Через какое-то время он услышал еще звуки – кто-то, как он, неторопливо ходил здесь, неизвестно ради какой цели, вдыхал прогоняемый невидимыми вентиляторами чистый горный воздух.
Через минуту они столкнулись: Бочкарев и гауптштурмфюрер Руппель. Пару секунд стояли, не зная с чего начать, а затем Руппель спросил:
- Не спится?
- Не то. Странно здесь. Какое-то необычное ощущение – словно окончание. Мира, долгой трудной работы... трудно передать словами.
Руппель задумчиво посмотрел на Бочкарева.
- Вы это замечаете? Удивительно, какое у вас обостренное восприятие. Думаю, это именно то, о чем говорил штандартенфюрер Шталман: время изменения, признаки проявления воли. И хотя до четырнадцатого апреля еще целых две недели, признаки приходят в тех, кто готов их принять.
«Четырнадцатое апреля, - подумал Бочкарев. – Возможно, это какая-то ключевая дата».
- Кто такой штандартенфюрер Шталман? – осведомился он.
- Вы не знаете?
- Нет, - чистосердечно признался Бочкарев. – Я ведь в вашем ведомстве совсем недавно, а до этого воевал.
- О-о, - сказал Руппель, – понимаю тогда, почему вы с нами. Не каждому дано прикоснуться к потаенному, тому, что скрыто под внешним. Вот вы – чувствуете, в отличии от большинства.
А штандартенфюрер Шталман – он удивительный человек. Правая рука обергруппенфюрера Каммлера.
«Каммлер, - подумал Бочкарев. – Обергруппенфюрер Каммлер».
- Если бы не он, тут ничего бы не существовало. И именно он организовал отсюда эвакуацию всех рабочих дисков «Ханебу».
- Кстати, нам в штабе сказали, что, скорее всего, мы на этом объекте ничего уже не найдем, - произнес Бочкарев. Ему подумалось, что это именно то, что ждет Руппель – одобрение и маленькое восхищение.
- Еще бы. Управились за ночь. Часть отправили на объект «Елена», в Альпы, а часть, подозреваю, даже в Новую Швабию. Расходный человеческий материал уничтожили – и следов не осталось. Между прочим, Шталман очень умный и проницательный человек. Да вы сами его увидите, я звонил ему сегодня, сообщил, что вы приехали. Он будет здесь завтра.
Бочкарев вернулся к своим за полночь. Казалось, все спали, но едва он закрыл за собой дверь, как со своей кровати поднялся Ванник.
- Вам знаком обергруппенфюрер Каммлер? – спросил Бочкарев, подходя к своей кровати.
- Очень немного. Только то, что он руководит всеми секретными проектами под эгидой СС.
- А штандартенфюрер Шталман? – Только сняв мундир, Бочкарев почувствовал, как устал за последние дни.
Ванник отрицательно покачал головой.
- Про объект «Елена», как и про Новую Швабию вы тоже не знаете?
Ванник выпрямился, мотнул головой, избавляясь от остатков сна и тронул рукой Улитова, спавшего неподалеку. Тот мгновенно, с закрытыми глазами вскочил. Потом раскрыл глаза и обвел всех сонным еще взглядом.
- А про диски «Ханебу» и «Врил» ?
Ванник напряженно молчал.
- Завтра приезжает этот самый Шталман. Похоже, редкостная сволочь и мразь, но, с обаянием. Боюсь, он нас быстро раскусит. Да, и главное: четырнадцатое апреля. Руппель сказал, что именно в этот день запустят «Колокол».
Штандартенфюрер Шталман прибыл в половине восьмого, когда они завтракали. Простой солдатский завтрак из сухого пайка, обильно сдобренный горячим эрзац-кофе.
Дверь распахнулась и в столовую ввалилось с десяток людей в форме. Бочкарев едва не поперхнулся цикориевым напитком и подавил желание броситься за ближайший стол: вошедшие остановились на пороге. Руппель, четверо или пятеро из роты охраны, какие-то офицеры и во главе – невысокого роста добродушный бодрячок в форме штандартенфюрера, с располагающей улыбкой, мягкими ручками с добренькими толстыми пальчиками и лысиной, тоже располагающей к себе.
- Хайль, - щелкнул он, и они все, вскочив со своих мест, устремили руки вверх, в нацистском приветствии. Все, как полагается.
- Завтракаете? – спросил Шталман, подходя к их столу.
Мельком глянув на людей, он все внимание направил к тарелкам с продуктами: колбасой, маргарином, галетами и кубиками свекольного повидла.
«Вот те на, - подумал Бочкарев. – Вот тебе и проницательный, подобный лучам радия взгляд. Да этот Шталман больше похож на нашего Василия Федоровича, штабного повара, тот точно так же суется в котел».
- Вижу, что в Берлине кормят не лучше, чем здесь, - усмехнулся Шталман. – А я то думал, вернусь в Берлин и там уж отведу душу.
Он повернулся к Ваннику.
- Оберштурмбаннфюрер Даниэль Шаубергер! – отчеканил Ванник. На его лице было написано столько готовности – к чему угодно, к любому приказу, столько военного духа, столько преданности, что Бочкарев с изумлением сказал себе, что по сравнению с Ванником, опытным разведчиком, он сущий сосунок.
- Шаубергер... Вы родственник Виктора Шаубергера, конструктора репульсинов? – в свою очередь изумился Шталман.
- Никак нет, однофамилец.
Шталман скользнул взглядом по ученым, Улитову и остановился на Бочкареве.
Тот машинально принял положение «смирно».
- Лейтенант Берхард Кёллер! - и добавил под мягким, но настойчивым взглядом.- Лейтенант-фотограф.
- А-а, - добродушно усмехнулся Шталман, - наш папиргенерал... ... тоже из хейматкригер?
Слово было Бочкареву незнакомым. Вероятно, какое-то жаргонное словечко.
Ванник за спиной Шталмана позволил себе смешок, очень короткий, не посягающий на субординацию, и осторожно вставил:
- Никак нет, не тыловая крыса. Кёллер – боевой офицер, совсем недавно бежал из русского плена, до этого воевал в гренадерской дивизии.
- Из Вермахта? Хорошо.
Шталман повернулся к Руппелю и остальным.
- Можете быть свободны, я поговорю с нашими товарищами из Берлина. Садитесь господа.
Разумеется, никакой кусок в горло не лез. Бочкарев отхлебнул не успевший остыть кофе и замер, ожидая.
- Наши бумаги... – начал Ванник, но Шталман отмахнулся:
- Раз уж вы здесь, значит бумаги в порядке. Что-нибудь успели осмотреть?
- Главный зал. Части «Врил» и двигатели.
- Мелочи, - сказал Шталман. – Ни одного техномагического аппарата здесь не имеется. Тахионаторы «Туле» составлены из частей от разных модификаций. А «Врил» без двигателей – кусок металла. Кстати, вы обратили внимание, что «Врил» третьей модели? Так задумано: запутать, сбить с толку.
- И тем не менее...
- Бросьте, оберштурмбанфюрер. После взрыва все здесь будет погребено под тоннами камня, сплющено и деформировано. Если конечно, понадобится взрывать. И вообще, я думаю, вы приехали сюда не из-за этого. Рейхсфюрера вряд ли интересует судьба, в общем-то, заурядного производства. В противном случае вы начали бы с...
- «Елены»? – осведомился Ванник.
- Нет, с комплексов в Верхней Силезии. И не сейчас, а неделю или две назад, когда русские только задели тот район своей лапой.
Ванник промолчал.
- Думаю, рейхсфюреру нужно вовсе не это, - Шталман забарабанил короткими пальчиками по столу. – Ведь так?
- Так, - вздохнул Ванник. – «Герхард» только предлог.
Он замолчал. Молчал и Шталман, не собираясь выкладывать Ваннику его задачу.
- Наше задание, - заговорил Ваннику после паузы, едва не ставшей неловкой, - это контроль за вами. Точнее, за «Колоколом».
И он посмотрел на штандартенфюрера.
- Нет, - покачал головой Шталман и неприязненно посмотрел на старшего оружейника Фридриха Витциха. – Бросьте меня прощупывать, вы не у себя в «Анэнербе», а я не подопытный экземпляр, который потом можно пустить в расход.
Василий Семенович мгновенно отвел взгляд.
- Я полагаю, - Шталман поднялся. Вслед за ним вскочили остальные. Даже медлительный Петр Павлович - и тот проявил ретивость, грузно и торопливо отодвигая стул. – Я полагаю, что и «Колокол» тут не причем. Рейсхфюрер боится, что поезд уйдет без него, и готовит себе отступление. Или, хуже того, готовится сдать нас всех с потрохами в обмен на собственную безопасность.
Шталман щелкнул пальцами, очень жестко и хлестко.
- И совершенно зря. Потому что, мы снова стали получать информацию. Высшие Неизвестные опять доступны.
Ванник, не отрываясь, смотрел на Шталмана. А тот, на совсем короткое мгновение вспыхнув чуть ли не яростью, превратился опять в милого добродушного человечка.
- Заканчивайте, господа, со своими делами, впрочем, надеюсь, это теперь не составит много времени. И присоединяйтесь к нам.
И Шталман ушел, оставив их в одиночестве.
Ванник тут же преобразился. Лоск и военная струнка улетучились, он стал прежним Ванником, только до предела озабоченным. Генерал метнул взгляд на Улитова и тот осторожно проверил, насколько плотно притворена дверь в столовую.
- Господа, - произнес ровным голосом Ванник. – Все слышали штандартенфюрера Шталмана. Предлагаю закончить завтрак..
А затем очень тихо, на пределе слышимости добавил:
- Будем уходить. Он чрезвычайно опасен.
- Почему? – беззвучно вопросил Бочкарев. – Капитан вовсе не был против, но угроза казалась преувеличенной. Шталман принял их за своих, ни на мгновение не усомнившись. Вон какую речь задвинул. При таких-то интригах: Гиммлер, загадочный «Колокол», теперь еще какие-то Неизвестные, кто будет дотошно проверять, в самом ли деле вот эти пятеро служат в СС или они не те, за кого себя выдают?
- Вы все засняли на кинопленку? – спросил Ванник обычным, не приглушенным голосом. – Чтобы потом, в Берлине, не получилось конфуза, снимите еще раз, господин лейтенант.
- Слушаюсь!
Ванник взглядом показал, чтобы Бочкарев не медлил, и тот поспешно покинул столовую.
По коридорам бродили эсесовцы, приехавшие со Шталманом. Вместе с саперами заглядывали в комнаты, сверялись со схемами. На Бочкарева и его кинокамеру внимания никто не обратил.
Он спустился в Главный Зал, прошел мимо неоконченного аппарата «Врил» третьей модели, заснял его блестящую металлическую поверхность издалека и вблизи. Последовательно запечатлел ряды полусобранных двигателей. На всякий случай, сделал пять или шесть кадров фотоаппаратом. И столкнулся со Шталманом. Вначале ему показалось, что это кто-то из охраны. Он расслабленно обернулся и тут же вытянулся в струнку.