Тётя Борга не упала на Имоджен только благодаря тому, что успела упереться руками в стенки кареты:
– Приехали, леди! Опять колесо, будь оно неладно, – возвестил кучер очевидное.
Имоджен вздохнула. И вместе с тётей они начали выбираться из завалившегося назад экипажа.
– К такому решительно невозможно привыкнуть, – стонала тётка, больше для виду. Она в самом деле почему-то не спешила в душные городские стены.
Имоджен осмотрелась по сторонам. Вокруг до самого горизонта не наблюдалось ни одного дубового деревца. Зато в трёх милях от них светилась первыми вечерними огоньками такая желанная столица! И девушка была готова преодолеть это расстояние пешком, но…
– Истинной леди не подобает входить в столицу пешей. Я знаю, тётя.
– А я всего лишь хотела попросить тебя помочь поискать хвороста и сухой травы для костра. Пока не стемнело, детка.
Глава 2 В столице
Когда карета Имоджен подъехала к воротам Летней королевской резиденции, лицо девушки покраснело от стыда.
Вообще-то она краснела постоянно с той самой минуты, как их чиненный-перечиненный экипаж пересёк крепостную стену Лундевика.
В столице Имоджен на каждом шагу находила доказательства своей провинциальности. Её платье выглядело старомоднее, чем у хорошенькой цветочницы на углу. Местные девушки причесывались лучше, оставляя пару локонов по бокам, в то время как сама Имоджен «на выход» плела сложные косы, как делали девушки в Отфилде с незапамятных времён.
На постоялом дворе их встретили так, будто вовсе не были рады новым приличным постояльцам. Особенно покоробили Имоджен слова хозяйки «Молодого месяца», сказанные в спину:
– И едут, и едут, как тараканы, со всех углов. Сдался им этот отбор.
Имоджен и тётушка Борга в этот момент медленно поднимались по гниловатой лестнице в свои комнаты. Впереди шёл хозяин гостиницы, показывая, своим примером, что в сумраке затхлых коридоров вполне можно ориентироваться и без свечи.
– На светильниках экономим, – буркнул хозяин, предупреждая возможное недовольство.
Но тётка, обычно острая на язык, выглядела потерянной. А юной графине ещё ни разу в жизни не приходилось отстаивать собственный комфорт в поездках.
И тем более, она не могла припомнить ни одного случая, когда жизнь забросила бы её в столь неприятное заведение, где по узким коридорам носились запахи тухлой капусты, горелого масла и перегара. Провинциальные придорожные трактиры имели всего несколько комнат и оттого, наверное, казались Имоджен намного уютнее.
Девушка прислушалась к голосам, раздающимся снизу.
– Ясно, что всё для отвода глаз, – загремела посудой трактирщица. – Подати увеличили. Совсем житья не дают. Зато отбо-о-ор устроили. Казны на него потратят немерено. А нужен он нам? Спросят нас, как же!
– А мне интересно, кто заполучит нашего красавца, – кокетливо-самодовольный голос принадлежал, должно быть чернявой девице-разносчице.
– Ну да, очень интересно, как десять шлюх повыдирают друг-другу волосья! Если давно не видела знатной драчки, сходи на Багровую улицу. Там такое, хе-хе, по три раза на дню бывает.
Имоджен дёрнулась, будто от пощёчины.
Бух…
Тётя Борга закрыла дверь в комнату, отделив племянницу от злобных излияний хозяйки:
– И всё же, нам следовало найти гостиницу поприличнее. Не стоит новое платье подобного обращения, – тётушка вдруг приосанилась и брезгливо подобрала руки к талии. Точнее, к поясу, который эту талию на ней обозначал. – До обеда несколько часов. Предлагаю немедля отправиться в торговые ряды.
Имоджен молчала, не в силах собраться с мыслями.
Она будто под водой оказалась. И даже не заметила, когда и куда исчез хозяин трактира.
– Не зря ж серебра сэкономили, – продолжала тётя. – Не хочешь переодеть дорожное платье на розовое? Я крикну Джека, и он принесёт его из сундука.
Мысль о том, что кучер будет рыться в её вещах, покоробила девушку. И вообще, за час, проведённый столице, она не видела на улицах розовых платьев. А значит, если наденет такое, то выглядеть будет ужасно старомодно.
– Идёмте тётя. Обойдусь без переодеваний.
«Лучше уж прятаться в толпе в привычном коричневом. Пусть даже оно немного пыльное с дороги. И хочется уже выйти из этого… заведения».
Проходя мимо стойки с горячительными напитками, где хозяйка безуспешно оттирала грязной тряпкой глиняную тарелку, Имоджен опустила глаза.
А теперь она и вовсе хотела попросить кучера повернуть назад. Домой. Прямо от ворот Летнего замка, где помощники церемониймейстера встречали участниц отбора.
Стоя в очереди из карет претенденток, видя и сами эти кареты, глянцевые, со стеклянными оконцами, и чужую прислугу в нарядных ливреях, и количество багажа других девушек, Имоджен начала сомневаться, что та роза в деревянной шкатулке, чуть примятая и подсохшая в дороге из самой столицы, предназначалась именно ей.
– А может, это ошибка? – девушка разгладила подол своего бледно-розового платья и принялась расправлять на нём мелкие банты.
– Что? – оживилась тётя Борга.
– Может, ту розу с приглашением на отбор должны были отдать не мне?
– Вот так та-ак… А как же принц? Уже разлюбила? Какая ты, однако, ветреная, Имоджен!
От похрюкивающего смеха Борги девушку затрясло. Захотелось вцепиться в тёткино лицо и прокричать, что есть мочи: «Гадина! Как же я вас ненавижу!» Но вместо этого юная графиня Ковард молча отвернулась к окну.
– Милочка, никакой ошибки быть не может, – соизволила ответить любезная тётушка. – В Вестшире на сотни миль ты единственная девица с благородной кровью. У Ривзов наследник – мальчишка. А у Конрадов – две девчонки ростом по пояс. И этим рыжим рано ещё разъезжать по отборам.
– Вы тоже думаете, что это недостойное мероприятия? – Имоджен сжала губы в нитку.
– Отнюдь… – тётка задумчиво потёрла подбородки.
«Должно быть, взвешивает, что лучше: сказать правду и от души посмеяться или солгать, но обеспечить себе малюсенький шанс на старость вне стен какого-нибудь жуткого монастыря?»
Имоджен так и не дождалась развёрнутого ответа.
– Графиня Ковард! – объявил камергер в зелёной ливрее, встречающий кареты у ворот, и их старенькая карета тронулась.
«Поздно теперь отступать,» – девушка сжала кулачки и принялась молить Светлых и Тёмных, чтобы заднее колесо не отвалилось прямо сейчас, и она не опозорилась ещё больше.
Когда они поравнялись с прямым, как палка, камергером, распорядитель ворот подошёл к окну.
Тётя Борга молча, согласно инструкциям, прописанным в приглашении, протянула деревянную шкатулку. Камергер принял её и открыл крышку, из-под которой вырвался затхлый запах розы, сорванной 2 недели назад. С невозмутимым лицом он достал из шкатулки свёрнутое приглашение. Развернул и через какое-то время приветственно склонил голову:
– Наше почтение, милостивые дамы. Мы счастливы видеть вас на Королевском Отборе. Просим прощения за некоторые детали церемонии встречи. Но наш девиз: безопасность превыше всего. – Распрямившись, камергер обратился к кучеру. – Поезжай ко входу в Резиденцию, да не к парадному, а слева проедь, – и добавил тише, – а то застрянете там надолго. С минуты на минуту ожидаем принцессу из Джанапады, а у неё багажа сорок семь единиц.
Имоджен краем уха услышала камердинера и опять покраснела за свой единственный потёртый сундук с четырьмя платьями и бельём.
В комнате, куда её проводила молоденькая служанка, Имоджен сняла свои туфли и улеглась на кровать, застланную зелёным покрывалом.
Она смотрела в потолок и попросту не понимала, что делает в этом месте?
Да, сдав племянницу на поруки прислуге замка, тётка Борга, пожелала «своей девочке» удачи. Прощаясь в темноватом холле, старушка даже как будто немного расстроилась.
И да, она – Имоджен Ковард – графиня и всю жизнь прожила в большом замке. А значит, по праву крови может участвовать в Королевском Отборе. И имеет такие же шансы на победу, как и та самая принцесса из Джана-чего-то там. «Всегда подозревала, что страницами из географии растапливают камин».
И да, смуглая гадалка на рынке, которая поймала Имоджен за руку и затащила к себе в палатку, сказала, что…
– Ты завоюешь его сердце, девочка… Возьми амулет, – в руку девушки ткнулось что-то холодное, металлическое.
Она раскрыла ладонь и увидела подвеску с синим кабошоном, внутри которого, будто дым расходились голубые каменные узоры.
– Он поможет тебе, а ты – нам, – из-под чёрных бровей блеснули не естественно яркие зелёные глаза.
«О, Боги! Фернийка…» – сердце Дженни забилось часто-часто…
Голова пошла кругом от обвивающих запахов благовоний и какого-то странного и неприятного ощущения… Будто она попала в ловушку, и крышка её вот-вот захлопнется навсегда…
– Всего один серебряный, и он – твой, – деловито продышала гадалка.
Паника Имоджен тут же рассеялась.
Стало ясно, что фернийка просто-напросто торгует, и вовсе не собирается её убивать.
«Да и глупо это… При таком скоплении народа. Я же и заорать могу. Хоть и леди».
– Орать не надо, – спокойно ответила гадалка.
«Мысли читает?..»
– У меня тогда на платье не хватит.
– Хватит. Если купишь его в лавке с красной дверью. Поверь мне, как женщине. Там самые новые фасоны. И без наценки.
– Хорошо, – Имоджен, будто зачарованная, вытащила из потайного кармана дорожного платья единственный серебряный, который хранила всю дорогу и протянула рыночной гадалке.
А тётя Борга всё это время щупала кружева в соседней лавке и даже не заметила отсутствия племянницы.
«Может это фернийка чары свои наложила? Отвела глаза. Мэри рассказывала, что тёмный народец ещё и не такое умеет».
Отогнав воспоминание, Имоджен расстегнула верхние пуговицы своего розового платья, потянула за цепочку и вытащила на свет амулет.
Дым каменных узоров успокаивал…
Вспомнилось детское желание, загаданное на падающую звезду…
И заурчал живот.
– Как говорила Мари, если есть захотелось, значит смурь прошла.
Девушка соскочила с кровати, застегнула пуговицы, и убрала амулет с глаз долой – пользоваться чарами в стране, а особенно на Отборе было строжайше запрещено. И хотя графиня слабо верила в действенность побрякушки, подвеска ей отчего-то нравилась, и расставаться с ней не хотелось.
Осмотрев наконец-то свою комнату, Имоджен, помимо широкой кровати и огромного платяного шкафа, обнаружила туалетный столик с овальным зеркалом, ещё один стол у окна, пару стульев и подвесной фаянсовый умывальник за занавеской.
– Неплохо. Лучше, чем в родном замке. Стены камнем отделаны, но не холодно тут. А у нас даже в августе сквозняки. – Имоджен выглянула в окно.
С высоты третьего этажа открывался вид на широкий луг перед замком, который пересекала подъездная дорога. А когда Имоджен посмотрела вниз, то увидела парадную лестницу, где как раз встречали ту самую восточную принцессу.
Загорелые юноши носились по ступенькам с коробками и сундуками. Большие лари, украшенные кусочками зеркал и слишком уж яркой росписью, тащили вдвоём. Обратно бежали с пустыми руками.
«Как муравьи… Никогда не видела столько прислуги…»
У кареты по стойке смирно стояли два великана с веерами на длинных палках.
«Интересно, зачем они?»
Вдруг дверца кареты отворилась. Великаны с палками оживились и принялись помахивать веерами. А на ковровую дорожку…
«Вот кто стелет ковры на уличной лестнице? Вдруг дождь? Или роса?»
…ступила маленькая смуглая ножка в розовой шёлковой туфле.
Имоджен отметила про себя, что розовый цвет всё же в моде, по крайней мере в Джана-чего-то там.
«Но надеть штаны, да ещё и на улицу?!»
Тем временем, к восточной принцессе подбежал камергер какого-то очень высокого ранга, судя по золотой ливрее, и с подобострастными поклонами принялся приветствовать и расточать комплименты и всяческую «радость от встречи».
Принцесса Сати, как услышала Имоджен из открытого окна, белозубо улыбнулась и сделала малый поклон, сложив ладони перед грудью.
В этот момент один из слуг, видимо, засмотревшись на свою госпожу, споткнулся и растянулся прямо на лестнице. Из упавшей коробки на ковёр мягко вывалился большой ком длинноворсного меха.
«Надо же… Шубка из чернобурки. А я слышала, что на Востоке не бывает зимы».
Имоджен вдруг задним числом осознала, что ей самой в поездку тёплой одежды не уложили.
– Всё-таки мама мудра. Она знала, что меня выгонят в первом же туре. И не стала нагружать Джека заботой о лишней поклаже.
Эта мысль окончательно утвердила графиню Ковард в невозможности собственной победы.
Но грусти уже почему-то не было.
Напротив, юную графиню обуяло какое-то деятельное любопытство.
– Пойти что ли посмотреть на Летнюю резиденцию Королей?
Девушка выскользнула из комнаты, выпрямила спину и медленно, осматривая гобелены и картины на стенах, направилась по коридору.
Глава 3 В кулуарах Летнего дворца
– Эдвина!
Имоджен резко остановилась.
Впереди коридор сворачивал налево, а за поворотом хлопнула дверь, и зашелестели чьи-то юбки.
Некая Эдвина ответила:
– Аннабель, дорогая! – послышались лёгкие шаги.
– Я так рада видеть тебя… – и снова зашелестели шёлковые оборки на подолах.
Имоджен, подобрав тихо-тихо собственные юбки, осторожно выглянула из-за угла.
Метрах в семи от неё в более широком и светлом коридоре стояли, по-видимому, две приятельницы. Брюнетку в фисташковом платье Имоджен видела со спины, а вот Блондинку в голубом могла рассмотреть почти полностью.
– Признаюсь, я не ожидала, что ты приедешь поддержать меня! О, Эдвина, ты не представляешь, как много это для меня значит, – блондинка тронула веером собственное сердце.
– Аннабель, дорогая, я… – голос Эдвины просел. – Я… Не знаю, как сказать, но… В общем… Я тоже рассчитываю на твою поддержку, – веер замер в руках брюнетки.
На секунду Имоджен показалось, что у блондинки задрожали губы.
Но уже через мгновение Аннабель широко улыбнулась и зябко поёжилась.
– Ах, и здесь сквозняки… Как в старых Носширских замках. Помнишь, как мы праздновали там Сочетание тёмных? На утро весь двор был в снегу, и мы вместе закидали этого уродца, Альберта снежками, – девушка хихикнула. – Так ты… тоже приехала бороться за сердце мм… нашего Генриха?
– Как и вы, мисс Таскилл, – веер Эдвины затрепетал.
– Но ты же знаешь, в моём положении я не могла поступить иначе. А что насчёт тебя?.. Папенька принудил? Ах, родители. Они всегда хотят для нас лучшего, правда?
– Да! – ответила Эдвина разом на все неудобные вопросы, и кажется, даже выдохнула.
– Ну что ж, на правах самой близкой подруги, позволь предложить тебе свою дружескую руку. И быть может, дельный совет, – глаза Аннабель засияли. – Всё же из нас двоих, я дольше всего имела счастье… находится в обществе Принца.
Брюнетка в ответ только замахала веером часто-часто.
«О, боги! Так значит, Эдвина знала, что её подруга участвует в отборе. И тоже приехала! Да я на месте Аннабель отлучила бы предательницу от собственной дружбы! От дома! От… А она просто взяла и простила… У неё большое и доброе сердце. А вот я бы… Год ещё не писала такой подруге писем! И не пригласила бы её ни на одно Сочетание».
Тем временем, высокородные участницы удалялись по коридору, шурша юбками. Как поняла Имоджен из доносящихся обрывков тихого разговора, девушки собирались перекусить.
Она и сама была бы не против тем более, что в коридоре откуда-то запахло выпечкой и кофе. Но вдруг Имоджен, настигло очередное озарение:
«О, боги! Наверняка, Питунии тоже прислали розу!.. Но она никак мне об этом не сообщила! Хотя, даже если письмо и было, то пришло оно уже после моего отъезда в Лундевик. И если честно, я сама не написала ей ни строчки. Просто не подумала об этом! Ведь сборы были такими быстрыми и…»
В животе опять заурчало.
Имоджен решительно направилась по следам Аннабель и Эдвины.