– Что вы себе позволяете?! Отправьте меня домой, немедленно!
Сложно сказать, чего именно я испугалась: того, что между нами происходило, надежды, которую он так небрежно оживил в моем сердце или опасения, что стоит происходящему продолжиться, я не смогу остановиться? Мои слова задели его, превратили в того самого злодея, похитившего меня. Как будто кто-то щелкнул пальцами и последние десять минут времени банально исчезли.
– Ни за что, – криво улыбнулся он, и под мой вскрик забросил себе на плечо и вытянул из кареты.
– Что ты делаешь?! Отпусти меня! – завизжала, оказавшись вниз головой, упираясь взглядом куда-то в район его шикарной задницы. В ответ он внезапно развернулся, так что, чтобы не свалиться, мне пришлось самой схватиться за его брюки.
– Я же сказал: больше я тебя не отпущу, – как-то очень уверенно заявил он и бодрой походкой потопал к парадному входу особняка.
Меня начало мутить ещё до того, как мы добрались до дверей, вестибулярный аппарат вообще никакой. Даже обрадовало то, что сегодня у меня не было особого аппетита и опустошать желудок практически нечем. Хотя если бы случился конфуз и пострадали безумно дорогие штаны графа, мне бы это непременно подняло настроение.
– Господин? – рядом возник Маркус, как только мы вошли в особняк. В словах не то слуги, не то брата графа звучал вопрос, слегка смахивающий на укор, но граф сделал вид, что не заметил его.
– Подготовь кресло для леди Рианны, – приказал он.
– Меня сейчас вырвет, – простонала, зло хлопнув злодея по филейной части, надеясь, что хоть это его вразумит. Подействовало, но не так, как я ожидала. Меня стянули с плеча и подхватили на руки, но так резко, что перед глазами появились мушки. Я даже схватилась за его пиджак, глухо застонав.
– Ненавижу тебя, – призналась на диво легко, борясь с приступом тошноты.
– Очень в этом сомневаюсь, – спокойно сказал он и отдал приказ уже какой-то горничной. – Мятный чай и плед в мой кабинет.
Как дошел до кабинета, не заметила, только когда руки мои от своего пиджака отдирать начал, пришла в себя. Меня посадили на некомфортный, хотя и выглядевший дорого, кожаный диван. Перед глазами всё расплывалось, когда я попыталась сфокусировать взгляд на злодее. Его руки накрыли мои, не пытаясь убрать их, а скорее поддерживая, оберегая и оттягивая момент, когда он отодвинется на почтительное расстояние, и наша близость прекратится.
– Ты выбрала слишком слабое тело, – сказал он странную фразу с укором и, нахмурившись, отступил. Почти сразу без стука в кабинет вошла горничная. Она несколько растерялась, заметив в комнате меня, но тут же, потупив взгляд, поставила поднос с чаем на столик, а рядом с ним положила клетчатый плед.
– Иди, – кивнул на дверь Анри, обходя стол.
Так вот какая она, обитель злодеев… Я немного разочарована: ни тебе паутины и мерзкого прислужника, ни стонов многочисленных жертв из подвала, скудненько. Строгий интерьер, мебель из цельной древесины, ряды каких-то книг, пачки с документами. Он часто здесь работает, а судя по тому, что на диване примяты подушки, и ночует частенько. Граф снял пиджак и, как-то устало вздохнув, опустился на стул. Судя по стопкам писем, у него полно работы, но, тем не менее, время, чтобы выкрасть меня, он нашёл.
– Не понимаю, о чем ты, – решила не мучить себя манерами, как только горничная вышла. – Зачем ты привез меня сюда?
– По-твоему, я должен был смотреть, как этот разукрашенный клоун уезжает с тобой? – ответил мне вопросом на вопрос, не отрывая глаз от писем, которые перебирал. Главное, вид такой сделал, будто мы говорим обо всем понятных вещах.
– А почему бы и нет? – безучастно пожала плечом. Голова все ещё кружится, а чай слишком горячий, чтобы пить. Во рту пересохло, во сне находиться с ним наедине было куда проще.
Анри поднял на меня тяжелый взгляд, словно проверяя, могу ли я соображать или всё ещё несу полнейший бред? Сфокусировать ответный взгляд на нем оказалось слишком трудно, поэтому я предпочла, совсем не как леди, сползти и улечься на диване, даже не обращая внимания на немного задравшуюся юбку платья. В любом случае, как бы я не выкручивалась, сейчас мне не удастся убедить его в том, что я не я, да и, если честно, не хочется. Проблема в том: а что именно я готова ему рассказать? Сколько правды могу открыть?
– Просто скажи, что тебе от меня надо и все, – прямо предложила ему.
Он откинулся на спинку стула, на губах появилась холодная ухмылка.
– Дай подумать, – сделал вид, что задумался, но почти сразу продолжил говорить. – Мне нужно проучить твоего отца, никто не смеет сговариваться против меня, да ещё с королем.
Глаза злодея нехорошо сверкнули, я напряглась, чувствуя острое желание выплеснуть на него чай.
– Мне нужны ваши заводы, на них держится добрая часть нашей экономики, что является весьма весомым рычагом управления в политике, – у него даже голос не дрогнул, говоря это. Вот же наглец! Я даже потянулась к чашке, чтобы экспериментальным путём узнать, долетит ли до него горячий чай через стол или нет, когда злодей высказал ещё одно требование. – И, конечно же, мне нужна ты.
Странно, такие простые слова, но я не почувствовала в них лжи. Наоборот, он прямо сказал все, чего хочет, и пусть я в его списке в последнем пункте, я в нем все-таки есть.
– Раскатал губу так, что ещё надо поискать губозакаточную машинку нужного размера, чтобы закатать ее обратно, – ответила, демонстративно отвернувшись и показывая свое безразличие к его желаниям.
– Эти твои странные фразы… – протянул он, судя по раздавшемуся шелесту, вернувшись к сортировке писем.
– Непонятны? – предложила окончание его фразы.
– Выдают тебя с головой, – поправил он, с явным неодобрением глядя на меня.
– Но, тем не менее, ты не сразу догадался, что я – это я, – улыбнулась кисло, чувствуя раздражение.
– Сразу, – сказал он, все ещё перебирая свои бумаги. Главное, вид такой сделал, как будто он подобное обсуждает каждый день.
– Не-а, – протянула, подтягиваясь, чтобы сесть. Лежа, наблюдать за ним мне мешали вещи, лежавшие на его столе.
– Сразу, – продолжал настаивать он, открывая один из конвертов ножом для писем. – Просто я никак не мог понять, как ты оказалась в теле бедняжки Рианны де Карвалье.
– А теперь понял? – подняла бровь и криво ухмыльнулась. Мне даже интересна его версия событий, особенно учитывая, как спокойно он об этом говорит. Такое впечатление, что он уже все по полочкам себе разложил, и на любой вопрос у него есть ответ.
Он поднял на меня взгляд, в котором читалась одна бескомпромиссная уверенность. Есть хотя бы что-то, в чем он сомневается?
– Ты святая…
– Ты опять за своё?! Я же говорила тебе, что никакая не святая! – простонала вымученно, жалея, что он слишком взрослый, чтобы дать ему подзатыльник.
– Или Светлая, – добавил он, совершенно не реагируя на мою фразу.
– Кто? – переспросила и тут же вспомнила религию этого мира. – Богиня, что ли?
– Существует легенда, что Святая не умерла, а спряталась в своих созданиях – людях, и наблюдает за ними, – поделился версией, преподнося её в виде всем известного факта, а не религиозной сказки для детворы.
– Это, конечно, очень мило, что ты считаешь меня богиней, – не удержалась от иронии в голосе, – но я на подобное звание не претендую.
– Тогда кто ты? – неожиданно перешёл с тональности светской беседы на прямолинейный допрос. Его цепкий взгляд, казалось, подмечает все на свете.
– Ты не поймешь, – с легкой грустью слабо мотнула головой и взяла чашку, чтобы хоть чем-то занять себя.
– Я очень понятливый, – заверил меня злодей.
– Ага, особенно когда, не разобравшись, вонзил мне нож в бок, – не удержалась от укора, отпивая из чашки.
– Прости, – это слово, сорвавшееся из его уст, прозвучало как гром среди ясного неба, я даже чаем поперхнулась от услышанного.
Наши взгляды встретились, и я не увидела в его глазах раскаянье, скорее сожаление.
– В тот раз я слишком поздно тебя узнал, – вот теперь уже и сожаление подъехало. – Если бы я мог запомнить, как ты выглядишь, то не допустил такой ошибки.
– Мог запомнить? В каком смысле? – растерянно переспросила.
– Твоё лицо после того, как ты исчезала, оно, словно стиралось из воспоминаний, – он прошёлся цепким взглядом по моему лицу, как будто сомневался, не узнавал меня. – Кто как не Тёмный или Светлая способен на такое?
– Ваш народ слишком религиозный, – пробубнила всего лишь, отставив чашку обратно на поднос.
– Как и везде, – не стал со мной спорить, но от его напряжённого взгляда уже мороз по коже. Если бы он тысячу раз повторил свой вопрос я бы не чувствовала себя настолько уязвленной. Даже его молчание звучит как вопрос, он словно пытает меня им. По всей видимости, я обязана сказать хоть что-то, а то от меня точно не отстанут.
– Боюсь тебя разочаровать… – начала я говорить, потупив взгляд, но он перебил меня.
– Ты не разочаруешь меня. Никогда, – перебил меня вполне серьёзно.
От такого признания я растерялась, похоже, он так и не понял, что это всего лишь фигура речи. Но почему-то мне было очень приятно услышать от него такие слова, даже бабушка не говорила мне ничего подобного. Пускай эти слова и ложь, иногда и она слаще и желанней правды.
– Вообще-то я хотела сказать, что во мне ничего особенного нет. В своем мире я отнюдь не дочь богатого промышленника, я обыкновенная швея и все, – открылась, наконец, и взгляд опустила. Сказал, что не разочаруется, но я-то знаю, что это не так. У меня реальной всего два преимущества перед Рианной книжной – возможность ходить и жизненный опыт. На этом преимущества кончаются, и, будь я мужиком, между богатой калекой и здоровой беднячкой никогда бы не выбрала последнюю, разве что по любви. Но где злодей и любовь?
– В своем мире? – вероятно Анри услышал из моих слов только то, что хотел. – Ты из другого мира?
– Ага, – просто кивнула, не зная, что ещё ответить.
– Ты уверена? – брови нахмурил, точно не доверяет.
– Вполне, – заверила его.
– Как тебя зовут? – тут же спросил он, словно на допросе.
– Не помню, – сразу ответила. – Это так важно? Я уже привыкла к этому имени.
Я пожала плечами, показывая безразличность. Только тоска где-то внутри осталась, будто бы я потеряла что-то очень важное.
– Ты собираешься вернуться в свой мир? – все так же напрямик спросил он.
– Сомневаюсь, что это возможно, – даже странно, что подобная мысль не приходила в мою голову. Я вообще как-то очень спокойно отнеслась к невозможности ходить и новому, абсолютно чуждому мне миру. Впору задуматься о божественном вмешательстве или магии, но в этом мире даже понятия такого нет. Если что-то случается необычное, то такова воля Светлой или Тёмного, и никак иначе.
– Ты не уверена? – заинтересовался Анри, незаметно для себя наклоняясь вперед и становясь похожим на ищейку, взявшую след.
– Это так важно? – равнодушно спрашиваю, слегка устав от его напора.
– Важно, я не хочу волноваться, что в любой момент ты можешь исчезнуть, как раньше, – при этом в его голосе я не уловила ни капли каких-либо чувств, как будто сделку обговариваем, а не мою жизнь.
– Я не уверена и без понятия, как мне вернуться, – почти что не солгала ему. Однажды возникла у меня мысль, что, если я доберусь до того момента, когда события, описываемые в книге, закончатся, то смогу вернуться домой. Но кто его знает, что это за момент, и когда он настанет? Я ведь так и не дочитала ту книгу.
– У тебя остался там кто-то? Семья, мужчина, дети, внуки? – продолжил он свой форменный допрос.
– Ей, я не настолько стара! – прошипела зло, ибо он явно хотел меня позлить. – Нет у меня там никого.
В голове почему-то сразу высветились образы матери и сводной сестры, но на деле этих двоих даже знакомыми назвать трудно. К тому же, после моей смерти, они точно получат квартиру бабушки, а больше ничего от меня им и не надо было. В груди появился тот же груз, что присутствовал всю мою настоящую жизнь и исчез, когда я оказалась в теле Рианны и обрела отца и «мамочку», которых у меня никогда не было, но я их заслуживала.
– К тому же я умерла там, задохнулась и сгорела в пожаре, – говорю больше себе, чем ему. Мне словно нужно заверить себя, убедить, что я больше не вернусь в ту жалкую жизнь.
Анри поднялся из-за стола и, подойдя ко мне, раскрыл плед, укрывая меня. Странное проявление заботы особенно от него. Он присел на диван, чуть сдвинув мои безвольные ноги в сторону. Протянул руку и легко, как бы играючи, накрутил один из моих локонов на палец.
– Каждый раз, когда ты появлялась, от тебя пахло гарью, – сказал он то, о чем я и не догадывалась. Он наклонился к моей шее, сердце забилось в ушах, но я даже не дернулась, чтобы отстраниться, когда злодей понюхал меня.
– Правда что ли? – криво улыбнулась, когда он отстранился и отпустил мой локон. Его глаза уже не были столь холодны, а точно изучали меня, как безумно интересную загадку. Вряд ли ему понравится разгадка: во мне нет ничего особенного.
– И на тебе было то платье, – он протянул эту фразу, медленно осматривая мою фигуру, – очень открытое.
– Вообще-то это была ночная сорочка, – пробурчала, подтягивая плед под самое горло. Он заставляет меня чувствовать смущение.
– И грудь у тебя была однозначно больше, – беззастенчиво добавил он, останавливая взгляд на этой части моего нового тела. Рука сама потянулась отвесить ему подзатыльник, но ее перехватили, больно сжав запястье. Похоже, это у него рефлекс, но когда я сдавленно ойкнула, он отпустил запястье.
– Я уже не мальчишка, чтобы ты отвешивала мне подзатыльники, – вместо извинений заявил он.
– О да, теперь подзатыльника явно мало, – съязвила, зло на него посмотрев и растирая запястье. Синяк на синяке, мог хоть бы попытаться быть осторожным.
– Хочешь меня перевоспитать? – ухмыльнулся он, и в его глазах словно заплясали чертики.
– Если я этого ещё не сделала, то вряд ли уже смогу, – хмуро ответила ему, не желая поддаваться на провокацию.
– Почему ты спасала именно меня? Почему являлась ко мне? – задал он тот вопрос, что мучил и меня все время. Почему он все время мне снится? Как мои кошмары пересеклись с его явью и его прошлым? Спасала ли я его действительно? И должна ли была это делать на самом деле? Я всего лишь действовала так, как мне подсказывало сердце, а этот орган чувств частенько у меня ошибается.
– Я не знаю, – почти не солгала, но он видимо понял, что я что-то не договариваю. Мы замолчали, не смотря друг на друга, я бы даже с удовольствием отсела от него, да возможности такой нет.
– И что теперь? Будешь меня шантажировать? – спросила, криво улыбаясь и избегая его взгляда. – Для этого ты устроил этот допрос?
– Нет, – он еле заметно улыбнулся и вновь взял меня за руку. – Не допрос, а просто разговор старых друзей. Я предпочитаю, когда люди сами рассказывают свою версию событий, и только затем сопоставляю ее с фактами.
– И что же ты сопоставил? – приподняла бровь, наблюдая за тем, как он с мастерством массажиста умело массирует моё запястье и ладонь.
– Характер и пристрастия леди Рианны де Карвалье изменились больше месяца назад. Думаю, в это время ты и заняла ее тело. Что случилось с ней, меня не особенно интересует, но, судя по тому, как ты себя ведешь, это тело ты не выбирала и сменить не сможешь. У тебя несомненно есть ее воспоминания, иначе у тебя не получилось бы не вызвать подозрений у господина Карвалье, он очень любил свою дочь.
– Я ее не убивала, – зло на него посмотрела, чувствуя отвращение даже от подобной мысли.
– Я не говорил этого.
– Но имел в виду, – хмуро на него посмотрела. – Спешу тебя заверить, не все, как ты, спешат избавиться от проблемы, убив человека, ее создающего.
Мой такой очевидный намек на графиню ему не понравился, хоть он и улыбнулся, а вот глаза стали как льдинки.
– Исходя из твоих же слов, даже странно, что, обретя тело, ты сразу не побежала кричать налево и направо, какой же я негодяй и убийца! – да, я его не на шутку разозлила.