========== Выбраться ==========
Челнок на скорости влетел в ангар, едва не снеся бортом створку шлюза, и буквально плюхнулся на брюхо крайним в ряду укутанных черной паутиной летательных аппаратов, запоздало выпустив упоры и затем медленно, тяжело на них приподнявшись, будто внезапно чем-то оглушенный зверь. В этот момент сын Броска не думал об аккуратности, он торопился — торопился, пожалуй, как никогда прежде за всю свою жизнь… Сейчас счет шел на минуты.
Все случилось так быстро, что проводник даже не успел опомниться — не то, что как-нибудь повлиять. Перерожденец, о котором самцы на время попросту забыли, занявшись уничтожением более серьезного противника, застал их обоих врасплох, опять каким-то невероятным образом умудрившись обойти все охранные системы и проскользнуть мимо камер. Кошмар засек его поздно, уже в момент проникновения на уровень, а Сумрак вообще, можно сказать, нос к носу с ним столкнулся, когда на эмоциональном подъеме попер вперед, не дождавшись полного отчета напарника. Увы, в последний момент сказалась усталость, и охотник не сумел верно отразить атаку…
Сначала Кошмару показалось, что все кончено. Противники ударили одновременно, а потом два сцепившихся тела содрогнулись и опали, отрывисто подергиваясь в последних конвульсиях: маска Сумрака была пробита, горло Перерожденца пронзено насквозь — никаких шансов… Но… Вслед за тем проводника вывели из наступившего шока четко различимые удары сердца, по-прежнему фиксирующиеся сенсорными системами скафандра поверженного охотника. Каким-то непостижимым образом сын Грозы еще оставался жив! Вопрос, надолго ли?
Первым желанием было попробовать до него докричаться, но каких-то результатов эти попытки, разумеется не дали. Судя по транслирующимся жизненным показателям, Сумрак пребывал на пороге глубокой комы. Значит, шансов оставалось ничтожно мало, и следовало действовать немедленно, чтобы не упустить их.
Взяв себя в руки, сын Броска развернул челнок и срочно направился к станции, одновременно программируя открытие шлюза и экстренно вытаскивая реанимационный набор. Спустя пару минут, Кошмар уже вылетел из вставшего в ангаре челнока, на ходу закрепляя плазмомет, и опрометью бросился через коридоры второго уровня, со страхом прислушиваясь к сбивающемуся сердечному ритму товарища и его хриплому, булькающему дыханию, то панически учащающемуся, то пугающе затихающему. Сейчас организм пострадавшего испытывал невероятные перегрузки. Мало того, что полученная черепно-мозговая травма была сама по себе крайне тяжела, так проблем еще добавил «дом», в ответ на повреждения автоматически выбросивший в кровь охотника ударную дозу стимулирующих веществ, в подобной критической ситуации совершенно неуместных. В результате пульс подскочил до ненормальных величин, и давление крови опасно возросло, а тело Сумрака начало стремительно разогреваться, что усугублялось термоизоляционными свойствами скафандра; начались судороги.
Надежды спасти воина, находящегося в подобном состоянии, уже практически не оставалось, но Кошмар упорно гнал от себя прочь эти мысли. Он обязан был сделать все возможное и невозможное, обязан был вытащить брата…
Заваренную дверь шахты он, не задумываясь, снес зарядом плазмы. Могло привести к нехорошим последствиям, вплоть до разгерметизации, но, право, рассуждать было некогда. Тем более, что все-таки обошлось.
В свете аварийных ламп утопающая в Жесткачовых слюнях лестница оказалась еле видна. Карабкаясь вверх, Кошмар несколько раз впопыхах чуть не сорвался. Наконец, он достиг пятого яруса и, выбравшись из лифтового проема, сразу же увидел лежащего в коридоре напарника.
— Держись, брат, — подбегая и решительно спихивая с Сумрака тело мертвой твари, пробормотал он. — Нельзя сдаваться теперь, когда сделано невозможное…
Запястные лезвия охотника до сих пор были вонзены в глотку Перерожденца, и едкая желтая кровь стекала по ним, шипя и пенясь при контакте с вылившимся на обожженные руки самца нейтрализатором. Зрелище они, конечно, представляли собой весьма плачевное: шкура на запястьях и тыльной стороне ладоней полопалась и оплавилась, лишь роговые щитки, покрывающие эти участки кожи, не дали кислоте разъесть ткани до глубинный слоев… Боги, хорошо, что Сумрак сейчас ничего не чувствовал…
Оттолкнув тварь подальше и окончательно сняв ее с оружия собрата (на полученные при этом собственные ожоги Кошмар даже внимания не обратил), проводник склонился над охотником и вгляделся в основные повреждения, сосредоточенные в области лица и левой части лба. И там, увы, картина была намного хуже, чем на руках. Голову Сумрака до сих пор прикрывала маска, вернее, то, что от нее осталось, но, даже не снимая ее, напарник понимал, насколько дело дрянь. От удара внутреннего рта Перерожденца (немало, кстати, тоже разбившегося о твердую поверхность), металл лопнул, и его края ушли внутрь, раскроив плоть и раздробив кости. Охотник успел поддеть чудовище лезвиями в последний момент, и клыкастый «снаряд» пришелся вскользь, вместо того, чтобы пробить голову насквозь — это и сохранило жизнь сыну Грозы. Тем не менее, травма была более, чем серьезной.
Кошмар не сразу осмелился снять маску с товарища, боясь причинить еще больший вред. Однако сделать это было необходимо, так как кровь стекала Сумраку в рот, затрудняя и без того тяжелое дыхание. Стараясь действовать быстро, но осторожно, сын Броска отсоединил крепления и с трудом оторвал от лица Сумрака защитный покров, опасливо заглянув под него. Зрелище предстало поистине жуткое… Вся левая сторона превратилась в сплошное кровавое месиво, в котором с трудом угадывались прежние черты. Глаз был выбит, лоб глубоко рассечен, мандибула неестественно вывернута, максилла висела буквально на одном сухожилии. Застуденевшая под действием стабилизаторов кровь комьями забивала рот, из раны на голове тут же потекла густая желтовато-серая струйка с примесью спинномозговой жидкости — ох, дурной знак…
Оттянув пальцем веко на уцелевшем глазу товарища, Кошмар нахмурился — зрачок был сужен, несмотря на недостаток освещения. Тело Сумрака дернулось снова, и выпущенные лезвия жалобно звякнули об пол под безвольными руками. Из горла самца вырвался надсадный хрип, едва прорвавшийся через скопившуюся на пути воздуха кровь. Содрогаясь от вида этих уже явно предсмертных корч и осознавая полную неспособность что-либо изменить, Кошмар все-таки снял с Сумрака горжет, попытавшись повернуть голову друга набок и очистить пасть для облегчения дыхания. Шея охотника оказалась сильно напряжена, так что сделать это оказалось непросто. Тем не менее, когда пересилить закаменевшие мышцы удалось, и сын Грозы притом не оставил своих попыток дышать, проводник предпринял следующую меру спасения, кое-как приладив поверх искореженной пасти кислородную маску. Потом, порывшись в медицинском кейсе, Кошмар отыскал наиболее подходящие кровоостанавливающие материалы и попытался, пусть и неумело, закрыть раны, чтобы кровь не скапливалась снова. Дальше пришла мысль, что скафандр следует снять, пока он не навтыкал бедолаге лишних препаратов. Кроме того, «дом» был очень тяжел, чтобы оттаскивать закованное в него тело, а, в каком бы состоянии ни был Сумрак, оставлять его здесь было нельзя…
Кошмар потерял счет времени, пока возился с замками и фиксаторами. Оставалось только благодарить всех богов за то, что на уровне не затаилось крупных живых Жесткачей, ибо самец сейчас совершенно не был готов к нападению. Он не видел ничего вокруг — лишь то, что творится у него под пальцами, и не слышал ничего, кроме сходящего с ума стука сердца. Он уже иногда путался, слышит ли он в наушнике трансляцию от напарника, или это его собственная пульсация в висках превышает все разумные пределы. Но неровные пики на визоре говорили о том, что ритм принадлежит именно Сумраку, который все еще упорно живет; живет теперь уже только из принципа, назло всем обстоятельствам. «Ты и дальше живи, держись, сколько можешь», — мысленно стал уговаривать друга сын Броска, судорожно справляясь застежками и элементами подгонки обмундирования. Снимать «дом» с чужого непослушного тела оказалось той еще задачей, но Кошмар все-таки умудрился стянуть и верхний слой, и поддоспешник после чего осторожно перевернул горячего, как чертова печка, напарника набок. Ладно, хоть его не тошнило вдобавок ко всем имеющимся проблемам — с пайками, в последнее время составлявшими его рацион, просто было нечем…
Закончив с раздеванием, Кошмар на секунду замер и беспомощным взглядом окинул тела собрата. Сумрак сильно исхудал за эти две недели, а его шкура поблекла и шелушилась от недостатка влаги и постоянного трения об одежду. Раны, ссадины, ожоги на разной стадии заживления присутствовали буквально на каждом ее участке, после финальной битвы прибавилось несколько свежих повреждений. На область ребер, где скобы торчали на скобах, так вообще было страшно смотреть. Боги, даже, если он перенесет транспортировку и доживет до челнока в таком состоянии… Сидя на корточках перед телом напарника, Кошмар мучительно обхватил голову руками. До ближайшего орбитального комплекса, где Сумраку могли оказать врачебную помощь, на их маломощной посудине был месяц пути. На челноке имелись капсулы гибернации, но погружать яутжа с открытой черепно-мозговой травмой в искусственный сон было равносильно медленному и изощренному убийству. Проще уж добить выстрелом в упор… День, максимум, два, охотник мог протянуть в таком состоянии, и то после этого понадобилась бы не просто реанимация, а вытаскивание с того света, после нескольких же дней необратимые процессы в организме не оставили бы шансов.
Так, неужели, сейчас сыну Броска предстояло принять нелегкое решение и просто облегчить переход друга в иной мир? А потом отдать последние почести, завершить обследование станции и забрать свой трофей — один-единственный причитающийся ему трофей… Все лучше, чем мучить Сумрака на протяжении часов и дней, напрасно теша себя надеждой… Да и кто такой Кошмар, чтобы заниматься подобным? Служба спасения? У охотников так не заведено… На Охоте каждый сам за себя, даже если вы работаете в команде или паре. Черный Воин сам выбирает, кого ему забрать, и спорить с ним неправильно, а смертельно раненому недостойно слишком цепляться за жизнь, особенно, если враг повержен. Победил — можешь помирать спокойно…
Он сидел над телом друга, кровного брата, и рассуждал так холодно и цинично… А в глазах стояли слезы, и горло распирал тугой ком. Недостойно… Недостойно воину лить постыдную воду из глаз. Но еще более недостойно вот так валяться без сознания с пробитой башкой, едва дыша, корчась в судорогах, не контролируя собственные жизненные отправления… И он допустит, чтобы славный охотник пребывал еще хоть минуту в таком жалком состоянии? Только из соображений собственного эгоизма, боясь потерять последнюю родственную душу на этом свете? А о том, чего хотел бы сам Сумрак, он подумал?..
Подавив дрожь и сглотнув упрямый ком, Кошмар выдвинул лезвия. Свободной рукой он подобрал копье товарища и вложил его тому в ладонь. Значит, умереть во славе… Этого желает каждый воин. Ты победил, сын Грозы, ты убил свою Королеву, ты покорил «Остров». И пусть твой жизненный путь был не так долог, в небесной армии тебя ожидает почетное место…
Кошмар поднял руку… И вдруг…
«Ох уж мне эти охотники…»
Он так и замер с оружием наперевес. Откуда это всплыло? Кто-то давно говорил так… Да, разве, есть разница? Только вот, почему это вспомнилось сейчас? Не потому ли, что все это… Неправильно?
А ведь Сумрак хотел не славы, вдруг осенило сына Броска. Он даже в Черного Воина не особо верил. Все, чего он хотел — быть достойным своего гарема и увидеть своих первых детенышей. Странное желание для охотника, но у кого есть право судить покорителя «Острова»?
И тут Кошмар, наконец, вспомнил. И это не могло быть простой случайностью…
«Саванна, вызывает Кошмар, сын Броска. С почтением к тебе. Нужна помощь».
Он отправил сообщение и затаил дыхание. Саванну Кошмар не видел с позапрошлого Сезона. Жив ли он? А если жив, то помнит ли? А если помнит, согласится ли помочь? А если согласится, будет ли у него такая возможность? И не слишком ли нагло получилось?..
Сумрак захрипел и прекратил дышать. Кошмар кинулся к нему, перевернув обратно на спину и с отчаянием встряхнул. Новый прерывистый вдох зашуршал сквозь маску. Ложная тревога. Пока… Сердце охотника немного успокоилось, но теперь работало с настораживающими перебоями, то замедляясь, но начиная трепетать, точно пойманная пернатая тварь… Это могло означать, что, не смотря на визуальную стабильность, ему становится хуже.
Внезапно запищало оповещение. Кошмар чуть не вскрикнул от радости!
«Привет, герой. Что стряслось? Опять член где-то застрял?»
На мгновение улыбнувшись сквозь слезы, сын Броска поспешно набрал ответ.
«Брат тяжело ранен. Я не довезу его до колонии».
«Где вы?» — пришло почти сразу.
«Исследовательская база «Остров», координаты….»
После этого последовала долгая пауза. Наконец, звякнуло новое сообщение.
«У тебя есть возможность связаться по видео? Код…»
«Две минуты».
Хватаясь за последнюю надежду, Кошмар быстро убедился, что напарник пока что продолжает самостоятельно дышать, и сразу кинулся к шахте, в мгновение ока взобравшись на восьмой ярус. После остановки реактора, Сумрак так торопился, что не запечатал двери и не отключил бортовые системы. Возможно, в тот момент данный поступок и был опрометчивым, но сейчас он позволил сэкономить драгоценное время.
Добежав и плюхнувшись перед монитором, Кошмар ввел необходимый позывной в поисковую систему, и, спустя достаточно короткое время, на экране среди облака помех возникла встревоженная физиономия Саванны. Сын Броска узнал его тотчас же. Светлая кожа, живые и слишком изящные для самца черты лица, проникновенный взгляд… Впрочем, сейчас во взгляде медика читалось полное недоумение.
— Бо-оги, да ты не шутил… — проговорил он, очевидно, не веря своим глазам. — Это и правда «Остров»… Но… Как?!
— Не время рассказывать, почтенный, — выпалил Кошмар. — Смотри!
С этими словами самец передал старшему товарищу показатели Сумрака и запись с маски, иллюстрирующую его плачевное внешнее состояние. Ознакомившись с данными, Саванна лишь прищелкнул.
— Что? — в нетерпении затормошил его сын Броска.
— Не жилец, что… — бросил медик. — Кто это? Ты сказал брат, но…
— Да, это не Проклятье, — оборвал его Кошмар. — Но он мне как брат… Нас связала кровь. И долг. Саванна! Мы должны что-то сделать! Ты понимаешь, он только что «Остров» зачистил в одиночку!!!
Ученый вытаращил глаза и, кажется, слегка поперхнулся, пытаясь ответить. Со второго раза у него получилось.
— Я вот сейчас сказал бы, что ты тут мне сказки сочиняешь, но уже одно то, что вы на «Острове» и живые… Кхм… Ну, ты-то точно живой… Ладно. Короче, смотри. Наша база не очень близко, но всяко ближе Центрального Комплекса. Через час недалеко от вас будет проходить наш грузовой корабль. Я попрошу их сделать крюк ради такого случая, но тебе надо успеть погрузить пациента на челнок и вылететь навстречу. Если он это вынесет, то дальше будут шансы… Но они небольшие, сразу предупреждаю.
— Я выполню все инструкции…
— Хорошо. На станции есть медблок. Там остались рабочие терапевтические капсулы, ты не проверял?
— Все разбито Жесткачами… — Кошмар поник головой, но тут же спохватился: — Есть у нас на челноке — простые, для гибернации.
— Плохо… Ладно. Попробуем. Сейчас высылаю тебе список препаратов, вколешь ему четко по моей инструкции. Он войдет в торпидное состояние — тебе может даже показаться, что он умер. Так надо, так проще укладывать. В панику не впадать, транспортировать в горизонтальном положении — придумывай, как, может, остались какие-то грузовые платформы…
— Да, есть возможность, — с готовностью отозвался Кошмар. — Мы запчасти для реактора поднимали…
— Тогда не распинайся, а действуй. Как доставишь его, клади сразу в глубокую спячку.
— Но…
— Ты его спасти хочешь или нет? В легкой просто не довезешь. Его так и так реанимировать по полной, а тут хоть надежда будет, что мозги не откажут. Чуешь? Неглубокое погружение — и он стопроцентный «овощ», глубокое: шестьдесят процентов — смерть, десять — вегетативное состояние, тридцать — выздоровление. Все лучше.
Саванна говорил и одновременно умудрялся набирать инструкцию по препаратам, периодически еще поглядывая на кардиограмму Сумрака.