Темные сталкеры – полумутанты-полулюди, которые навсегда застряли в зоне. Радиация, аномалии повлияли на их организм так, что они, как и обычные мутанты, могли жить только внутри периметра. Ребята борзые, забирающие себе лучшие артефакты. Благодаря мутациям, они гораздо точнее, чем ПДА и талантливые вольные сталкеры, чувствовали аномалии. База их была почти в центре Зоны, так что закономерно, что они первыми поспевали к вновь появившимся после выброса артефактам. Я с ними особенно дел не имел, хотя в бар, находящийся в Мертвом городе, наведывался частенько. Там всегда можно было пересидеть в безопасности выброс, сбросить фонящие артефакты и прикупить снаряги, если вдруг она выходила из строя.
Как ученым удалось их нанять, я не знал, но помощь этих мутантов нам пришлась бы очень кстати, особенно, когда в Зоне явно что-то происходило.
Однако нас ждал жесткий облом. На обозначенном месте никого не было. Это был неприятный сюрприз. И настораживающий. Что их могло заставить проигнорировать выгодный контракт и отличный последующий рынок сбыта артефактов, когда ученые встанут лагерем?
Командир вышел на связь с центром, из обрывочной передачи стало известно, что никто ничего не отменял. Почему на точку никто не пришел было не ясно. Однако, это не остановило упорного главного, и мы вновь пошли дальше. Хотелось послать этих салаг куда подальше и свалить, но без меня и остальных проводников ребята не протянули бы и тридцати минут. Приходилось исполнять подписанный контракт.
А Зона тем временем продолжила свою игру. Внутри периметра начало смеркаться. Слишком рано. Небо заволокли темно-серые тучи, отливающие чернотой. По небу то и дело пробегали молнии. Я вместе с остальными проводниками, как и вчера, шел пешком. Пейзаж вокруг был уныло серым. Местность пересекали небольшие овраги, кое-где образовались запруды. Вокруг раздавался противный рык диких кабанов. Обычно они охотились стаей, нападали на одиноких путников, но мы для них были слишком большой добычей, и атаковать они не решались. Так, пасли издалека.
Я смотрел по сторонам настолько активно, что вскоре начала болеть шея. Зона к чему-то готовилась. Звон в ушах усилился, вибрация уже пробегала по коже, словно я стоял рядом с мощной электростанцией, окутанной сетью из электры. Все было не так как обычно.
Конечно слово «обычно» сложно применить к этому месту, и все же уровень враждебности перевалил за отметку верхнего допустимого предела. Видно было, что и остальные проводники встревожены не меньше моего. Петрович скурил уже пачку сигарет. Граната перешел на отборный мат, выражая свое мнение о том, где он видел эту собачью работу. Хмырь молчал, как и я, но держался поближе к остальным, не отходя без надобности дальше, чем на несколько метров от грузовиков.
Дорога шла вперед. Последние полчаса нам ложился под ноги на удивление хорошо сохранившийся кусок. Почти гладкий асфальт, даже выбоин особо не было. Так и приглашала широкая дорога под мост, к которому вела.
Тут уже выругались все. Самые гиблые места в Зоне частенько размещались именно под мостами. С виду обычная постройка. Хорошо сохранилась. В паре мест верхние охранные приспособления были вывернуты наружу, как будто что-то тяжелое и большое упало вниз. Однако земля была в идеальном состоянии без выбоин и ям. Раньше по насыпи проходили железнодорожные пути. Возможно, они и сейчас были на месте, и по ним можно было проехать, но лезть наверх и проверять никому не хотелось.
Внезапно из-под моста вырвалось черное облако и стремительно понеслось на нас. Летучие мыши, которых мы вспугнули ревом моторов, ринулись защищать свою территорию. Вот гадство! Не сговариваясь, мы все бросились под защиту грузовиков. Лежа под брюхом машины, я слышал, как черные твари бились о стекла и обшивку. Я лежал, напряженно следя, чтобы никакие летучие уроды не набросились на меня, надеясь, что военные, сидевшие в грузовиках, догадаются воспользоваться огнеметом. Снимать поштучно эту дрянь - бесполезно. Их слишком много, а крылья и когти, словно сделанные из железа, прорывают даже усиленные защитные костюмы.
Время тянулось бесконечно долго, но вот взревел огонь, и на землю начали сыпаться обугленные тельца. Пара тварей забралась под днище. Но ни я, ни Петрович, которые оказались под одной машиной, не решились стрелять, боясь получить отрикошеченную пулю от бронированной махины. Летучие монстры, как и их обычные сородичи, были абсолютно слепы и прощупывали пространство, посылая вперед звуковые волны. Только к звуку они добавляли психоатаку. Волны, проникающие в мозг, вызывали панику и заставляли метаться жертву, на которую с яростью обрушивалась вся стая. На наше счастье, на нас были надеты псизащитные шлемы, поэтому мы тихо лежали, выжидая, когда военные разделаются с тварями.
Спрыгнувшие на землю военные послужили знаком к тому, что все закончилось. Выбравшись из-под машины, я огляделся. В воздухе кружило около десятка отдельных особей, всё, что, как я надеялся, осталось от стаи. Они летали высоко, опасаясь приближаться к огненным струям. От нападения пострадал водитель покорёженного грузовика. Острое крыло случайно залетевшей мыши рассекло ему скулу. Военные обработали рану медицинским клеем и вкололи пару уколов, чтоб предотвратить заражение крови. Пока они с ним возились, мы вновь тянули жребий: кому-то из нас предстояло первым лезть под мост.
В этот раз удача отвернулась от Гранаты и Петровича. Командир поинтересовался, чем вызвана задержка. Наш главный дипломат принялся объяснять, что впереди возможна невидимая опасность, которую робот проехал не заметив. Так что, я впрягся вместо Петровича поработать номером два для Гранаты. В данной ситуации неизвестно, что было хуже: уговаривать военного прислушаться к умным советам бывалых сталкеров или страховать напарника.
Борис Романович не зря занимал свое место, был мужиком вдумчивым и на рожон не лез, но вот на Зоне иногда нужно доверять своему чутью, а не полагаться на технику. На поле уже доверились груде металла и угробили пацана ни за что, ни про что.
Мы вооружились фонарями. Один из грузовиков подъехал поближе и осветил нам своими фарами тоннель. Сам по себе он был небольшой, метров тридцать в ширину, но густые сумерки не позволяли его осветить как следует. Искусственное освещение породило глубокие тени по бокам. Проезд для составов и машин был сделан добротно, потолок и стены остались нетронутыми запустением. Мощные боковины, уходящие в грунт искусственной насыпи, не потрескались, ничего не обвалилось и не преграждало дорогу. Видимого присутствия мутантов не обнаруживалось. Похоже, соседство с летучими тварями было не самым приятным. В том, что на стенах скорее всего затаился гриб-невидимка, я почти не сомневался.
Подойдя ближе, мы заметили свисающие с потолка редкие тонкие пряди ржавых волос. Была опасность, что их могут задеть грузовики, когда будут проезжать, и тогда, в скором времени, на их крышах появятся похожие на ржавчину дыры. Можно было попробовать решить эту проблему при помощи огнеметов. А вот в сам тоннель жуть как не хотелось заходить. ПДА предательски молчали, не показывая аномалий. Все было вроде в норме.
Пол был загажен множеством экскрементов, оставленных обитателями, поэтому понять, что за аномалии прячутся под ними, было сложно. Трамплина я не ощущал, изнанку свет не выхватывал, гравиконцентраты было бы видно по вдавленным в пол кругам. Осмотр ничего нового не показал, только странная тень лежала ближе к выезду. Наших фонарей не хватало, чтобы осветить ее как следует. То ли углубление, то ли лужа, может остатки туши – добычи жителей туннеля. Мы взялись за болты. Старый проверенный и, пожалуй, самый надежный способ. Но они так же беспрепятственно ложились на пол. Граната неуверенно сделал несколько шагов вперед, снова кинул болты, потом еще несколько шагов, и снова болты, пара из них беспрепятственно прокатилась по темному пятну и вылетела из тоннеля.
Тугая пружина скрутила нутро. Сидела в этом месте какая-то дрянь. Только не понятно где. В стенах разломов не было, так что входы в пещеры отсутствовали, где бы мог затаиться какой-нибудь неприятный сюрприз в виде очередного монстра. Хотя свет фонарей подтвердил мою догадку – плотоядный гриб притаился на стенах. Переглянувшись, мы, не сговариваясь, сдали назад, вновь замерев перед входом. Вот он перед нами - отличный проезд. Широкий, просторный, полминуты - и ты на другой стороне. Но ни мне, ни Гранате идти вперед не хотелось. А еще этот мерзкий писк, который усиливался и давил на барабанные перепонки. Воздух перед нами все отчетливее вибрировал, вызывая мурашки по телу.
- Давай в объезд, - мотнул я головой, - Ну его к чертям, этот тоннель.
Командир, насупившись, подошел к нам:
- В чем дело?
Ну вот как далекому от Зоны человеку объяснить, что дрянь дело.
- Не пойду и никому не советую, - встрял Граната, - там, б**дь, что-то есть. Что-то, мать его, нехорошее.
- Робот проехал, с вашими болтами ничего не стало, - какой внимательный, однако, подумалось мне, - а вы предлагаете в обход?
- Именно, - в этот раз я решил стоять до конца. Когда такое паскудное чувство залезает за шиворот, лучше к нему прислушиваться.
- У нас времени в обрез. По машинам, поехали, – рявкнул командир.
Но ни я, ни Граната не сдвинулись с места, преграждая путь в тоннель. Давить нас не стали. Командир, багровея с каждой минутой, выплескивал на нас свой богатый запас армейских ругательств, пытаясь заставить слушаться приказаний.
Хреново все складывалось. По моим ощущениям было часов шесть вечера, а на улице уже темно, хотя обычно до девяти видимость была нормальной. Всполохи молний, которые все чаще беззвучно пробегали по небу, рывками освещали пространство вокруг. Дождя не было, но ощущение грозы висело в воздухе. И ветер… внезапно поднявшийся ветер, который на Зоне вообще редко бывал. Дождь – да, а вот ветер… я стоял, прислушивался к его свисту, и мне казалось, что что-то на нас надвигается. Для меня перестал существовать командир и его крики, остался только ветер, который шелестел по песку, подкрадывался сзади. Наверное, именно это и спасло мне жизнь. Я резко обернулся и увидел текущие к нам из тоннеля еле заметно мерцающие черно-синие тени, освещенные фарами грузовика.
Я прыгнул в сторону не задумываясь, сбивая с ног Гранату. Мы повалились кучей в сторону, убираясь с пути этой непонятной субстанции. Откатившись, мы вскочили на ноги. И все же тварь достала одного из нас. Нога моего напарника стояла как раз на границе въезда в тоннель.
Граната с жутким криком упал, а вокруг его ботинка извивалось пульсирующее фиолетовым свечением щупальце, которое вылезло из ползущей на нас тени. Петрович, начал стрелять по тянущемуся от земли щупальцу, пытаясь убрать эту дрянь. Но этому порождению зоны было плевать на пули. На наших глазах охваченная ступня разлагалась и поглощалась фиолетовой субстанцией.
- Топор! Живо! – заорал я, понимая, что есть только один путь. Кто-то вложил в мою руку рукоять, и я, осторожно ступая, чтоб не вляпаться в текучую дрянь, подступил к Гранате, который бился в судорогах.
Рома и Петрович, подскочили и навалились на парня. Они удерживали его, пока я безжалостно, не задумываясь о том, что я делаю, наносил удары, разрубавшие плоть и кость. Какая-то часть моего сознания жила все это время своей жизнью, отмечая, что поймавшая Гранату дрянь не пересекает невидимую границу и не выходит за пределы туннеля. Так что я продолжал свое кровавое дело, следя, чтобы не оступиться. Как только нога была освобождена, его оттащили к машинам и наложили жгут.
Я смотрел на тварь, которая только что изуродовала моего друга. Получив добычу, она слабо засветилась насыщенным фиолетовым цветом. Дерьмо! То ли лужа, то ли выбоина, мать ее. Ничего в Зоне не бывает тем, чем кажется на первый взгляд. Мы пропустили аномалию, а ценой этому стала покалеченная нога моего боевого товарища. Хотелось вмазать кому-нибудь от злости, но в данном случае опытными ветеранами были мы, и спрашивать стоило с себя, а не с военных, далеких от зоны.
Проезд был закрыт, и теперь уже никто со мной не спорил. Еще один из нашего клана только что закончил свою карьеру и скорее всего, будет чудом, если живым доберётся обратно. Гадство! На душе скребли кошки. Мозг пытался найти выход, как поскорее убраться отсюда, но ничего полезного на ум не приходило.
А мерзкий писк лишь усиливался, как и вибрация. Внезапно я понял, что волны вибрации совпадают с молниями, пульсирующими над нашей головой. Чем ближе пробегал заряд, тем ярче ощущалось покалывание и отчетливее слышался писк.
Гранате, над которым суетились двое военных, срочно требовался врач, но идти обратно по зоне сейчас было нельзя. Командир дал распоряжение вызвать вертушку, чтобы забрать тяжелораненого сталкера. Это было форменным самоубийством - лететь в такую погоду.
Лысый, заменяющий погибшего связиста, отошел от Гранаты, оставив того на попечение сослуживца, и принялся химичить над станцией. В то время как остальные высыпали из грузовиков, настороженно озираясь. Думаю, даже неподготовленные военные видели, что мир вокруг сходит с ума. Окружающее пространство походило на грандиозную вечеринку. Роль диско-шара выполняли молнии, которые все чаще и чаще били в небе. Все вокруг превратилось в мельтешение отдельных картинок. Интуиция вторила происходящему вокруг и орала об опасности и необходимости прятаться.
Вдруг резко писк превратился в звон, закладывающий уши. Военные начали валиться на землю один за другим. Я, не выдержав напора, рухнул на колени. Что, мать вашу, происходит?
Голову разрывало изнутри на части. Через силу, оторвав себя от земли, я направился к ближайшему грузовику. С трудом открыв дверь, забрался внутрь и захлопнул дверь. Звон опустился до приемлемого уровня. Свет фар и вспышки молний позволяли увидеть через лобовое стекло, что народ лежит без сознания, у кого-то начались судороги. Оглядевшись, я увидел, что Лысый лежит в отключке, наушники съехали ему на лицо. Приблизившись к нему, я услышал многократно усиленный писк, доносящийся из системы. Хана связи. Я пощупал пульс парня, он был нитевидным, дело дрянь. Хотя шанс прийти в себя у него был, главное, чтоб мозги ему не сожгло и они в кашу не превратились.
Отключив наушники, я надел их поверх шлема от пси-защиты, предварительно перерезав ножом шнур, чтобы не мешался. Не ахти как удобно, но звон стал тише. Значит, все же шла звуковая атака. Надо было попробовать вытащить народ. Задачка мне предстояла не из легких, но, если оставить всех под аномальным воздействием, не факт что кто-то переживет этот странный выброс Зоны. Решительно открыв дверь, я прислушался к ощущениям. Стало хуже, но сознание не выключалось, ощущения, что мозг разрывается так же не накатывало.
Первыми я решил вытащить проводников. Их организмы были более привыкшими к местному агрессивному фону. Так что вероятность того, что оклемаются и помогут мне с военными, была велика.
Петрович, к моему удивлению, был в полубредовом состоянии, сознание периодически мелькало во взгляде. Потянув его на себя, я присел и подхватил его под мышку, закинув руку к себе на плечи. Здоровый мужик, да еще в полной снаряге, весил в лучшем случае чуть меньше Кровососа. Шатаясь, я повел его к грузовику.
Молнии убыстрили свой бег, постоянно вспыхивая на небе, вокруг стало светло, как днем. Внезапно я почувствовал, как накатывает оглушающий вакуум, казалось, даже вздохнуть невозможно. Словно кто-то нажал стоп-кадр. Ни звуков, ни шевеления вокруг. Мир замер на мгновенье, а потом раздался резкий хлопок, и несколько молний ударили точно в грузовики.
Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на склоне, о чем говорило мое полувертикальное положение, наушники, как до этого у Лысого, съехали одним «ухом» на лицо. Меня отбросило на насыпь. Повезло не только мне. Петрович, как я уже отмечал, мужиком был здоровым, так что его туша, привалившая мою руку к земле, чудом ее не сломала. Осторожно высвободившись, я перевернул проводника, лежащего на боку, спиной ко мне, стащил мешающие наушники и отбросил в сторону.