Слегка коробит, но виду Серж не подал. Не в Эвитане. А у них тут за полтора года свои привычки завелись. Как в любой тюрьме.
Интересно, Жан — грамотный? Должен. Иначе как расписывается? Закорючку ставит?
Кридель едва не подскочил на месте. Не на шутку перепугал встревоженного его здоровьем Вальдена.
Анри мог приказать им стать гладиаторами, наемниками, монахами и еще Темный знает кем. Но в договоре о вольнонаемной службе должна стоять личная подпись. Свидетельствовать, что подчиненный согласен. Потому что он вполне может отказаться.
Так какой Кридель, к змеям, гладиатор? Если ничего не подписывал? Он еще вполне может…
А сомнения и горечь — недостойны истинного дворянина. Их нужно подавить! Безжалостно.
Юноша сел на кровати. Голова еще слегка болит и кружится. Ну да скоро станет не до таких мелочей!
— Жан, поможешь дойти? Я должен видеть Анри. Без подписи недейст…
— Всё в порядке, Серж, — в очередной раз не так понял Вальден. — За тебя расписался виконт Эверрат. Он от природы любой почерк переймет.
Юноша устало откинулся на подушки. И прикрыл глаза — чтобы точно не видеть радостного лица простолюдина-сержанта.
Теперь-то уж точно ничего не исправить! К меньшему или к большему злу, но бывший корнет Кридель отныне — квиринский гладиатор.
2
Они решили предоставить Сержу подуться вдоволь. Вальден ушел, и никто другой сочувствовать раненому не явился. Битому то есть.
Ну и пусть! Единственный человек, кого действительно хочется видеть, — друг из прежней, доквиринской жизни. А он — неизвестно где.
Бывший корнет Кридель — отныне одинок. Ну и что?
— Серж…
Нет, он ошибался! Оставят в покое, жди!
— Что?! — раздраженно обернулся Кридель.
Крис растерянно замер у ширмы.
Серж сбавил тон — едва увидел вмиг расстроившееся лицо Кристиана. Он-то точно ни в чём не виноват!
И волноваться ему нельзя. Кто-то (кажется, Конрад) упоминал, что у Криса болезнь легких. Чуть что — удушье. Лет с двенадцати, вроде.
— Я хочу побыть один, — Кридель честно попытался выдавить улыбку.
Вряд ли удалось. Жаль, себя не видно.
— Серж, там нужно выйти… на построение…
Крис — от природы застенчив. И не всегда может подобрать слова. Хуже самого Криделя.
Нашли, кого посылать!
— Анри всех ждет. И Рауль просил…
Да, «Рауль просил» — это очень серьезно и многозначительно! Он ради подполковника себя на куски порвать даст. А если понадобится — притащит одного строптивого корнета на построение за ухо. Влепив по дороге пару-тройку подзатыльников.
Ну и пусть! Если решится. Что Керли забыл о дворянской чести и лезет с кулаками на другого дворянина — его позор, а не Сержа. От Вальдена научился?
Нет, тот ведет себя приличнее.
Творец, во что превратится сам Кридель? После тюрьмы, амфитеатра, боёв на потеху озверелой толпе? Будет ли еще помнить о дворянской чести?
Но пока — не забыл. И Раулю придется с этим считаться!
— Никуда я не пойду!
— Но мы все должны явиться на перекличку…
— А пусть за меня откликнется виконт Конрад Эверрат! — ехидно предложил Серж. — Раз он всё за меня делает. Или сам Рауль. Темный их забери, я не выбирал эту казарму!
Всё-таки взорвался! И наверняка обидел Криса…
— Я… я всё понимаю… — Кристиан путается в словах. Даже больше, чем обычно — когда волнуется. — Я правда понимаю, Серж… Но ты должен… Теперь уже слишком поздно. И, кроме того…
Крис на миг умолк, чтобы привлечь внимание. Но не дождался и выпалил:
— Серж, на плацу твой друг Роджер! И… мне не нравится, что там может произойти!
— Роджер — здесь?! — Кридель пулей вскочил с кровати.
Долой грусть и тоску! А заодно — капитана Керли. И его методы убеждения строптивых корнетов.
— Здесь… но… Серж, я должен тебе объяснить…
Куда там! Дальше Кридель уже не вслушивался.
Сейчас он увидит Джерри! Наконец-то обнимет лучшего друга!
3
Это — дурной сон. Кошмар! Такого просто не может быть…
Но есть.
Серж знал — в жизни случается то, что потом не забыть никогда.
…Пыльная лесостепь на квиринско-эвитанском пограничье. Собственная рука поднимает оружие — выстрелить в спину своему.
Ошеломленное лицо умирающего…
Шальной заплыв через Тан… В ожидании роковой пули — вдогонку.
Заслуженной пули…
Серж тогда еще не знал, что по-настоящему страшно — потом. Когда наваливается осознание содеянного. Непомерным грузом.
Роковое дезертирство, плен. Дорога до Сантэи. Тюрьма для военнопленных. Приказ о выдаче Эвитану — читай: Всеславу! Превращение в гладиатора…
Разве всё это страшнее потемневших от смертной ярости глаз Анри Тенмара?
Нет, не так. Подполковника!
От товарища по плену отделяет бездна. Почему Серж понял это только сейчас? Анри Тенмар мог смеяться и шутить. Но он убил десятки врагов. Если не сотню.
Жгучий лед в глазах, чеканный шаг. В сторону Роджера Николса. Под одобряющими взглядами своих.
Серж никогда не относил себя к слишком проницательным. Но тут и последний дурак поймет — на узкой дорожке столкнулись смертельные враги. Столь смертельные, что любой путь узким покажется!
Ослепительно яркое солнце в зените бьет по глазам. Заставляет жмуриться. А чуть отвернешь голову — высветит всё. До малейшего камешка на плацу. До мельчайшей черточки — на целой шеренге чужих лиц. Неузнаваемых.
Они здесь все дрались насмерть много раз. Ну, кроме Криса.
И белее савана — лицо Роджера. Он тоже узнал Анри. Но отступить не попытался. Только кулаков, в отличие от врага, не сжал.
— Джерри! Что происходит?!
К друзьям Кридель понесся стремглав. К друзьям, что оказались друг другу врагами.
И на плечах повис неутомимый Рауль Керли. Не у Анри — у Сержа. Да провались Керли к Темному!
Уже рычит в самое ухо:
— Не лезь не в свое дело!
— Не смей! — заорал еще громче Серж. И не просто рванулся — еще и изо всех сил пнул Керли в каменную голень. Аж ногу ушиб. — Не смей! Роджер — мой друг, и Анри — тоже! Сам не лезь не в свое дело! Да сделайте же что-нибудь! — он яростно обернулся к остальным.
4
Вот так раз! Серж ничего не знал.
Да и они все — хороши! Анри видел того мерзавца в лицо. А вот имя спросить недосуг было. Шпаги чужие мешали, враги под ногами путались, пули посвистывали. Но не объяснять же всё это Сержу! Некогда, да и не поймет.
— Рауль, отпусти его!
Правда, не факт, что Керли Конрада послушает. Тот любого, кроме Анри и Шарля, может скрутить — на правах старшего.
И что тогда? Самому бросаться в драку — отбивать несчастного Криделя?
К счастью, Рауль неожиданно отпустил его сам. Причину Эверрат разглядел краем глаза…
Крис появился во дворе вслед за Сержем. И пошатнулся…
Ладно, хоть сразу не упал. Успел прислониться к каменной стене казармы…
Этого еще не хватало!
— Анри! — заорал другу и командиру Конрад. Бросаясь к Крису через полдвора. Мимо всей этой сцены.
Белее мела лицо. Рука рвет ворот рубашки, вторая беспомощно скользит по гладкому камню. Пытается схватиться хоть за что-то, удержать на ногах бессильно оседающее тело…
Конрад едва успел его подхватить:
— Анри, не здесь!..
Что-то сегодня лейтенанта не только капитан, но и подполковник слушается.
Эверрат, тебе не стыдно? Здоровье друга для Анри уж точно важнее расправы с очередным мерзавцем!
Шарль Эрвэ когда-то закончил Академию с дипломом доктора медицины. И теперь поспешно склонился над Крисом.
Конрад перевел дыхание. Теперь всё будет хорошо!
Кроме проблем невезучего Сержа Криделя.
5
Почему Эверрат вдруг решил прийти на помощь? Совесть замучила? Или Рауль уже так всем надоел, что на него и у весельчака Конрада зуб есть?
Бывший корнет успел метнуться между противниками.
И в упор резанули холодно-бешеные — чернее ночи, острее клинка! — глаза Анри. Какой-то миг Серж был уверен: сейчас Тенмар просто отшвырнет досадную преграду…
Не отшвырнул. Но в ледяном взгляде отчетливо горит: «Уйди!»
Горящий лед. Жутко…
Творец милосердный, да что же происходит?!
— Анри! — едва слышно пробормотал Серж, глядя на подполковника снизу вверх. Тот выше на полголовы. Раньше казалось, что это — немного. — Анри! — Голос почти не повинуется. — Я не знаю, что вы не поделили…
Уже по глазам Тенмара ясно, что слова подобраны неверно. Но исправлять — поздно! Только продолжать — как в омут:
— Анри, мы здесь все в одной лодке!..
Не то!
— Я ведь тоже не участвовал в том вашем восстании!..
— Серж, ты не понимаешь… — тихо, как-то совсем безнадежно пробормотал Роджер.
Крик Эверрата: «Анри, не здесь!» придал сил. Конрад действительно хочет помочь. Даже он на стороне Сержа!
— Вы оба — мои друзья! И сейчас пожмете друг другу руки!
Он сможет их убедить! Точнее — убедить Анри. Роджер в драку и не рвется.
Что им, изгнанникам, теперь делить-то, в самом деле?
— Серж, он участвовал в «том нашем восстании», — тихо и как-то устало выговорил Анри. — С другой стороны. Прости, Серж, но офицеры не пожимают рук карателям. Никогда. Конрад прав: здесь не время и не место. Вас, капитан Николс, я убью в первом вашем бою на арене. Честь имею.
Серж далеко не сразу обрел дар речи. А Тенмар даже не обернулся. Ни разу. Будто забыл о только что приговоренном человеке.
Забыл — на время. До казни…
Подполковник легко жмет руки простолюдинам. Но он — сын герцога Ральфа Тенмарского Дракона. А о безжалостности последнего Серж еще в детстве от слуг наслушался немало.
Но… ведь Анри ошибается. И если ему попробовать объяснить это… позже? Не сейчас, когда он возле Криса. И не при Керли с Эрвэ!
Еще и Триэнну стало плохо! Удушье… Но о Кристиане есть кому позаботиться. Там толпа народу рядом. А Серж — не лекарь.
— Роджер! — взглянул бывший корнет в глаза другу. — В чём тебя обвиняет Анри? Прости, но я должен знать.
— Серж, это ты прости. — В глазах Роджера — бесконечная тоска. Но взгляда он не отвел. — Я так надеялся, что хоть ты никогда не узнаешь…
Глава шестая.
Глава шестая.
Эвитан, Лютена.
1
Слуги в особняке министра финансов Бертольда Ревинтера — тише воды, ниже травы. И граф хорошо им платит. По заслугам. Кому — золотом, кому — последним объятием ночных вод Риала. И всем это известно.
Всем, кому надо.
— Синий кабинет и легкий ужин на двоих. Гостью проводить ко мне и нас не беспокоить.
Синий успокаивает. Ревинтер сам руководил его отделкой. Равно как и других — алого, зеленого, серебряного, золотого, черного…
А доверенный дворецкий всё же позволил себе легкую усмешку. У господина тайное свидание.
Знал бы слуга, с кем!
Нет, на интрижку с этой красавицей Бертольд решится, только если она останется последней в подзвездном мире. Равно как и с другими подобными… дамами.
Министр скромно полагал, что хорошо разбирается в людях. И его всегда удивляло, сколь разными бывают стервы.
Когда-нибудь и у него появится лишнее время. И тогда он напишет мемуары. А в них выведет целую коллекцию знатных змей и тигриц. Благо — их ему за пятьдесят лет встретилось немало.
И еще встретится, будем надеяться. В светлый Ирий Бертольд Ревинтер покамест не собирается. Как и в Бездну Льда и Пламени.
Кармэн Вальданэ, урожденная Ларнуа. Стерва — дикая, опасная. Отшибает разум любого самца. В десяти шагах и ближе.
Жадная до любых наслаждений. И на редкость ненасытная — во всём. В мужчинах, титулах, драгоценностях, развлечениях…
Этой Ревинтер отведет в мемуарах бо-о-ольшую главу. Посмертную. Когда до нее доберутся многочисленные враги. В Аравинте, куда красавицу успел доставить ее любовничек Анри Тенмар. До коего, увы, так и не добрались рыбы Альварена.
Рожденная в пурпуре шлюха с кровью Сезарингов — и сын Тенмарского Дракона. Идеальная пара. И какая потеря, что Аравинтский двор и квиринская казарма гладиаторов — так далеко друг от друга!
Зато есть, где разгуляться романистам.
Карлотта Таррент, урожденная Гарвиак. Стерва ледяная, циничная, умная, злобная и ничего не забывает. Вот с ней, можно надеяться, покончено. Амалианское аббатство на далеком Альваренском островке отлично охраняют рыцари-монахи леонардиты. Слава Творцу, самый фанатичный орден Эвитана. И не только его. Карлотте точно не выйти из монастыря при нынешнем короле. Да и следующего подберем сами.
Принцесса Жанна — стерва наглая, скрытная и весьма неглупая. Темная лошадка, не разгаданная до сих пор. Но если ей взбредет в голову лезть в политику — отправится замуж на Восток. Для укрепления династических связей. Там и сгинет — родов от десятых. Сама или помогут.
В стране гаремов любой женщине — несладко. Особенно непривычной к местному… колориту. К тому, что хоть раз открой при посторонних лицо, — и уже грешница до конца дней своих. Или ляпни что лишнее — даже при муже.
Алиса Ормхеймская — урожденная графиня Марэ. Стерва блеклая, с вечно опущенными глазками. И столь же вечно вышивает. Бертольд и сам принял бы супругу Ормхеймского Бастарда за скромницу. Если бы не очень доверенная шпионка.
Увы, теперь не примет. Алиса наверняка действует через Эрика. И с ней точно ничего сейчас не сделать.
Эрик Ормхеймский как гулял и развратничал, так гуляет и развратничает. Все кабаки и бордели трещат. В Лютене и в окрестностях.
Но жену мерзавец защищает. Алиса ему нужна как одна из наследниц Ральфа Тенмара. Да, не прямая и не единственная. Но об этом все забудут — стоит матерому волчищу помереть.
Пока герцогиня Ормхеймская не родит, она — бесценна. А вот потом… Потом Бертольд не даст за ее жизнь и меара. И, пожалуй, самому даже рук прикладывать не придется…
Хотя, может, и нет. О великой и светлой любви в жизни Эрика смешно и думать. Ну, умрет Алиса. А король вскоре достигнет совершеннолетия. И запросто прикажет брату-бастарду жениться вновь. И не факт, что ради политики. Может, и из каприза. И невесту подберет сам.
Эрик не слишком умен — что очень хорошо. Но даже он в силах понять: лучше притворяющаяся тихоней Алиса, чем очередная Карлотта Таррент. Или еще чище — Полина Лигуа нир Кито, нир (опять же!) Таррент.
Забавно, что недалекий лорд Эдвард тоже будто коллекционировал стерв. Только в отличие от Бертольда — не в мемуарах.
А в жизни и в постели стерва — опасна. Особенно, если за ней сжимает кулаки отец или дядя — правящий монарх независимой страны. Готовый чуть что — войну объявить. Тут уж точно не поверят и в самый правдоподобный несчастный случай. На самой крутой лестнице.
Даже в настоящий.
Ирия Таррент… Отдаем должное собственной проницательности — эту стерву Ревинтер угадал сразу. Девчонке при их первой встрече едва стукнуло четырнадцать. Но Бертольд уже видел волчицу насквозь.
Он поморщился — как от пронзительной зубной боли. Ведь собирался же отвлечься и не думать! Но нет — на ум пришло имя, тут же отшвырнувшее от будущих мемуаров к делам насущным. Острой бритвой полоснуло сердце!
Потому что связано с именем Роджера! Младшего и самого любимого сына…
«Мальчик мой! Будь всё проклято!»
К Темному всех стерв подзвездного мира! Первым Ревинтер уничтожит Северного Волка!
О, пусть словеонский выродок допустит хоть одну промашку! Всего одну. Бертольду хватит. Всегда хватало.
Уже донесли, что ответил северный мерзавец на просьбу о помиловании Джерри. Полковник Танред лично просил о снисхождении. Надо будет добиться для него ордена. Повод сочиним.
И генерал Кальвин Мэнн упомянул, что не стоит ссориться с Ревинтером. Таких лучше числить в друзьях и союзниках.
Всеслав в ответ расхохотался:
— Ревинтер — не лев, а крыса. Пусть кусается — это не опасно.