Сумрак наблюдал данную картину, стоя рядом с отцом. Гроза стиснул крепкой хваткой его плечо, не позволяя даже лишний раз двинуться. На себе подросток то и дело ловил подозрительные взгляды юнцов.
Когда формальности были окончены, и Вожак провел вводный инструктаж, учеников распределили по свободным отсекам. Сначала они почти не высовывались, но уже через день, осмелев, начали перемещаться по палубам и демонстрировать свою неуемную, пока еще не подчиняющуюся никакому контролю энергию.
Сумрак успешно избегал встреч с молодняком ровно трое суток. На четвертые он столкнулся со всей честной компанией в одном из дальних коридоров. Создавалось впечатление, что они специально его выследили. Среди юных воинов, как это обычно бывает, уже выделился свой лидер — по традиции, самец с самым дурным характером и с самыми смелыми амбициями. Его звали Блок, и он был намного крупнее Сумрака. Зажав подростка в угол, он крайне невежливо с ним побеседовал, в общих чертах обрисовав его грядущие не радужные перспективы и пообещав устроить лидерскому сыночку веселую жизнь. Он уже даже почти приступил к исполнению своих обещаний, но подозрительно скучковавшихся в закоулке учеников засек кто-то из проходящих мимо старших и немедля разогнал, рыкнув, в том числе и на Сумрака.
«Мы с тобой не закончили», — многозначительно сказал напоследок Блок, скрываясь из виду, и Сумрак осознал, что взрослые воины, так его поначалу испугавшие, сейчас представляли собой наименьшую из подстерегающих на корабле опасностей…
В ближайшие недели три как только над ним не издевались! Новобранцы то подстерегали Сумрака, нападая из-за угла, то принимались гонять по ярусам. Несколько раз они запирали его в разнообразных помещениях, и ему подолгу приходилось ждать, пока его кто-нибудь обнаружит. А еще проклятые лиходеи наловчились намеренно подставлять свою жертву под гнев старших воинов, затевая столь хитроумные интриги, что наивному подростку было ни за что их не распознать, а прямолинейным бойцам просто не хотелось тратить на их разбор времени. За проказы влетало тому, кто попадался, а попадался всегда Сумрак…
Тем не менее, в этот период он старался не отходить от старших, чем немало их бесил. Как итог, шпыняли Сумрака уже все, кому не лень. Пожалуй, единственным спасением была мастерская Ржавчины, но механик также далеко не всегда пребывал в хорошем расположении духа, хоть и сам ранее дозволил приходить в любое время…
Жаловаться Грозе подросток не решался. Во-первых, он уже мог весьма точно предсказать его реакцию — отец обязательно счел бы такой поступок проявлением трусости, а трусость Вожак из всех возможных пороков считал самым недостойным и наказывал за него с двойной жестокостью. Во-вторых, Сумрак был уверен, что Гроза и так в курсе дел. Да вообще все были в курсе дел, и все предпочитали во взаимоотношения молодняка не вмешиваться, предоставляя самому младшему члену экипажа разбираться со своими проблемами самостоятельно.
Надо сказать, новобранцы прекрасно знали, что Сумрак — малек непростой и находится здесь неслучайно, но это не пугало их, и даже наоборот сильнее распаляло ненависть к нему. Хотя он откровенно не понимал, за что его было ненавидеть. На корабле у сына лидера не только не было абсолютно никаких привилегий, но и даже самой минимальной поддержки. Во многих отношениях его ущемляли так, как никого другого… Гроза, очевидно, считал это мерой воспитания. Возможно, она даже и подействовала… Потому что, в итоге, Сумраку надоело постоянно убегать и он попробовал дать отпор…
В то время он еще не умел как следует драться. Гроза уже начал его учить, но хвастаться результатами было пока рано, да и мышечной массы подросток набрать не успел, только похудел еще сильнее. Короче говоря, стоило ему попробовать отразить очередное нападение обидчиков, как он тут же получил от них сполна. Не усвоившие до сих пор понятие о чести, они напали всем скопом на того, кто был слабее их. Спасло подростка, наверное, лишь то, что он лишился сознания от удара по голове, и противники тотчас же потеряли к нему интерес.
Обнаружил Сумрака один из помощников Грозы. Оттащив бедолагу в медотсек, он немедленно сообщил Вожаку о нарушении, и вот тут терпение лидера в очередной раз лопнуло. Он созвал юнцов и учинил над ними столь жестокую расправу, что те потом неделю не могли лежать, сидеть, поворачиваться и вообще с трудом передвигались. Им бы возненавидеть Сумрака еще больше, но… Не успев разойтись после экзекуции, они узрели, как его, хоть и приведенного в сознание, но едва держащегося на ногах, тоже вталкивают в зал, и Гроза подвергает сына точно таким же истязаниям. «Я не знаю, кто был инициатором, — холодно объяснил лидер, приводя свою кару в исполнение, — и мне даже это не интересно. Дисциплина одна для всех, расплата за ее нарушение — тоже».
После этого воцарилось неожиданное перемирие — сперва под видом зализывания ран, а потом уже как негласное объединение против общей напасти. Молодые воины на своих шкурах убедились, насколько может быть строг их Вожак. Также они своими глазами увидели то, во что бы прежде никогда не поверили: к собственному сыну он попросту безжалостен… Это казалось почти невероятным, но бывшие неприятели внезапно прониклись к Сумраку пониманием.
А Гроза смотрел на все это со стороны и украдкой вздыхал. Ему самому тяжело далось то решение. Ведь он прекрасно понимал, кто был зачинщик, а кто пострадавшая сторона. Тем не менее, он поступил так по двум очень веским причинам. Первую он озвучил драчунам во время наказания. Вторая крылась в примитивной психологии молодняка. Будучи выпоротыми за избиение его потомка, они бы взъелись на ни в чем не повинного Сумрака еще сильнее. В следующий раз он мог уже так легко не отделаться… Но наказанные вместе с ним за один и тот же проступок, они невольно должны были почувствовать некую общность.
Гроза ни в чем не ошибся. Через некоторое время он уже удовлетворенно наблюдал, как сын понемногу начинает общаться с некоторыми из молодых самцов. Самое главное, что у Сумрака получилось найти общий язык с Блоком. Они не вели задушевных бесед, но сохраняли теперь уважительную дистанцию. Как-то сам Гроза застал молодняк за неумелой попыткой потренировать его потомка, чуть было не приняв ее за очередной несанкционированный поединок. Разобравшись же, в чем дело, он для вида, конечно, немного прикрикнул — ишь, недомерки, великими учителями себя возомнили, — но про себя улыбнулся и дал Сумраку разрешение участвовать в общих тренировках. Как ни крути, молодняк более подходил ему в качестве компании, чем взрослые охотники, способные зашибить подростка одним щелчком.
На первых порах Сумраку приходилось очень нелегко. Он не выдерживал упражнений, у него не выходили приемы, и беспардонные новобранцы постоянно над ним ржали. Но оказалось, что сыну Грозы не занимать упорства. Довольно скоро он начал добиваться первых успехов. Тело приспосабливалось к новому режиму активности, постепенно нарастали мышцы. Вместе с тем изменилось и поведение подростка. Сумрак стал вести себя увереннее и в целом более адекватно своему возрасту. Спустя время Гроза уже просто нарадоваться не мог, глядя на сына, но в открытую своего оптимизма старался не выражать, дабы не пробуждать в потомке раннюю самоуверенность.
Так незаметно прошло полгода…
Молодые самцы нервничали. Они были готовы принять свое Первое Посвящение в ритуальной схватке со Священной Дичью. В оставшиеся до высадки в улей считанные дни Сумрак вновь сильно отдалился от новых приятелей. Хотя они и тренировались все это время бок-о-бок с ним, делили общие невзгоды и редкие радости, им предстояло вскоре перейти на новую ступень иерархии или погибнуть. А для Сумрака ничего не менялось. Он так и оставался самым младшим, самым слабым, самым неопытным. И его уделом было вновь со смесью тоски и зависти в душе наблюдать из-за угла, как другие уходят на Охоту.
Из десяти бойцов вернулись трое. Обессиленные, залитые кровью, с дикими глазами, они едва соображали, что происходит. Каждый взял по своему первому в жизни трофею, но насколько же велика оказалась за них цена… Один из самых бойких юнцов по имени Смельчак, выглядел так, будто побывал в мясорубке. Он рухнул без чувств, едва ступив на корабль. Двое других еще держались, но тоже были на грани. Блок оказался в числе погибших.
И вот это ждало Сумрака в будущем? От осознания подобных перспектив ему в тот момент сделалось нехорошо.
Отправив троицу в лазарет, воины долго сетовали на слабый молодняк в этом году. А Сумрак подумал, что, уж, если эти парни показались старшим слабаками, то кто же тогда после этого он…
Комментарий к Глава 9. Путь на отмели Навеяло: «Deep Forest» – «Ramende»
====== Глава 10. «Самцовый клуб» ======
Комментарий к Глава 10. «Самцовый клуб» Дорогие мои, вот-вот я постарею еще на год – по этому случаю я закончила эту слегка хулиганскую главу и на выходные ухожу пьянствовать ;-)
Навеяло «Deep forest» – «Green And Blue»
Мечты Грезы «Enigma» – «Beyond The Invisible»
Собственно мечтающая Греза: https://gvatya.tumblr.com/image/165359213853
Если женщина идет с опущенной головой — у неё есть любовник!
Если женщина идет с гордо поднятой головой — у неё есть любовник!
Если женщина держит голову прямо — у неё есть любовник!
И вообще — если у женщины есть голова, то у неё есть любовник!
(Фаина Раневская)
В очередной раз предаваясь воспоминаниям, он незаметно для себя добрался до морского берега. Под ногами оказался мягкий белый песок чуть влажной литорали, густо покрытый пустыми экзоскелетами водных беспозвоночных и студенистыми бесформенными комками водорослей. Было время отлива. За виднеющейся вдалеке тонкой полоской серебрящейся на солнце воды светлели отмели, представляющие собой каменисто-песчаные гряды разной высоты. Все они были испещрены темными точками, многие из которых при более внимательном рассмотрении неспешно перемещались, другие же оставались неподвижными. Неужели, это все были самцы? Да, точно, там насчитывались десятки, даже сотни самцов!
Сумрак машинально проверил пристегнутое за спиной копье. Конечно, от взбеленившегося матерого оппонента оно бы не спасло… Но с ним было все-таки спокойнее. Оставалось надеяться, что имеющиеся сведения правдивы, и на отмелях абсолютно все фактически безоружны.
Секунду потоптавшись на месте в нерешительности, самец взрыкнул, будто бы приободряя самого себя, и продолжил свой путь. Когда он был уже настолько близок к отмелям, что начал четко различать отдельные фигуры, удивлению его не было предела. Самцы действительно собрались здесь чисто ради ленивого отдыха. Одни миролюбиво прогуливались по песку или мелководью, другие возлежали на обнаженных отливом каменных кручах, подставив солнечным лучам свои истерзанные самками тела, третьи неспешно плавали в теплом море.
Он ступил в воду и почти сразу оказался на глубине по пояс. Соль легонько защипала царапины, оставленные любовницами на бедрах и животе — сегодня ему было недосуг их обрабатывать. Ступни приятно утонули в песчаном дне. Сумрак склонил голову и увидел сквозь прозрачную толщу сплющенную преломлением нижнюю часть собственного корпуса. Вокруг мельтешили какие-то головастики, до вечера запертые в этом временном резервуаре. Вода была поразительно чистой. Самец погрузил в нее ладони и медленно провел, рассекая кристальную поверхность, вдруг ощутив прилив невыразимого спокойствия.
Сумрак двинулся вперед, погружаясь уже по самую грудь и едва касаясь ногами дна, потом легко оттолкнулся и поплыл, мимоходом не удержавшись и тронув языком расступающуюся перед ним йодисто-соленую гладь. Сверху припекало солнце, погружая мир в переливы золотистого и алого марева. С отмелей раздавался мерный гул, сотканный из многоголосого довольного урчания и степенных разговоров.
Достигнув отмели, самец встряхнул гривой, сгоняя воду, и осмотрелся. Со всех сторон его окружали другие нежащиеся на солнцепеке довольные самцы — от молодняка до пожилых гигантов, превосходящих Сумрака размерами раза в четыре. Ни у кого не было видно ни серьезного оружия, ни доспехов. Кое-кто предавался отдыху и вовсе в полностью обнаженном виде, не считая, разве что, колец на гриве. Умиротворенные воины сейчас более всего напоминали неповоротливых морских зверей на лежбище. Похоже, живительное небесное тепло и мягкая вода действовали расслабляюще не только на Сумрака.
Из-за скученности взрослых самцов могло показаться, что здесь будет царить весьма специфический запах, но дышалось на удивление легко. Вода и ласковый бриз уносили излишки феромонов, делая потенциальных конкурентов более терпимыми друг к другу. Да и самок, способных раздразнить их, тут не было, а большинство из присутствующих казались с ночи удовлетворенными, потому почти что добрыми. Морская свежесть наполняла легкие, даря им благотворную влагу, волны тихо плескались, набегая на берег и плавно откатываясь назад.
Сумраку волей-неволей пришлось признать, что явиться сюда было не такой уж плохой мыслью. У него возникло явственное желание поддаться общему настроению, тоже разлечься где-нибудь, и пробездельничать так до самого заката. Но для начала он все-таки решил немного пройтись.
Продвигаясь вдоль широкой песчаной косы, он то и дело натыкался на каких-то знакомых. Кто-то его не узнавал, а кого-то не мог припомнить он сам. С остальными Сумрак обменивался приветственными жестами, реже парой слов. Здесь были некоторые самцы его клана, а так же двое-трое самцов из клана Грозы. Встретилась и пара давних неприятелей, впрочем, они, не сговариваясь, просто сделали вид, что не видят друг друга. Имен многих из опознанных самцов Сумрак даже не знал — пересекались случайно на массовых Охотах или каких-то общих военных заданиях.
Вот он поравнялся с группой воинов, вставших в круг и оживленно горланящих. Они с азартом наблюдали за схваткой двух бойцовых тварей. Неподалеку прикрытые от солнца тканью размещались клетки, в которых томились участники следующих сражений и уже поборовшиеся сегодня за свою жизнь победители. Животные скреблись с своих переносках и верещали, чувствуя присутствие друг друга, но не имея возможности друг друга достать. Рядом на песке валялись два бездыханных трупика проигравших «бойцов».
Сумрак не жаловал такие развлечения. Ему казалось, что сами самцы в брачный период слишком уж напоминают этих безмозглых драчливых созданий, чтобы так упиваться их взаимоуничтожением. Лично у него дерущиеся животные вызывали одни только неприятные ассоциации, указывая на собственную сезонную слабость в виде периодической потери контроля. Хотя, у присутствующих болельщиков мог быть совсем иной взгляд. Они также, скорее всего, проводили невольные параллели между собой и бойцовыми тварями, но акцентировали внимание не на самоконтроле, а именно на возможности сразиться с противником до крови или, еще лучше, до смерти. Для них самих эта возможность здесь резко ограничивалась, но можно было с не меньшим возбуждением наблюдать за поединком стравленных животных, представляя их собственными «аватарами».
Возле импровизированной арены Сумрак задерживаться не стал, уходя все дальше. Впереди показались постройки, сперва принятые им издали за простые нагромождения скал. Возведены они были по крайне примитивному принципу, каждая представляла собой три стены из мощных каменных плит, на которые была водружена такая же монолитная крыша. Внутри располагались тяжелые столы, вырубленные из цельной скалы, а вдоль стен размещались ступенчатые места для сидения. С приливом постройки погружались в воду, а во время отлива вновь использовались по назначению. Здесь можно было укрыться от зноя, если он кому-то уже надоедал, выпить чего-нибудь расслабляющего или просто чистой воды. В некоторых из таких «беседок» воскуривались ароматических травы, в других же царствовали настольные игры, азартные и не очень.
Кто-то позвал Сумрака по имени. Он остановился и повертел головой в поисках источника звука. Зов повторился, уже на два голоса. Ах, вот они, у самой воды, братья Кошмар и Проклятье — воины его клана. Самец подошел к ним, немало удивленный. Особой доблестью эти двое не отличались, да и по возрасту были намного его младше. Им было слишком рано думать о самках, что они вообще тут делали?
— Глазам своим не верю, нас почтил своим присутствием сын Грозы! — насмешливо, но беззлобно прострекотал один из них. Кто именно — отличить было практически невозможно, братья, вышедшие из одного яйца были идентичны и неразлучны. Им крайне повезло появиться на свет, будучи двумя отдельными организмами, а не спаянным воедино недоразумением, но близнецы все равно были мельче и слабее сверстников. Тем более странным казалось, что они рискнули принять участие в жестокой гонке размножения…