День прошёл, мягко говоря, нервно. Адриана тихо, пока никто не видит, выбралась на крышу, положила на самое освещённое место их передатчики и поминутно бросала на них напряжённый взгляд. Свою роль, видимо, она уже выучила, и нервничала теперь только за связь. А Дэвид нервничал из-за того, что придётся, идя к Руффи, не просто снять Стража – оставить его пока у Паоло. Это необходимо, Руффи не должен их почувствовать. На безопасном расстоянии вокруг дома рассредоточатся Паоло, Адриана и Лилиана, образуя правильный треугольник, так они смогут создать купол, сквозь который не пробиться сигналу Стража, даже если он успеет его подать. Когда они с Туйо обездвижат Руффи, Паоло тоже войдёт в дом – он надеется хотя бы попытаться что-то выжать сканированием из памяти Руффи. Сигналом послужит бой часов на башне неподалёку, так что уж придётся им управиться до того… А потом они займутся Руффи – будем надеяться всё же, инсценировкой его гибели и подготовкой к побегу, а Паоло присоединится к своей бригаде, готовящейся к походу в шахту. Если удача будет на их стороне, то агенты Арвини будут здесь за два часа до рассвета…
«Будь очень осторожен, вам едва ли удастся застать его врасплох. Максимум, вы можете не дать ему позвать на помощь. Лучше бы вам застрелить его издали, но и тогда Страж может успеть удрать».
«Вот именно поэтому такой вариант неприемлем. Допустить утечку на этой стадии мы не можем себе позволить. Это тревожно, на самом деле… На других объектах, насколько мы знаем, не было остраженных. Ладно, когда это кто-то уровня генерала Кальдаро, но Руффи – мелковатая сошка… Зачем ему Страж? Он не может быть из тех, кого остражили ещё тогда, когда размещали бомбы – слишком молод. И он не отвечает ни за что другое, кроме этой шахты. Ему достаточно б было распоряжения подорвать аварийный тоннель с целью затопления».
«Может быть, они послали его как соглядатая, да. Они не могут не понимать, что сопротивление должно быть. У власти на Центавре много трусливых и слабых, но не все трусливы и слабы в простом народе. За столько лет существование дракхов не могли не начать замечать. Тем более что ваши агенты с информацией о рейнджерах и о дракхах дошли не до каждого уголка, но до многих».
«Главное, что, кажется, до самих дракхов она пока не дошла… Пока они считают, что это сугубо местное, стихийное сопротивление, у нас есть некоторое преимущество».
Хотя после неосвещённых улиц должно было быть, в общем-то, привычно, непроглядная темень заброшенного парка, примыкающего к южной части сада Руффи, совершенно Дэвида дезориентировала. Пока они шли по главным дорожкам, он ещё мог не спотыкаться о щербины и вздутия на покрытии, но боковые дорожки настолько были погребены под слоем опавшей листвы и поросли травой и даже бойким молодым кустарником, что можно было считать, что их вовсе не было. Когда же последняя из этих дорожек закончилась, им пришлось ещё несколько метров продираться через высокую спутанную траву и разросшиеся кусты, прежде чем перед ними выросла высокая решетчатая ограда.
– Вот здесь у нас имеется проход… Ну, как – проход… Если постараться, вскарабкаться можно.
Дэвид с сомнением посмотрел на габариты Гиоро – мастер участка из шахт Гатвини, он был двухметрового роста и соответственной комплекции, потом на упомянутый проход… Когда ставили ограду, вовремя не выпололи молодой росток деревца, потом вовсе забили заглядывать в этот участок сада, деревце выросло и легко и изящно, наклонившись, согнуло своим напором несколько прутьев ограды, в итоге, подтянувшись и взобравшись на ствол, по нему, как по своеобразному мостику, перебраться в сад было можно.
– А она не под током? А то если заденем…
– Так-то под током, конечно… Но дерево, если помните, диэлектрик, так что по стволу пройти можно безбоязненно. Там, по нижним звеньям, которые под стволом – ток идёт, так что периметр не разомкнулся, они и не заметили. Главное не сверзиться с него…
– Это уж точно… - Дэвид посмотрел на раскачивающиеся над головой ветви, - а сначала запрыгнуть туда…
– Не вопрос, мелкий, иди сюда, подсадим…
Дэвид пискнул и схватился за гребень Гиоро, потом всё же удержал равновесие и подтянулся на свисающей над головой ветке, взбираясь на ствол.
– Эх, старость, что ни говори, не радость…
– Вы уверены, что…
– А куда деваться?
Каким-то чудом старому Туйо удалось не сорваться с дерева. Зато совокупным весом они пригнули ствол так, что для Гиоро ухватиться уже не было проблемой.
– Давайте-ка отползайте, ребята. А то втроём мы его точно обрушим. Треск из дома, может, и не услышат, а вот без травм точно вряд ли обойдётся.
Сад был так же тёмен и объят тишиной. Фонари горели только возле самого дома. Но хотя бы дорожки тут были такие, что можно было не опасаться переломать ноги.
Сдал ли кто-то Гиоро ключ, или он отпер дверь чёрного хода отмычкой, Дэвид не знал. Ему велели ждать внизу и подниматься, когда шум борьбы вверху стихнет. Гиоро двигался с поразительными для своих габаритов бесшумностью и грацией, невольно заставлявшими задуматься, всегда ли он вёл честную жизнь. Впрочем, тих, как мышь, был и Туйо, даром что разило от него так, что, казалось, на ногах стоять не должен был.
Руффи живёт один, из слуг на ночь в доме остаются только два личных охранника, но их «взяли на себя» приятели Гиоро, кажется, в плане того, чтоб подсыпать им чего-то в еду… В общем, побеспокоить они не должны… Прочие размещаются во флигеле, ими тоже обещал кто-то заняться. Ну да, зачем ему много-то охраны в доме, с ним такая охрана, чего он мог бояться… Наоборот, лишние глаза и уши могли помешать…
Дэвид медленно, стараясь даже дышать не слишком громко, крался по тёмному коридору, мимо стен, увешанных чьими-то неразличимыми во мраке портретами, и думал обо всём разом. О том, как хорошо, что дом окружён садом, и никто не прибежит, даже если Руффи будет орать во всё горло – если только ребята Гиоро успешно справятся со своими задачами, хотя чего ж им не доверять, ведь умудрились же они вскрыть распределительную будку и отрезать от связи дом Руффи, а то ведь пяти минут, после того, как Страж почуял посторонних, ему б хватило для звонка… что, наверняка, на полах здесь лежат очень толстые ковры, раз уж шум борьбы доносится сюда совсем приглушённым… О том, успеют ли ребята Такко подготовить грузовик, и сумеют ли ребята Рондо договориться с охраной у шахт – не хотелось бы прорываться с боем… О том, как там Страж, доверенный Паоло – Паоло, конечно, обещал, что не обидит его…
Из-под двери пробивалась тоненькая полоска света. Громкие голоса и судорожная, яростная возня.
– Крепче его держи, Ги. Да смотри, чтоб руку не отхватил, а то он, поди, может… Таак, давай, мой хороший…
Картина с порога открылась потешная и жуткая. Руффи, заботливо и тщательно примотанный к стулу не то простынями, не то шторами – кокон с торчащими из него головой и ногами – бился и изрыгал проклятья, Гиоро, навалившись, пытался разжать ему челюсти, а Туйо уже достал из сумки внушительную бутыль мутного гостиничного пойла – за эту бутылку в пути они больше всего переживали и её же больше всего проклинали – тяжеленной она была как гиря.
– Давай-давай, глотай… А то что ж это такое – центаврианин, и не пьёт! Недаром издревле у нас принято было не доверять непьющим… Непьющий – в нём впрямь что-то от дьявола есть…
Руффи бешено вращал глазами, мычал, рычал, плевался, пытался откусить Гиоро пальцы, но приходилось сглатывать – просто чтоб не задохнуться, а Туйо, едва он проглатывал, наливал ещё и ещё. Дэвид встретился взглядом со Стражем – жёлтый глаз, уже подёрнутый пеленой подступающего сна, смотрел на него с нечеловеческой, холодной ненавистью. Он знал, что Страж не может читать его мысли, но всё равно было как-то не по себе.
«За что ты меня ненавидишь? Ты ведь можешь понять по моим глазам – я не хочу тебя убивать. Хотя у нас на это больше причин, чем у тебя – желать гибели целой планете. Но неужели может быть только так – вы желаете смерти нам, мы – вам… Неужели нельзя просто остановиться? Просто захотеть другого, чем велит ваша программа?».
Он очнулся, только когда веки существа окончательно смежились, и враждебное золото погасло, очертания серой тушки окончательно проступили на белизне рубашки. «А он крупнее, чем мой… И немного другого оттенка… Интересно, они различаются с рождения, потому что произошли от разных дракхов, или меняются под воздействием разных условий жизни?».
– Ну вот, кажись, готов… Эй, приятель, ты-то сам не вырубился тоже, надеюсь? Нежелательно б было… Сколько ж ты не пил-то, бедный? Ну, конечно, извини, не сортовое бревари я тебе притащил… Нету у меня твоих доходов, чтобы его покупать… Зато как действует, а!
Дэвид подошёл ближе, коснулся прохладного студенистого тела уснувшего Стража, потом – плеча Руффи.
– Вы слышите меня? Вы хорошо себя чувствуете? Можете говорить? Вы, думаю, чувствуете – мы усыпили его, он не контролирует вас сейчас… Мы попытаемся вовсе освободить вас от него, но не обещаем, что это будет легко… Скажите, как давно вы были под его контролем?
Руффи поднял голову. Сперва Дэвида напугал изданный им звук – он подумал, что центаврианин хрипит, что у него приступ. Что, может быть, эта выпивка, или резкое выключение Стража так ударило по его нервной системе… Но ещё страшнее ему стало, когда он понял, что это был смех. Расфокусированный, мутный взгляд остановился на его лице – и в этом взгляде было совсем, совсем не то, чего он ожидал.
– А с чего вы решили, что я не свободен? Что мне нужна ваша помощь? Я вас на помощь, кажется, не звал… Не думал я, конечно, что вы окажетесь настолько шустрыми идиотами…
Туйо едва не выронил полупустую бутыль.
– Что? – Дэвид отшатнулся, увидев эту злую пьяную ухмылку, - вы… Возможно, вы не поняли…
– Да нет, это вы не поняли, горстка наивных дураков. Вы решили, что я беспомощный пленник Стража, спящий и во сне молящийся о том, чтоб поскорее пришли мои освободители? Придётся вас расстроить, я работаю на них абсолютно добровольно. Да, не под угрозой, и не из-за каких-нибудь заложников. И он был для меня не сторожем, а помощником. Неплохим помощником, надо сказать. Пришлось вот, правда, с тех пор не брать ни капли в рот, но на какие жертвы не пойдёшь… Это первая ступень к усовершенствованию, но всё постепенно…
За окном, вдалеке, за густыми кронами деревьев, за высокой резной оградой, часы на башне начали свой горестный, торжественный бой.
– Ты часом не… умом двинулся, приятель? Так для пьяного бреда вроде… рановато…
– Кто бы говорил… - пленник пьяно мотнул головой, продолжая скалиться, - хотя по пьяному бреду ты, старик, эксперт, да… Потянуло на старости лет на подвиги, думаешь, теперь-то родина заметит и оценит? Давай, давай. Нам нравится, нам интересно. Знаешь, таких букашек, как ты, даже уничтожать не интересно. Интересно посмотреть, как они копошатся, возятся, пытаются что-то сделать, как-то отсрочить свой конец… Ты правда думал, что что-то можешь сделать? Против нашей армии, нашей власти?
– Нашей?!
Гиоро спокойно и зло двинул хохочущему Руффи кулаком в глаз.
Дэвид прислушался. На лестнице слышались тяжёлые, неторопливые шаги Паоло. Быстро он… Хотя, ему наверняка открыли ребята Гиоро, управившиеся с запиранием слуг во флигеле… Это успокаивало…
Он снова посмотрел на спящего Стража. Как кстати вспомнились слова Адрианы, что однажды он почувствует бессилие… Именно бессилие он сейчас и чувствовал.
– Вы… вы добровольно пошли на сотрудничество с ними? Ради чего? Ради чего можно предать родину, обречь на смерть миллионы? Что они вам пообещали?
– Эволюцию. Знаешь такое слово? Путь к власти, к возможностям… стать большим, чем я есть сейчас… Это стоит побольше, чем жалкий доход с этой убогой шахты…
– И больше, чем этот город, люди, которые на тебя работали, твои сограждане, твои слуги, их семьи, все те, благодаря кому ты вырос и выжил?
– Благодарность – вымышленное понятие, которым утешают себя зависимые, которые не могут оставить скорлупу и сделать шаг вверх. Как и патриотизм. Как и любовь. И сострадание. И все прочие слова, которыми ты сейчас, я вижу, готов сыпать. Эти слова похожи на праздничное конфетти. Они красивы, создают торжественное настроение, но они не имеют никакого реального веса. Если хочешь, можешь хоть купаться в этом конфетти, это нормальное занятие для полоумного пьяницы, ностальгирующего по подвигам молодости.
– Выживает сильнейший, да? – тихо спросил Дэвид.
– Именно, красавица.
Последнее слово он произнёс с особенно издевательской интонацией – можно было предположить, что он знает, какого Дэвид на самом деле пола.
– И… зачем же он выживает?
Дверь распахнулась, шагнувший в комнату Паоло передал Дэвиду Стража.
– Держи. Ничего я ему не делал, честно, сам он это приувял, совсем ему, видишь ли, телепаты не нравятся.
В глазах Руффи зажглась как будто искра интереса.
– А вот это то, чего я так и не смог понять… Страж говорил, что чувствует другого рядом, но чувствует как-то… странно. Не может определить, то ли он присоединён к носителю, то ли его носят в стазисе, неактивированного… Как вы умудрились его снять?
– Просто он, - Дэвид погладил Стража, прижимая к груди, - больше патриот Центавра и более психически нормален, чем ты.
– Однако… Им было бы интересно об этом узнать… Посмотреть на тебя… поближе… Это был бы хороший подарок, ценнее всех остальных, вместе взятых…
Паоло остановился напротив Руффи.
– Много я встречал жалких и отвратительных созданий… Ты побил все рекорды. Серьёзно? Ты хотел, чтобы они сделали из тебя себе подобного?
Руффи повёл плечами.
– Ничего невозможного в этом нет. У них вообще много возможностей…
– И ты верил, что нужен им? – хмыкнул Гиоро, - интересно, а как ты собирался спастись, если тебя послали сюда взорвать бомбу в шахте?
– Вы так думали? Идиоты… Им незачем кого-то посылать, чтобы что-то взрывать, они сделают это и дистанционно. Лишний раз проверить, всё ли там работает как надо, разве что… Я ждал здесь вас, кучка убогих романтиков… Марино, - он посмотрел на Паоло в упор, насколько это возможно для косого от выпитого взгляда, - ты думал, что я не знаю о твоей маленькой телепатской резервации? Я наблюдал за тобой, ждал, когда ты приведёшь их ко мне.
– Чтобы убить? Кишка тонка.
– Да, совсем одеревенел ты в своём лесу… Двадцать лет на подножном корме – это, наверное, качественно делает из бывшего цивилизованного центаврианина дикаря? Но обратимо же? Давай я тебе вкратце обрисую. Видишь ли ты, если ты вспомнишь карту, ты сообразишь, что наш милый городок – это микроскопическая точка на этой карте, в нашем большом и прекрасном мире эта бомба – не единственная, многие и укрыты лучше, и охраняются серьёзнее, ваши героические усилия не спасут никого и ничего, когда взорвут все остальные бомбы – город вряд ли уцелеет, аки благословенный оазис в пустыне… Да, вот такое расстройство. Ты меня, конечно, сейчас захочешь убить… И, может быть, даже убьёшь… Но в моём компьютере есть один зашифрованный файл… С информацией о твоих прекрасных детях, воспитанных в девственном лоне природы. Если завтра я не включу компьютер и не введу нужную команду – этот файл отправится в столицу… Нужно продолжать? Я мог бы замолвить для вас словечко, у нас нашлась бы для вас работа… За исключением этого, лучший вариант для вас – погибнуть, когда взорвётся планета. Хотя нет, можно ещё, не дожидаясь этого, совершить групповое самоубийство. Потому что они всё равно вас найдут. И итоги могут для вас быть очень неприятны. Ну, так как? Тебе действительно настолько дорога их маленькая партизанская война?
– Предлагаешь предать? – Паоло шагнул ещё ближе, глядя на Руффи мрачно, исподлобья.
– Называй это как тебе нравится. Спасти свою шкуру и тех, кого поклялся защищать, когда миру однозначная хана. Я ваш шанс на спасение, Марино, сколько, по-твоему, стоят ваши жизни? Кто в здравом уме согласится укрыть вас? Телепаты вашего уровня – смертники, это приговор, неизменный уже двадцать лет. Ты помнишь, что случилось с твоими учителями, учениками, друзьями, со всей школой Фаиссо…