И снова это особенное «он». Кристо, невесть почему, засмущался, хотя теперь ему давал приватные уроки не малахольный Мечтатель, а сам Витязь Альтау. Казалось бы, есть чем гордиться.
— Второй месяц, — он помялся и зачем-то прибавил: — Вот.
— Всегда с тяпками?
На губах Бестии появилась едва заметная усмешка. Кристо опешил, но паж Альтау уже выкинула деревяшку в сторону и махнула рукой — свободен.
— Рафла и Хема, — в голосе прозвучало предвкушение, и желающих отозваться на такой тон не нашлось. — Рафла и Хема? — повторила Бестия и обозрела окрестности взором василиска. Взор раздумчиво остановился на недалеком колодце, возле которого мало-помалу собирались собаки. Собаки заливались яростным лаем, а колодец хранил такое священное молчание, что его просто нельзя было не заподозрить в чем-нибудь подозрительном.
Тяжелой походкой Бестия двинулась к колодцу. Собаки расступились перед ней почтительно (пара особенно брехливых сразу уползла на брюхе), а из глубин колодца донеслось жалобное: «Ой, что сейчас бу…»
В глубинах обнаружились две пары испуганных глаз, моргающих в унисон. Знаменитый дуэт «два Ка» находился в колодце и в объятиях друг у друга. Никаких ссор не было заметно. Колодезное эхо доносило слабый шёпот, что вот, тут кой-кто не подписывался на самоубийственные планы… да ещё щиты держать с мальчишками… и вообще, ну это же произведение ученика Холдона… и да, тут у них были восемь трудных дней, так что…
— Я вам очень советую, — полным сдержанной ярости голосом произнесла Бестия, — рыть подкоп к Одонару прямо из этого колодца. Иначе я ни за что не ручаюсь.
Изнутри донесся всхлип, а потом плеск воды. Бестия одной рукой, как пушинку, грохнула на колодец тяжеленную крышку, похожую на крышку гробницы. После чего повернулась к остальным.
— Уходим.
Уйти не получилось.
Иглец не восстал из пепла, нет. И ученик Холдона не явился с того света мстить за свое детище (которое и поспособствовало его кончине в далеком прошлом). Но вот жители Кенарьков дружно отмерли и преисполнились гостеприимства. Так что первый же шаг Бестии и остального звена в сторону сельской околицы был встречен испуганным ревом:
— Куды-ы-ы?! — а потом к каждому участнику группы протянулись десятки рук и послышались десятки голосов. Голоса произносили довольно заманчивые слова: «ирисовка», «отдохнуть», «пироги», «домашние колбасы» — ну, и, конечно, «вересковое пиво». Может, жителям Кенарьков просто хотелось попировать, а может — они всерьёз решили чествовать артефакторов как спасителей. Но только без звена артефактория праздник им казался неполным. Голоса ревели, визжали и просто орали в уши, руки дергали со всех сторон, и все были настроены никуда Кристо из родной вотчины не отпускать. Артефакторный дуэт, который засел в колодце, жителей не устраивал.
Церемонии уламывания не помешал даже внезапно вернувшийся серп Бестии. Где это странное оружие летало до сих пор — было загадкой, но теперь оно точно уловило настроение хозяйки и примчалось по воздуху. При этом серп чудом не оттяпал голову жене кузнеца, которая проявляла больше всех стараний в зазывании гостей. Кузнец только крякнул, выражая то ли радость, то ли огорчение. Бестия, на которую стремительно начала наваливаться усталость после тяжелой работы, перехватила серп и сунула в ножны. После чего оглядела бледные физиономии остальной компании и махнула рукой:
— Остаемся до пятой фазы радуги.
Гулкая секундная тишь подтвердила: всё-таки кое-кто из зазывал надеялся, что они откажутся. После этого народ засуетился и кинулся сооружать застолье.
Кристо поднялся на цыпочки, высматривая мать, и отыскал ее в окружении женщин. Женщины явно лезли с дружбой и какими-то предложениями. Наверняка ведь те, у кого дочки на выданье. Кристо поморщился.
Вокруг крутились его бывшие дружки, сами подходить не решались, и он этим воспользовался, пошёл себе к Даре. Артемагиня с интересом созерцала поднявшуюся суматоху.
— Ну, я пока… домой, — неловко заговорил он. — С друзьями там пообщаться, со знакомыми…
Дара кивнула благосклонно.
— Я только предупредить. Помнишь, мы искали Прыгунки и напоролись на игру в «синюшники»?
— Это когда Макс доказывал, что не умеет пить? И что?
— Так вот, ты там артефакт соорудила… ну, чтоб не пьянеть…
— Ну да, он простой, только аметистовая основа нужна.
— Так вот, ты б поискала тут в окрестностях аметист, вдруг найдется. На нас на всех, хотя, наверное, на Бестию не надо.
— Что?
— То самое.
Дара не сразу нашлась, что ответить, но все-таки нашлась.
— Ну, ладно, соорудить могу, а тебе-то на что? Ты же тут родился!
— Вот поэтому и предупреждаю, — со всей серьезностью заявил Кристо. И развернулся в сторону отчего дома.
Глава 2. Прошлое просыпается
Опасное это дело — ворошить прошлое. У Кристо за спиной было неполных восемнадцать лет — но он всё равно ничего такого ворошить не любил.
Мать увивалась около печи, переставляла горшки с нарочитым грохотом, а он присел на низкую табуретку и пытался разобраться со своим прошлым.
Воплотившимся в восемь его бывших закадычных дружков.
Ребра болели от дружеских объятий, и плечи ему тоже отхлопали, а уши уже почти отвисли от новостей, которые на него пытались выплеснуть наперебой:
— Слышь, а ты ж еще не видал мою новую куртку. Гля, контрабандная, просто фирма, да?
— Ой, ржака! А эта корова прошла три шага и ка-а-ак помрет! Да потом еще фиолетовой стала, прям как…
— Баклажан! Пробовал когда-нибудь? Из внешнего мира, что ли, семена приперли, мы уж какой день не можем отплеваться…
— И тут вылазит на меня вулкашка. Ну, я, понятно, пригибаюсь и стрелу ему в сопло, а тут в ухо что-то такое рычит…
Кристо усмехался, подтверждал, что куртка — отпад, сожалел, что не видал фиолетовую корову и живо интересовался, что ж там такое рычало над ухом, хотя уже знал, что это в кустах храпел местный сапожник (сам так нарвался лет семь назад). Мать, покосившись на галдящую компанию, плюхнула на стол жбан с соленым творогом и крынку со сметаной. Весь вид Эллы Портняжки говорил, что она ждет, пока дружки Кристо уберутся — а тогда-то у нее будет с непутевым сыном разговор. Потому Кристо надеялся, что ребята просидят аж до того момента, как начнется застолье — и в душе ликовал по этому поводу. И слышать знакомые имена, смеяться над знакомыми чудаками и дураками — это было здорово! Это было по-прежнему.
А ещё его просто распирало изнутри оттого, что вот сейчас он заговорит сам и расскажет про Прыгунки, и о своих рейдах во внешний мир, как он дрался с холдонскими войсками…
Жалко, про Альтау нельзя будет рассказать. Магистры после битвы, наверное, с семерицу от Витязя не отставали, а потом Синий чуть ли не каждому ученику в артефактории лично в нос тыкал: государственная, мол, тайна. Договорённость. Ни слова никому о том, как Холдон издох. Был, стало быть, драконский сын — раз уж радуга посерела. А потом поплохело ему на Альтау, так он и помер. Инфаркт миокарда, наверное. Поговорил с Ковальски и не смог пережить. Ну, или ещё что-нибудь растакое, кто там знает. Слухи разные ходят, понятное дело, и шепотки про Витязя носятся — куда ж без них, на поле Альтау еще и сторонники Холдона были, и нежить потом не всю выловили из высших…
Так что, если дружки начнут расспрашивать — а они начнут, вон, в предвкушении шеи тянут — надо б туману напустить. И наврать побольше.
Фыркнув носом, мать вышла в соседнюю комнату, и треп смолк как по команде. Компания парней (младшему — пятнадцать, старшему — двадцать два) уставилась на Кристо горящими глазами.
— Ну, рассказывай!
Всё, — подумал Кристо обречённо. Сейчас придётся брехать насчёт Витязя.
— Про что для начала?
— Про Одонар, конечно! Есть там красивые девки?
Кристо почувствовал себя примерно как на первом занятии Бестии, когда она осведомилась у него, почему это короли не смогли одолеть Холдона. Он смутно узнал это ощущение того, что попал куда-то не в то место и не в то время…
— Э-э?
Ну да, Бестии он ответил малость иначе… но по сути — одинаково получалось.
— Ну, а то, знаешь, говорят, что все бабы у артефакторов… — старший из компашки, Звит Козодой перекосил челюсть и выпучил глаза, изобразив отменно омерзительную рожу. — Потому что все время с артефактами носятся. Так есть там кто-нибудь симпотнее клыкана?
— Э-э? — Кристо только что вообразил себе ответ Мелиты на такое высказывание, и теперь просто не мог осознать: это тупость или простодушие? Или что, парни решили, что Бестия и Дара все-таки не дотягивают до клыкана по внешности? — Ну, то есть, ко… конечно…
— Многих завалил? — тут же последовал вопрос.
На него смотрели восемь пар вопрошающих глаз. Кое-кто облизывался в предвкушении: рассказа ждали с подробностями.
Кристо тоскливо таращился на окружающие его физиономии. В голове мыслей особенно не было. Так, носилась, внутри черепа по кругу детская считалочка: «Ехал Витязь через мост, пережал дракону хвост, вылез из холма дракон — оказалось, что Холдон, Витязь дал Холдону в лоб — гад опять улегся в гроб, Витязь плюнул и сказал, что холдонов бить устал. Так кому ж стеречь мосты? Это, верно, будешь ты!» А кроме нее — ничего.
— Да я как-то… — начал он и остановился. Звит потеребил его за рукав.
— Да ладно, не жмись, вон у тебя прикид какой. Небось, пачками на тебя вешались? Или они там насчет свиданок ни-ни?
— Дык… ы-ы-ых…
Этот ответ привел компанию в искреннее беспокойство.
— Да ладно, шутишь, что ли? Совсем не ведутся? Там же, наверное, тоже есть подоступнее.
Остальная компания подтвердила, что, конечно, не могут не быть. Кто-то помечтал:
— Я б закрутил с какой-нибудь из одонарских. Так, знаешь, на пару раз прогуляться по темным уголочкам — чтоб было, что вспомнить.
А самый мелкий из компашки шепотом поинтересовался:
— А я вот слышал, что у них там артефакты есть особенные, чтобы…
Остатка вопроса Кристо не услышал: он резко пришел в себя и расплылся в широкой улыбке, которую большинство законопослушных целестийских граждан назвали бы отморозочной.
— Пацаны, так чего ж проще! С одонарскими хотите закрутить? У вас такой шанс как раз есть — просто закачаетесь. Видали девчонку с обручем в волосах? Она как раз в поиске. Я не претендую, а вы б подкатились, пока ее у вас никто не увел!
— А… — заикнулся тут Соловей.
— А то она неразборчивая, так что я б поспешил на вашем месте.
Народ на улицу повалил просто валом. Никому больше не захотелось слушать истории про Одонар. Кристо подошел к окну, протер запотевшее стекло и хмыкнул. Дара и правда не разбирала, кого и куда приложить при помощи артемагии. Ладно, ведь не убьет же она их? Решила недавно, что будет обучаться общению с людьми — так вот ей претенденты, пущай поучится.
И чего ему показалось, что беседа выйдет наподобие одонарских вечеров в Малиновой Комнате? Кристо осмелился туда сунуться только недавно: территория настоящих оперативников всё же, и соплякам вроде него туда ход был заказан. Только вот те, кто дрался за артефакторий рядом с Бестией, и выжил, сопляками не считались. Народ в Малиновой комнате собирался по вечерам, человек обычно по пять-шесть — в перерывах между рейдами. Здесь обсуждали последние чудачества Семицветника, без умолку говорили об артефактах и обычаях миров (в Малиновой Комнате можно было набраться опыта на пару лет вперед), отрабатывали особо хитрые пассы, делились рецептами пива… конечно, и любовные истории можно было услышать, но…
Мысли Кристо зашли в тупик. Он расстегнул ворот рубашки и с удивлением посмотрел на стены родного дома: когда это они успели стать и душными, и тесными? Со двора донеслись вопли: наверное, к Даре все-таки попытались подойти с предложением насчет уголочков или сеновала. Кристо с ужасом понял, что все становится как-то ненормально, то ли с ним, то ли со всеми остальными.
Помощь заявилась из соседней комнаты в виде Эллы Портняжки с лицом, на котором так и рисовалась предстоящая семейная беседа. Кристо, невесть почему, встал.
— Явился, сталбыть, голубчик, — раздумчиво произнесла мать. — Ну-ка, к свету, к свету повернись, а то и не рассмотрела тебя. Пасмы так и не обстриг? Куртка хорошего пошива, где брал? Вымахал-то как, в кого — непонятно… Нос тебе где приплющили?
Она бросала фразы мимоходом, а сама вертела его так и этак и вглядывалась в лицо. Он смотрел на нее, понимал, что раньше седых волос у нее было меньше, и губы были более красными, и чувствовал не по-целестийски глупое желание ее обнять. Так, на секунду-две, потом прошло. Мать отпустила его и осведомилась:
— И кто ты теперь? Практику-то закончил или выперли?
— Оперативник-боевик, — стало полегче и вспомнилось, о чем можно говорить. — Квалификацию подтвердил вот. Мы с напарницей всё больше за Кордоном, во внешнем мире работаем. Напарница моя, ага… Дара, та, с обручем в волосах. А вы как? От остальных что слышно?
Братьев у него было двое, оба уродились людьми. Плюс сестра, маг, но она выскочила замуж еще до рождения Кристо, умотала куда-то в город и с тех пор слала о себе вести раз в год, а не приехала ни разу. Тоже, в общем-то, обычно для Целестии.
— Арнох по делам приезжал, заскакивал. К себе звал — поглядеть на внуков. Я уж думала, не рехнулся ли он такие нежности разводить? Оказалось, у него жена — руки из спины растут, то ли еще из какого места, пониже. Ни к печке, ни в хлев, только рожает, да чаще кошки, так ребят в доме, как вшей. Две девки у него магами оказались, говорит — такие оторвы… боится, что ни в какую школу не пристросить.
— В Одонар возьмут. Не таких видали.
— Ну? А я ж говорила ему, говорила — коли Кристо там не помер, так значит, и твои девки выживут. Небось, тоже кого-нибудь нарожают, артефакторам на радость, если пошли все в мамочку. Говорила я этому оболтусу — не женись на белоручке, а ему любовь, понимаешь…
И скривила мину, которую Кристо помнил с колыбели и сам использовал часто. «Фуфло ваши нежности», — примерно так переводилось такое выражение лица.
Мать сунула его за стол, в руку втиснула ложку, перед носом возникла та самая миска с творогом и крынка со сметаной. Портняжка продолжила бурчать про все на свете: и что он худущий, как кровосос на диете, и что слыхала какие-то глупые слухи, что он связался с Прыгунками, и что второй его брат что-то сильно увлекся ирисовкой и становится чуть ли не более пропащим, чем сам Кристо, и только знает, что денег просить… Кристо сидел, потихоньку уминал творог и вполне себе наслаждался материнскими речами. То есть, наслаждался бы, если б не знал, чем они закончатся. Мать болтала-болтала, но оглядывала его чересчур внимательно, как кусок материи, из которого можно пошить перспективненький кафтан. Ясно — его сосватало не меньше, чем полдесятка матерей местных красавиц. А может, и не красавиц. Кристо сам с собой о заклад побился, что не дожует пятую ложку, а главный вопрос ему зададут.
И получил вопрос на четвёртой ложке. В лоб.
— Так ты, значит, практику свою уже закончил? И куда теперь?
Кристо поперхнулся этой самой четвертой ложкой творога. Мать приняла это за добрый знак, перестала бурчать и защебетала — вот уж что было сродни чуду:
— А то ведь у нас на селе урядника не хватает. Прошлого прислали, так был странный какой-то, с тинторелями, что ли, знался, всё зло хотел истреблять. Чуть что где — а он разнимать. Ну, так и влез раз в бабскую драку, а они его сгоряча так помяли, что пришлось дракона вызывать, везти до города…
— Новый, что ли? А дядька Ухарь куда подевался?
— Ой, нашел, о ком спрашивать! Нежить его загрызла. Года полтора уж будет как. В соседнее село пошел — ну, и… по обрывкам одежды потом кой-как узнали. То ли несыти, то ли жевнюки его так…
Кристо кивнул. Обычная смерть для целестийца, даже и для боевого мага. Ухарь в свои пятьсот с лишним лет был больше спецом по бабам и по ирисовке, затруднения же решал не через магию, а больше пудовым кулаком по голове.