И вот уже на обратном пути…
ББД шарахнулся от очередной стрелы, и тут же его настигла еще одна. Крыло обожгло острой болью.
– Мы летели, летели – на головушку сели. Потом еще полетали… да головушку-то потеряли… – грустно и не совсем к месту пробормотал Лунг, вспомнив детскую говорушку из местного же фолклора.
Крыло почти не слушалось, и он, убрав часть левитации, понесся к земле.
– Если зависнуть здесь, то вмиг превратишься в бабкину подушку для иголок… – здраво рассудил Лунгвайт.
Земля медленно приближалась, становясь все ближе и ближе, пока вдруг казавшиеся игрушечными поля, огороды и избы непонеслась с бешеной скоростью навстречу и не стали вполне настоящими.
«Переборщил», – успел подумать ББД и, едва успев увеличить левитацию, всеже больно ударился о землю. В воздух взлетели комья земли, а с ней морковь и капустные листья.
Крыло саднило, в голове шумело. ББД, поднявшись на ноги, попытался понять, насколько серьезно попадание. Но тут услышал:
– Батюшки мои! Что ж это деется-то!
«Ребенок! – с ужасом подумал Лунг. – Сейчас реву будет, вот угораздило!»
Он повернул голову и…
Перед ним стояла маленькая веснушчатая девчонка с выгоревшими на солнце волосами. Плакать она явно не собиралась. В одной руке у нее была зажата надкусанная морковка, в другой – тряпочная кукла, отдаленно напоминающая зайца.
Этим зайцем он и получил по морде (прибольно и несколько раз). Девчонка каждый удар сопровождала причитаниями:
– Ты куда упал, родимец (шлеп)!
– Куда твои глазоньки бестыжие смотрели, когда ты падал (шлеп)!
– Весь огород наш испоганил(шлеп еще раз).
– Чем кормить будут тятька с мамкой детушек своих мале-е-е-еньки-и-и-х (уже с подвывом заблажила девчонка)? – Но тут же деловито и зло добавила: – Меня, братца и вот его – зайчишшу моего! С этими словами она еще раз замахнулась зайцем.
– Да хватит меня лупить! – заорал ББД.
Девчонка открыла рот от удивления и прижала зайца к животу. Казалось, то, что Дракон заговорил, испугало ее больше, чем его вид.
Ну, а сказать, что ББД удивился, – ничего не сказать.
Местные боялись драконов до ужаса. Они даже организовали охоту на него и ему подобных. Сегодняшний инциндент был не первым, но такого количества стрел ББД никак не ожидал. Видимо, охотники подошли к делу всерьез.
За последний год, кроме него, в этом обличье никого не появлялось, но и его одного с его-то зимним аппетитом хватило. Летом ему было почти достаточно для пропитания и солнечных ванн, но вот уже месяц, как зарядили дождики, и пришлось немножко подкрепиться. Три дня назад, совершенно случайно и доволно недалеко отсюда, он своим дыханием поджег старый стог сена, пытаясь поджарить дикого кабана, выловленного в лесу.
«Интересно, а почему она меня почти не боится? Может, она с “дуринкой”?» – подумал ББД.
Он пригляделся к девчонке.
«Да вроде глазки умные, речь связная».
– Ты чья такая? – спросил ББД.
– Чья ни чья, да только не твоя! Тятькина да мамкина! Тебе-то чо?
– Да ничо, – глупо улыбнувшись, сказал ББД. И уж совсем глупо добавил: – Чо, чо? Да ничо! Зайца с тряпок на плечо!
Девчонка улыбнулась незатейливой рифме дракона, прищурилась, внимательно оглядела гостя, пожала плечами и сказала немножко смущенно:
– Да, с «зайчишшей» я тебя познакомила! Ишшо хош? – и вдруг засмеялась заливисто.
«Она меня вообще не боится», – с удивлением подумал ББД.
– И все-таки интересно, так чьяж ты такая бойкая? А?
– Моя! – вдруг хриплым басом рявкнула девочка…
Потом девчонок стало несколько, и они разом закричали:
– Тятя, не надо, он хороший, он мой друг и друг моего З А Й Ч И ШШШ-Ы-Ы-Ы-Ы, – это было последнее, что он услышал. Затем перед ним появилась тряпошная морда зайца, и ББД, попытавшись сфокусировать взгляд на немыслимо раскосых глазах зверя, потерял сознание…
ББД никак не мог себя заставить открыть глаза.
Голова гудела жутко. Прислушавшись к ощущениям, он с удивлением отметил, что крыло не болит. Наконец решился, открыл глаза и… ничего не увидел.
– Ослепили! – Сужасом подумал ББД, но вдруг услышал:
– Нельгда, очнулся твой гость. Да сними ты с него повязку, даже шишки, поди, нет!
С его головы заботливо и осторожно начали снимать повязку. Наконец сняли, и ББД огляделся по сторонам.
Он лежал посреди довольно просторной избы, с потолка свисали маленькие снопики разнообразной травы, над ним склонилось усыпанное веснушками лицо его старой знакомой. Выгоревшие пряди волос девчонки свисали на лицо ББД и щекотали нос. ББД чихнул и приподнялся.
– Эй, не балуй! Избу развалишь! – тут же раздался мужской голос.
– Не такой я и огромный.
Действительно, в нынешней третьей походной конфигурации (не то, что в «боевой третьей») он не привышал роста взрослого мужчины более чем в полтора раза.
Стараясь быть поосторожнее, он всеже приподнялся и покрутил головой.
У окна на скамье сидела женщина в ослепительно-белом сарафане.
«Видимо, мать девчонки», – подумал ББД.
Прямой взгляд синих глаз(совсем не тревожный, а скорее любопытно-настороженный) был направлен прямо в его глаза. Темно-русые волосы с ровным пробором, руки спокойно лежат на коленях, ноги обуты в лапти и спрятаны глубоко под скамью.
Рядом в белой холщовой рубахе, черных штанах и тоже в лаптях стоял бородатый и тоже голубоглазый мужчина. За поясом торчал топор, хищно поблескивая хорошо наточенным лезвием.
– Это им ты меня? – спросил ББД.
Мужчина усмехнулся.
– Спасибо, что обухом, – поблагодарил ББД.
Мужчина снова усмехнулся и кивнул головой. Потом сказал:
– Никитка, дай гостю попить!
Тут только ББД заметил мальчишку лет семи, который прятался за отцом. Мальчик подошел к столу, взял крынку, что стояла, накрытая чистой тряпицей, и направился к раненому. Не без опаски, под одобрительным взглядом отца, протянул обеими руками и сказал:
– Пей, гость дорогой.
– Благодарствую. – сказал ББД и принял крынку обеими руками, поднес ко рту и стал жадно пить холодное молоко.
Сделав последний глоток, вернул крынку мальчишке.
В избе повисла неловкая тишина.
– Н-да, погода нонче только Кикиморам да Русалкам мила! – прервала наконец всеобщее молчание женщина.
– И то! Все поют песенки свои на излучине реки да хохочут на болотах, – подала голос девчонка.
– А что? Много ли русалок да кикимор в ваших местах? – пытаясь поддержать разговор, спросил ББД, а сам подумал: «Какие еще русалки? Какие такие кикиморы?»
Женщина усмехнулась хитро, но промолчала, а девчонка рассмеялась:
– Дык это ж одно и тож! Токма те, что в болоте, – Кикиморы, а те, что на речке, – Русалки. А много ли? Да кто ж знает? Не видал их никто никогда, потому как они нежить да невидаль! – и девчонка расмеялась еще громче.
– А… Ну да, – ББД был несколько растерян.
Девчонка прыснула в кулачок. Мальчишка с укором посмотрел на сестренку. Отец с едва заметной улыбкой погрозил ей пальцем.
Все еще немного помолчали.
– Да, погоды препоганейшие. Сено сгниет, дороги размоет, ежели так пойдет… – с опозданием поддержал тему погоды мужчина.
– Как зиму переживем? – звонко поддержала девчонка. – Капуста вдрызг, морковка вхрясь! Ой, бяда.
– Цыц, Нельгда! – перебил ее отец.
ББД смущенно поскреб в затылке.
– Я прошу прощенья за огород и остальные неприятности, но-о-о могу я задать вам несколько вопросов?
– Вопрошай, коль есть о чем, – сказал мужчина.
ББД встал, сопровождаемый тревожным взглядом женщины, и, осторожно сделав два шага, сел на скамью у стола.
– Перво-наперво вот, возьмите – не побрезгуйте, – и он положил на стол кольцо, потом, спохватившись, поддел когтем камень, вытащил его из кольца и засунул за щеку.
– Вы простите меня, но камень отдать не могу, а кольцо возьмите. Это золото. Думаю, вам хватит не на одну зиму.
– Мужчина подошел, сел рядом, протянул руку к кольцу, взял, повертел и с достоинством сказал:
– Щедро больно за капусту да морковь. Не можем мы подарок принять.
– Пустяки! Как это не можете? Обидите гостя! Думаете, я не заметил, что крыло мое залечили? Ведь прибить могли – не прибили. Вот топор-то у васостер, поди!
– Нда, струмент у меня справный, – согласился мужчина. – А крыло? Так это Нельгда. Она у нас на эти дела мастерица. Вся в мать пошла.
Женщина почему-то горестно вздохнула и погладила Нельгду по голове.
– Ну так возьмете? И потом, у меня еще вопросы есть! Не забыли? А ответы тоже чего-нибудь, да стоят!
– Ну… спрашивай, хоть за спрос денег и не берут, но коль просишь взять, то подумаю.
– Вы уж простите, но… вопрос, собственно, один… Почему вы меня не боитесь?
– Молчи! Слышишь, не говори ему! – взмолилась женщина.
– Цыц! Не мельтеши! Думаешь, мне легко? – нахмурясь, одернул ее муж.
ББД, ничего не понимая, хлопал глазами.
– Че ж скрывать, она ж у нас летучая тож. Не змейская, правда… – выпалил мальчишка.
Мужчина зыркнул на мальчишку, и тот притих.
– Кто летучая? – так ничего и не понимая, спросил ББД.
– Нельгда, девочка наша…
Мать решительно встала с лавки и, подойдя к девочке, обняла ту за плечи и продолжила:
– Брат мой вдовцом жил. Жену он потерял, а девчонку сберег. До двух лет растил с младенчества. Родила она ее, когда брат мой с дружиной в отлучке был. Вернулся аккурат к родам, а милой его нет, только несколько убиенных степняков по двору разбросаны. Он давай метаться по избе да вокруг. Слышит, плачет, что ль, кто? Голову поднял на крик, глядь – девчонка вгнезде, что на крыше аисты свили. Поди, мать ее степняки в полон забрали, аккурат после рождения нашей Нельгды, а как дите умудрилось туда попасть… Видать по всему, дитенка мать успела спрятать. Она ведь тож была летучей. Спрятать – спрятала, а сама не смогла убежать. Вот уж семь лет, как ее нет. Как Нельгде два лета пришло, то опять брат ушел со степняками воевать… да там и сгинул. Все милую свою искал… Видать, погибель свою нашел. С тех пор у нас дочка появилась. А нам что? Одним больше, одним меньше… Все в радость, коль по сердцу жить. Мать то ее тоже была не нашего роду-племени… И кликали ее в девичестветоли Нуара, толи Нюяра. Мы все ее Нюркою звали. Да травы ведала, да сказки про вашего брата гутарила, да смеялись мы, не верили, а она и сама верилали, кто ж знает… Вот и дочка в нее… И ведь не учил никто.
– Найт! Найт-Нюи! – воскликнул ББД.
Найт-Нюи! Потомок Великих! Тех, что так долго боролись, так долго искали оставшиеся «точки конфигурации», которые так настойчиво их восстанавливали и благодаря которым сохранились Драконы. Потомок тех, что остались в первой конфигурации в тот момент, когда все остановилось! Потомок тех, кто полюбил людей и так и остался жить среди них, сделав свой выбор. Выбор, сделанный женщинами из рода Нуар, поразил ББД. Мать Нельгды не могла не знать, КАК и в КАКОЙ из конфигураций она сможет дать жизнь своему ребенку. Что бы сказалиэти милые люди, ставшие родителями Нельгде, узнай они, что мать ее не была взята в полон степняками, а перешла в «третью основную».
В «третью основную» конфигурацию женщины перед родами переходили независимо от того, работают или нет «точки» и «линии». Но вне Предела вынуждены были уже навсегда остаться в этой конфигурации после родов, зная, что надежда вернуться в первую ничтожна и что держит она свою дочь на руках в последний раз.
Степняки, видимо, появились, на свою беду, в этот самый момент. Против разъяренной матери в третьей основной, или, как ее еще называют, «походной конфигурации» шансов у них не было. ББД, казалось, видел, как прекрасный иссине-черный Дракон поднялся над домом, бережно положил в аистиное гнездо свой хрупкий груз и, взмахнув крыльями, улетел навсегда.
И! И теперь ББД смог открыть Великую Истину! Эта маленькая девочка Нельгда, веснушчатая, с выгоревшими на солнце волосами девчонка с дурацкой игрушкой «зайцишшей» в руках, является прямым доказательством того, что ничто не превращается в ничто! Через столько поколений! Нет, это просто невероятно… Сохранить Все способности! Ведь мать Нельгды была не первой, у кого родился ребенок. То есть и ее мать вынуждена была «бросить» своего ребенка.
ББД спокойно, как только смог, спросил:
– Нельгда, ты во сне, что ль, летаешь или как?
– Вот дурной ты, Змеюка! Кто ж во сне летает? Глаза-то закрытые! Не ровен час, на луну улетишь! Это ты, видать, во сне сегодня летал! То-то крыло дрыном пробило! А я… Вот как мы с Зайцишшей летаем! Смари!
Нельгда без всякого труда воспарила под потолок, сняла с крючка какую-то травку и вернулась на пол.
– Аче зазря летать-то? – скромно сказала она, отдав матери (приемной, как оказалось) сушеный букетик.
– Мам, чаю иванового взвари, а? Уж вкусе-е-е-ен! Да и Змею нашему угосшение будет. Чо в сухую-то сидим?
– И то правда! – сказала мать и пошла к печи, тепло потрескивающей почти посреди избы. Взяла ухват, подцепила горшок и поставила на огонь.
Все сели за стол. Иван-чай поспел. Изба наполнилась ароматом травы. Тятька (как его называла девочка)разлил напиток по вместительным, заимствованным у степных жителей, чашкам-пиалам. Сын принес горшочек с медом. Пили долго, молча, с удовольствием.
Наконецотец спросил тихо:
– Ну, что? Теперича девоньку нашу заберете?
– Ох… – только и сказала мать.
– Как я могу! Что вы такое говорите? Я ведь не зверь! – искренне возмутился Лунгвайт.
Родители удивленно вскинули брови.
– А! Понимаю! Я в том смысле, что не всегда в таком виде…
– Это мы понимаем, от матери ее байки слыхали, а теперь сами видим – не все байки сказал отец… Да и вид у тебя не совсем чтоб змейский.
– В каком смысле не совсем?
– Чудно, но внутри тебя будто человека видать.
ББД удивленно уставился на отца Нельгды.
– Так вы видите?
Дело в том, что в походной конфигурации была некоторая особенность. Сторонний наблюдатель (если он был Драконом), всегда мог рассмотреть (и довольно отчетливо) человека. Даже не самого человека, а его «изображение». Будто искусный художник-график несколькими светящимися штрихами нарисовал живую картинку внутри причудливых рыцарских доспехов, изображающих Дракона. Обычный человек тоже мог это наблюдать, но не так четко, как собрат-Дракон. Все зависело от освещения, остроты зрения наблюдателя и его возраста.
– Я же говорю, что будто… То видать, то нет. Это Нельгда тебя хорошо рассмотрела да мне сказала, что человек ты, а не то я бы…
ББД покосился на топор. Отец Нельгды проследил его взгляд и утвердительно кивнул.
– Нельгде скажи спасибо. Глазастая она у нас. «Ой, тятя, не змеюка это! Человек тама внутри движется, точно как мы, да красибенький, да только вот голый, бесстыдник!»
– Нда-а-а-а… – смущенно протянул Лунгвайт.
– Да не стыдися, мы ж не видим почти тебя! А стыда тут и нету никакого, мы в бане-то всей семьею паримси! Это она тебя бесстыдником назвала, потому как не в бане! Чо взять с дитя…
– Так не знала я, что его никто не видит, акромя мя! – вмешалась в разговор Нельгда. – Ты уж прости, змеюка, что подглядала за тобою.
– Нельгда, цыц! Чего встреваешь! Виш, как засмутила гостя!
– Нда… – смущенно повторил ББД.
Нельгда хихикнула, но притихла, а мужчина продолжил распросы:
– Ты лучше скажи, зачем тогда к нам прилетел? По какой такой нужде?
– Вы не поверите, но я совершенно случайно рухнул в ваш огород… И все же… Коль так все сложилось, то, безусловно, я хотелбы, чтоб девочка вернулась к нам… Дело в том, что здесь она э-э-э-э-э-э… не сможет в полной мере э-э-э… в смысле потомства… скажем так.
– Чудно ты говоришь, Змей, вроде как и по-нашему, а слова чудные да иной раз непонятные вовсе.
– Так ведь издалека я.
– Ну да, это понятно.
– А вы? Кто вы? Каких будете? – спросил сынишка.
– Как я сегодня выяснил, мы от вас ничем не отличаемся, малыш, разве только внешне, да и тоне всегда и не везде. Общего у нас больше, чем может показаться. Я понимаю, что вы, да и я, не готовы принять решение. Давайте спросим у Нельгды, через годик, когда я вернусь, и… Там видно будет.