти будут здесь дольше сопротивляться. Внутри клокотала ярость. Но пока что в его руках нет даже пистолета… Да и не факт, что этот толстяк был таким жестоким раньше. Может игра уже «поработала» над его мозгами. БАГ заставлял постоянно делать сложный выбор. Правильного не было — или ты, или тебя. И для проигравшего всё заканчивалось печально. Морально к такому испытанию были готовы очень немногие. Ведь как не оправдывай себя в том, что творить жестокость тебя заставила игра и другие юзеры — сердце будет грызть червяк глубокой вины. Либо сломаешься, либо ожесточишься сам. Тех, кто всё выдержит — будет крайне мало.
— Ладно, хватит, — остановил Плющ-секретарь экзекуцию, — Ему ещё работать.
Избитого раба подняли и унесли. Толстяк махнул пистолетом рабу, записывавшему данные новоприбывших:
— Этого, — ствол показал на того, который только что избивал несчастного, — В один барак с этим упрямцем, — пистолет указал в сторону уносимого несчастного.
Вот как! Тут ещё и стравливают самих рабов между собой. И им уже сложнее договориться и прийти хоть к каким-то общим решениям и действиям против хозяев.
— Ник! — Максима вырвали из его мыслей. Очередь дошла и до него.
— Показать ник! — повторил Плющ-секретарь.
Сомов открыл интерфейс и выбрал пункт «Показывать ник». Он уже успел спрятать его во время своего пути по пустыне, решив, что и эти данные — лишние для любых незнакомцев.
— Ага. Спартак. Навык?
Сердце застучало сильнее.
Максим, памятуя о наказе Алекса, выпалил:
— Хирург!
Плющ прищурился:
— Ты гляди, через пару-тройку дней все равно выяснится — что ты за фрукт, когда опыт пойдёт капать на работе. Лучше не скрывай.
— Я же говорю — хирург, — более спокойно ответил Спартак.
— Окей. Давайте его в четвёртый барак. Ко всем. Своих медиков у нас итак как собак нерезаных. Пусть батрачит пока на общих работах. Твой номер — двести пятьдесят два. Запомни его. Забудешь номер — тебе хана…
Вот так вот! Просто и доходчиво. Раб что-то записал на листе, и Сомова толкнули в спину сразу двое Плющей. Он двинулся в сторону стеллажей с одеждой. Ему кинули робу и белье. Один из надсмотрщиков проговорил:
— Давай. Переодевайся. И бронежилет давай-ка сюда. Нормальный такой он у тебя. Ботинки возьми. Нам еле хромающая туша ни к чему…
Спартак молча скинул одежду, с сожалением расставшись с бронежилетом, и принялся натягивать новое, пахнущее какой-то химией белье. Затем надел робу, чем-то похожую на комбинезон, обул ботинки. Потом его развернули лицом к стене и на спине нарисовали номер «252». Все это проделали какой-то бьющей по ноздрям белой краской из баллончика.
— Пошёл! — парня толкнули к выходу из барака, — Этого — в четвёртый.
Он вышел с другой стороны здания и его тут же настиг удар хлыста:
— Направо. Строиться!
В этот раз хотя бы не отнялось здоровье — удар бы слабее, чем тот, которым его выгоняли на построении. И всё же боль прострелила отсушенную руку.
Слева стояли трое новичков. Избитого не было видно. Похоже, его куда-то забрали, дабы привести в чувство. Раб, которого заставили мордовать товарища по несчастью, был мрачнее тучи. Он потупился, и лицо было бледно настолько, словно он уже готовился отойти в мир иной.
— Ты! — Спартака толкнули в сторону ближайшего дощатого загона, — Туда! В четвёртый. Пошёл.
На Пустошь быстро опускалась ночь. В свете прожекторов Максим рассмотрел намалёванную чёрной краской неровную цифру четыре над дверью барака. И понял, на что похоже всё, что его окружало. На натуральную колонию. Старую и ветхую, как будто её достали из прошлого века и перенесли сюда.
Пока он на негнущихся ногах шёл в сторону своего будущего «дома», за ним пристально наблюдали двое охранников около выхода с территории «тюрьмы». В руках у них были штурмовые винтовки с коллиматорными прицелами.
Сомов толкнул дверь в барак и шагнул внутрь…
Оборванцы, такие же безоружные, как и Максим, подняли головы, посмотрев на новоприбывшего. Он обвёл глазами всё помещение барака и глухо спросил срывающимся от усталости голосом:
— Где можно кинуть кости?
Из другого конца помещения раздался низкий бас:
— Давай сюда. Тут есть место.
Спартак прищурился и попытался вглядеться в темноту. Несколько человек в робах с какими-то отрешёнными взглядами разошлись в стороны, освободив проход к говорившему. На одной из коек сидел крупный аватар игрок. Он и был обладателем того вибрирующего баса. Сомов был действительно уверен в том, что на месте перса сидит игрок того же пола, что и он, ведь в «Крови и Бензине» нельзя было скрыться за скином персонажа противоположного пола.
В глубине барака, из-за ряда коек, высунулась лысая и блестящая в слабом жёлтом свете ночников голова. На плоском лице ярко выделялись стального цвета глаза и длинная черная борода, огромная как лопата. Мужик шумно втянул ноздрями и затем смачно сплюнул на пол:
— Ещё одного овоща подвезли! Свежее мясо!
Из-за широкого плеча этого быдловатого вида игрока, которого про себя Сомов автоматически окрестил по неопытности «уголовником», как и его компанию, сидящую рядом, выглянули еще два длинных лица с острыми чертами, которые так и перекашивались в постоянных ехидных гримасах. Ни дать ни взять — местная шобла, пытающаяся подмять под себя барак. Ещё один фактор разногласий в среде рабов.
Максим проигнорировал фразочку в свой адрес, и сделал вид, что не расслышал её. Парень направился к более спокойному громиле, восседающему по-турецки на своей шконке. Тот миролюбиво улыбнулся, и указал на пустое койко-место рядом:
— Располагайся. Я — Бен.
Нерусский, наверное, подумал Спартак, вспоминая, что в игре установлен модуль автоматического перевода разных языков на язык того, кто воспринимает информацию. Хотя, может кто-то просто не стал заморачиваться с ником.
Решив проверить эту гипотезу, Максим кивнул в знак приветствия и, усаживаясь на койке, протянул пятерню для рукопожатия:
— Спартак. Ты откуда?
Бен неловко осклабился и поежился плечами:
— Прости, руку пока подать не могу. По тебе вроде видно, что ты не подсадной, но пока это не подтвердят вертухаи — ты как неприкасаемый…
Максим поразился:
— У Вас порядки тут прямо как на зоне…
— Примерно так, да, — подтвердил громила, тяжело вздохнув.
— Ладно, так откуда ты? Говорить то, я так понимаю, со мной можно? — снова повторил свой вопрос Сомов.
Бен торопливо кивнул, пытаясь сгладить неловкость ситуации:
— Конечно. Это не преследуется. Я сам из Бельгии.
Макс понял, что не ошибся. Иностранец.
Перед глазами всплыла подсказка:
______________
«Ваше здоровье восстановилось на 1 %»
______________
Что-то очень медленное восстановление. Спартак мысленно открыл интерфейс игры и с удивлением обнаружил множество новых характеристик.
«Статус у…»
В раскладке были уже несколько вариантов. Выбрав вариант «Статус у Ядовитых Плющей», Максим с досадой обнаружил три шкалы, в одной из которых, под названием «Уровень авторитета», он обнаружил жалкую отметку в 5 единиц из 100. Рядом было краткое, но ёмкое пояснение — «Раб».
Остальные две шкалы пустовали и назывались «Уровень враждебного отношения» и «Уровень дружеского отношения». Хм, значит, дружба и авторитет в этой игре разделены. Хотя это и логично — можно иметь авторитет и у тех, кто тебя будет бояться. А там и до ненависти уже недалеко. Понять бы — для чего нужны эти шкалы и как они работают при взаимодействии с НПС и живыми игроками.
Всплыла небольшая иконка:
______________
«Вам необходимо отдохнуть, иначе восстановление организма может занять очень долгое время».
______________
Неужели в этой игре есть функция сна? Это очень и очень неудобно. Учитывая здешние нравы, заинтересованного в легкой наживе игрока может привлечь мирно спящая тушка Максима. И не стоит сбрасывать со счетов фактор, что здесь есть и просто «психи» с низким уровнем психосостояния. А эти индивиды могут просто-напросто полоснуть по горлу отдыхающего путника даже в том случае, если у него абсолютно нет ничего, представляющего игровую ценность.
Максим прикоснулся к грязному серому матрасу, небрежно валяющемуся на скрипящей койке. На минуту ему показалось, что он находится в реальности. Слишком уж пронзительный скип — скорее всего для того, чтобы слышали охранники.
— Бен, я тут первый день, и многого не знаю. Пожалуй, сейчас будет очень глупый вопрос — что меня тут ждёт?
Громила ухмыльнулся и ободрительно махнул рукой:
— Это нормально. Разными словами и с другими, может быть, эмоциями, но этот вопрос задаёт каждый из новичков, кто попадает сюда…
Речь нового знакомого прервал неприятный голос «уголовника», который минутой назад окрестил Сомова «свежим мясом»:
— Эй, шобла! Закрылись быстро. Где там шум?
Бен, развернулся, скрипнув койкой:
— Проблемы?
— Это ты, Бен? — в голосе послышалась успешка.
— Я.
Повисло молчание, а Максим с удивлением приметил, как человек десять вокруг него и громилы — разом подняли головы со своих мест и посмотрели в проход между двухэтажными шконками, сверля глазами борзого лысого и его команду.
Бельгиец, тем временем, продолжил:
— У тебя есть какие-то претензии, Мотор?
Смешное погоняло для блатного, который, скорее всего, больше походил на какого-нибудь «Лысого», «Мякиша», «Борова» и прочее в этом же духе. Не хватало малинового пиджака поверх белой майки и целой вязи татуировок на теле, да золотой цепи с палец толщиной.
— Давай сюда новенького! Разговор есть…
— Отвали от него, Мотор. Здесь твоей власти нет. Малец с нами. — отрезал бельгиец.
— С Вами? Откуда такой интерес к нему?
Неприятный тип пристально и с подозрением смотрел на Сомова, чеканя слова:
— Знает что ли чего интересного, а?
Быдловатого вида братки, окружающие Мотора, заметно подобрались и зло пересеклись взглядами с «охраной» Бена, как её про себя окрестил Максим.
Иностранец спокойно отметил:
— Надоело мне, что вы парней ломаете с самого начала. Так что — к кому пойдут новички в начале — к тому и пойдут. А там уже и работать будешь с теми — кто к тебе сам пришёл.