Гаспар регулировал систему капельного полива. Поздоровавшись с Дюруа, Антон осведомился о его самочувствии. Француз ответил, что ощущает себя рыбой, выброшенной на камни, но бутылка "Martell CrИation Grand Extra" быстро привела бы его в норму. Потом они обсудили планы расширения теплиц, которые собирались реализовать сразу после того, как проходческие щиты закончат третий запасной выход с базы.
Успокоившись, Антон отправился в зал связи, чтобы отчитаться перед инженерами и администраторами "ИнтерКосмоса". Те исправно получали всю телеметрию, но требовали ежедневных сеансов, не смотря на томительную задержку (от трёх до двадцати двух минут), связанную с передачей сигнала между планетами.
Когда это нуднейшее мероприятие, наконец, закончилось, Антона внезапно вызвали в реакторную зону. Ожидая худшего, он нёсся по длинным тоннелям и гадал, какие неприятности преподнесёт ему этот сол. Неужели эксперимент оказался небезопасным? Из глубин памяти всплыла информация о том, как в прошлом, много десятков лет тому назад, проверка нестандартного режима работы реактора на атомной станции привела к катастрофическим последствиям...
К счастью, всё оказалось не так страшно. Вчерашние изыскания специалистов оказались удачными, а Орлова вызвали совсем по другому поводу. Оказалось, что у инженера Розы Шапиро приключился нервный срыв. Молодая женщина забилась в дальний угол реакторного зала и рыдала, не переставая.
Антон вызвал досье Розы на планшет. На Земле она великолепно прошла все тесты, проблем со здоровьем никогда не испытывала, имела прекрасную карьеру и любящего мужа. Правда, последний остался дома. Вероятно, в этом-то и было дело. Слишком сильная эмоциональная связь вызвала невротическую реакцию при длительном расставании.
Присоединившись к медику, хлопотавшему возле Розы, Антон помог привести женщину в чувство. После этого сопроводил её до отсека, уложил, порекомендовал отдохнуть и вызвал к себе на беседу через один сол.
А пять минут спустя Антона встретил в галерее геолог Степан Бугров, рослый и плечистый, как былинный богатырь. Степан хмурился и не знал, куда пристроить свои большие могучие руки.
-- Слушай, командир. Там это, опять с "каплей" засада. Мне в поездку -- а она не заряжена. Это же хреново!
-- Опять Татьяна?
-- Не знаю, командир. Я логи не смотрел, -- но по взгляду Степана Антон понял, что снова отличилась доктор Шмидт.
Глянув на планшете дислокацию личного состава, Антон определил, что Татьяна в поездке. Это разозлило руководителя больше всего.
-- Ну всё! Моё терпение лопнуло...
Злостную нарушительницу он подкараулил пару часов спустя в галерее, ведущей от закрытой стоянки "капель" в жилые отсеки. Татьяна бежала по тоннелю с какой-то детской улыбкой на совершенном лице. Коротко стриженые волосы разметались, придав женщине милый и почти домашний вид.
Завидев Орлова, женщина заулыбалась сильнее и попыталась что-то сказать. Но Антон грубо её прервал:
-- Фрау Шмидт. Я снова прошу уделить мне капельку вашего драгоценного внимания.
Глянув на начальника с удивлением, Татьяна произнесла:
-- Простите, а это не может подождать? Мне нужно поскорее отнести образцы в лабораторию...
-- Ваши образцы потерпят! Следуйте за мною!
Не оглядываясь, Антон почти по-военному чётко зашагал к стоянке. Сзади слышались лёгкие шаги и тяжёлые вздохи женщины.
Остановившись возле "капли" с третьим номером, Орлов обернулся:
-- Пять минут назад вы вышли из этого ровера. Почему он не поставлен на ТО?
Татьяна опустила глаза и понурилась. Антон вдруг почувствовал, что больше не желает отчитывать эту женщину, а хочет её обнять, приободрить. Доктор Шмидт выглядела такой хрупкой и беззащитной...
Встряхнув головой, чтобы прогнать это наваждение, Антон припечатал:
-- Я лишаю вас доступа к роверам. Свободны! -- и вытащил планшет, чтобы ввести инструкции в систему безопасности. Когда бан на Татьяну вступил в силу, женщины на стоянке уже не было...
В сол, соответствовавший земному 31-му декабря, вся экспедиция собралась в самом уютном помещении базы, салоне отдыха. Инженеры повесили на стенах большие экраны, вывели на них видеоролики, показывавшие самые примечательные сцены празднования Нового года в разных странах. Геологи, скооперировавшись с Гаспаром Дюруа, приготовили шипучку, которая пенилась почти как настоящее шампанское, а на вкус была чем-то средним между итальянским игристым и крюшоном.
Антон произнёс короткую речь, после чего предложил выпить за здоровье и успехи всех членов экспедиции, но тут вмешалась Татьяна Шмидт. С опаской глядя на Орлова, она произнесла:
-- Простите, пожалуйста! Можно и мне сказать пару слов?
Антон пожал плечами, и фрау доктор продолжила:
-- Я понимаю, что у многих были причины сердиться на меня, поэтому прошу прощения за все свои ошибки! А ещё у меня есть подарок каждому из вас.
Подняв с пола наплечную сумку для образцов с логотипом BASF, Татьяна щёлкнула застёжками и достала подписанные флакончики.
-- Это вам, сеньор Гонсалес. А это вам, месье Дюруа. Роза, держи...
Когда подарки были розданы, Татьяна попросила каждого вспомнить своё самое счастливое новогоднее торжество и открыть флакон.
Антон задумался. Трудно было сразу понять, когда этот праздник оказывал на него самое большое впечатление. Наверное, в детстве, когда родители ставили в зале большую настоящую ёлку, потом они все вместе вешали на неё блестящие игрушки и под конец украшали "дождиком" и мишурой. Рядом на подоконнике за шторой всегда стояло эмалированное ведро с мандаринами...
Открыв флакон, Антон вдруг почувствовал, как на него пахнуло еловой хвоей и свежими мандаринами. К этим основным нотам примешивались лёгкие ароматы парафина, шоколадных конфет, салата оливье, красной икры и, совсем чуть-чуть, загорающихся бенгальских огней. Ему показалось, что ещё немного, и послышатся голоса родителей и сестры.
В ошеломлении подняв голову, Антон перехватил потрясённый взгляд Степана Бугрова. Геолог-богатырь, вздыхая, то подносил к носу флакон, то отводил его в сторону. У Гаспара Дюруа и Хуана Гонсалеса повлажнели глаза. Роза Шапиро, не стесняясь коллег, плакала. Но это не было истерикой, как недавно в реакторном зале. Это были благородные слёзы счастливых воспоминаний.
Оглядевшись, Антон отыскал Татьяну. Та скромно стояла в дальнем углу и наблюдала за реакцией членов экспедиции. Щёки женщины порозовели, было видно, что она осталась довольна произведённым эффектом.
Тут поднялся Хироси Накамура.
-- Котаро! Сидеть! Можно я скажу? Фрау доктор сейчас сделала каждому из нас такой подарок, который невозможно забыть. И самое меньшее, что я могу сделать в ответ, это выразить фрау Шмидт свою самую глубокую и самую искреннюю благодарность! А ещё на мне теперь гири и ниндзё!
И Накамура церемонно поклонился Татьяне.
Хуго Нильссон прорычал фразу на древнескандинавском и поднял в честь Татьяны стаканчик с шипучкой.
Тут кто-то постучал Антону по плечу. Обернувшись, он увидел Бугрова и Гонсалеса. Испанец с жаром произнёс:
-- Команданте! Пор фавор, давайте простим фрау Шмидт! Может, кизас маньяна мы разрешим её поездки на "каплях"?
Ему вторил Степан:
-- Мы готовы взять её на поруки! Да я могу сам проверять "капли" каждый вечер! Прости её, командир! А то как-то не по-людски получается... Она нам такой сюрприз устроила, аж до печёнки пробрало, а мы...
Антон кивнул, потом достал планшет и включил звук колокольчика. После громкого перезвона в помещении воцарилась тишина, и руководитель экспедиции начал говорить:
-- Друзья! Я хочу присоединиться к вашим словам Накамура-сан, и к вашим, Хуго, и поблагодарить фрау Шмидт за такой невероятный подарок! Вы сотворили чудо, а это бесценно! И в честь Нового года, а также уважая просьбу коллег, я отменяю запрет для фрау Шмидт на доступ к роверам экспедиции. Но с одним условием!
Татьяна с надеждой посмотрела на Антона и тихо спросила из своего угла:
-- С каким?
Антон загадочно помолчал, потом ответил:
-- Фрау Шмидт должна взять на себя обязанность проверять все "капли" каждый вечер. Повторяю, все! Вы готовы, Татьяна?
-- Да. Но у меня тоже есть одно условие, господин Орлов.
-- Какое?
-- Не могли бы вы помочь мне с этой проверкой?
Антон пожал плечами, а Татьяна тут же добавила:
-- Мы можем проверить их прямо сейчас, чтобы в Новый год не попали старые проблемы.
Под довольный гомон коллег, она подошла, взяла Антона за руку и потянула за собой. Проходя мимо своих улыбающихся подчинённых, Орлов ощущал себя очень странно. С одной стороны, ему казалось глупостью, что его вот так ведут, как маленького ребёнка. С другой стороны, почему-то идти при всех рядом с Татьяной было приятно.
Оказавшись в галерее, Антон постарался перехватить инициативу:
-- И как же вам пришла в голову такая блестящая идея?
-- С этим всё просто: мой младший брат писал магистерскую диссертацию на тему "Специфика восприятия запахов человеком" и я предложила ему описать, какие ароматы связаны с Новым годом у разных народов. Получилось довольно наглядно.
-- И как же?
-- У русских это запах хвои, горячего парафина, мандаринов, шоколада и так далее. Думаю, вы сами знаете, чем можно дополнить этот ряд. У немцев хорошо работает сочетание хвои, горячего глинтвейна, какао и жареных на открытом огне колбасок. На англичан однозначно подействуют ароматы имбирного печенья, горящих в камине дров, горячего пудинга, а также веточек остролиста, омелы и плюща. Для французов обязательно нужен запах жареных каштанов, свежей выпечки и лёгкий дух шампанского.
Антон усмехнулся:
-- Вы очень хорошо изучили эту тему!
Татьяна ответила с какой-то грустинкой в голосе:
-- Даже лучше, чем ты об этом можешь представить! Я синтезировала все эти запахи и подобрала самые эффектные смеси. Мой брат защитился с отличием, а его университет предлагал мне сотрудничество. А когда я узнала, что на нашей базе у людей начались проблемы, я сразу вспомнила эту тему и приступила к работе. Знал бы ты, как это непросто здесь, на Марсе... Но хватит об этом! Остановись, Антон!
И Татьяна толкнула Орлова к стене тоннеля.
Заглянув в её дерзкие светло-серые глаза, Антон всё понял.
-- Но ты же замужем...
-- К чёрту мужа! Я хочу целоваться с тобою здесь и сейчас! Или ты хочешь, чтобы на базе появилась ещё одна рыдающая несчастная женщина?
После этого новогоднего празднества больше никаких новых неприятностей с личным составом экспедиции не происходило. Хироси Накамура всё так же общался со своим воображаемым сиба-ину, Хуго Нильссон продолжал записывать загадочные ночные сообщения. Но Гаспар Дюруа больше не возмущался рационами, а у Розы Шапиро не случилось ни одного нового нервного срыва. И каждый знал, что людям на чужой планете помогали справляться с депрессией и тяготами службы маленькие флакончики с запахами Нового года, созданные Татьяной Шмидт...