Одновременно он ощутил прикосновения еще одной пары рук. Солнышко, словно по безмолвному приказу, присоединялась к этому неравному сражению. Она тенью скользнула вниз, присев у ног самца, и теперь ласкала его живот, нежно покусывая бедра. Проворные пальцы младшей самки уже разбирались с застежками пояса. Спустя мгновение набедренная повязка слетела на пол.
Сумрак несколько раз дернулся, но быстро осознал, что ему уже не вырваться. Да и зачем было вырываться? Разве, не за тем он пришел сюда? Он случайно обнаружил, что его левая рука уже не лежит на талии Осени, а хищно сжимает ягодицу самки. Прорва продолжала крепко удерживать его сзади, вынуждая прогнуться. Ее дыхание скользнуло по спине, и жвала сдавили кожу в районе лопаток. Солнышко тоже даром времени не теряла. Ее ласки «на нижней палубе» становились все более откровенными.
Глаза самца распахнулись, и резной потолок отразился в ставших огромными зрачках, когда один, а затем второй и третий пальцы самки проникли в клоакальную щель, нащупывая уже налившееся кровью мужское естество.
— Солнышко, когти… — только и смог выдавить он.
Это будто бы стало сигналом для старших сестер. Прорва, застрекотав ему прямо в ухо, до боли вцепилась в гриву и сильнее надавила на лоб, одновременно выворачивая его руку. Угрожая сломать несчастному самцу позвоночник, она вынудила его опуститься на колени. Дело довершила Осень, навалившись спереди и ловко уложив жертву на спину.
Отпущенный ненадолго старшей самкой, Сумрак притянул к себе среднюю сестру и, уже полностью отдавшись во власть инстинкта, принялся исследовать руками ее податливое тело. Прорва же, сурово рыкнув на младшую, занимающую сейчас самую выгодную позицию, оказалась где-то в районе ног самца. Солнышко, поняла намек и сдвинулась вперед, оттесняя Осень и подлезая под правую руку воина. Тот не успел опомниться, как обе самки с двух сторон завладели его верхними конечностями, надежно фиксируя к полу; при этом они продолжали свои кусачие ласки.
Прорва немедленно оседлала его бедра и, наклонившись вперед, принялась гладить и массировать грудь и живот самца, мучительно медленно подбираясь к паху. Сумрак изнемогал. Он уже стонал в голос, и к его утробному вою примешивались томные вздохи всех трех самок. Вдруг старшая спустилась ниже и без всякого предупреждения, к тому же весьма поспешно и неосторожно, погрузила палец глубоко в увлажнившуюся половую складку, пытаясь вывернуть твердеющий пенис. От внезапной резкой боли у самца померк в глазах свет. Его тело изогнулось дугой, а из пасти вырвался новый крик. Чувствуя, что эрекция начала спадать из-за последнего травмирующего действия, Прорва нехотя вытащила окровавленный коготь и вернулась к прежним ласкам. Однако ее терпения не хватило надолго. Самка принялась наносить чувствительные укусы в беззащитный живот, а руками с усилием провела сверху вниз, безжалостно надавливая на вздувшиеся семенники. Брюшные мышцы конвульсивно задергались под ее пальцами, сигнализируя о том, что организм самца уже не в силах сдерживать возросшее в железах давление, но было поздно: копулятивный орган опал и полностью ушел обратно в складку. Самец заметался близкий к панике. Его распирало желание, но истязавшие его хищницы раз за разом самым жестоким образом остужали его пыл, держа на самой грани. Видя, что творится с юнцом, Осень наклонилась к нему и прошипела:
— Расслабься, глупый, сегодня все сделают за тебя.
Сказать, что ее слова прозвучали унизительно — все равно, что не сказать ничего. Сумрак был просто раздавлен. Он содрогнулся в последний раз и замер, тяжело дыша. Прорва старательно елозила на нем, но все чувства будто разом отшибло.
Тогда Солнышко решила прийти на помощь способом, который сперва обескуражил молодого воина, но, тем не менее, оказался вполне действенным. Она отпустила его плечо и перелезла на грудь, после чего привстала и разместила колени по обеим сторонам от его головы, зажав ее и не давая возможности отвернуться. Прямо над пастью Сумрака оказалась зазывно приоткрывшаяся вульва, возбужденные соки которой уже буквально стекали вниз. От пьянящего аромата самки сознание вновь помутилось. Осень где-то за пределами видимости незаметно освободила из своей цепкой хватки его вторую руку, позволяя подхватить младшую самку под ягодицы и притянуть ближе к себе. Жвала самца разошлись и захватили бедра самки изнутри, а нижний ряд зубов уперся чуть позади нижнего края клоакальной щели. С некоторым усилием он провел вдоль нее острыми резцами, закрывая рот, под конец уткнувшись подбородком в центр влажного углубления и ощутив, как смазка смешанная со слюной течет по его шее. Несколько раз Сумрак повторил это движение, глотая солоноватую, дурманящую жидкость, после чего решился добавить к ласкам язык, погрузив его раздвоенный кончик в пылающее лоно и принимаясь баловать партнершу легкими круговыми и колебательными движениями. Одновременно на остатках самообладания он пытался контролировать силу сжатия челюстей, чтобы не поранить самку, а она извивалась над ним, издавая какой-то невообразимый спектр звуков. Осень вторила ей частым стрекотанием. Возлежа позади его головы она, временно лишенная внимания любовника, гладила собственное тело руками, периодически задерживая их в промежности.
Тем временем Прорва плавно скользнула вперед. Сумрак ощутил, что их половые отверстия смыкаются, прижимаясь уже вывернутыми наружу складками слизистой оболочки. В следующее мгновение старшая сестра толкнула Солнышко в спину, давая понять, что самца нужно полностью уступить ей. Нехотя та повиновалась, присоединяясь к томящейся в ожидании Осени, а Прорва склонилась над Сумраком, встретившись с ним взглядом. Чувствуя, как снова перехватывает дыхание, самец обеими руками привлек партнершу к себе и напряг поясницу, вторгаясь, наконец, после всех этих жестоких испытаний в долгожданное тело самки и впервые погружаясь в бурные волны экстаза. Согласное рычание на два голоса гулким эхом отразилось от стен. Наставница, взявшая на себя в любовной игре ведущую роль, несколько раз сильно двинула бедрами, ощущая, как в нее изливаются все новые порции густого теплого семени. Она вся пульсировала изнутри, заставляя молодого воина терять последний контроль. Сумрак буквально растворялся в ней, купаясь в аромате вожделения, переставая чувствовать время, забывая где он и кто он…
А Прорва упивалась своим доминирующим положением. Нет, она не ошиблась в выборе, юнец был хорош, и еще как! В отличной физической форме, к тому же, достойный охотник для своих лет. Обходительный, обаятельный, возбуждающе невинный и… послушный. Он, конечно, не вернется в следующем Сезоне… Но она возьмет от него максимум в этом. Прорва усмехнулась, обдумывая свои пошлые и коварные фантазии, одновременно слезая с полубессознательного самца.
Он открыл глаза и сразу же увидел над собой лицо Осени, все еще сидящей у него в головах. Самке явно не терпелось занять место старшей сестры. Тем не менее, она позволила самцу приподняться. Оказавшись с ней лицом к лицу, он ненадолго замешкался, пытаясь оценить свое состояние. Осень потянулась к нему.
— Иди ко мне, мой нежный Сумрак, — промурлыкала она, перелезая на его бедра, — я хочу скорее отведать твоих ласк!
— Расскажи о своих победах, храбрый воин, — жарким шепотом вторила Солнышко, прильнув сзади и проводя пальцами вдоль многочисленных шрамов.
Прорва возлежала рядом, откинувшись на подушки, и с интересом наблюдала пикантную картину из-под полуприкрытых век. Она лениво поигрывала когтями с собственной гривой, перебирая и теребя отростки, но ее скрещенные ноги выдавали попытку успокоить все еще жаждущее лоно.
— Сегодня вы — моя главная победа и главный трофей, — дерзко прорычал самец, вновь распаляясь и оставляя свою прежнюю неуверенность где-то далеко позади.
— Прекрати уже свою лесть, нам нужно иное, — осадила его Осень, придвигаясь ближе и обвивая его шею руками. Солнышку таким образом вновь пришлось потесниться и ждать своей очереди.
Соитие со второй самкой длилось несколько дольше. Средняя сестра также перевела инициативу на себя, направляя еще несколько неумелые действия Сумрака. Поначалу она вела себя нежнее, чем Прорва, но во время кульминации бешено забилась в объятиях самца, раздирая ему спину буквально в клочья. С последним толчком, она взревела и вновь впилась зубами в его плечо, вызвав ответный рев, в котором смешались боль и наслаждение. К этому моменту Сумрак перешел в знакомое трансовое состояние, при котором любые повреждения переставали ощущаться как угроза, а лишь служили напоминанием о том, что он все еще жив. Ровно то же самое он не раз испытывал в пылу жестокой схватки, когда обращать внимания даже на серьезные травмы просто не было времени.
Осень, отдышавшись, выпустила самца и встала, возвышаясь над ним, будто одержавший победу соперник. Ее челюсти и руки сочились свежей кровью, а по ногам сползали капли желтоватой спермы. Сумрак поднял на нее затуманенный взор, невольно залюбовавшись этим диким зрелищем. Воистину, она была столь же прекрасна, сколь жестока…
Пришел черед уже изнывающей в нетерпении младшей самки. Давая воину возможность немного восстановиться, она расположилась со спины, осторожно гладя и разминая его израненные плечи. От этих прикосновений Сумрак совершенно разомлел, позволив себе тихо заурчать. Но его полное расслабление в планы самки не входило. Переместив руки на заметно опавшую область семенников, она принялась жадно водить ладонями по животу любовника.
— Надеюсь, там осталось что-то для меня? — Солнышко заглянула ему в лицо. У нее были необычные, гипнотизирующие ярко-оранжевые глаза с черными прожилками.
— Ну, мало-то тебе точно не покажется, — заверил самец, оборачиваясь и пытаясь заключить ее в объятия. Самка проворно от него ускользнула и растянулась на шкурах, изящно прогнув спину. Пока Сумрак поднимался на ноги, чтобы подойти к ней, Солнышко перекатилась на живот. Она оглянулась и в заигрывающем жесте подогнула одну ножку, открывая взору самца самое сокровенное. Чувствуя себя уже полностью готовым вновь ринуться в бой, он навалился на самку сверху. Из его груди вырывался переливистый рокот, а тело, уже будто живя отдельно от разума, начало искать возможность скорее «пристыковаться» к заветному отверстию. Раза с третьего он попал в цель и ненадолго замер с напряженной спиной, прислушиваясь к ощущениям. Солнышко, наконец-то чувствуя плотно заполнившего ее самца, застонала и впилась когтями в шкуры, судорожно комкая их. Ей показалось, что до первого его движения прошла целая вечность, и, когда Сумрак совершил долгожданный плавный толчок, одновременно начиная изливаться, ее затрясла крупная дрожь. Чтобы не выскользнуть в самый ответственный момент, самцу пришлось крепко сжать извивающуюся партнершу и слегка прикусить ее кожу на хребте, что спровоцировало у нее мощный оргазм. Лоно самки сильно сжалось, вбирая в себя эякулят и доводя самца до буйного исступления. Еще спустя несколько минут активных действий рычащая парочка распалась, тяжело переводя дыхание.
Самец откинулся на спину и закрыл глаза; по телу разливалась приятная усталость… Однако скоро выяснилось, что самки еще не насытились молодым любовником и настойчиво требуют продолжения. «Интересно, насколько меня хватит», — обеспокоенно подумал Сумрак, заново придавленный к полу изголодавшейся Прорвой. Даже в самых смелых помыслах он никогда не рассчитывал сразу взять подобный темп…
На исходе ночи изможденный самец потерял количеству спариваний счет. Он уже буквально выжимал из себя последние капли, а самки все не унимались, сменяя друг друга, а то и набрасываясь всем скопом. Но, наконец, утомились и они. Повалившись на взбуровленные шкуры среди в беспорядке раскиданных подушек, они уснули крепким, удовлетворенным сном. Тогда, насилу отыскав в окружающем хаосе свою набедренную повязку, Сумрак потихоньку вышел из зала и покинул это жилище разврата. Обнаженным он добрался к источникам, ополоснул влажное, липкое, гудящее тело и лишь тогда оделся. Какое там было понежиться в купальнях… Ему уже было абсолютно не до того. Он пребывал в глубоком потрясении.
Над далекими горами занимался рассвет. Не желая более задерживаться ни минуты, воин направился к уединенной поросшей редким молодым лесом лощине, неподалеку от которой прошлым утром посадил свой челнок. Там он вскарабкался на самое высокое дерево, уселся в развилке и обессиленно привалился спиной к стволу. Среди густой кроны он наконец почувствовал себя защищенным от всего остального мира и смог немного успокоиться.
Передохнув некоторое время, Сумрак еще раз внимательно оглядел себя. Н-да… Жалкое было зрелище. Весь помятый, искусанный и истисканный, он чувствовал себя скорее не как самец, вкусивший желаемого, а как какая-то загнанная дичь… Кошмар. Нужно срочно брать инициативу в свои руки, иначе ничем хорошим это не кончится! Получить удовлетворение такой ценой — да на черта это надо? Тем более, что никакого ожидаемого эмоционального подъема он не испытывал, только странный отходняк. Просто отпустило.
Он, безусловно, был в курсе, что самки отличаются норовом, а, подчас, и настоящей агрессией. Но эти трое во всех смыслах превзошли его ожидания. И, хоть Сумраку пока было не с чем сравнивать, кое-какие сомнения в его голову все же закрались. Почему в разгар Сезона эти самки были одни? Из-за возраста? Ну, допустим, это могло еще касаться Прорвы. Ну, ладно, Осень также была уже немолода. А Солнышко? Она-то чем другим самцам не угодила? Или, может, другие самцы просто не осмеливались ступить на территорию сестер, зная, чем это кончится? Сумрак вот теперь отлично знал…
Он представлялся себе сейчас потрепанной выжатой тряпочкой. Эти самки выпили его до дна, лишили всех сил; на теле не осталось ни единого живого места. По внутренней стороне бедра снова потекла, видимо, из-за какого-то неосторожного движения, небольшая струйка крови — Прорва, добираясь до вожделенного органа, глубоко рассекла когтями край клоакальной щели. Сумрак вообще не представлял, как теперь там заштопать… Одно было хорошо — на время исчезло это гадкое ощущение внизу.
Вечером он пойдет к ним снова.
*Склеротикальное кольцо— кольцевая костная конструкция, поддерживающая глазное яблоко, встречается у птиц, было также у динозавров, птерозавров и ихтиозавров. Вполне возможно, нечто подобное может существовать и у некоторый инопланетных организмов, а почему бы и нет.
====== Глава 3. Воспоминания ======
То, что представляется нам тяжкими испытаниями,
иногда на самом деле — скрытое благо.
(Оскар Уайльд)
Сумрака угораздило уснуть, сидя в кресле пилота, поэтому проснулся он в тот момент, когда, пытаясь устроиться поудобнее, промахнулся головой мимо спинки, съехал по ее краю и стукнулся лбом об угол боковой панели управления. Ворча и потирая ушибленное место, самец поднялся, уперся руками в переднюю консоль и попытался собраться с мыслями. Это теперь называется «а посплю-ка я сегодня на свежем воздухе». Когда он под утро вернулся в челнок за медикаментами, оставаться здесь, в духоте, он не собирался. Думал, замажет повреждения и потом пойдет подремлет несколько часов где-нибудь на ветерке, силы восстановит… Но его неожиданно просто вынесло. Даже препараты не успел убрать. Целую банку «искусственной кожи» теперь выбросить придется — забыл закрыть… Впрочем, хорошо, что он тут вырубился, иначе в своем нынешнем состоянии полетел бы сейчас не с кресла, а с дерева… Что-то совсем ему не нравилось, что с ним происходит. Слыханное ли дело — так раскиснуть, что умудриться во сне упасть?
Он потянулся, широко раскрыв и вытянув жвала, хрустнул затекшей шеей и встряхнулся. Надо было просто взять себя в руки. Ничего страшного не произошло, просто ночью наконец-то состоялось его первое близкое знакомство с противоположным полом. Не совсем так, как он ожидал, но как уж есть. Отец пока не знает, что он сорвался. Узнает — будет торжествовать. Еще и подробности начнет выспрашивать, надо будет какую-нибудь пристойную легенду на такой случай сочинить…
Сумрак иногда сам ужасался, сколько же ему приходится по жизни врать. Это было свидетельством его внутренней слабости, за это он иногда просто себя ненавидел. Но как было иначе? Ни одно живое существо не способно измениться полностью. Можно поработать над внешней оболочкой, закалить характер, отучить, приучить, сломить, заставить… Но в глубине всегда останется изначальная суть. Уничтожишь ее — уничтожишь собственную личность. Будешь скрывать — будешь лгать.
Вот и то, что случилось вчера, выдавало его с головой… Он поступил крайне неразборчиво, потому что не был уверен в своих силах, не верил в свои возможности. Плюс, как всегда, не смог ослушаться самки… Что он имеет в итоге? Двух развратных старух и нимфоманку… И еще большой вопрос, кто здесь кого на самом деле имеет…