— Не пошел к блатным говоришь?
— Послал их куда подальше!
— Даже так? — Бен явно задумался, — Ладно. Я сам передам Алексу. Но, опять таки, решать не мне, а ему. Всё. Давай. А то итак чересчур «светимся». Как зовут парня?
— Рэд.
— Я запомнил. Давай, до вечера.
Бельгиец развернулся и двинулся в сторону своей команды, а Спартак ещё немного посидел на завалинке, после чего услышал противный окрик Бульдога:
— Строимся на работу, салаги! Живее-живее, если не хотите в карцер!
Пришлось встать и направиться к выходу из дворика столовой. Все рабы уже спешно сдавали посуду, сбрасывая её в большие контейнеры, стоящие на выходе. Несчастные гуськом снова возвращались к своей работе, следуя за надсмотрщиками.
***
Рэд толкнул Спартака под локоть и протянул ему свою пайку грязно-коричневого цвета:
— Бери!
— Не надо. Точи сам, — в душе Спартак приятно поразился участию нового товарища.
— Ты чего? Надо есть, — требовательно настаивал тот.
— Я уже подхарчился немного, — шепнул в ответ Сомов.
Паренёк удивленно посмотрел на Максима и прищурился:
— Где это ты уже успел?
— Да ребята со своего барака помогли — законники у нас более нормальные, чем у тебя, — уклончиво ответил Спартак.
— Повезло, — завистливо, но без зла протянул Рэд.
— Ну да, наверное… — усмехнулся уже себе под нос Сомов. Он вспомнил, как десять минут назад Бен спокойно пообещал убить его в том случае, если Спартак сделает неверный шаг и случайно раскроет замысел беглецов.
Потянулась рутинная работа. Рэд и Спартак закатывали одну за другой бочки с горючкой и смазочными материалами. Вдруг, за стенкой углового бокса склада, послышались приглушенные тихие всхлипы и глухие удары.
Всё это шло вперемешку с матом за тонкой стеной. Оба парня переглянулись и, быстро выйдя из бокса, заглянули за угол в довольно широкий проход между стеной и оградой.
Там, в пыли на земле, валялся раб. Его методично избивали двое других заключенных. Ноги их так и молотили по телу бедняги. Из разбитой губы сочилась кровь, а лицо было всё в подтёках.
— Эй! — подал голос Рэд.
Оба раба подняли головы и хищно посмотрели на напарников, оценивая их внешний вид. После этого один из них презрительно сплюнул на землю и процедил:
— Валите отсюда, салаги низкоуровневые. Он своё заслужил.
— Тем, что не захотел присоединиться к таким уродам, как Вы? Я думаю, Вам самим надо отсюда валить. И поживее, — Рэд был настроен серьезно. Его даже не смущала возможная разница в пару уровней его.
Спартак внутренне удивился тому, с какой уверенностью говорит напарник. Он внутренне приготовился к возникающей на ровном месте потасовке. Он твёрдо решил не бросать Рэда в беде и встал рядом с товарищем.
Один из мучителей выгнулся кошкой и пошёл на Рэда:
— Что ты сказал? Да мы тебя ночью на куски покромсаем. Да ты у нас харкать будешь…
— Закройся. «Да ты, да ты…». Я это хренову тучу раз слышал в жизни. Ничего ты не сделаешь. Сам знаешь — после этого всю вашу шарашку мгновенно прикроют ваши же хозяева, которым вы…
Дальше прозвучала довольно мощная и нелицеприятная тирада. От неожиданности Спартак даже поморщился — Рэд умел выразиться довольно хлёстко.
Максим уже понял из прозвучавшего разговора, что один из нападающих жил в бараке Рэда. И эти хлёсткие слова задели его за живое. Рэд явно не умел заводить знакомых.
«Уголовник» бросился вперёд. Рэд в мгновение ока успел принять стойку. Мгновенно перенес тяжесть на левую ногу и выпрямился как пружина в сторону соперника. Одновременно с этим он выбросил вперед собранную в кулак ладонь. При этом прокручивая руку в локте. Она прошла поверх руки блатного.
Удар «уголовника» пришёлся в поднятое плечо Рэда. А вот костяшки новоявленного «Робин-Гуда» как штопор вошли в челюсть обидчика. Прямехонько в боковую выемку!
Хлёсткий тумак и клацанье зубов ознаменовали то, что кулак встретил челюсть нападавшего как надо. Блатной дёрнулся и подобрался, словно поезд, влетевший в скалу.
Рэд мгновенно вскинул согнутую в локте левую руку и чуть наклонился вправо, закрывая ей голову и парируя второй боковой удар «маечника». Правда, из-за того, что тот напоролся на упреждающий тычок Рэда — замах потерял свою силу.
Скорее всего, все повреждения, которые получил новый товарищ Спартака, ограничились небольшим синяком на плече от первого удара.
Атака «уголовника» в стиле колхоз-стайл, когда руки работают боковыми ударами как мельницы — захлебнулась!
Зато у нападающего из глаз явно посыпались искры. Он неловко клюнул затылком назад, на мгновение теряя равновесие.
И тут в его грудину прилетела пятка Спартака — прямо в солнечное сплетение. Как там говорил один знающий человек со «специфической работой»? «Товарищи, не мнем разные интересные места. Влетаем внутрь с гордо поднятым сапогом».
Блатной охнул и не устоял на ногах.
Рэд рванул ко второму обидчику бедняги раба, на ходу бросая через плечо:
— Добивай!
Максиму не очень-то нравилась роль мясника. И все же он понимал, если сейчас допустить промедление — можно нарваться и пожестче. Надо будет провести разъяснительную беседу с новым знакомым.
Если он будет так влипать постоянно, то один-два дня на этой базе и ему придёт конец. Несмотря на то, что он явно очень уверенно ведёт себя в рукопашном бою, против толпы Рэд нападающих точно не выстоит. Да и каждую ночь не спать и ждать, что тебя прирежут — тоже подточит силы.
Хотя, как уже понял Сомов — просто так блатные не режут рабов — не портят, так сказать, рабочие руки. Но мало ли — вдруг найдётся какой-нибудь психованный или шибко обиженный. А когда их с Рэдом переведут из барака, и переведут ли вообще к Алексу — неизвестно.
Но это всё потом. Сейчас — дело.
Спартак кинулся к медленно поднявшемуся на карачки первому блатарю. Макс с размаху зарядил носком в бок блатного. Тот упал, стараясь схватить Сомова за ногу.
— Чётко ногу фиксируй! Пяткой его! Пяткой! Как сапогом бьешь! — в затуманенное сознание ворвался окрик Рэда.
Спартак послушно и коротко взмахнул ногой, за которую ухватился противник и тут же со всей силы припечатал каблуком в область грудины. Тот не ожидал такой прыти и на секунду тяжело захрипел, ослабляя хватку. Максим вырвал следующим замахом ногу из пальцев соперника и тут же быстро опустил обратно.
Словно пытался ожесточенно затушить пяткой бычок, упавший на тело валяющегося блатаря. Тот вскрикнул — удар пришёлся прямо по пальцам. Ещё. Спартак размахнулся сильнее, согнув в колене ногу, и резко опустил её на грудь обидчику. Что-то отчётливо хрустнуло. Сто процентов — ребро. Блатной завыл.
Максим впал в какую-то безумную ярость, из которой его вырвал крик Рэда и всплывшее уведомление:
______________
Навык «Рукопашный бой» улучшен.
Вы получили 100 очков опыта
Для использования навыка исследуйте специализацию «Боец».
______________
— Уходим! Уходим, говорю! Спартак!
Рэд уже тащил напарника за шиворот, увлекая его к краю бокса. Сомов пришёл в себя и начал лихорадочно оглядываться по сторонам. Второй обидчик валялся рядом с бедолагой, которого избивали, и стонал, не шевелясь. Он скорчился так, словно у него резко схватил живот. Хотя сравнение это подходило не очень — боль и повреждения были явно посерьёзнее.
А Рэд не промах — только и успел подумать Спартак, прежде чем их окрикнул Бульдог:
— Какого Вы там шаритесь? Живо за работу!
На счастье обоих рабов, надсмотрщик был далеко от ограды и не слышал потасовки из-за невероятного грохота, который шёл из-за ворот в автомобильный цех. Шум исходил от бокса, который находился в пятнадцати метрах от него. Сомов и его новый товарищ торопливо схватились за новую бочку и покатили её в сторону склада, делая вид, словно ничего не случилось.
— Где так драться научился? — поинтересовался Спартак.
— У меня основной навык — боец-рукопашник, Разница в пару-тройку уровней для противника ничего не решит, если только у него не те же умения — весело подмигнул Рэд и добавил, — Только за счёт «Рукопашника» и выезжаю против блатных. Но чувствую — это будет недолго продолжаться.
Максим нахмурился, и уже было хотел сказать знакомому, что возможно, скоро может выгореть вариант перевести его на более нормальную работу. Но всё-таки промолчал. Пока ещё ничего не было ясно. Они вдвоём докатили бочку до склада, когда из-за него появился побитый раб. Он благодарно кивнул парочке и затрусил восвояси, придерживая отбитое запястье и вытирая кровь из губы.
— Это с твоего барака? — поинтересовался Сомов.
— Да, сосед, можно сказать. Через проход спит, — кивнул Рэд.
Скорая сирена возвестила о том, что рабочий день окончен, и пора собираться на ужин. Бульдог начал громко созывать рабов, торопясь быстрее избавиться от муторного наблюдения за подопечными. Максим с напарником докатили последнюю бочку с мазутом к ряду остальных. Устало отерев пот со лба, направились к выходу с территории завода вслед за своим «господином».
Выйдя со двора, им пришлось резко отпрыгнуть с дороги — из-за угла на полной скорости выкатили несколько джипов плющей, в которых сидели выкрашенные в белый цвет полуголые дикари с зелёными ирокезами и цепями на шеях. В руках они держали некое подобие копий со странными набалдашниками на конце. У одного на плече гордо примостился старенький РПГ. Дикая тяжёлая музыка из второго автомобиля добавляла бандитам боевого ража.
— Вот! Смотрите внимательно! Если задумаете свалить, то Вас быстро догонят… — самодовольно прокомментировал Бульдог внеплановый проезд «кавалькады» по направлению к воротам.
Похоже, некто решил воспользоваться наступлением темноты и сбежать из лагеря.
Кто-то из толпы заключённых тоскливо процедил:
— Далеко не уйдет…
Джипы скрылись за поворотом на внутреннюю заправочную станцию и все рабы ринулись в столовую, понукаемые матерными выкриками своих надсмотрщиков. Стандартная процедура разбора тарелок, живая очередь.
Спартак чувствовал себя словно лимон, который выжали полностью. Как бы совершенно неаппетитно и противно не выглядела похлебка красно-бурого цвета, ему необходимо было подкрепиться. Есть хотелось жутко. Хорошо, что пайки раздавали безвкусные. Иначе станет совсем муторно от такого провианта.
Максим протянул свою миску. Стоящий на раздаче «овощ» меланхолично плеснул в неё два половника горячей жижи. Спартак уже было отвернулся от раздачи, когда его внезапно и очень грубо толкнули слева.
Половина тарелки выплеснулась на пол. Внутри Сомова вспыхнула ярость. Он резко развернулся. Бешенство лишь увеличилось после того, как он увидел — кто был виновником сего происшествия.
Бульдог стоял, ухмыляясь от уха до уха. Всё свидетельствовало о его приподнятом настроении. Спартаку невероятно сильно захотелось сейчас же съездить ему по физиономии.
— Что такое, раб? Ма-а-ало дают баланды? — с издевкой протянул мерзким голосом Бульдог.
Он собрал носом и горлом слюну… А затем смачно плюнул в тарелку Максим. Плевок угодил в жижу, булькнул и поднял круги. Пара брызг варева попали на робу Сомова.
— Не вкусно, небось?
Приехали. Теперь пузатый хмырь не даст спуску новичку. Этот урод задумал сделать Спартака показательной жертвой, унижая при любом подходящем случае.
Вся столовая замерла, наблюдая во все глаза за происходящим. Оно и неудивительно. Новички сейчас не понимают — что им делать и как себя вести. А для старожил это единственное развлечение за сегодняшний день — работа у всех была однообразная, унылая и тяжелая.
Максим внутренне подобрался, уставившись в тарелку. Если сейчас смолчать — окончательно станешь мальчиком для битья. Если ответить — точно будут бить больно, долго и «качественно». Но так можно хотя бы сохранишь лицо в рядах «своих». Если от его лица что-нибудь останется…
Он решился.
Короткий взмах руки и весь остаток баланды из миски полетел прямо в лицо Бульдогу. Тот от неожиданности отпрянул и заорал — температура, пусть и не шибко высокая, но неприятная для нежных кожных покровов лица.
Заключённые одобрительно загудели. Даже некоторые старички с восхищением посмотрели на Спартака. Рэд позади напрягся. Мотор, стоящий неподалеку, лишь недовольно хмыкнул, отвернувшись.
А Бульдог, тем временем, заливался соловьём, вперемешку с матами:
— Братва! Хватай его! Тварь….
Плющи налетели со всех сторон и мгновенно скрутили Максима, положив его лицом в пол. Первый удар пришёлся в правый бок. Было очень больно.
______________
Ваше здоровье уменьшилось на 2 %
Текущий уровень жизни: 91 %
______________
Игровой лог подсказал, что сейчас начнётся череда совсем уж неприятных уведомлений.
Мир перед глазами заалел и замигал. На фоне боли посыпалась куча системных сообщений. Все они были о том, что усиленные металлом носки сапог Зеленых Плющей сокращают здоровье Сомова. Вот и слетел почти весь бустер…
Били методично, но не так, чтобы убить, или отправить в лазарет. Судя по всему — у бандитов это уже вошло в привычку. Кто-то напоследок сказал прямо над ухом:
— В карцер его! — и тут же добавил для закрепления эффекта сапогом в скулу, рассекая её в кровь и провоцируя новое печальное уведомление системы. Если бы Максим чувствовал всё полностью — давно бы уже отключился от боли. Но игра мучала своих несчастных до конца.
Теперь — тюрьма…
Глава 16. Узники
Карцер оказался маленьким прямоугольным закутком в небольшом помещении, который почему-то называли «барак смерти». Об этом Спартак услышал от рабов, которые работали на уборке двора перед импровизированной тюрьмой.
В этом строении, больше похожим на брошенный коровник прошлого столетия, Плющи оборудовали несколько камер, заложив кирпичом практически все оконные проемы и перегородки.
С десяток карцеров, таких же, где сидел Сомов, да сторожка на входе. Когда провинившегося заводили внутрь, то тут же быстро обыскивали в этой сторожке. Там стоял стол и пара стульев. У дальней стены шкаф в несколько полок. Похоже, для личных вещей арестантов. Сильно долго тут не держали. Смысл наказания был не в лишении свободы, а в лишении движения. Не двигаешься — считай уже овощ, а затем и труп.
Долгими гостями становились только те сидельцы, которых намерено доводили до животного состояния в устрашение другим, или перед казнью.
На удивление, охранник оказался довольно спокойным малым. Колкостей и грубостей от него Спартак не услышал. Низкий уровень психосостояния предполагал то, что жестокие человеческие инстинкты вылезают наружу, а игрок постепенно становится более агрессивным.
Похоже, что у обыскивающего вертухая уровень был ещё не так низок. Он с явным неудовольствием посмотрел на то, как конвоиры Спартака не ведут, а буквально толкают вперед своими сапогами.
Досталось и пятой точке и задней части бедер. Последние удары были особенно неприятны и ощутимы. Учитывая, что в этой игре пока что чувствовалась только треть болезненных ощущений — в реальности от таких ударов у Максима подкосились бы ноги.
Он обернулся на охранника, пытаясь запомнить его лицо, но его опять грубо толкнули в сторону одной из распахнутых настежь камер. Такие же располагались вдоль небольшого коридора. По пять с каждой стороны.
Только в двух камерах были кованные железные двери. Одна оказалась не заперта. Проходя мимо неё, Максим заметил массивные кандалы, прикреплённые к торчащему из бетонного пола штырю с ушком на конце. Для особо буйных и сильных — понял Спартак.
Его втолкнули в прямоугольную комнатку площадью примерно три на два метра. Ровно столько, сколько нужно, чтобы помешать заключенным вести хоть какую-нибудь активную двигательную деятельность. Почти под потолком было сделано небольшое окошко шириной и высотой в два кирпича.
Макс внимательно осмотрел все помещение и с трудом вздохнул. Последствия жестокого избиения. Воздух до сих пор с натугой входил в легкие. Все-таки Плющи были настоящие «мастера» заплечных дел. Сняли мало процентов жизни, но обработали как следует. Если бы все ощущения были в игре на сто процентов — Спартак не пришел бы в сознание.