Яутжи как вид исключительно плотоядный непонятным образом оказались едва ли не единственным счастливым исключением из этого правила. И, тем не менее, их народ отличался поистине непрошибаемым консерватизмом взглядов. Нельзя сказать, что они совсем не тяготели к новизне — нет, они по-своему тянулись к новым пространствам, новым знаниям, новым изобретениям и открытиям… Но, когда дело касалось основ их жизненного уклада, уже задевалось святое. А, если что-то и приходилось менять, то все нововведения старательно подгонялись под любимые шаблоны, благодаря чему создавалась иллюзия, будто они были всегда. Так что, да, все устройства яутжей и впрямь выглядели так, будто не воплощали в себе вершину современных разработок, а лишь вчера были найдены при раскопках…
Сумрак, конечно, не был техническим гением, но разбираться в самых элементарных вещах, касающихся автоматики, его учили, как и всех остальных охотников. В далеких странствиях по чужим мирам могло случиться все, что угодно: отказать система навигации или жизнеобеспечения, полететь система управления челноком, сдохнуть в самый ответственный момент плазменная пушка… Нельзя сказать, что подобное случалось часто — все оснащение яутжей отличалась не только вычурностью, но и просто невероятной надежностью — тем не менее, форс-мажора никто никогда не отменял.
Свой опыт Сумрак долго перенимал у бортмеханика отцовского звездолета. Вообще, надо сказать, все системы корабля отлично обсуживались роботами, но ведь должен же был кто-то следить за самими роботами. Эту почетную должность исполнял Ржавчина, самец средних лет с кожей редкого красноватого оттенка. Вот уж кто понимал, как что работает! Но знаниями Ржавчина делился неохотно. Его бесил тот факт, что столь простые для него понятия и закономерности могли составлять хоть какую-то сложность для остальных, поэтому без особой необходимости он никогда в объяснения не пускался, дабы меньше психовать. Например, на такой частый и глупый вопрос «Как оно могло вообще сломаться?» он всегда философски отвечал: «А как все ломается?..» и молча возвращал устройство в рабочее состояние. Короче говоря, молодняк он учил «от сих до сих», давая самый минимум, чтобы не сдохнуть на чужой планете в результате технической неполадки.
Сумрак, будучи еще подростком, нашел к Ржавчине подход весьма неожиданным образом. Спасаясь как-то раз от ярости отца, он юркнул в случайно оказавшуюся открытой мастерскую. Механик в тот момент как раз руководил разгрузкой каких-то запчастей, и не заметил сразу, что в его владениях затесался незваный гость. Закончив с делами, он уселся уже в порядке релакса перебирать убитое автоматическое оружие кого-то из незадачливых юнцов. Ну не у всех толку хватало самостоятельно устранить неполадки, что поделать… Заприметив некое шевеление в темном углу, Ржавчина, не оборачиваясь, спросил:
— И за что тебя на этот раз?
Сумрак, убедившись, что его обнаружили, вышел на свет.
— Тренировку я проспал, — нехотя признался он, потирая сильно сдавленное лапищей Грозы плечо.
— Это… — самец на секунду замолк, с усилием вскрывая корпус пушки, а потом продолжил, все так же не глядя на юного собеседника: — Серьезное нарушение. А ты еще и сбежал от наказания. Значит, когда покажешься на его глаза, жди двойной порции…
— Да он отойдет, мне бы до вечера где-то переждать… — с надеждой сказал подросток.
— Ну сиди, что с тебя взять, — хмыкнул Ржавчина. — Но будешь мешать, вопросами доставать — сразу Вожаку сдам, усек?
Он, наконец повернулся к Сумраку и наградил его строгим взглядом. Подросток вежливо поклонился и скромненько присел на почтительном отдалении, но так, чтобы видеть все, что делают руки мастера. В полном молчании они провели несколько часов. Удивительно, но первым не выдержал механик.
— Как ты думаешь, что я сейчас делаю? — спросил он, отнимая руки от горы железок, уже мало похожих на оружие.
— Разобрал плазмомет? — робко предположил Сумрак.
— А зачем?
— Может, чтобы почистить? Его же, наверное, надо периодически чистить изнутри?
Ржавчина неожиданно усмехнулся.
— Иди сюда, что покажу… — подозвал он.
Дальше Сумрак прослушал увлекательную, но достаточно путанную лекцию об устройстве плазменного оружия и о важности своевременной очистки и профилактики неисправностей. При всем при этом, никто Ржавчину за язык не тянул, он разговорился сам. Поблагодарив неожиданного учителя, подросток собрался с духом и пошел сдаваться на милость Грозы, на прощание получив от механика дозволение приходить в мастерскую в любое время, если только он и впредь не собирается мешать.
Сумрак невольно улыбнулся, припомнив этот эпизод, и запустил руку в нутро отключенного робота.
— У вас вообще есть какие-то инструменты? — обратился он к Солнышку. — А то немножко сложно когтями болты выкручивать.
Самка лишь развела руками. Самец вздохнул и поддел мизинцем панель, скрывающую блок управления.
Через полчаса упорной возни в проводах, все было готово. Неполадка оказалась совсем пустяковой, Сумрак легко ее устранил даже и без инструментов, но про себя отметил, что Утес, видимо, ничего никогда не чинил здесь сам. Конечно, дело-то не царское…
Самец включил устройство и отошел. Уборщик как ни в чем не бывало пополз вперед и скрылся с дверном проеме. Солнышко восторженно застрекотала.
— Как-то не думала, что воины еще и технику могут чинить, — призналась она.
— Воины еще и стирать, и шить, и мыть полы могут, когда надо, — ляпнул Сумрак. Вообще, это, конечно была истинная правда, но самка, похоже, восприняла все как шутку.
— А в компрессорах ты понимаешь? — спросила вдруг она. — Наш уже неделю барахлит, посмотришь? И еще у меня полка со стены упала…
«Началось», — подумал Сумрак.
— Может, лучше секс? — попробовал он предложить самке достойную альтернативу.
— А потом секс, — согласилась она.
Через некоторое время Солнышко уже сидела и задумчиво созерцала ковыряющегося в компрессоре самца. В основном, она наблюдала за его руками. У него были красивые, сильные руки. С ухоженными когтями. Последний факт являлся несколько нетипичным для рядового воина, но, если подумать, каким-то образом даже располагал: никаких обломанных кончиков, никакой грязи, скопившейся в желобках, никакой засохшей крови у основания… Запястья самца до сих пор были тщательно перемотаны, будто он позабыл после тренировки снять защиту. Солнышко отлично знала, что скрывается под видом подобной небрежности. Наверное, у него теперь останутся шрамы… Так и будет их дальше прятать, ибо недостойны следы от оков, неважно, при каких обстоятельствах они были получены. Совсем ведь Прорва головой-то не думает…
— Вы его когда последний раз чистили? — прервал ее размышления Сумрак. — В этом фильтре уже скоро новая форма жизни зародится. Можно будет охотиться…
Солнышко скорчила невинную физиономию и промолчала. Самец сокрушенно покачал головой и вернулся к очистке забитой сетки, продолжая так мило ворчать, что самке захотелось тут же бросить его на ложе и отыметь.
Солнышко приняла соблазнительную позу, прогнув спину и откинув гриву назад. Самец, погруженный в починку компрессора, не обратил внимания. Солнышко не спеша принялась раздеваться. Он даже не обернулся. Солнышко подошла к нему сзади и обняла за шею. Самец фыркнул.
— Ты уже определись, в итоге, чего хочешь, — не выдержал он, наконец, подняв на нее голову.
— Я уже определилась, — послышалось в ответ.
Противостоять обольстительнице дальше Сумрак был не в состоянии, и они незамедлительно занялись любовью прямо там, на полу, среди кучи разбросанных запчастей. Закончив, они еще некоторое время, помурлыкивая, друг друга ласкали, а потом самец со всей присущей ему обязательностью возвратился к наладке компрессора. Но терпения Солнышка не хватило надолго, и вскоре она увлекла партнера новой эротической игрой. Короче говоря, компрессор-то он в рабочее состояние вернул, но лишь с четвертого раза.
Это поистине больше походило на издевательство, своеобразный «контрастный душ» для истомленного влиянием Сезона мозга: спаривание — починка сложного оборудования — снова спаривание — и новая попытка разобраться в работе устройства… Ну и коктейль.
— Спасибо, дорогой, — с чувством проговорила Солнышко, когда компрессор заработал без перебоев.
— Где там полка-то твоя? — устало глянул на нее самец.
— А, полка — завтра, — отмахнулась любовница, целеустремленно залезая к нему на колени.
После очередного спаривания, Солнышко вдруг вспомнила об оставшихся на сегодня домашних делах.
— Ты, вообще, что так рано явился? — поинтересовалась она, направляясь в душевую. Самец сопровождал ее в надежде также немного помыться: после любовных утех и общения с пыльными механизмами, это совсем бы не помешало.
— У меня сегодня… выдалось больше свободного времени, — уклончиво ответил он. Самка допытываться больше не стала.
Комната гигиены оказалась весьма обширной. Весь интерьер был отделан изысканной мозаикой, местами обкрошившейся, но в целом все еще выглядящей достойно. Здесь располагались блок душевых, паровая камера, несколько «горячих камней» и три небольшие купальни. Даже удивительно, что сестры с таким завидным постоянством ходили на источники, располагая всем этим богатством.
Солнышко пустила воду и, томно потягиваясь, вошла под хлещущие с потолка теплые струи. Сумрак с наслаждением присоединился. Не нужно было обладать большой фантазией, чтобы вообразить, чем закончилось их омовение. Совместное принятие душа закономерно перетекло в половой акт, точно так же, как последующие попытки Солнышка запустить стирку, навести порядок в главном зале, и собрать накопившийся в комнатах хлам. Проще говоря, остаток дня веселая парочка перемещалась по дому под видом уборки, на самом деле только трахаясь во всех мыслимых позах и во всех возможных местах, и учиняя мимоходом полнейший разгром.
— Так, все, у меня сегодня вечером еще по плану сбор сырья, — еле выкарабкиваясь из объятий любвеобильного самца, пропыхтела Солнышко. Она даже не пошла снова мыться — абсолютно это было без толку. Накинув свое легкое одеяние, самка взяла полотняные мешки под травы и двинулась к выходу. Самец, не дожидаясь приглашения, последовал за ней. «Я сегодня ничего не соберу», — мелькнуло у Солнышка в голове.
В холле самка едва не споткнулась об оставленную самцом тушу рогача. Ни одного дня еще Сумрак не являлся без хорошей добычи. А сегодня и вовсе приволок такого монстра, каких Солнышку, пожалуй, в жизни даже видеть не приходилось. Старался, что и говорить.
— Давно не встречала столь достойного охотника, — призналась она, нежно потершись головой о его грудь. Польщенный самец от удовольствия протяжно зарокотал.
— Вниз унесешь? — самка вдруг заметила мелькнувшую в его глазах легкую тревогу и тут же поспешно добавила: — Прости, я не подумала, ты, верно, не захочешь туда еще раз спускаться…
— Я кто, по-твоему? — Сумрак презрительно фыркнул, потеснив ее, поднял тушу и уверенно зашагал вниз по лестнице. Солнышко невольно улыбнулась, гладя ему вслед. Насколько же необычный им в этом году достался самец… С одной стороны, молодой, в любовных делах абсолютно неопытный, с другой — наделенный поразительной способностью инстинктивно чувствовать желания любой партнерши. Внешне жесткий, как все самцы, внутри необъяснимо податливый. В самые сокровенные моменты раз за разом меняющийся до неузнаваемости — от холодной ярости до буквально детской наивности. Неизменным было, как ни парадоксально, лишь источаемое им чувство надежности. И при этом его никак не удавалось полностью прочесть… Каково же твое истинное обличье, Сумрак сын Грозы? Какое будущее тебя ждет, если ты уже сейчас справляешься с тремя дочерями Свободы?
На секунду задержавшись, Солнышко быстро покинула здание, надеясь выгадать немного времени. Но самец скоро догнал ее в саду, похоже, намереваясь и дальше ходить за ней и периодически склонять к разврату. И ему было невозможно противиться.
Все действительно пошло так, как самка и предполагала. Срезая серпом стебли растений, она, разумеется, наклонилась, и Сумрак, не устояв, снова на нее полез, нетерпеливо срывая с соблазнительных бедер юбку. Сейчас он выплескивал весь запал, рассчитанный на трех самок, с ней одной. После того, как они спарились пять раз среди колышущегося душистого разнотравья, Солнышко, наверное, впервые в жизни ощутила, что ей, кажется, уже достаточно…
Оставив безуспешные попытки набрать растительного лекарственного сырья, самка позвала партнера в дом. Порядком измотанные, они вернулись и рухнули среди подушек в зале. Сумрак сразу же уснул, прижав Солнышко к себе, но она потихоньку выскользнула, подсунув воину подушечку, с которой тот сразу же трогательно обнялся. Может быть, пока этот половой гигант дрыхнет, она успеет сделать хоть что-то к возвращению сестер? С ним-то это вообще оказалось нереально…
Но, осмотрев дом и последствия масштабных любовных игр, с которыми теперь безуспешно пытался справиться свежепочиненный уборщик, Солнышко лишь ужаснулась. Ужаснулась и решила даже не приступать к их ликвидации. Все равно устранить их за каких-то оставшихся полчаса не получилось бы…
Она вновь вышла из помещения и обессиленно опустилась на залитую закатным солнцем террасу. Расслабленная и обмякшая, точно студень, с застывшей на лице слегка невменяемой ухмылкой, Солнышко долго сидела с закрытыми глазами, привалившись к колонне, поддерживающей крышу. Такой ее и застали возвратившиеся спустя некоторое время сестры. Они немало удивились, заметив ее странное состояние и царящий кругом развал.
— Мне тут просто Сумрак помогал, — смущенно ответила Солнышко, встрепенувшись. Дальше можно было и не объяснять.
— Сейчас я ему так помогу… — процедила Прорва, решительно направляясь в зал. Ее негодование было понять легко: на них с Осенью самца могло сегодня уже просто не хватить.
Комментарий к Глава 8. Так ли уж нужен в хозяйстве самец? Сон Сумрака «Shiva Feat. Magdalena» – «Far Behind The Skies»
Остальное навеяло «Deep forest» – «White Whisper»
Солнышко мешает Сумраку чинить компрессор: https://gvatya.tumblr.com/image/165127475243
====== Глава 9. Путь на отмели ======
В шесть лет я хотел быть Колумбом, в семь — Наполеоном,
а потом мои притязания постоянно росли.
(Сальвадор Дали)
На прекрасные угодья самок обрушилась испепеляющая жара, что являлось нетипичным для этих мест и в середине лета — не то, что в начале. Становилось излишне сухо, даже дышать было тяжело. Такая погода установилась впервые лет за сорок — об этом Сумрака просветили любовницы. Сегодня они собирались оставаться дома и всеми силами пытались удержать рядом с собой самца, но ему был крайне необходим отдых, больше даже моральный, чем физический, поэтому он все-таки умудрился от них вырваться. Это было нелегко, особенно после того, как Сумрак самым неожиданным образом провел в обители трех сестер часть прошлого дня, целую ночь и все утро.
Накануне Осень и Прорва, явившись домой, бесцеремонно растолкали его и потребовали своей доли сексуального внимания. К счастью, Сумрак успел немного отдышаться после марафона с Солнышком, поэтому управиться с ними двоими уже не составило большого труда. Сама Солнышко, махнув на все рукой, ушла спать, отказавшись от продолжения. Под утро задремала и Осень, добившаяся от самца череды особо яростных совокуплений и потом сама от них утомившаяся. Прорва же сперва себя немного попридержала, но, оставшись с Сумраком один на один, немедля забрала любовника в свою комнату, более напоминающую, скорее, мрачную пещеру, нежели женское гнездышко. Там, на черном ложе, она еще несколько раз овладела им. Препятствовать он не стал, вновь позволив ей доминировать над собой. Он к тому времени уже несколько пресытился исполнением активной позиции, кроме того, почему-то чувствовал, что сегодня Прорве следует уступить. Самка вела себя на удивление почти не агрессивно, хотя, как всегда, требовательно и несдержанно. Последняя порция семени, которую смог выдать Сумрак, была ею с жадностью проглочена — Прорва применила-таки к самцу свои оральные ласки, на сей раз уже не встретив его ярого сопротивления. Теперь-то Сумрак твердо знал, что самка не причинит своей излюбленной игрушке ощутимого вреда, так что смело отдался во власть новым ощущениям. Тем более, что чувствительность после трех десятков спариваний уже начала теряться, а острые зубы Прорвы достаточно быстро вернули ее на место.