Я обо всем этом знал. И только по той причине, что лично посетил столичную тюрьму и не получил от Диехо Сар-Вентеса то, что просил. Это меня задело, и я отдал команду собрать о наглеце всю информацию, какую только возможно. Занимались этим бывшие шпионы Канимов, и предоставленный ими материал заставлял задуматься, а затем порождал вопросы.
Например:
Жалованье господина Сар-Вентеса, потомственного начальника тюрьмы, двадцать семь иллиров в месяц. По столичным меркам это довольно скромно и никто не видел его на сборищах аристократов. Но при этом он имел большой дом в центре столицы, вклады золотом в нескольких банках, виллу на южном побережье и титул «домашнего» барона в небольшом графстве Сихаро со всеми положенными привилегиями, землями, замком, податными деревушками и крестьянами. И отсюда вопрос – откуда у Сар-Вентеса деньги?
В общем-то, не самый сложный секрет и агенты выяснили, что Сар-Вентесы разбогатели еще в то время, когда первый представитель этой семьи занял должность начальника тюрьмы, а произошло это триста двадцать лет назад. Однако откуда у него появились деньги история и налоговые имперские декларации умалчивали. А потом, несмотря на расширение семьи, в которой рождались преимущественно девочки, коим полагалось приличное приданое, Сар-Вентесы становились только богаче. Значит, есть у потомственных начальников «Сабхарши» какой-то доход и, судя по всему, он связан с арестантами.
Типовая ситуация – попадает в тюрьму некий аристократ, жрец-еретик или чародей, который разгневал императора, великих герцогов, архимага или верховного жреца. Со временем о нем все забывают, но на воле у него остаются родственники и друзья. Они хотят, чтобы близкий человек имел хорошее питание, иногда смотрел на солнце и читал книги. А еще они желали, чтобы арестант делился с ними секретами и знаниями. И к кому они в таком случае обращались? Наверняка, к начальнику тюрьмы или к его подчиненным, которые, как и Сар-Вентесы, были потомственными служаками в «Сабхарше». А поскольку услуги подобного рода должны оплачиваться, доход господина Диехо и его предшественников, мог быть весьма солидным.
Ну, ничего, теперь все изменится. Синекура семьи Сар-Вентес заканчивается и доходы от тюрьмы пойдут в казну Имперской Тайной Стражи. А вот что делать с самим начальником «Сабхарши» я пока не определился. Встретимся, обсудим передачу полномочий, и многое будет зависеть от его поведения, готовности делиться неправедно накопленными богатствами и сотрудничать…
А дело уже к вечеру. На столицу опускались сумерки и вскоре окончательно стемнеет. Самое время отдохнуть, и, может быть, развлечься, посетить какое-нибудь модное светское мероприятие или театр. Однако, несмотря на тяжелый трудовой день, желания тратить драгоценное время на гулянки не было. И, решив безотлагательно посетить «Сабхаршу», я вызвал Дина Осколье.
Заместитель появился моментально и, вопросительно кивнув, поинтересовался:
– Что делать, кого убить?
– Убивать никого не надо. По крайней мере, прямо сейчас. Прикажи подготовить коляску на выезд и десять конных воинов Черной свиты, желательно, ветеранов.
– Куда-то отправляешься?
– В тюрьму.
– Опять?
– Да.
– А мне что делать?
Посмотрев на Дина, я отметил, что вид у него потрепанный, а лицо серое от усталости, так что если кому и требуется отдых, то именно ему:
– Тебе выходной на сутки. Вместо себя оставь кого-то из ротных командиров. На службу завтра к вечеру. Как раз Иллир вернется, и появятся новости.
Осколье расплылся в улыбке:
– Есть!
Спустя десять минут, покинув дворцовый комплекс, в сопровождении гвардейцев, я ехал по улицам столицы и смотрел по сторонам. Шум и гам огромного мегаполиса, его постоянное движение и суета, отвлекли меня от забот. Но невдалеке от храма Улле Ракойны я увидел ламию в образе молоденькой жрицы. После чего благодушный настрой сбился, и мысли снова перескочили на службу.
Я приказал остановиться. Под взглядами досужих зевак, никого не стесняясь, Отири запрыгнула в коляску и чмокнула меня в губы.
– Привет, любимый, – улыбнувшись, сказала она.
– Здравствуй, лапушка, – ответил я, тоже улыбнулся и взмахнул рукой.
Окруженная всадниками коляска покатила дальше по улице, и я спросил ламию:
– Чем сегодня занималась?
– Обеспечивала связь жриц с моими сестрами.
– Что-то серьезное?
– Более чем, – ламия прижалась ко мне и перешла на мыслеречь: – «Наши сестры на материке Лесокрай узнали, чем именно занимался Иллир на землях эльфов. И это нас сильно встревожило».
«Интересно, – я тоже перешел на мысленный обмен: – Поделишься?»
«Конечно, ведь ты мой избранник и паладин Кама-Нио. Даже смерть богини не может этого отменить. Поэтому все, что известно мне, будет известно тебе».
«Я понимаю. Просто попытался пошутить. Так в чем там дело?»
«Иллир разграбил схрон Финголиэри, завладел его тайнами и, нам кажется, он задумал оживить богиню».
«И чего тревожиться? Для вас, точнее, для всех нас, это благо».
«Не все так просто, Уркварт. Методики Финголиэри предусматривают кровавые жертвы. Они дадут огромную энергетику, которая вольется в байтил Кама-Нио, заставит ее очнуться и начать процесс оживления. Но богиня недаром называется Доброй Матерью. Она всегда была против подобного и строго карала тех, кто проливал кровь во имя богов. Ведь кровь и страдания меняют богов. Энергетика и сила людей – конечно, необходимы для их существования. Однако это отравленная энергетика и порченая сила. И если данный обряд произойдет, а Иллир Анхо может на это решиться, богиня никогда не станет прежней, и вместо Доброй Матери все мы получим очередную Повелительницу Смерти или Чумную Леди».
«Ну и что решили жрицы и ламии?»
«Они ожидают возвращения Иллира, и полубогу будет задан прямой вопрос – что он собирается делать с наследием Финголиэри».
«А если он не отступится и попытается пролить кровь жертв?»
Ламия помрачнела:
«Нам придется объявить ему войну и сделать все возможное, чтобы отбить байтил».
«Этого нам еще не хватало».
«Да уж, ничего хорошего. Но таково решение старших ламий и жриц Улле Ракойны»…
Я собирался сказать Отири, что решение северных ведьм и жриц империи мне не указ, и в случае войны между ними и учителем, моя хата с края. Однако коляска замерла перед тюрьмой, и я подумал, что не все, о чем думаю, стоит говорить ламии. Поэтому хорошо, что обмен мнениями прервался.
Покинув коляску, я подал Отири руку и она, не понимая, зачем мы сюда приехали, просто последовала за мной. Как обычная любящая женщина, которая доверяет своему мужчине.
Под ручку с прекрасной юной жрицей, я приблизился к офицерам Черной свиты. Они уже построились и ждали распоряжений. Бравые имперские воины, аристократия государства, ее элита, ветераны и по жизни суровые люди. При виде Отири, словно по команде, они глупо заулыбались, и мне пришлось их одернуть.
– Смирно! – выдал я самым строгим тоном, на какой был способен.
Воины вытянулись, и я провел краткий инструктаж:
– Гвардейцы! Мы прибыли для внеплановой проверки столичной тюрьмы. Есть информация, что в «Сабхарше» злоупотребляют доверием императора и нарушены правила внутренней службы. Нас здесь не ожидают и нашему появлению не обрадуются. Так что всем быть начеку. Если кто-то из местных охранников попытается бузить – сломайте ему руку или ногу. В случае вооруженного сопротивления – разрешаю убивать. Магия в этом месте бесполезна и придется полагаться исключительно на собственные силы, навыки и умения. Вопросы?
Тишина. Вопросов не было, и мы с ламией первыми направились к главному тюремному входу.
Пока я наставлял гвардейцев, охранники успели вызвать начальника. Он, судя по всему, уже собирался покинуть тюрьму, дабы отправиться в свой уютный дом, к жене и детям. Ан не вышло.
– Приветствую вас, господин граф и госпожа жрица, – выдавливая из себя слова и стараясь улыбаться, поприветствовал нас Сан-Вентрес, когда мы прошли КПП. – Насколько я понимаю, вы все-таки добыли разрешение на встречу с арестантами, которые определены к нам беглым канцлером? Могли бы предупредить заранее, и я бы их подготовил…
Не утруждая себя приветствиями, я протянул Сан-Вентресу документ с печатью императора:
– Читайте.
Начальник тюрьмы развернул свиток и прочитал его. Прервался и встряхнул головой. Он не понял, что происходит, и прочитал документ повторно. Все верно – печать императора настоящая. Но суть приказа… Как это возможно, чтобы многовековой покой тюрьмы был нарушен? Эти мысли легко читались на его лице, и я был уверен, что он попытается мне возразить.
– Господин граф, – руки Сан-Вентреса, когда он возвращал мне свиток, подрагивали. – Я должен получить подтверждение приказа в канцелярии императора.
– Вы ставите под сомнение волю государя? – я положил затянутую в перчатку ладонь на рукоять верного черного ирута.
– Нет-нет, но слишком нестандартная ситуация.
– Понимаю. И, тем не менее, приказ есть и он подлинный. Вы можете послать во дворец гонца, и он получит подтверждение. А дела тюрьмы я приму сейчас. Ведите в кабинет, господин Сан-Вентрес.
Я припер потомственного начальника тюрьмы к стенке, и вариантов развития событий для него было немного, всего два. Он мог подчиниться и мог попытаться оказать сопротивление. Я хотел, чтобы он кинулся в драку и был готов к тому, чтобы ударить его ногой в живот, сбить с ног и славно отпинать. Однако Сан-Вентрес оказался умнее. Его взгляд скользнул по равнодушным лицам прирожденных убийц за моей спиной, и он покорился.
– Воля ваша, господин граф, – еле слышно сказал он, понурился и повернулся ко мне спиной: – Я готов предоставить полный отчет и отчитаться за все, что происходило в стенах «Сабхарши» за последние семнадцать лет.
Глава 7
Империя Оствер. Грасс-Анхо. 09.01.1408.
В кабинет вошел брат Айнур, и поприветствовал меня. Я ответил и пригласил его присесть.
Брат разместился в кресле напротив, вынул из кармана продолговатый синий кристалл размером с большой палец на руке и по столешнице щелчком отправил его в мою сторону.
– Что это? – поймав кристалл и моментально просканировав его на опасность, спросил я.
– Артефакт. Господин приказал передать тебе.
– И как им воспользоваться? Для чего он?
– Господин сказал, что ты разберешься.
– Ладно. Это все?
– Нет. Послезавтра в полдень ты и Отири должны прибыть в наше святилище на общий сход. Соберутся все, кто служит Кама-Нио. Это не приглашение, а приказ.
– Кого еще позвали?
– Жриц Улле Ракойны, императора, ламий и жреца Алая Грача, который служит Сигманту Теневику.
Я уже понимал, о чем на этом сходе будет разговор, но все-таки спросил:
– Какова повестка схода?
Айнур равнодушно пожал плечами:
– Господин не сообщал, а я не интересовался.
Отметив отстраненность родственника, я задал новый вопрос:
– Ты в порядке?
На губах брата появилась печальная улыбка, и он покачал головой:
– В том-то и дело, Уркварт, что не в порядке. Но я это переживу и не стану тебя отвлекать. Приказ и посылку передал – можно двигаться дальше.
Он попытался встать, чтобы уйти. Однако я его задержал:
– Погоди, не торопись.
– Что-то еще? – он вопросительно кивнул.
– Да, брат. Мы давно не говорили с тобой один на один, откровенно, как мужчины рода Ройхо. А это делать необходимо и сейчас, когда рядом нет ламии и твоего бога, самое время. Расскажи, что тебя гнетет, а я, как старший брат, может быть, смогу дать совет или чем-то помочь. Не пойми меня превратно – я не собираюсь лезть к тебе в душу. Однако мы с тобой одной крови и обязаны поддерживать своих.
Он немного помолчал, а затем согласился со мной:
– Ты прав, Уркварт. Мне необходимо выговориться и поделиться проблемами, а пообщаться, как ни странно, не с кем. Давай, поговорим.
Пока Айнур собирался с мыслями, я налил ему и себе вина. Приподняв кубки, кивнули один другому и, молча, выпили. Ароматный напиток согрел внутренности и помог расслабиться. Пришло временное умиротворение, и только после этого брат объяснил причину своего душевного дискомфорта.
– Уркварт, я не на своем месте. Осознаю, что быть паладином легендарного Иллира Анхо – великая честь. Но я хотел совершенно другой жизни. Мой путь – быть офицером императорской армии, вести за собой солдат и сражаться с такими же, как и я, воинами, только под другими гербами и знаменами. Я приземленный человек, хоть и дворянин, а паладины, сопровождая своего бога или выполняя его приказы, сами становятся частью сверхсущества и невольно разделяют с ним груз ответственности за судьбу мира, за народы и страны. А я к этому не готов. Слишком тяжела эта ноша и непомерно много тайн вошло в мою жизнь. И я бы хотел уйти в сторону, а не могу, потому что дал клятву служить Иллиру добровольно, и назад пути нет. Вот в чем проблема, брат, и я не в состоянии ничего изменить.
Айнур замолчал и, подлив ему вина, я кивнул и сказал:
– Понимаю тебя, брат.
– Разве? – он саркастически усмехнулся.
– Само собой, ведь я, как и ты, паладин. Однако, в отличие от тебя, меня на эту стезю направили, и я не имел выбора, приносить клятву на верность богине или нет. Как и ты, я тоже мучился вопросами. Почему выбор сверхсущества пал именно на меня? Ради чего я должен менять свой образ жизни и поступаться собственными интересами? Достоин или нет нести тяжкое бремя чужих секретов и разделять с другими служителями Кама-Нио ответственность? Признаюсь, что мне тоже было тоскливо, и я не спал ночами, много размышлял и долго терзался душевными муками. Однако, как видишь, брат, я это пережил и приспособился, научился извлекать из статуса паладина пользу и даже удовольствие.
– Считаешь, что время меня излечит?
– Конечно. Но помимо фактора времени есть иные.
– Какие?
– Ты забыл, что я говорил тебе после освобождения из плена в замке Григов.
– Ну, тогда ты много чего говорил, Уркварт. Напомни свои слова.
– Чтобы не потеряться в огромном мире, чтобы не прогнуться под него и внешние обстоятельства, необходима точка опоры…
Теперь Айнур вспомнил нашу давнюю беседу, прервал меня и продолжил:
– …И для нас такая точка опоры – семья.
– Верно, брат. Семья самое главное и неважно, чем мы занимаемся, где находимся и чьи приказы выполняем. Все это никак не может повлиять на тот факт, что мы из семьи Ройхо и за нами сотни поколений воинов, ученых, чародеев, писателей, странников, философов и чиновников. Это не может не сказываться на нас. Поэтому все наши поступки и деяния обязаны приносить пользу для клана. Пусть маленького, но он есть, а ты его часть. И по большому счету, глубоко начхать, чего именно желают боги или императоры, благополучие семьи Ройхо для меня и тебя должно являться приоритетом. Ты меня услышал?
– Да, Уркварт. Только это звучит, как ересь.
– Пусть. Пока мы говорим об этом без свидетелей, можно быть честным. Я от своих слов не отказываюсь, и буду служить богине Кама-Нио до тех пор, пока эта служба не подставит под угрозу клан Ройхо. Такова моя позиция и сейчас я хочу услышать твое слово. Ты со мной?
Айнур, словно молодой студент перед суровым учителем, шмыгнул носом и ответил:
– Разумеется.
– Слово истинного Ройхо, – я снова поднял кубок с вином.
Мы опять выпили и разговор продолжился.
– Твое мнение для меня дорого, – сказал Айнур. – Мне стало легче, но я никак не могу взять в толк, чем именно, как паладин Иллира Анхо, могу помогать семье.
– Развивайся, Айнур, и становись сильнее. Учись и смотри по сторонам. Выполняй приказы Иллира и выживай даже там, где это невозможно. Все это касается тебя, как последователя нового имперского бога. А как Ройхо у тебя есть обязательство оставить после себя потомство – это минимум того, что ты можешь сделать. Поэтому я, как глава семьи, настаиваю, чтобы ты женился.
– Мне вроде бы рано, не готов к этому и на примете никого нет… – замялся он.
– Невесту тебе найдем. Не проблема. Красивую, терпеливую и в меру наивную, чтобы без долгих колебаний стала супругой такого беспокойного человека. Если ты согласен, через пару-тройку дней поедем свататься.