- Кто здесь? Отзовись.
Васька, дрожа всем телом, прижимаясь к дереву, поднялся. Теперь кроме седой растрепанной бороды он увидел нос картошкой, глубоко посаженные прищуренные глаза под густыми седыми бровями и морщинистый лоб.
- Малец! Ты откудова? Как забрался?
Васька молчал, не в силах оторвать взгляда от удивленного лица.
- Ох, сейчас я!
Лицо исчезло. Васька подошел к оконцу, выглянул. Все осталось на своих местах: и сухая крона сосны, и ее полусгнивший ствол, перегородивший тропу, и тело мертвой птицы. Васька смотрел, все больше пугаясь. Он достал смартфон и сфотографировал крону с мертвым филином. Васька слышал, как за его спиной старик ворочает камни. Один покатился мимо лежащего на тропе ствола и упал вниз. Едва различимый в шуме потока неясный "ух" раздался очень нескоро.
Когда отвалился последний валун, свет загородил старик в черном балахоне, напоминавшем монашескую рясу. Васька как-то ездил с матерью в монастырь, запомнил, как выглядят монахи.
- Малец, вылазь! - позвал старик.
Васька послушно вышел из дупла. Далеко на севере сияла снежно-алмазная в лучах солнца вершина. Та самая, которую Васька сфотографировал новым смартфоном.
- Как звать-то тебя? Али ты немой?
- Васька.
- О, знать, не немой. Уже хорошо. А я Никодим из монастыря. Знаешь про наш монастырь?
Васька отрицательно покачал головой. Он разглядывал ветхую, местами в заплатах, рясу монаха.
- Так откудова ты?
- Из Первомайского.
- Не знаю такого. Это деревня? - расспрашивал монах.
- Да, село. Городского типа, - Васька вскинул вверх лицо, пытаясь заглянуть в глаза монаху.
- А, ну если городского! Куда ты теперь? - старик оперся спиной о скалу за деревом и придирчиво рассматривал Ваську.
- Домой, здесь минут двадцать идти.
- Что-то ты путаешь, парень. В двадцати минутах ничего нет - вон там, за мостками - часа два небыстро и монастырь. А тут...
- А мне направо, за склон горы.
- Там развалины. Пойдем-ка вместе.
Старик никак не хотел отпускать Ваську. Монах поднял огромный мешок и, поморщившись, закинул его на спину. Васька догадался, что лямки мешка натерли старику спину и плечи. Он пошел вперед, но не по тропе, а наверх по пологому склону, низко наклоняясь под давящей на него тяжестью. Васька смотрел вслед и не двигался. Старик оглянулся, позвал:
- Давай, здесь сверху все видно.
Васька быстро догнал монаха. Со склона открылся великолепный вид на горные хребты, но деревни не было. Васька различил несколько остовов домов, густо поросших кустарником. У него закружилась голова, и он мягко опустился на траву. Когда Васька очнулся, то ощутил легкое покачивание. Подняв голову, увидел внизу бурлящий поток. Старик монах нес Ваську по шаткому навесному мосту, перекинув, как тюк, через плечо. Бревна скрипели, ветер раскачивал мост. Васька зажмурился.
- Очнулся, малец, - монах почувствовал, как сжался Васька, - не боись! Донесу.
На спине у монаха так и висел мешок. Перейдя через мост, монах поставил Ваську на землю. У того все еще кружилась голова.
- Пойдем. В монастыре у нас настоятель, слышишь, голова та еще! Он все знает. Точно. Он даже о компьютерах слышал. Так что сейчас разберемся. И кто ты, и как тебе помочь, - Никодим легонько подтолкнул Ваську вперед. - Иди прямо по тропинке. Чтобы я видел.
Васька чуть осмелел, спросил:
- Может, я помогу? Тяжело ведь вам, я вижу.
Старик остановился, снял мешок и достал две сырных головы, передавая Ваське, сказал:
- Возьми под руки. И не так тяжело будет, и мне помощь.
Они прошли еще немного, пока их глазам не открылись старинные стены монастыря. Васька едва не задохнулся, узнав тот самый монастырь, куда они с матерью совершали паломничество несколько лет назад.
Двухэтажное здание монастыря так же белено, как тогда. Крыша покрашена в зеленый цвет. Склон горы, к которому прилепился монастырь, зеленел густым лесом, совсем рядом со стенами Васька рассмотрел тщательно возделываемые делянки с какой-то растительностью. Подходя ближе, он узнал кочаны капусты, высаженные ровными рядками, морковь, даже петрушка с укропом здесь росли. На делянках работали, пропалывая, несколько мужиков и баб в обычной одежде.
Никодим провел рукой по Васькиной спине. Васька вопросительно взглянул на него.
- У тебя нет крыльев, - задумчиво произнес Никодим.
- Конечно, нет, - Васька даже засмеялся, - я же не птица.
Только тут Васька обратил внимание на странную сутулость работающих на делянках людей. Да и Никодим согнулся, будто горб у него за спиной.
- Кто же ты есть, Васька? - спросил Никодим. - Хотя, ладно. Пойдем к настоятелю.
Подходя ближе к делянкам, Никодим то и дело вскидывал в приветствии руку, отвечая на крики работающих.
- Привет, Никодим! Как добрался? - раздавалось то тут, то там. - С уловом пришел или как? А что это за мальчонка с тобой?
- Разберемся, - отвечал старый монах, - с уловом, конечно!
Васька видел, что Никодиму рады. И чувствовал, что тот его не бросит, защитит, если что случится. Васька ступил на знакомые, мощенные тесаным камнем, монастырские дорожки с легким трепетом. Он узнавал и не узнавал двор. Росшие вдоль дорожек кипарисы казались слишком высокими, розовые кусты - слишком раскидистыми. В то же время стены монастырских зданий не изменились. В храме распахнуты двери, в трапезную - закрыты. Васька оглядывался по сторонам. Тогда во дворе монастыря обитало несколько собак. Васька с одной подружился. Он искал ее взглядом, но не увидел.
Никодим посадил Ваську под раскидистым старым дубом, положил около его ног мешок, велел ждать и скрылся за одной из дверей трапезной. На некотором расстоянии от Васьки собралась ватага мальчишек. Они разглядывали Ваську с живым интересом. Вот тут и Васька заметил нечто, заставившее его задохнуться. Он увидел крылья! Мальчишки взлетали периодически, очерчивали над Васькой круги и опускались на землю. Близко подлететь не отважился ни один. Васька слышал обрывки разговоров:
- Бескрылый совсем! - сообщил один.
- Даже прорезей в рубахе нет, - вторил другой.
- Мутант, наверное, - решил третий.
Васька чувствовал, как приливает и отливает кровь от лица под их взглядами. У него стали мокрыми ладони. Когда же увидел летящих девчонок, едва не упал в обморок, от позора его спас вернувшийся с молодым монахом Никодим.
- Васька, ты сейчас пойдешь к настоятелю. Вот этот парнишка проведет, Максом его кличут. Я сыры отнесу на кухню пока, потом приду за тобой. Погостюешь в моей келье. Места хватит.
Васька, непрерывно оглядываясь, пошел за молодым монахом к двери, за которую ходил Никодим. Тот вдруг оглянулся и крикнул:
- И не боись, слышь, Васька, не боись! Не обидим!
Макс оставил Ваську в огромной комнате, посередине которой от стены до стены тянулся деревянный стол. Вдоль стола - длинные скамьи. По стенам развешаны картины. Некоторые совсем не церковного содержания, что Ваську очень удивило. Здесь собраны и пейзажи, и натюрморты, и портреты; картины, писанные маслом и акварелью, а еще гравюры. Все в рамках, некоторые под стеклами. Над столом - огромная люстра со множеством хрустальных подвесок. Васька присел на краешек скамьи, и ладони его вдруг покрылись липким потом. Он увидел картину, изображавшую дымящиеся развалины родного села. Снова закружилась голова, и предательски похолодело внутри.
Со скрипом открылась дверь, и к Ваське вышел монах:
- Пойдем, парень. Настоятель тебя примет в своих покоях, - позвал он.
Они прошли через анфиладу комнат, где занимались самыми разными делами дети. В одной царила тишина, ребята лет пятнадцати скрипели перьевыми ручками, что-то старательно выписывая в тетради из открытых книг, в другой - решали задачи, в третьей - пели. Васька догадался, что это школа.
Покои настоятеля напомнили обыкновенную комнату с круглым столом посередине и вереницей стульев вдоль стен. Над столом висел желтый абажур. Васька такой видел где-то в кино. Настоятель, седой мужчина в черных одеждах, сидел около окна в кресле с толстенной книгой в руках. Напротив стоял стул.
- Здрасте, - робко сказал Васька.
- Здравствуй, гость, проходи, - настоятель показал на стул, - садись, рассказывай.
Васька сел на краешек, скрестив ноги и сложив на коленях руки.
- Что ж ты такой робкий?
Васька пожал плечами.
- Откуда ты?
- Из Первомайского, - настоятель молчал, и Васька продолжил: - Там картина есть. Развалины и они дымятся. Это мое село.
- Так, так... А как в дерево влез?
-- Я вошел. Там дупло выше меня. А потом его завалило.
Настоятель постукивал пальцами по столу и не сводил глаз с Васьки.
- Оно не было завалено? - Васька кивнул. -Так, так, а покушать ты не хочешь? - спросил настоятель, взмахнул рукой, призывая подойти монаха. - Макс, покормите мальчика, а ко мне пришлите Никодима.
Монах поклонился, взял Ваську за руку и повел из комнаты.
- На кухне покормите, не ждите общий обед, - сказал вслед настоятель.
***
Никодим постучал в дверь и вошел сразу. Настоятель смотрел в окно. Ветер гнул вниз старую яблоню под окном, солнце высветило зеленый склон горы напротив с белыми комочками отары овец. Пахло спелыми яблоками и скошенной травой.
- Я пришел.
- Слышу, - настоятель помолчал, спросил: - Ты говоришь, в дупле нашел мальчика?
- Да, в дупле бука. Того, что завален камнями, говорят, с самой катастрофы.
- Не знаю, - настоятель развернулся, - странно как-то. Совсем странно. И без крыльев.
- Да, без крыльев, - Никодим беспокойно перетаптывался в дверях.
- Я получил весточку из города. Градоначальник пишет, там плохо все, - настоятель повернулся и прошел к столу, - люди пропадают. В основном дети. Взрослые умирают при странных обстоятельствах. Имущество свое завещают Аглае. Помнишь ее?
- Помню, девочка с изуродованным лицом. Она училась у нас несколько лет, потом сбежала.
- Градоначальник подозревает, что Аглая виновата в этих смертях и пропажах людей.
- Надо следить за ней. Обиженная какая-то была.
- Следит. Но не очень удачно. Говорит, что та близко посторонних не подпускает. Да и сам он приболел.