— По-разному, — равнодушно молвила Валя, действительно припоминая, что у некоторых народов длина имени считалась признаком знатности. Хотя бы косвенно. Например, в средневековой Европе, где короли именовались Вильгельмами, Людовиками, Фридрихами, а простые пейзане — сплошь Жаками, Тедами и Гансами. Во всяком случае, представить себе пастуха, к которому бы обращались «Вильгельм» у девушки не получалось. Скорее уж его имя бы сократили до «Вилли».
Вот только при чем тут она? Отсюда и равнодушный тон.
— Хотя о чем я говорю, — поправился и следователь, — какие варвары…
И после паузы в несколько секунд — не то переведя дух, не то собравшись с духом — заговорил, подавшись вперед и уставившись на Валю, как удав на кролика:
— В чем вас обвиняют, говорить, я думаю, излишне. Но вот что меня смущает, так это детали. Даже беглый осмотр ваших вещей показал, что крой одежды явно промышленный. Кроме того, по меньшей мере, две из изъятых у вас вещей являются продуктами высоких технологий. Одна сейчас на вашей шее, Ва-Си… другое эксперт определил как средство связи.
«Айфон!» — догадалась Валя.
— Тут даже не надо быть гением сыска, чтобы сделать кое-какие выводы, — продолжал следователь. — Притом, что задержали вас на территории Гипербореи, вы никак не можете принадлежать к тамошнему населению, находящемуся на очень низкой ступени развития. Я уже не говорю о том, что у гиперборейских дикарей наша техника… как боевая, так и вполне мирного назначения чаще всего вызывает суеверный ужас. Так что они ну никак не могли проделать все то, что удалось вам. Да о чем я… они бы даже не решились на такое!
Валя вспомнила испуганные лица Мило и его односельчан, когда те услышали грохот взрывов. И кивнула, соглашаясь.
— Более того, я уверен, на такую… акцию не решится представитель ни одного из народов, населяющих планету… кроме нашего, понятно. Даже где успели пройти путь от варварства к цивилизации. Слишком уж мы опережаем в развитии весь остальной мир. И уж тем более ни одна цивилизация кроме нашей не доросла до высокотехнологических производств. Не считайте меня тупым служакой, я в курсе исследований по изучению планеты… открытия новых земель и всего такого прочего. Почитываю соответствующие ресурсы.
И последнее: устройство у вас на шее. Автоматический переводчик с чужого языка и обратно. У нас таких устройств нет даже в качестве перспективных разработок. Наши специалисты до сих пор учат чужие языки по старинке. Долгим и нудным общением с аборигенами.
Валя едва не брякнула, что и для ее современников лингвистический нейросетевой модуль — инновация почти фантастическая. Но вовремя сдержалась, помня, с кем разговаривает. С тем, кто любое слово может использовать против нее.
— В свете сказанного у меня всего один вопрос, — подытожил следователь, — кто вы такие? Вы с вашим удравшим подельником… не знаю, напарником… другом. Кто вы и откуда?
«Это уже два вопроса», — захотелось подколоть его Вале, но снова она воздержалась.
— Я думаю, ни врать, ни скрывать нет смысла, — вслух начала она.
— Солнечные слова! — с восхищением перебил девушку следователь, и словосочетание это, не иначе, являлось местным аналогом выражения «золотые слова». — Все бы арестанты… подозреваемые, преступники это понимали. Сильно бы облегчили и мой труд, и свою участь.
— В общем, мы с Аликом… другом моим, — продолжала Валя, — мы прибыли из будущего. Причем весьма отдаленного. Тысячи лет…
Какую реакцию вызовет это ее заявление, девушка заранее предсказать не бралась. Неприятия ожидала, неверия. Но только не того, что произошло на самом деле.
С минуту следователь лишь молча сидел, с таким видом, как будто подавился и не может вздохнуть. Затем пробормотал: «Что ж, это многое объясняет» и потянулся к устройству внутренней связи. Успел коснуться, но суетливо отдернул руку. После чего вскочил из-за стола и торопливым шагом покинул кабинет. Оставив Валю наедине со стражем, нацелившим на нее стреляющую трубку.
Последний оставался молчаливым и бесстрастным, словно статуя. Хотя Валя понимала: стоит ей дернуться, и страж выстрелит. В нее. На поражение.
10
К тому времени, когда я на своих двоих, да еще с привалами, дотащился до штаб-квартиры корпуса стражей, очередной день успел смениться вечером. Солнце зашло, синие сумерки повисли над городом ступенчатых пирамид-небоскребов. Городом, в мое время канувшим, хоть не в Лету, но в океан.
Но пока Посейдонис стоял, величественный и грандиозный. И заблудиться в лабиринте его однотипных зданий было легче легкого. Особенно чужаку.
Хорошо еще, что один из прохожих охотно подсказал, как пройти к цитадели стражей. И даже наличие у меня плазменной пушки его не смутило.
Хотя, наверное, оружие в моей руке прохожий напротив воспринял как добрый знак. Ибо в нижней части города стражей вряд ли любили. Так что всякий местный искренне желал этим ребятам в бронежилетах и со стреляющими трубками встречи с каким-нибудь вооруженным здоровяком. Вроде меня.
Еще сориентироваться в направлении мне помог зоркий глаз и пролетавшие мимо «воробьи».
В сумерках даже на дне вывески выглядели ярче, были заметнее, зазывая народ в кабаки, бордели и прочие веселые местечки. Народ охотно отзывался, у дверей под вывесками собирались толпы.
Своя ночная жизнь ждала адептов и наверху. Если поднять голову, можно было заметить, как прямо в воздухе вспыхивают яркие, огромные голограммы явно рекламного характера. Гигантская бутылка с яркой этикеткой. Бокал на ножке. Танцующая парочка, успевшая сделать несколько синхронных плавных па, прежде чем исчезнуть. Россыпь белых прямоугольников, украшенных какими-то символами (мне незнакомыми) и картинками. Красотка, молодой парень, суровый пожилой дядька с важным начальственным лицом. Игральные карты?
Несложно было заметить среди этой призрачной цветастости и гнездилище стражей. Над вершиной небоскреба-пирамиды прямо в воздухе висело гигантское изображение меча на фоне щита. Доходчивей не придумаешь.
Синхронизация, если верить пультику, успела достичь шестидесяти одного процента. То есть цель была близка.
Корпус стражей мало того, что владел целым небоскребом-пирамидой — неслыханная роскошь по меркам перенаселенного города. Вдобавок, он и изрядный кусок земли вокруг этого небоскреба к рукам прибрал. Отчего в окрестностях штаб-квартиры стражей было непривычно просторно. Да, почти вся площадь вокруг пирамиды была заставлена патрульными корабликами «воробьями». Зато другие здания не нависали, и окрестности просматривались хорошо.
Территорию штаб-квартиры отделяла от остального города сетчатая ограда высотой в четыре метра. Видимо, обитатели нижней части Посейдониса действительно не любили стражей. И стражи об этой нелюбви знали. Вот и решили отгородиться.
О том, чтобы через эту ограду перелезть, не могло быть и речи. Ну, так лазать я и не собирался. Помня, во что превратилась жестянка после выстрела из плазменной пушки (даже при минимальной мощности!) я был уверен, что прожгу эту сетку с первого выстрела.
Другое дело, что стражей на дне сильно-сильно не любили. И я был не первым (и вряд ли последним), кто явился к их штаб-квартире с оружием в руках.
Как раз на случай таких визитов над сеткой возвышались две цилиндрические башни. У вершин их помигивали глаза видеокамер — как у Циклопа, по одному на каждую. Просматривали улицу, по которой я подошел. А чуть ниже глаз-объективов торчало по стволу. Не то пулемету, не то лазеру. Но вряд ли пусковой установке, ибо тогда снарядов не напасешься.
Одна из камер мигнула — меня заметила, не иначе. И верхушки башен синхронно развернулись вокруг оси, нацеливая оба ствола в мою сторону.
Умно придумано, нечего сказать. Похоже, даже с мощным оружием, вроде моей пушки плазменной, пытались туда прорваться. И вторую башню стражи поставили как раз на такой случай.
Конечно, если бы все те, кто в нижней части города бродил со стволами, собрались в толпу и решили прорваться — даже двух башен на их пути оказалось бы недостаточно. И штаб-квартира корпуса стражей, этот символ угнетения едва ли бы устоял.
Другое дело, что те, кто был сильно недоволен существующими порядками вообще и стражами в частности, вооруженностью похвастаться не могли. Точнее, избытком денег, требовавшихся для покупки качественных стволов.
Тех же, кто ни в деньгах, ни в оружии недостатка не испытывал, к недовольным отнести было сложно. По крайней мере, к недовольным в такой степени, чтобы они могли сговориться и массово штурмовать ограду.
Скорее всего, большинство участников уличных банд их положение в целом устраивало. Устраивала относительно комфортная экологическая ниша, превосходство над простыми обитателями дна — безоружными. Что до оружия, то оно пригождалось для более полезных дел, где риск поменьше, зато отдача выше. Для запугивания тех же мирных горожан, например. Ну и для того, чтобы стрелять друг в дружку. Куда без этого.
В общем, массового нападения на свою штаб-квартиру стражи не ожидали, причем вполне справедливо. Что до атаки одиночки, вроде меня, даже с крутой пушкой…
Допустим, мне удастся вывести одну из них из строя с первого выстрела (второго не будет!). Но и тогда уцелевшая башня испепелит меня или изрешетит.
Обходить смысла не имело. Подобная пара башен со стволами и камерами наверняка контролировала каждую улочку, ведущую к ограде.
При таком раскладе даже хваленая плазменная пушка уже не казалась мне шибко грозным оружием, в прямом смысле способным открыть передо мной любую дверь. Разве что…
Спасительная мысль пришла в голову, когда я вспомнил слова Дяди Сета: «С рассеивающим эффектом… чем больше расстояние, тем шире разлетается плазма».
Вспомнил — и, помахав камерам рукой вроде как на прощание, зашагал вдоль по улице прочь. Как бы прочь от башен, ограды и скрывающейся за нею штаб-квартиры корпуса стражей.
Дальше, дальше, дальше. Но так, чтобы ограда с башнями оставалась на виду. Наконец, остановился. Вскинул пушку, нацеливая в сторону ограды. Палец потянулся к переключателю мощности.
Да, не надо быть физиком, чтобы понимать: распыляя пучок плазмы, я ослаблял его поражающую способность. То есть, конкретная цель, угодившая на пути пучка, пострадала бы меньше, чем, если бы я стрелял с близкого расстояния. Но мне-то требуется поразить больше одной цели. А способность поражающую можно и повысить, мощность отрегулировав. Самое верное — поднять ее до максимума.
Что я и сделал.
Ослепительно светящееся облако пронеслось вдоль улицы, одновременно разрастаясь и тускнея. Но при этом все равно оставалось ярким. Смотреть на него безболезненно получалось доли секунды.
И горе было тому случайному прохожему, что оказался бы у облака на пути.
К счастью для моей совести, такого прохожего на улице, по которой пронеслось облако плазмы, не было. А путь разросшегося облака окончился у ограды.
Что-то вспыхнуло там, в полумраке вечерних сумерек. Заискрило и громыхнуло.
Держа плазменную пушку наготове (разве что снизив мощность наполовину) я осторожно двинулся к ограде.
Увиденное в сумерках меня обрадовало. Изрядный кусок ограды просто смело, оставив огромную дыру с оплавленными краями. Одна из башен стояла погнутая, почерневшая. По металлическому корпусу пробегали искры — ни дать ни взять, последние вздохи и прощальные биения сердца умирающего.
А вот вторая башня пострадала меньше. Корпус покрылся копотью, ствол погнулся, а глазок камеры больше не мигал. Правда, это не помешало башне выплюнуть мне навстречу пулеметную очередь.
Ну, то есть, попытаться меня этой очередью достать. Что было трудно сделать с погнутым стволом и выведенной из строя камерой. Удивительно, почему вообще башня огонь открыла. Датчики движения, что ли помимо камеры в ней имелись? Вот автоматика и сработала. А может, башня управлялась дистанционно. И дежурный страж, за периметром следивший, таки попробовал до меня дотянуться. Свинцовым потоком.
Последнее, кстати, было бы хреново. Потому как если башни не автоматизированы, если через встроенные в них камеры за окрестностями наблюдают люди, о моем вторжении в штаб-квартире уже известно.
Это значит — гуд бай, эффект внезапности. Еще немного, и в цитадели стражей поднимется боевая тревога. И куча вооруженных людей кинется мне навстречу.
Ну да не стоит паниковать раньше времени. С кучей… если это будет действительно куча беспорядочная, можно даже одним выстрелом сладить.
А вот чего не стоило делать, так это ставшее драгоценным время — терять.
Следующий мой выстрел заставил обрушиться оставшуюся из башен. А сам я, с плазменной пушкой наготове, проскользнул в дыру.
Первый рубеж обороны был взят.
Полдесятка человек в шлемах и бронежилетах бежали мне навстречу по площади-стоянке. Бежали, лавируя между расставленными на ней и целый лабиринт образующими «воробьями». И стреляли в мою сторону из своих трубок.
Стреляли не очень прицельно. А может, просто трубки не отличались меткостью и дальнобойностью.
Выяснять причину, по которой свора стражей не могла в меня попасть, не хотелось.
А когда между нами осталось несколько метров, я спрятался за одним из патрульных корабликов. Увидел сквозь прозрачный колпак, что стражи разделяются. И, развернув пушку в сторону одной из групп (где было большинство — три бойца) встретил их пучком плазмы. Заодно выяснил, что от плазмы их бронежилеты со шлемами не очень-то защищают.
Перепрыгнув через дымящиеся останки, я обогнул «воробья», не дав оставшимся двум стражам ударить мне в тыл.
Прошмыгнул за следующий кораблик. И оттуда выстрелил в «воробья», служившего мне предыдущим укрытием.
Прозрачный колпак снесло с кораблика не хуже, чем топор палача сносит голову смертника. Само суденышко охватил огонь. И я надеялся, что пару стражей, если не смело колпаком, то уж точно они должны были пострадать от близости к огню. Потому что пламя взвилось нехилое. Достойное погребального костра какого-нибудь варварского вождя.
А я кинулся к следующему «воробью». И к следующему. И к следующему. Пригибаясь и используя летающие кораблики как укрытие, я понемногу приближался к зданию штаб-квартиры.
Поблизости застрекотал пулемет. Пули выбивали на бетонном покрытии щербинки; защелкали по обшивке ближайшего ко мне летающего суденышка.
Успев поднять голову, я заметил в нескольких метрах надо мной небольшой летательный аппарат с пулеметным стволом на корпусе. Размером машинка была примерно с табуретку. И могла быть только беспилотником. Меньшим братцем железного «Змея Горыныча» изничтоженного мною в далеких северных землях.
Почему нет. У Горыныча вроде тоже были свои змееныши.
А значит, и эту фитюльку тем более стоило отправить к Морглокху… ну или на свалку металлолома.
Пустив очередь, беспилотник с пулеметом сделал паузу — не то перезаряжал пулемет, не то дал остыть. За это время я успел проскочить к следующему «воробью». А когда беспилотник двинулся следом — угостил его небольшим пучком плазмы.
С электрическим треском и искрясь, маленький летающий пулеметчик шлепнулся на бетонную плиту.
Я миновал еще несколько «воробьев», отделявших меня от здания, когда сверху обрушились несколько световых стрелок. Наподобие лазерных лучей, только коротких.
Большинство оставляли следы копоти на обшивке и колпаке ближайшего ко мне патрульного кораблика. Зато одна ударила в бетон в каком-то миллиметре от моего правого ботинка. И я успел почувствовать, насколько эта дрянь горяча. Как будто чуть в костер не наступил, но вовремя одумался.
Осталось с ужасом представлять, насколько поджарюсь несчастный я в случае прямого попадания. Ну, или обезвредить гада-стрелка.
Стрелок снова оказался беспилотным летательным аппаратом. Примерно той же конструкции, что и пулеметчик, но с другим вооружением.
Еще он отличался большей маневренностью. А может, человек, дистанционно управлявший им, делал это с большей ловкостью. Так или иначе, но от пущенного в него плазменного пучка беспилотник лихо увернулся. И снова принялся палить, вынуждая почти по-пластунски удирать к следующему «воробью». Следующему укрытию.