========== Пролог ==========
— Жениться — это хорошо.
Осень уже покинула эти края. Шир готовился к зиме.
Нет, она не была ни холодной, ни продолжительной — ровно такой, чтобы налюбоваться пушистым снегом, накататься на широких коротких лыжах и на коньках на замерзшем мелком прудике, и, не слишком утомившись холодом, встречать весну.
— Но можно и не жениться.
Взгляд Бильбо, приготовившегося выкурить трубочку на лавке у норы (для такого случая у мистера Бильбо был приготовлен пушистый плед, сшитый одной стороной из кроличьих шкурок, а другой — из слегка потертого, но очень красиво узорчатого бархата), упал на соседей через два плетня, мистера Томкинса и миссис Мальву Томкинс.
Миссис Мальва только что кинула в мистера Томкинса горшком, сорвав его с кола, а сам мистер Томкинс, укрываясь, как от града орочьих стрел, зигзагом бежал в сарай, прижимая к груди изрядную бутыль эля.
— Можно ведь еще раз отправиться в путешествие!
Снежинки первого дня зимы медленно опускались на еще не отцветшие окончательно розы, на зеленую траву и оголившиеся пару недель назад кусты. Очень скоро все это великолепие окажется под пушистыми сугробами, но совсем ненадолго.
Бильбо подумал о катании на санях, о зимнем празднике, на который непременно явится старый волшебник. Настроение улучшилось.
Как хорошо!
Путешествие, гора, дракон, гномы — все это точно подернулось дымкой. Точнее, дымком из раскуренной трубочки. Мистер Бильбо подумал о плотно набитом всевозможными золотыми штучками сундучке и мечтательно заулыбался. Гномы дали немало подарков в дорогу, да еще и клад, зарытый в пещере троллей…
В той самой, в которой Торин отыскал Оркрист.
Бильбо отчего-то закашлялся.
Вот уже три года он спокойно жил в Шире. Однако временами на него накатывала странная тоска — будто у него было нечто важное, а он это забыл.
И ничегошеньки не вспоминалось, кроме прекрасного лица эльфийского короля, мерцающих блесток в воздухе дворца, сверкающих бриллиантов в русо-седых волнистых волосах Ольвы Льюэнь.
— Верно, тогда и забыл, — безмятежно проговорил мистер Бильбо. — Эльфы, что с них взять. Подшутили.
Вон там, через неширокий ручей, пустовал отличный участочек. Огород постепенно забивался цепкими сорняками, покосившийся забор из некогда крепких жердей обвил дикий виноград, достойную нору, в свое время выкопанную с размахом, с высокими потолками, постепенно грызла изнутри сырость, опасная хоббитским жилищам. Вокруг крыльца раскинулись пять исправно плодоносящих яблонь. Какие-то планы были у мистера Бэггинса на этот участок. Вроде бы хотелось расшириться. А с другой стороны, и зачем?
У соседей через два плетня произошло примирение. Мистер Томкинс, почтенный хоббит с достойным всяческого внимания брюшком, нес обратно бутыль, а миссис Мальва шагала за ним, держа на вытянутых руках славный тыквенный пирог, на который она и приманила мистера Томкинса и даже его эль.
— Или все же жениться? — вопросил Бильбо огромный дуб, растущий над норой.
Но дерево молчало, уснув на зиму.
========== Глава 1. Пять яблонь ==========
Если бывает на свете абсолютное счастье — то это случилось именно оно.
Ольве не слишком часто вспоминалась ее прежняя жизнь. Ни та, которая была в другом мире, ни та, которая настигла ее в Средиземье — ее горести и тяготы, ее открытия и свершения. Она разрешила себе просто-напросто быть счастливой, доверилась мужу и отдавала все свое время детям.
Быть матерью-повелительницей оказалось совсем несложно — крохотные полуэльфы постоянно находились под присмотром неусыпного Мэглина и такой же неусыпной Эллениль. Таких дел, которые сколько-нибудь требовали бы от Ольвы сил и стойкости, не замечалось. Она могла сколько угодно играть с малышами, и также вволю спать и отдыхать, когда ей хотелось.
Отчего-то Ветка точно знала, что имеет полное право толстеть, не тренироваться, пить легкое эльфийское вино, щедро сдобренное ароматными травами и ягодами, ездить верхом, плавать в горячих источниках, скрытых в Лесу и под корнями могучих древ. Она заслужила это право — право на жизнь, счастливую, как первое летнее утро, безоблачную, как небо в июле, сладкую, как лесная земляника.
Вкусная еда — такая вкусная, какую только можно было вообразить; много сна, превосходная одежда и крепкие руки, обнимающие ее, казалось бы, с утра до вечера…
Трандуил лишь посмеивался покладистости Ольвы.
Правда, с некоторых пор повелительницу ограждали от любых новостей извне, особенно от дурных новостей.
С тех самых пор, как дворец посетил гном.
***
…— Ты должна знать, — голос Двалина звучит скорбно и размеренно, — ты должна знать, лапушка…
— Нет, — прошептала Ветка, прижимая к груди обоих детей, и розовая вуаль бездумного счастья словно отдернулась перед ней. Забряцало оружие, налились усталостью лица лесных стражников, понурили лепестки цветы, украшающие стены Сумеречного дворца.
— Ты должна знать. После твоей свадьбы Торин и Балин вновь собрали ватагу и отправились в Морию… с Флои, Фраром, Лони, Нали и многими другими. Я остался с Фили и Кили… сперва Торин прислал весть, что все идет, как надо, и отряд даже начал очищать верхние галереи. Но уже несколько месяцев мы не имеем оттуда никаких новостей. Фили собрал новый отряд и также двинулся к Кхазад-Думу. Кили не пожелал оставить Полуденный приют, а потому в Эребор прибыл Даин, дабы держать трон… который, в случае чего, все же должен перейти к Кили, а затем к Трорину.
Сердце Ветки заныло.
Трандуил не сводил с нее взгляда.
— Это не все, что ты должна знать, — сказал он. — В стычке с пиратами возле реки был сильно ранен Тенгель. Морвен Стальной Блеск из Лоссарнаха, его супруга, увезла его и его старшего сына Теодена в Гондор. Рохиррим правит наместник… народ остался без короля.
— Эорлинги не пропадут, — выговорила Ветка. — Ими издавна правило вече, если король был слаб, ранен или мал по годам. Именно вече избирает наместника и помогает ему во всем. А вот Торин…
— Дис сковали дурные предчувствия, — грустно сказал Двалин. — Признаться, и я бы пожелал пойти туда, в подгорные чертоги Мглистых Гор. Но за самим присматривающим тут Даином Железностопом требуется присмотр.
Ветка обняла сидящих у нее на коленях детей. Поцеловала в лоб одного и другого.
— В общем, жизнь продолжается… со всеми ее тяготами и страхами, со всеми ее возможностями и тупиками, с радостями и невосполнимым горем. Но теперь, мне кажется, мой Трандуил, мне пора восставать ото сна… Гостю — лучшие палаты, ужин и добрую постель, — Двалин поклонился. — Мне завтра на рассвете выведите на поляну гнедого. Посмотрим, что за зверь. Сколько в нем от Голдшлегера Герцега. Я заезжу его сама.
— Как скажешь, Ольва Льюэнь, — по губам Владыки пробежала тонкая улыбка. — Как скажешь.
Вечером, стоя перед зеркалом в опочивальне, Ветка скептически осматривала свое тело. Пыталась вспомнить, когда она в последний раз подтянулась, или, к примеру, присела. Эльфы, хоть и не нуждались в спортивных упражнениях, занимались ими беспрестанно — просто для удовольствия и радости, или же восстанавливаясь от ранений.
Ветка пренебрегла этим важным моментом. Прежняя жизнь, казалось ей, давала право на передышку. Воспоминания о подъемах в пять утра и неистовых тренировках, выжимавших все силы, казались отвратительными.
Только вот теперь ее ожидал молодой и рьяный жеребец неизвестных ходовых и эмоциональных свойств. А передышка показалась слишком затянувшейся.
— Что ты собираешься делать? — будто невзначай спросил Трандуил, ставя на столик около Ветки бокал с легким эльфийским вином. Второй бокал он оставил себе и с ним прошел к ложу.
— Пора выбираться из Леса, Трандуил. Я думаю, надо навестить друзей… да и врагам показать, что мы не превратились в коряги, — ответила Ольва, размышляя о чем-то своем.
— Посмотри на меня.
Ветка повернулась… помолчала, потом звонко рассмеялась.
— Нет, это нечестно. Ри*, ты же знаешь, это всегда действует неотразимо…
— Ну ты же не уедешь, не подготовив себе коня? — лукаво спросил король.
— Ни в коем случае, — Ветка хлебнула вина. — Но готовить его начну уже завтра. И я думала, мы поедем вместе.
— Может быть, может быть, — задумчиво проговорил король. — Ты знаешь, я неохотно покидаю Лес. Может быть, с надежной свитой, под охраной, ты сможешь путешествовать и без меня…
— Мне не нравится такой тон, — заявила Ветка.
— И дети, разумеется, останутся тут…
— Так.
— Вот что, — Трандуил позвал жену к себе жестом. — Давай мы все хорошо обдумаем. Кто, куда, когда, сколько. Ты больше не можешь мотаться по Средиземью, как лист по ветру, и ввязываться в приключения. Ты больше не можешь сесть на лошадь и одна отправиться, куда заблагорассудится. Я не запрещаю. Но давай все подготовим.
Ветке немедленно захотелось подискутировать на тему запретов, но она научилась останавливаться в такие моменты и сдерживать излишне бойкий язык.
— Подготовим. Давай. Конечно. Как ты скажешь. Я все понимаю.
Ночью Ветке впервые за долгие месяцы приснился кошмар. В ее объятиях умирала Нюкта. У груди снова рыдал окровавленный, голодный сын, которого было нечем накормить. И за спиной тянулись бесконечные выжженные тропы вдоль ледяного Андуина…
А наутро оказалось, что Трандуил давно встал и уже в главном зале решает неотложные государственные вопросы.
Ольве передали, что засветло покинул гостеприимный дворец Двалин, спеша на помощь к своему королю.
Молодого жеребца почистили и подготовили.
Ветка, легко позавтракав, стояла во дворе перед мощным, играющим мышцами конем, и не знала, с чего начать. Она не могла решиться подойти к жеребцу и сесть на него. Постояв с полчаса и подумав, Ветка отвязала Геста и пошла с ним в поводу по кругу вытоптанной поляны, давая умному животному привыкнуть к себе, и сама привыкая к нему. Сегодня, подумала она, с ним можно позаниматься и с земли. А уж затем я его объезжу.
Ветка не заметила, что Трандуил смотрит на нее с галереи дворца. И не видела едва заметной, немного печальной, немного ироничной улыбки на его лице.
Не заметила она и легкой тени, которая легла на лоб Мэглина, гулявшего неподалеку от плаца с Анариндилом. Легкой, как тень от земляничного листа.
Работа с конем затянулась.
Ольва хотела сперва ехать прямо за Двалином, лишь на несколько дней отстав от него, потом назначила иные сроки. И еще раз.
Языки и этикет, бесконечная возня с детьми и лошадьми, эльфийские праздники и эльфийское же чуткое внимание к смене времен года — все это отматывало время, месяц за месяцем… год за годом. И это было так невероятно сладко и спокойно, что Ветка… откладывала.
— Я обязательно должна узнать, что делается в Эреборе… ты же понимаешь.
— Конечно. Для тебя сшили теплый плащ на беличьем меху. Все готово, чтобы отправиться в путь. Гест достаточно послушен?
— Нет, конечно, — сердито отвечала Ольва. — Этому оболтусу поможет только хороший поход. Он выездится, когда будет достаточно нагрузки. И знаешь, я, пожалуй, хочу посмотреть Шир. Бильбо так убедительно рассказывал мне про домик и пять яблонь…
— Я помню. Он звал тебя туда, чтобы укрыться от ран, отдохнуть… ну и от меня… укрыться.
— Именно. Если уж путешествовать, то… путешествовать?
— Ты права. С тобой поедет Даэмар и Иргиль. А еще ты кого возьмешь?
— Мы этот список уже десять раз переписывали, — рассмеялась Ольва. — Кто поедет, тот и поедет. Мэглин и Эллениль точно останутся тут. С детьми.
— С детьми, моя Йул, останусь я… а в путь ты можешь взять с собой кого пожелаешь. Может, в странствиях ты отыщешь и Леголаса.
— Мне обязательно повезет. Я его отыщу… — и Ветка засыпала в руках Трандуила, которые покачивали ее, как мощные ветки древ — птичку.
***
Фили сидел за столом. Ольва носилась вокруг, потчуя гостя и постоянно забывая, что подливать и подкладывать ей уже не по чину, а следовало бы призвать специально обученных виночерпия и стольничего, но…
Трандуила не было в уютной гостиной — он стоял на одном из высоких балконов дворца и, заложив руки за спину, глядел, как во дворе пируют гномы из ватаги Фили, идущие из Мории к Эребору. Гномам накрыли на воздухе около старинного фонтана с выщербленными временем резными краями чаши. Хотя нынче стояла ранняя зима, только-только простившаяся с осенью, Владыке Эрин Гален все равно казалось, что бородатые гости, пришедшие по старинной тропе с западной стороны Леса, полезут барахтаться в фонтан.
Им были приготовлены покои снаружи дворца и горячая баня, но пока что вымотанные войной с гоблинами и длинным переходом гномы ели, пили, и, сняв доспехи и тяжелые дорожные одежды, пахли так, что Трандуил Ороферион едва не закрывал нос пальцами.
Фили пах так же, и это совершенно не смущало Ольву.
— У нас купальни ничуть не хуже ваших горячих подгорных источников… рассказывай же!
Под столом в зале, вокруг стульев, по всему помещению, задевая и роняя предметы, носились три создания. Все трое были босиком и в самых легких штанишках и рубашонках, несмотря на очевидную прохладу; два покрупнее, одно помельче — они чирикали на синдарине, а русые, темные и совсем светлые, наполненные лунным сиянием волосы, которые уже теперь спускались до лопаток, развевались и путались.
Лаириэль в данный момент была чуть выше своего молочного братика и намного тоньше его. В ее темные волосики заботливая рука Тиллинель вплела тонкие ниточки бусиков. Даня норовил поближе рассмотреть, а то и потрогать оружие настоящего гнома, но Фили присматривал, чтобы маленький принц не уронил на себя тяжеленный меч или того хуже булаву.
Йуллийель поспевала за старшими изо всех сил — и у нее получалось.
Фили, несмотря на тяготы Морийской кампании, не похудел, а расширился в плечах, отяжелел и в поясе — однако светлые глаза все так же озорно блестели.
— Очистили несколько галерей, отковали внутренние врата и решетки. Удерживать подгорных врагов не так просто, но не сказать, что нестерпимо, — говорил он. — Видели опаленные стены, оплавленный металл. Жареных гоблинов тоже видели — где бич ударил, скелеты прямо вплавлены в камень. Балрог там, Ольва. Где-то внизу. Никуда он не делся и никто его не оборол, и сам он не сгинул. Но Торин неукротим, возвращаться не желает. Однако Дис прислала с Ранком такое письмо, что пришлось выступать и двигаться в Эребор — Даин совсем границы потерял. Он переселил в Эребор изрядно гномов из Железных холмов, берет слишком большую власть. А там Бус… и Трорин. А у тебя, я смотрю, гостит Синувирстивиэль?
— Ой, так много всего случилось… Виэль прислала к нам Лаириэль с Тиллинель, а Эллениль уже занимается с детками верховой ездой, и я тоже — Трандуил слал специально в Шир за особыми пони, они невысокие и покладистые… и лохматенькие! Синувирстивиэль и Бард отправились с посольством, Бард все прорубает окна и налаживает торговые пути. А Тенгель пока что в Гондоре — нога оказалась сильно покалечена, он не хочет возвращаться в Рохан таким… ищет целителей, живет со своей лоссарнахской девой. Иногда пишет. Я собираюсь навестить Гондор и его, может, даже взять целительницу из Леса, не Виэль, конечно, но у нас и другие есть просто прекрасные, Иримэ, Фириэль. Я уже почти собралась. Придет весна, потеплеет, и я выеду…
Ольва осеклась.
Фили, с торчащей изо рта веточкой какой-то зелени, смотрел на нее не отрываясь.
— Прости, пожалуйста, — Ветка присела на край стула. — Ешь!
Фили вытащил зелень, и оба рассмеялись.
— Теперь то же самое, но в два раза медленнее, — выговорил Фили, улыбаясь. — В три.
— Ладно… я так рада тебя видеть!
Все-таки загрохотало — беловолосый Даня отскочил бельчонком, потом бросился посмотреть на выбитые из пола кусочки самоцветной мозаики.