Затем он встряхнулся, плашмя лег на пол и с фонариком в руке медленно пополз в зловещую дыру перед собой. У Эшбрука возникло тревожное чувство, почти предчувствие, когда он увидел, как исчезают в дыре носки ботинок Фила.
— Видишь что-нибудь? — нервно спросил он.
— Еще нет.
Голос Фила доносился словно из недр земли. Когда он умолк, воцарилась напряженная тишина; тиканье часов в кармане брюк казалось Эшбруку невероятно громким, как если бы рядом кто-то быстро и ритмично бросал монеты в металлическую чашу. Он почувствовал облегчение, когда замогильный голос вновь стал докладывать:
— Думаю, здесь достаточно высоко, чтобы встать во весь рост. Шире, чем…
Послышалась какая-то возня, глухой удар тела, рухнувшего на неподатливый камень, стон — и затем тишина.
На миг Эшбрук окаменел. Затем он поспешно лег на пол перед отверстием, сложил ладони рупором и позвал:
— Фил! О, Фил! Отвечай! Ты ранен?
Затаив дыхание, он прислушивался, ожидая ответа. Никто не отвечал. Он слышал звук капель где-то в темноте. Он снова позвал Фила. Непрерывное «кап, кап, кап», теперь уже вполне слышное, было единственным ответом.
Эшбрук повернулся к перепуганным туземцам.
— Пробейте эту скалу! — приказал он.
Дрожа от страха, рабочие повиновались и двинулись вперед, но тотчас остановились, дрожа от страха.
Эшбрук заметил, куда смотрели их широко раскрытые глаза, и его губы скривились от отвращения: перед ними по стене медленно полз огромный белый паук, создание, иногда встречающееся в очень древних гробницах.
Страшное существо было размером с ладонь и растопыренные пальцы взрослого мужчины, с раздутым телом и необычайно толстыми ногами. Казалось, они обладали силой, несоразмерной размерам тела. Паук, покрытый спутанными белыми волосами, выделялся на фоне темной поверхности скалы, как обесцвеченный череп на черном бархате. Он полз медленно, неторопливо, словно наевшись до отвала какой-то отвратительной еды, вероятная природа которой вызвала у Эшбрука невольную дрожь.
Оба туземца были совершенно парализованы страхом. Глаза их вылезли из орбит, а на лбу крупными каплями выступил холодный пот, ибо египетский паук-могильщик не только представляет собой страшное и отталкивающее зрелище, но и окружен многочисленными легендами и суевериями, способными даже самое безобидное и кроткое на вид существо превратить в воплощение смертельного ужаса.
Эшбрук с усилием взял себя в руки. Он выхватил револьвер, тщательно прицелился и выстрелил. Пуля с наконечником из мягкого металла сотворила из огромного паука липкий сгусток, медленно стекавший по камням. Заслышав гром выстрела, туземцы с криками бросились в темноту, роняя инструменты и фонари в своем безумном бегстве.
Светя тонким, как карандаш, лучом карманного фонарика, своего единственного проводника, профессор стал торопливо пробирался обратно по туннелю. Он бросился бежать, когда услышал, что крики туземцев зазвучали вдвое громче. В конце туннеля он нашел их. Рабочие указывали вверх. Он испуганно взглянул туда же и в ужасе отступил.
Люк был закрыт!
На мгновение профессор почувствовал истерическое желание закричать вместе с остальными, но сама паника рабочих заставила его нервы успокоиться. Он грубо схватил Биебу за руку и встряхнул его.
— Приготовьтесь! — рявкнул он. — Мы должны открыть дверь! На четвереньки — быстро!
Рабочие подчинились приказу и через мгновение оказались прижатыми друг к другу в углу у стены. Их голые колени упирались в расстеленную на полу куртку Эшбрука. Все еще держа в руке фонарик, профессор легко вскочил на голые коричневые спины. Затем он пошире расставил ноги, погасил фонарь, сунул его в карман, уперся обеими руками в холодный камень люка над головой, глубоко вздохнул и… толкнул.
На мгновение его охватило ужасное подозрение, что кто-то положил на люк тяжелый груз, так как камень казался неподвижным. Но вдруг, к его великому облегчению, плита подалась, медленно и тяжело, но достаточно, чтобы он убедился, что она по-прежнему вращается вокруг своей оси.
Дюйм за дюймом огромная каменная плита поднималась вверх. Усилие было огромным. Хотя в туннеле под старой гробницей было прохладно, по лицу Эшбрука струился горячий пот. Туземцы вздрогнули и негромко вскрикнули, когда его подбитые гвоздями ботинки впились им в спины, но держались стойко.
В полной темноте и тишине, пойманный в ловушку человек напрягался, казалось, целую вечность. Руки его ныли и пульсировали так, что он боялся упасть, все тело дрожало, тревожно вздулась большая вена на покрытом потом лбу.
Наконец из гробницы наверху просочился тонкий луч слабого дневного света. Профессор начал еще энергичней толкать плиту, пока полоска света не расширилась до нескольких дюймов. Затем, собрав все свои силы, он на мгновение удержал большой камень одной рукой, а другой потянулся к дальнему концу. Его пальцы охватили край толстого каменного блока, он сделал последнее огромное усилие, и плита качнулась, застыв, как раньше, в вертикальном положении.
Силы Эшбрука иссякли. Он соскочил вниз и, задыхаясь, прислонился к стене. Тем временем туземцы с едва ли не обезьяньей ловкостью карабкались вверх и наружу. Биеба протянул руку и помог профессору выбраться.
— Бери электрическую дрель, надо вытащить оттуда Фила! — крикнул ученый, едва отдышавшись.
Через несколько минут они уже тащили тяжелый аппарат к краю ямы. Поначалу туземцам не хотелось снова спускаться в мрачное подземелье, но профессор нервно потянулся к рукояти револьвера, и они с готовностью повиновались.
При свете двух электрических фонарей Эшбрук наблюдал, как мощный бур быстро сверлил рыхлую каменную стену, за которой исчез Фил. Время от времени он звал ассистента, но не слышал никакого ответа. Как только был проделан достаточно большой пролом, он протиснулся в помещение, оказавшееся просторной камерой. Но времени оглядываться по сторонам не было: луч фонаря тотчас высветил на полу скорченное тело Фила. Эшбрук опустился на колени рядом с ним и стал щупать его пульс. В эту минуту, к его громадной радости, молодой человек открыл глаза и стал ошеломленно озираться. Увидев Эшбрука, Фил попытался улыбнуться.
— Что-то упало на меня, — сказал он слабым голосом, — и сбило с ног, и я ударился головой об пол.
Их ослепил яркий свет: Биеба, полностью разрушив стену, шагнул внутрь с электрическим фонарем в руке. Профессор помог Филу подняться.
— Как ты себя чувствуешь? Хочешь выйти наружу и подышать свежим воздухом? — спросил он.
— Нет, со мной все в порядке, просто болит шишка на голове, — заверил его Фил.
Они огляделись. Камера, где они находились, была довольно большой и почти квадратной. Тут и там стояли несколько предметов мебели, инкрустированная золотом колесница и ряд больших сосудов с сушеными фруктами, однако взгляды профессора и его ассистента были прикованы к центру комнаты.
Воды медленно капала из отверстия в потолке в небольшой и, по-видимому, сравнительно глубокий овальный бассейн. На обоих концах бассейна в каменном полу были укреплены вертикальные мачты, а между ними висела похожая на гамак качель, в которой покоилась мумия. На низком постаменте у края бассейна стояли богато украшенный кувшинчик и маленькая резная шкатулка.
Впервые в жизни Фил увидел профессора по-настоящему взволнованным.
— Подожди, вот принесу сюда фотографическую камеру! — воскликнул Эшбрук. — Что скажет Британский музей о расположении и способе захоронения этой мумии? Фил, мы нашли что-то новое, совершенно новое!
Но Фил смотрел на вход в туннель, через который они вошли.
— Так вот что сбило меня с ног, — тихо сказал он. — Глядите!
Эшбрук обернулся.
От оси, установленной высоко на стене над отверстием, параллельно и близко к стене камеры тянулась длинная деревянная балка. На конце этой стрелы было прикреплено зловещего вида металлическое лезвие. Когда деревянная рука опускалась вниз, оно проносилась совсем близко к полу и могло обезглавить или серьезно ранить человека, который осмелился бы проползти через десятидюймовую трещину, только что расширенную с помощью бура. Механизм разряжался посредством небольшого деревянного спускового крючка, вделанного в пол.
— Я задел крючок ногой, когда вставал, — сказал Фил. — Если бы я прополз на фут дальше… вжик! — Он сделал красноречивый и неприятный жест. — А так, — продолжал он, — меня только ударила и сбила с ног стрела. Хорошо, что я встал, как только пролез внутрь. Тем не менее, я думаю, что лезвие едва не задело меня.
— Послушай, Фил, эта штука, кажется, взведена и вновь готова к действию. Но каким образом… Здесь творится что-то очень странное, говорю тебе. Посмотрим, есть ли еще какой-нибудь способ выбраться из этой камеры, кроме как через наш туннель. Эта тяжелая стрела не могла сама вернуться на место… Лучше все-таки разрядить механизм, не то кто-нибудь из рабочих может пострадать.
Эшбрук шагнул вперед, ударил ногой по спусковому крючку и отскочил назад. Смертоносное оружие со скрипом скользнуло вниз, но вместо того, чтобы снова взмыть вверх, как обычно и происходит с маятниковыми конструкциями, оно осталось висеть в воздухе на самом дальнем конце своей дуги.
— Там, наверху, должна быть какая-то защелка, — сказал профессор, указывая на дыру в стене, где исчезала ось, — и это еще одна причина, почему она не могла вернуться на место сама по себе… Кто-то побывал здесь, пока ты лежал без сознания!
— Если и побывал, — неуверенно сказал Фил, — то уже скрылся. Вы сами видите, что здесь никого нет, кроме вон той мумии.
— И она вряд ли на такое способна, — с улыбкой добавил Эшбрук. Оба ученых инстинктивно перевели взгляд на мрачный коричневый профиль, видневшийся над краем украшенного орнаментом гамака. Внезапно Фил схватил профессора за руку.
— Смотрите! Ради Бога, смотрите! Мумия движется!
Профессор сделал шаг вперед, и у него отвисла челюсть.
Потом челюсть захлопнулась, он выпрямился и прочистил горло.
— Чушь! Твое воображение подшучивает над тобой, а может, гамак раскачивают воздушные потоки. Мумии трехтысячелетней давности не двигаются!
Фил содрогнулся.
— Надеюсь, мне показалось, — пробормотал он.
В этот момент в камеру ворвался Биеба, который несколько минут назад вернулся в туннель.
— Каменная дверь снова закрылась!
Наступило ошеломленное молчание. Затем профессор спросил:
— Когда она закрылась?
— Только что.
— Секунд тридцать назад?
— Да. Просто захлопнулась — мы ее не касались.
Эшбрук задумался на несколько секунд.
— Фил, ступай под люк, стань там и смотри. У меня появилась идея.
Молодой человек бросил последний недоверчивый взгляд на мумию, перепрыгнул через груду каменных обломков у входа и побежал по туннелю. Профессор окликнул его.
— Я на месте, — последовал ответ.
Эшбрук прошел под длинной деревянной стрелой, все еще висевшей неподвижно. Он встал на цыпочки, схватился за нее чуть повыше лезвия и потянул вниз.
— Что-нибудь произошло? — крикнул он в устье туннеля.
— Нет!
Он потянул сильнее. Стрела переместилась на несколько дюймов вниз.
— Эй! Люк начинает открываться! — взволнованно крикнул Фил из туннеля.
Профессор отпустил стрелу, и она рывком вернулась в исходное положение.
— Дверь снова захлопнулась!
— Хорошо, именно это я и хотел выяснить. А теперь возвращайся сюда.
Когда Фил вернулся в погребальную камеру, Эшбрук улыбнулся и указал на ось балки.
— Очень простое и остроумное решение. Видишь эту ось? Так вот, на этой же оси размещена каменная плита. Открыв люк, мы автоматически подняли подвижную стрелу и поставили ее на место. Когда это было сделано, люк защелкнулся в вертикальном положении, но затем, когда ты нажал на спусковой крючок и освободил стрелу, каменная плита упала вниз и заперла нас здесь. Однако же, теперь у нас есть сверло, так что мы вырежем люк. Тогда ничто не сможет застать нас врасплох.
— Давайте покончим и с этим малоприятным устройством, — предложил Фил, указывая на лезвие и стрелу.
Пока из туннеля выгребали обломки рыхлого камня, снимали с оси тяжелую плиту и обезвреживали качающуюся балку, настало время ужина. Эшбрук предложил отложить подробный осмотр погребальной камеры до завтрашнего утра. Фил согласился.
— Лучше захвати и складной столик, Фил, — крикнул профессор от входа в гробницу. — Я хочу осмотреть эту мумию, прежде чем мы вынесем ее наружу.
Он повернулся к стоявшему рядом Биебе.
— Батареи в фонарях новые?
Туземец кивнул и стал спускаться вслед за Эшбруком по лестнице, которую они установили на месте прежней каменной плиты.
Когда Фил миновал туннель и вошел в «зал бассейна», Эшбрук возился со вспышкой. Фил разложил и установил длинный и низкий переносной столик, затем подошел к своему наставнику.
— Я думаю, это мумия За, — заметил он, желая разговорить профессора. Эшбрук был занят и не ответил, и Фил направился к бассейну. Машинально он достал из кармана листок с переводом надписи, что привела их сюда. «Жалом ларца и соком кувшина…» — перечитал он. Его взгляд упал на постамент, на которой стояли приземистый кувшин и резная шкатулка. Он снова посмотрел на профессора: тот был полностью поглощен своей фотографической камерой и как раз вставлял пластинку. Повинуясь внезапному порыву, Фил быстро схватил шкатулку и кувшин и вышел. Эшбрук не заметил его ухода.
Спрятав оба предмета под своей походной койкой, Фил вернулся в гробницу. Он сразу почувствовал запах горелого магниевого порошка и нашел профессора весьма довольным.
— Давай сейчас спустим мумию вниз и внимательно осмотрим. Я хочу сделать еще несколько снимков, потому что на мертвом нет покровов, в отличие от любых мумий, какие я когда-либо видел. Собственно говоря, наш писец практически голый.
Они двинулись к гамаку.
— Веревки крепятся к крюкам в шестах, — сказал Фил. — Мы можем отцепить их, раскачать гамак и отпустить его над полом.
— Хорошая мысль, — отозвался профессор.
Веревки легко соскользнули, и какое-то мгновение ученые держали мумию низко над водой, стоя друг против друга и готовясь переправить гамак на пол.
— Ух ты! Наш парень весит целую тонну! — простонал Фил, упираясь ногами, чтобы не соскользнуть в воду.
— Это все украшения на гамаке, — объяснил Эшбрук. — Он еще и пристегнут. Те, кто заботились о его похоронах, устроили для него хорошую и безопасную колыбель. Ну, все готово. Раз, два!
Они попытались раскачать гамак. В тот же миг пересохшие и изношенные древние веревки лопнули. Гамак и мумия с плеском погрузились в темные воды бассейна.
Профессор гневно отшатнулся. Фил сидел на пыльном полу, рассматривая оставшийся в руке кусок веревки.
— Чертово невезение! — возмущенно проговорил Эшбрук. — Интересно, глубоко ли здесь. Теперь он бесполезен, даже если мы его вытащим.
Профессор привязал небольшой камень к шестифутовому шнуру и бросил камень в бассейн. Камень погрузился на всю длину шнура, не коснувшись дна.
— Мы могли бы сделать багор, — предложил Фил и посмотрел на взбаламученную поверхность воды. — Посмотрите только, какие пузыри!
— Да, эта высохшая старая мумия впитывает воду, как губка.
— Я бы хотел ее вытащить, — сказал Фил. — Посмотрю, смогу ли соорудить какую-нибудь снасть прямо сейчас.
— Хорошо. А я тем временем осмотрю все это, — и Эшбрук указал на стоявшие у стен предметы.
Наверху, в пустой гробнице Нер-Таула, Фил встретил Биебу. Бригадир завороженно наблюдал за большим белым пауком, медленно ползущим вверх по стене. Фила, как и других, охватило отвращение при виде этого отталкивающего существа, но вместе с тем, как энтомолог-любитель, он испытывал к пауку и немалое любопытство.
— Он ядовитый? — спросил молодой человек.
Биеба пожал плечами.
— Тогда почему ты так его боишься?
Туземец повернул к нему широко раскрытые от ужаса глаза и что-то невнятно пробормотал.
— Ты когда-нибудь слышал, что подобный паук кого-нибудь кусал?
Биеба признался, что слышать о таком ему не доводилось; но если это произойдет, добавил он, укушенный непременно умрет самой ужасной смертью.