А больше всех был недоволен толстяк в легком белом костюме, с фотоаппаратом на груди и в стоптанных сандалетах, купленных, очень похоже, где-то неподалеку. "Почему закрыто? Почему нельзя войти? Как же так?"
Если на последний вопрос ответ находится всегда, причем, даже вполне сносный и оптимистичный, то первые два попадали в разряд вечных. Иначе говоря, ответить на них не могли даже старожилы этих изумительно денежных мест, а уж полицейские на дороге - тем более. И оттого стражи порядка разводили руками и показывали на стоящих у входа в Великую Пирамиду армейцев, олицетворявших собой крайнюю степень оголтелой военщины. То есть, не бравших взяток ни под каким видом.
Толпа недовольных туристов, приехавших за тридевять песков полюбоваться каменными стройками рабовладельческого строя, отхлынула, унося толстяка, а ее место тут же заняли джипы песочного цвета, колючая проволока и суровая армейская действительность в виде табличек "въезд запрещен", "стой, опасная зона" и "ватер-клозет". Вот этот "ватер-клозет" ужасал сильнее всего. Если с первыми надписями еще можно было как-то смириться, то последняя не оставляла никаких шансов: военные обосновались здесь надолго.
Второй секретарь Высшего совета Древностей Муххамед Макас с удовольствием взирал, как очищается пространство вокруг Великой Пирамиды, и как за охраняемый периметр последовательно вытесняются туристы, верблюды, гиды, погонщики верблюдов, снова гиды, снова погонщики верблюдов.
Затем настал черед немногочисленных по сравнению с гидами и погонщиками ученых. Самыми организованными предсказуемо оказались немцы, а самыми неорганизованными - так же предсказуемо - русские. Если немцы быстренько собрали свои инструменты, сложили палатки и в полном составе покинули раскопки, то русские в таком же полном составе покидать район великих пирамид отказались категорически.
Их главный - темноволосый, загорелый Василий Васильевич был громогласен, энергичен и многословен.
- Доктор Макас? Мы хотим знать, по какому праву нас лишают возможности проводить научные исследования? Почему в демократической стране нам не дают свободно высказывать свои научные убеждения?
- Вы глубоко заблуждаетесь, - Муххамед Макас возразил так по по-восточному дипломатично, что стало непонятно, в чем именно заблуждался собеседник. В том, что им запрещают, их лишают или что эта страна вовсе не демократична?
И Муххамед Макас двусмысленно улыбнулся самой своей двусмысленной улыбкой.
Но Белоусов не унимался.
- Как же вы не понимаете?! Ведь вы упускаете такую возможность познать истину, оставленную нам древними! Ведь пирамиды, это не просто пирамиды, и даже совсем не пирамиды, а источник мудрости и тайных знаний! Вы знаете, что в Великой Пирамиде заложены значения фундаментальных величин Вселенной?! Вот простой пример: соотношение перепада высот Большой галереи, поделенное на число шагов по диагонали между нижним левым и верхним правым углами, возведенное в степень, равную числу блоков камеры царя и поделенное на массу всей пирамиды точь-в-точь соответствует корню квадратному от расстояния между Землей и Луной, поделенное на высоту пирамиды? Вы это знаете?
- Теперь - да, - вежливо ответил Мухаммед Макас.
- А гранитные блоки? Да вот возьмите хотя бы гранитные блоки у подножия пирамиды!
Макасу никаких гранитных блоков брать не хотелось, и он снова вежливо улыбнулся.
- Простите, господин Белоусов, но это все вы можете доказывать и за охраняемой зоной.
- Да пошли вы все, - сказал Белоусов.
Макас не был знаком с подобными ритуальными формами прощания у русских, поэтому не знал, что именно должен отвечать.
- Пусть же Аллах вернет вам вдвойне за ваши душевные слова, - произнес доктор, сомневаясь, не слишком ли он скуп на слова.
Но одним отрядом Белоусова дело не ограничилось. В течении следующих часов из района вокруг пирамиды, а также самой пирамиды было изгнано еще три группы русских, горячо взывавших при этом к демократии, неугасимому светочу науки и тайнам древностей. Когда счет их приблизился к пяти, Муххамеду Макасу стало ясно, что он что-то упустил. И Макас отправился к Белоусову, который демонстративно поставил свои палатки сразу за колючей проволокой, и теперь злорадно наблюдал за попытками очистить периметр.
- Ага! - мстительно подтвердил он самые худшие опасения Муххамеда. - Да, конечно знаю, кто еще остался. Но вам не скажу из принципиальных соображений, а также ради будущего науки!
- То есть, из вредности? Ну, хорошо, но ведь мы можем прийти к обоюдному согласию. Скажем, вы предоставляете мне определенную информацию, а я закрываю глаза не некоторые вещи.
- Значит, подпишете пропуск?
- Нет, ну обязательно нужно произносить вслух! Ну хорошо, подпишу.
- Тогда слушайте. Осталось еще две команды. Первая, во главе в профессором Сопенко, работает к северу от пирамиды. Пытаются найти доказательства, что вся история Египта началась с тысяча девятьсот семнадцатого года, а пирамиды были построены намного позже, в частности, во время Хрущева. У них на руках есть копии накладных на камень и бетон, которые поставил Египту Советский Союз, поэтому версия очень любопытная. Вторая группа - под руководством бывшего отоларинголога Булмашева, она внутри. Ищут свидетельства, что древние египтяне обладали третьим ухом, внутренним.
- Мда, - сказал Муххамед Макас, - Но почему именно с семнадцатого?
- Круглая дата, - пожал плечами Белоусов.
За время, пока Макас размышлял над последней фразой, к нему успел подойти толстяк в белом костюме, с фотоаппаратом на груди и, едва доктор остановил на нем свой задумчивый взгляд, спросил:
- Простите, пожалуйста, что отрываю вас от важных дел. Не могли бы вы сказать, когда можно будет попасть в Великую Пирамиду?
Доктор Муххамед посмотрел на него так, что сразу стало ясно, насколько неуместен сейчас подобный вопрос, насколько неуместен здесь сам толстяк и насколько неуместен Макас, выслушивающий подобное.
Но толстяк оказался непрошибаемым.
- Я не рискнул бы беспокоить, но очень важные дела требуют, чтобы...
- Что вы хотите? - вслух удивился Макас.
- Попасть внутрь пирамиды...
- Пирамида закрыта для проведения реставрации и научных исследований. Вход без специального разрешения запрещен, - изрек доктор Муххамед и отправился выискивать последних русских
Когда на аквамариновый небосвод взобралась луна, своим ликом подобная восточной красавице, то есть, щербатая, пятнистая и со склонностью к полноте, в тот самый час толстяк в белом пиджаке попробовал подступиться к Белоусову.
- Скажите, - немного грустно спросил толстяк. - Вы не знаете, где можно достать специальное разрешение, чтобы попасть в пирамиду?
- Да пошли они все, - ответствовал Белоусов, незадолго до того столкнувшийся с восточным лицемерием в лице доктора Макаса. Доктор Муххамед юлил и уклонялся выполнить обещанное, а именно пропустить Белоусова и еще пятерых избранных за колючую проволоку. "Не сейчас, только не сейчас. Должен приехать секретарь Высшего совета Древностей, сам доктор Хавас. Поэтому, никак нельзя".
Толстяк сочувственно внимал.
- Может быть, следует попросить разрешение у того, кто приедет? - вопросил он затем. - Как вы думаете, он уполномочен выдавать подобные разрешения?
Но загадочная русская душа, оскорбленная в лучших чувствах, похоже, была способна в этот вечер только на одно однообразное словосочетание.
Доктор Муххамед не лгал. Секретарь Высшего совета Древностей Вади Хавас прибыл для полномасштабной инспекции содеянного. Он лично осмотрел посты, таблички, обошел пирамиду, а затем отозвал в сторонку Макаса.
- Журналисты? - спросил Хавас, приглушив голос.
- Еще не пронюхали, - так же тихо ответил Макас.
- Что там за палатки?
- Искатели тайн пирамид, у них сезонное обострения. Совершенно безобидные люди, если во всем с ними соглашаться. И к реальности никакого отношения не имеют.
- Хорошо. Завтра сюда приедут американцы и китайцы, будут повсюду совать нос. Похоже, что-то прознали. Хотя, Великая Пирамида - наше национальное богатство, ценность, принадлежащая только египтянам и никому больше, мировое общественное мнение полагает, что имеет на нее какое-то право.
- Это глубокое заблуждение, - глубокомысленно ответствовал Макас.
- Что именно? Хотя, впрочем, так даже лучше: пусть будет больше витиеватости и многозначительности. Главное, чтобы наши гости отбыли в полном неведении, что именно мы нашли в пирамиде. Еще лучше - с чувством вины. Обычно мировое сообщество вначале усердно бомбит того, кто посмеет указать ему на его законное место, а потом долго и терпеливо лелеет в уголке чувство вины. Поэтому, пусть сразу начинают со второго.
Кстати, китайцев близко к пирамиде не подпускать. И особенно не давать замерять и фотографировать, иначе они наладят у себя массовый выпуск копий.
- А американцев?- уточнил доктор Муххамед.
- Этих пропустить следует, иначе объявят у нас гуманитарную катастрофу. Кроме того, мне хочется в очередной раз лицезреть их удивление. "Разве она не в Иллинойсе? Выше самого высокого американского небоскреба? Построили задолго до Нью-Йорка? Невероятно!" Обязательно в делегации найдется хоть один такой.
На выезде из охраняемой зоны доктор Хавас столкнулся с печальным иностранцем в белом костюме. Иностранец перегораживал дорогу.
- Простите меня, - просящее проговорил иностранец, - вы не могли бы прояснить, почему Пирамиду закрыли для осмотра? Где я могу получить пропуск внутрь?
- Кто вы такой? - спросил Хавас.
- Я? Штурман-инспектор... собственно, это неважно, просто мне очень нужно попасть внутрь, так сказать, по личным обстоятельствам.
- Вот именно, - произнес Хавас с тем дружелюбием и демократизмом, что особенно легко даются в разговоре с посторонними, которым, вдобавок, вы ничего не должны, - по личным обстоятельствам. Как у нас это любят - личные обстоятельства! Не державные цели, заботы, не высокие общественные устремления, а мелкие личные делишки штурманов-инспекторов.
- Увы! - сокрушенно вздохнул иностранец, - Вы совершенно правы. Но именно поэтому я и решил пойти официальным путем...
- Сейчас, можно сказать, происходит, - продолжал Хавас, не обращая внимания на иностранца, - важнейшее государственное дело, приведена в боевую готовность армия, президенты не спят, звонят друг другу, заседают парламенты, индексы на биржах замерли в ожидании, а тут вдруг появляетесь вы и требуете, чтобы вас пропустили в Пирамиду. Вот, предположим, я приеду к вам...
Хавас оглядел иностранца, но страна, из которой тот мог заявиться, не определялась никак.
- Приеду к вам... в общем, приеду и попрошу пропустить меня в гараж вашего президента, осмотреть его личный автомобиль. Что вы на это скажете?
- Скажу, что у нас не президент, а император, - оживился толстяк. - А если это ваш бронеавтомобиль, который вы припарковали давным-давно и теперь хотите им воспользоваться?
Хавасу подумалось, что с примером он погорячился.
- Не нужно оставлять автомобили в неположенном месте! - заметил он. - Очень легко рассуждать, ни за что не отвечая, и только выпрашивая: пропуски, автографы и повышение жалованья.