— Не знаю. Вроде бы и да, а вроде и нет, — Такеши присаживается возле стены, заинтересованно смотря на Чикусу. — У меня, к счастью, пыль не сыпется и пламя не стало сильнее. Просто… Внешне оно изменилось… Ты не замечал за своим такого?
— Я его даже не использовал после падения метеорита.
— Да?! — удивлённо восклицает Ямамото. — Так давай сейчас проверим! Хоть на кинжале!
— Ладно, — Чикуса устало выдыхает, понимая, что брюнет не отстанет, и ждёт когда тот, подойдёт к нему.
Такеши довольный своей маленькой победой, подходит к нему, вынимая из ножен катану и пускает по ней пламя. Чикуса замирает, смотря на чужое пламя дождя, которое почему-то переливается будто бензин, только с черным оттенком. Нет смысла спрашивать, лучше проверить. Он сжимает пальцами небольшой кинжал, зажигает пламя и удивлённо смотрит на него.
— Какого…
Ямамото даже рот открывает от изумления, смотря на явно более тёмное голубое пламя, совсем не похожее на его. Чикуса, кажется, удивлён не меньше, перебегая взглядом с чужого пламени на своё, и в какой-то момент останавливает взгляд только на собственном.
— Что за чёрт…
Такеши полностью с ним согласен, потому что у него тоже не хватает слов на это явление. В какой-то момент пламя Чикусы начинает усиленно извиваться, будто выжигая само себя. Глупо звучит, но по-другому ни один из них не может назвать этот процесс. Пламя становится ярче, насыщеннее. И теперь больше походит на дождь Ямамото. Буквально через несколько секунд, вся чернота выгорает и цвет становится таким же, как у Такеши, а через ещё одно мгновение оно начинает переливаться черным бензином, то появляясь, то растворяясь.
— Ну вот, а ты говоришь, не изменилось… — они всё так же продолжают пялится на два идентичных друг другу пламени, даже забывая на мгновение, что у них оно по природе одинаковое. — Ты там хотел кинжалы побросать, ну тогда я пойду посижу, подумаю…
Чикуса, чуть приподняв бровь, смотрит вслед Такеши. Молодец — больше нечего сказать. Отдыхать он пошёл, конечно. Юноша хмыкает, видя как тот откладывает ножны на пол и начинает разминать руки, явно для того, чтобы дальше тренироваться с катаной. На самом деле, он сам не понимает, что чувствует. Он удивлён, это однозначно, но это не должно ему помешать потренироваться сегодня. Никому ведь не надо знать, что тренировка то не первая. И просто именно поэтому первый брошенный кинжал в мишень, где-то с 20 метров, попадает почти в самый центр. Со стороны слышится тихое: «Круто», а за ним и свист клинка, рассекающего воздух.
***
Тсуна несмело заглядывает в кабинет, ожидая чего угодно: наводнения, пожара да даже нового метеорита! Но на удивление в том спокойно, несмотря на то, что и Кёя, и Хаято находятся в нем одновременно. Он напряжённо выдыхает и заходит внутрь. Ну не верится ему ещё, что между этими двумя может царить спокойствие, или что похожее.
— Как у вас дела?
— О, Тсуна! — Хаято отрывается от книги и улыбается своему небу. — Всё в порядке. Ничего сильно интересного нет.
— То есть новое есть, а интересного нет? — вздыхает Савада, не понимая логику своего хранителя, и подходит ближе, осматривая книги. — Мне кажется, или их стало больше?
— Да, я сюда перетащил все, что нашёл в других комнатах.
— Это, что… Медицина? — небо удивлённо смотрит на обложку книги, которую держит в руках Гокудера.
— А, ну да… Я подумал, что если она тут есть, то значит, есть причина. Что, кстати, странно — тут почти всё связано с хирургией и операциями по пересадке органов.
— Бррр, ну и гадость, — чуть ёжится Тсуна.
— Ага, она самая, но кто знает, вдруг пригодится.
— Собираешься в будущем кого-то резать? — с угла комнаты раздаётся смешок Кёи.
— Если только тебя…
Тсуна отшатывается от шипящего урагана и садится в кресло. Взгляд медленно ползёт по комнате, отмечая какие-то детали.
— О, точно, у меня для вас новая информация, — в комнате повисает тишина. — Я сам не видел, но мне Такеши рассказал, что когда он с Чикусой тренировались с пламенем Чикусы, что-то произошло.
— Ч-что произошло? — глаза Хаято начинают как-то странно блестеть.
— Ну, по его словам, получается, что пламя Чикусы сначала было тёмное, а потом будто выгорело и стало таким же, как и у него.
— Что? — недолгая тишина. — ЧТО?!
— А ну ещё он сказал, что пламя чуть изменило внешний вид, — тихо смеётся Тсуна, смотря на вытянувшееся от изумления лицо урагана.
Саваду уже не пугают такие новости. Наоборот — всё становится жутко интересным и заманчивым. Поэтому он уже ожидает, когда появится ещё, что-то новое.
— Кстати, Хаято, Бьянки просила передать, что тренировать Хару ты будешь сам.
— Зараза…
Дальше слушать Тсуна не хочет, потому что из уст Гокудеры вырываются только отборные японские маты, вперемешку с итальянскими. Хоть он и плохо знает его, шатен уверен, что там точно маты. Отборные. По-другому быть не может — это же Хаято.
— Так что у вас нового? — прерывает нецензурщину Тсуна.
— Наше пламя сжигает пыль, и больше ничего не может взаимодействовать с ней. Пламя при этом не поменялось, ну либо мы ещё не видели результата. Ты просил разобраться с Фуутой, так вот, пока это не получится. Я попросил Миуру поговорить с ним, а там она расскажет нам, если мелкий сам быстрее с этим не разберётся… — Тсунаёши заинтересованно слушает, всё что рассказывает ему ураган. Он многое не понимает в той же физике, но всецело доверяет Хаято и Кёе, как бы странно это не звучит.
Да, этот дуэт опасен, но никто из ребят не отрицает, что он чертовски нужный. И ураган, и облако — очень умны, поэтому результат их совместной работы не нуждается в сомнениях. Как они уживаются целыми днями в одном небольшом кабинете — не ясно. Это если ещё не учитывать их добровольное немое согласие на общество друг друга.
В какой-то момент Хаято замолкает, что-то осознав, и начинает рыться среди огромного количества бумаг, явно ища, что-то конкретное. Тсуна на это слабо улыбается и берет оставленную книгу. На открытых страницах находится рисунок, с прилагающимися описаниями. Он выдыхает и возвращает книгу на место, откидываясь на спинку кресла, и смотрит в потолок. Этой ночью ему опять дежурить, причём с Хаято, который к слову редко бывает на дежурствах, так как проводит большую часть своего времени в этом кабине за книгами и бумагами.
Тсуна переводит взгляд на Кёю. Бывший Глава Дисциплинарного Комитета. От этого звания осталась лишь мутная картинка в памяти. Этот Хибари Кёя другой. Всё такой же хладнокровный, сдержанный, собранный, но у всех на подсознании уже не ощущается того инстинктивного страха из-за него. И Тсуна уверен, что тут дело далеко не в потере конечности. Нет, если Кёя захочет, то он и одной рукой душу выбьет к чёрту, но в том-то и дело — настрой облака совершенно другой. Зависит ли это от окружения, или же его хранитель облака просто изменился — шатен не знает, но тихо надеется на последнее.
Он бесшумно поднимается и направляется к двери.
— Хаято, ты же помнишь, что сегодня наша очередь дежурить?
— Да, сколько сейчас времени?
— Я шёл сюда, было около восьми.
— Ну, тогда пойдём, возьмём оружие и на посты.
Гокудера откладывает несколько листов в сторону, явно намеренный их пересмотреть позже, и покидает кабинет вслед за небом.
Тренировочный зал встречает их гробовой тишиной. Тсуна уже привычно нажимает на синюю кнопку и направляется к открывающемуся отсеку с оружием. Хаято замирает возле панели, сверля её взглядом. Им известны не все команды, и некоторые из них они ещё не пробовали вводить. Он щурится и тянется пальцами к цифрам. Если синяя открывает отсек с оружием, зелёная даёт доступ к левому отсеку с непонятными для них механизмами и запчастями, то, что делает чёрная? Интересно. Они несколько раз пробовали, нажимали, но ничего не происходило. За этот месяц никто так и не нашёл ничего, что помогло бы разобраться в этой панели. Поэтому остаётся действовать и просто экспериментировать: нажимая из раза в раз и надеяться, что когда-нибудь получится. И плевать ему, что сейчас надо собираться на дежурство. Палец касается чёрной круглой кнопки и ожидаемо ничего не происходит. Совсем ничего.
— И как? — немного неожиданно раздаётся за плечом, от чего Хаято вздрагивает.
— Никак. Как обычно.
— Я захватил твою винтовку, так что можешь закрыть отсек, — Савада немного постукивает стволом по плечу.
— Хорошо.
Раздаётся привычный шум и комната, принимает свой изначальный вид. Хаято забирает у шатена винтовку и замирает возле панели. Опять.
— Пошли уже, всё равно она не работает.
— Или работает не правильно, — он замолкает на мгновение, а после тут же восклицает, поворачивая корпус к шатену. — Точно! Мы же пробовали только тогда, когда отсеки были открыты! Как я раньше до этого не додумался!
Он снова нажимает на кнопку и замирает в ожидании. В полнейшей тишине зала раздается шум, вот только ничего не происходит, или они не видят…
— С какой стороны был звук? — Тсуна непонимающе крутит головой по сторонам и замирает, увидев Хибари на ступеньках.
— Слева.
Гокудера почти, что по инерции открывает тот отсек, где лежат непонятные запчасти. Тсуна едва успевает поймать винтовку, которую ураган роняет с рук, несясь к возможной разгадке.
— Тут что, ничего не поменялось?!
Он начинает напряжённо пересматривает всё столы и шкафы, открывая каждый из них. От стен эхом раздаётся тихий мат, а после громкий радостный крик.
— Нашёл!
И Кёя, и Тсуна заинтересованно заходят в отсек, наблюдая, как Хаято отодвигает от стены, казалось бы, вообще не сдвигаемую панель с какими-то чертежами, за которой в стене оказывается небольшая металлическая дверца.
— Это что — сейф?
— Не удивлюсь, если да. Да! — от Хаято почти веет счастливой аурой. — И он открыт.
Он вытаскивает, что-то из небольшого сейфа и почти летит к Саваде, радостно улыбаясь. Ну, оно и ясно. Они так долго пытались понять, что на самом деле открывает чёрная кнопка. Хибари немного удивлённо приподнимает бровь, замечая в руках урагана бумаги — очень много бумаг.
— Что там? — заинтересованно спрашивает Тсуна, подходя к своему хранителю.— Итальянский?!
— Этого быть не может… Что бы это ни было, но это должно было попасть в руки самому Ноно Вонголе.
— Девятому?! Значит это, что-то очень важное?!
— Да, подождите… Это…
— Похоже не просто так в кабинете есть книги по медицине, — Кёя аккуратно вытаскивает один лист с чертежами изображающими построение чего-то механического. Чего-то, в чем разберутся только Хибари и Гокудера.
Но не сегодня. Тсуна вздрагивает, резко вырывает листы из рук Хаято и бросает их на стол, а потом дёргает хранителя за руку, идя к выходу.
— Кёя-сан, разберитесь пока сами, а нам пора дежурить!
Хибари тихо хмыкает, смотря, как ураган пытается вырваться, но все равно продолжает идти за небом. Взгляд падает на бумаги, большая часть которых на итальянском, но встречаются и родные японские иероглифы. Что же надо опять работать.
Вот только странная фантомная боль проходит по левой руке, которой нет.
Комментарий к Метеор 14. Неясный свет.
Даже написать нечего. Всё вроде бы так, как и должно быть. А если нет, то пишите отзывы - они меня очень вдохновляют.
Наслаждайтесь)
========== Метеор 15. Бесконечный холод. ==========
Киоко аккуратно открывает входную дверь и выходит на улицу, вдыхая прохладный воздух, и чуть морщится от пепла. Она оглядывается и торопливо идёт к Тсуне, которого замечает возле забора. Савада до этого отрешённо смотревший в небо, улыбается девушке, но как-то слишком напряжённо.
— Киоко-чан, тебе лучше не выходить сегодня на улицу, — девушка почти тормозит, но всё равно продолжает медленно подходить к нему.
— Интуиция? — он коротко кивает, напрягаясь, будто через минуту произойдёт взрыв, но ничего не происходит. — Я ненадолго. Просто… — девушка опускает взгляд, стараясь не показать румянец на щёках. — Волнуюсь, как вы тут. Почему не ушёл сегодня с дежурства?
— Не могу… Просто боюсь уйти, сегодня точно, что-то произойдёт.
Киоко на это лишь молчит. Ей незачем сомневаться в словах Тсунаёши, но она всё равно волнуется за него — за всех ребят. Она естественно не дежурит, нет, куда ей. Прошло от силы полтора месяца, после того, как она начала тренироваться. Она стала немного сильнее, но при этом Сасагава не теряет здравый смысл, и даже не заикается о дежурстве. В конце концов, тренируется она не для того, чтобы на рожон лезть, а чтобы элементарно защититься самой и защитить детей, в случае чего.
Киоко чуть улыбается и поднимает взгляд в небо, а оно серое-серое, как и всегда. Хотя в каком-то далёком отголоске памяти, она помнит, что оно было голубое, яркое такое. Чем-то похоже на пламя дождя. Но то было тогда. Два месяца назад. Тогда всё было по-другому. Они не считали дни, не ждали чего-то. Тогда у Киоко под кофтой, на поясе юбки не висела кобура с пистолетом.
Она выдыхает облачко пара и прикрывает глаза. Ей изначально хотелось взяться за меч, но после недолгих раздумий она решила всё-таки остановиться на пистолете, на первое время. На тренировках стало ясно, что ближний бой забирает больше сил и к нему нужно быть, ну, сильно физически готовым, а она пока не готова к такому. Мышцы на ногах и плечах чуть побаливают, но ей это даже нравится — это значит, она не зря старается.
Тсуна осматривает её и диву даётся. Никогда бы он не подумал, что Киоко, та Киоко-чан станет другой — сильнее, чуть увереннее. Девушка, похоже, сама не сильно замечает, но вот остальные хорошо видят, как та изменилась, даже немного характером. Та же Хару, теперь чуть ли не спящая с револьвером, тоже изменилась. И Тсуна на самом деле не знает, что и думать. С одной стороны, не хотелось вмешивать в это всё девушек. А с другой… Они сами добровольно согласись на это, добровольно попросили их научить и в этом на самом деле нет ничего плохого.
— Тсуна! — к краю крыши подбегает Бьянки. — Главный вход!
— Киоко-чан, в дом, быстро!
Девушка, замерев на мгновение, бросается к двери, боковым зрением замечая поднявшуюся пыль в воздух и стаю диких собак. Она стала быстрее, вот только выпрыгнувшая откуда-то сбоку псина, перекрывает дорогу к двери и она испуганно тормозит, смотря во все глаза на животное, ну или то, что раньше было им.
— Киоко, ко мне!
Она не сразу соображает, откуда доносится голос, но уже в следующее мгновение бежит в сторону к Бьянки, которая стреляет в животное из дробовика. Киоко почти не вздрагивает, не впервой она слышит выстрелы, да и на улице они не такие звонкие, как в металлическом зале с хорошим эхом. Она прячется за левом плечо девушки, достаёт свой пистолет, дёргая затвор, и опускает курок. Пальцы напряжённо сжимают рукоятку, из-за чего ладошки начинают немного потеть. Где-то раздаётся взрыв, и она начинает обеспокоенно оглядывается в поисках его источника, но тут же немного успокаивается, видя, как Тсуна перезаряжает пистолет. Хотя, какой тут успокаивается.
— Твою мать, промазала! — Бьянки громко возмущается и дёргается в сторону, потянув за собой Киоко. На пороге дома стоит Хаято и прицеливается ещё раз в животину, что несётся на девушек. Сасагава чуть не падает, чувствуя толчок в плечо, и бежит к Тсуне, смотря, как Бьянки уклоняется от взрыва.
— Сюда, Киоко, — Тсуна даже забывает прибавить «чан», напряжённо отбрасывая в сторону полностью разряженный ствол. Ладони загораются пламенем, и он несётся на ближайшую тварь, отбрасывая ту в сторону небольшим взрывом. Киоко кашляет, отгоняя от лица кружащий в воздухе пепел, и пытается различить за ним, кто, где находится. Она напряжённо прижимается к той стене, возле которой стояла с Тсуной несколько минут назад.
Всюду раздаются взрывы и выстрелы. Саваду отлично видно, благодаря его яркому пламени. А сама Киоко так и стоит, замерев с пистолетом в руках. Сердце бешено колотится в груди, и ей впервые так страшно, впервые так жутко. Но если она продолжит здесь стоять, то ничего хорошего не выйдет. Как там она думала «чтобы на рожон не лезть»? Ха, ха, и ещё раз ха! Киоко глубоко вдыхает и бросается вперёд, с силой сжимая пистолет в пальцах. Пробегает мимо Бьянки, стреляющей в тварей, приседает, когда над головой свистят пули и испуганно смотрит на Хаято. Тот хмурится и подзывает её к себе. Вот только между ними расстояние как минимум 15 метров, и преодолеть их надо ещё суметь. Она закусывает губу и срывается с места, молясь всем богам, чтобы её не задело взрывной волной или пулей, не сбила с ног тварь, чтобы она смогла добежать. Только бы добежать.