Бертольд сжал кулаки. И не так уж бессильно.
Что ж — крыса так крыса! Только будет тебе известно, Северный Волк: именно они переносят чуму. А эта кошмарная хворь выкашивает целые города.
А крысу, загнанную в угол, Всеслав еще не видел? Крупную такую, озверевшую, с ядом, капающим с клыков? У которой какой-то Северный Волк смеет грызть крысят!
Сразу три шпиона. Не знающих о друг друге.
Тут уже не верить просто глупо.
Известие о Роджере пришло с юго-восточной границы три недели назад. Вместе с беспощадными словами и издевательским смехом Всеслава Словеонского. Полководца, что «не знает поражений», королевского спасителя двухлетней давности и так далее, и тому подобное…
Чтоб дураку Аллену провалиться в Бездну! Вместе с молодым Тенмаром и покойным Коэном. А заодно и с квиринскими наемниками. Со всеми, кто превратил Северного Волка в живую легенду!
2
Синие гардины на окнах, синий бархат мягких кресел. Синие ковры драпируют стены, заволакивают пол. А еще синее — сумеречное небо.
В сумерках Бертольду Ревинтеру всегда думалось лучше. Да и вызов во дворец в это время уже не грозит. Там Его Величество Карл и Его Высочество Гуго изволят пьянст… пировать. А министр финансов — собутыльник неподходящий, это всем известно. Худший пьяница и ходок по борделям только кардинал Александр.
Министр финансов предпочитает думать. В одиночестве. Пока.
Словеонский князюшка пожаловал в Лютену вчера. Ревинтер уже знал, что квиринцев громят в пух и прах. Только перья во все стороны.
Само по себе это не страшно — империя огромна. А далеко вглубь вражеской территории Всеслав не продвинется. Тут нужна армия втрое больше.
Но вот условия мира словеонец смог поставить уже сейчас. А Роджер — там…
Три недели Бертольд мучился неведением. Теперь знал точно. Одно из условий «Не знающего поражений» — выдача всех военнопленных эвитанцев.
Квирина согласилась.
Как кровь, необходимо помилование, подписанное большинством Регентов! Ну и королем — если потребуется. За компанию.
Всеслав однозначно будет против. А Гийом Ганн и Валериан Мальзери — давние враги Ревинтера. Эти возможности ударить не упустят!
Ги Герингэ? Постоянный союзник. Поддержит хотя бы затем, чтобы в следующий раз поддержали самого.
Он точно на стороне Бертольда. Если, конечно, не вспомнит, как его обделили полтора года назад. Мальзери получил тогда виды на Илладэн, Эрик Ормхеймский — на Тенмар. Сам Ревинтер… промахнулся с Лиаром. Не только ничего не выгадал — едва не потерял Роджера. Благодаря тому же Северному Волку!
Год назад Бертольд решил, что с врагом удалось сквитаться. Когда Всеслава вывели из Совета. Общими усилиями всех Регентов, кроме кардинала.
И что толку? Напала Квирина — и все бывшие союзники вмиг переметнулись к словеонцу. Переголосовали и вернули его обратно!
А тот, в свою очередь, выбрал удобный момент и отомстил. Подло. Сыну — за отца. Сволочь! «Не выполнил приказ»! Интересно, что сталось бы с любым другим, не выполнившим такой приказ? Уж точно не расстрел!
Северный Волк с волчьей злобой и коварством подколодной змеи расставил ловушку именно для Роджера. И мальчишка ухнул с головой! А не попадись он в этот раз — «королевский спаситель» нашел бы другой. Потому что приказ перевести капитана Николса под начало маршала Словеонского — точно и тщательно выверенная интрига.
На кого же рассчитывать?!
Хватит паники! Герингэ — союзник, пока есть общие враги. Возможно, будет шанс даже с Мальзери и Ганном. Всеслава они ненавидят не меньше.
Но на это лучше не надеяться. Если и случится сюрприз — то уж пусть приятный. А предусмотреть нужно все варианты. Включая самые худшие.
Кардинал? Абсолютно независим. А самое паршивое — неподкупен. Если упрется — не переубедить. Будь у Бертольда время — подыскал бы старику послушную замену. Тот не вечен — как-никак за семьдесят. Но времени-то Всеслав и не дает.
Эрик Ормхеймский — непредсказуем. «Дядюшка Гуго» — тем более. Брат и дядя короля не рискуют ничем. И могут позволить себе на Совете просто развлекаться. А решения принимать, совещаясь с подброшенной «лев-решка» монеткой.
И хорошо, если еще так. Потому что если Эриком вертит Алиса, а ею в свою очередь — дядя, герцог Ральф Тенмар…
За окном уже наверняка тьма — как в Бездне… Хотя нет — там как раз горит Вечное Пламя. Это в Лютене синий бархат скрывает чернильное небо.
Осторожный стук в дверь. Конечно же, Фрэнк. Кто же еще? Похоже, уже…
— Ваша светлость, гостья изволили прибыть.
— Проводи сюда. И проследи, чтобы нам не мешали, — повторил министр финансов, член Регентского Совета и отец государственного преступника. — Ни по какому поводу.
Несмотря на расхожее мнение о склонности женщин к опозданиям, эта — точна. Еще одна разновидность стервы. Вспомнить ее Бертольд успел, обдумать — еще нет. Помешало ее явление собственной персоной.
Ревинтер вопреки невеселым мыслям даже чуть усмехнулся.
3
Баронесса Кито, графиня Таррент, урожденная дама Лигуа — прекрасна, хрупка и обманчиво беззащитна. Совсем как миниатюрная змейка — вроде идалийской гюрзы. И Бертольд многажды подумал бы, стоит ли при ней есть и пить, — не будь они союзниками. Необходимыми друг другу.
Проклятье, да ему подойдет кто угодно! Лишь бы предложил и предоставил помощь.
— Как ваше здоровье? — вежливо осведомился министр.
Льется в бокал ее любимое белое — из виноградников Марэ. Сильнее всего в подлунном мире сейчас ненавистна обязательная светская любезность!
— Милостью Творца, — нежно улыбнулась прелестная Полина. — Как, я полагаю, и ваше. Но мы ведь здесь встретились не для этого?
Тиски, сжавшие сердце, чуть ослабили хватку. Совсем слегка, но уже можно вздохнуть.
Полина Лигуа устала от лицемерия — надо же! Похоже, долго трудилась.
Вторично овдовевшая красавица изящно пригубила вино своей родины:
— Граф, вы ведь хотите спасти вашего сына?
— Глупо скрывать — да! — выдохнул он.
Сердце колотится как у… сказал бы — влюбленного мальчишки. Если бы испытал такое хоть раз. Глупо что-то бросать к ногам женщины — будь то розы или жизнь. Да и к любым другим ногам.
А вот родная кровь безразлична лишь рыбам и змеям. Бывшая нищая воспитанница барона Кито напомнила о Роджере. И синие гардины больше не создают иллюзию ранних сумерек. А присутствие графини Таррент не позволяет думать о стервах и мемуарах. И даже о мести Всеславу.
— Я могу вам помочь.
— Как?!
Враги считают Бертольда Ревинтера бесчувственным. Но сейчас на пределе и его выдержка! Столько лет служившая верой и правдой.
— Вы устроите мне аудиенцию у Его Величества. Что нужно делать, я вам скажу, когда увижу короля. — Полина улыбнулась еще нежнее.
Вот так. Не больше и не меньше.
— Хорошо. Допустим, я ее устрою.
Если сейчас не успокоиться — проиграешь. И зачем тогда было всё это затевать? Убийц к Всеславу Бертольд в силах подослать и сам.
— Приватную аудиенцию, — уточнила графиня Таррент.
— У меня мало времени. Квирина уже согласилась выдать военнопленных и «эвитанских преступников»…
Никогда не подводивший голос предательски дрожит. А ведь Ревинтер всю жизнь презирал тех, кто не владеет собой!
Но назвать так сына!
Будь проклят Всеслав! Он заплатит за всё. Едва министр финансов и Регент выцарапает Роджера из чужой грязной игры!
— Я успею, — еще нежнее улыбнулась прелестная Полина. Смакует вино, медленно облизывает тонкие губы.
— А что получите вы, любезная графиня? Вы ведь еще не назвали ваши условия.
— Вам нужна уверенность в моей дружбе? — С лица нежной голубицы вмиг исчезло игривое выражение. — Извольте. Во-первых, вы подпишете — и немедленно! — отказ от малейших притязаний вашего сына на девицу Эйду Таррент.
— Роджер в Квирине. Оттуда он при всём желании не может претендовать ни на каких девиц.
— Это сейчас. А если я захочу помочь — он вновь окажется в Эвитане. Более того — в Лютене. Поэтому бумагу вы подпишете сейчас. Если Роджера казнят… — Полина выдержала паузу, с явным удовольствием отмечая дернувшуюся правую щеку Бертольда, — никакие девицы ему уже не понадобятся. А вот если он будет жив и свободен — для него же лучше держаться от Лиара подальше. А для вас это — лишнее доказательство, что я не лгу. Стала бы я иначе терять время с документами!
Ридикюль расшит мелким розовым жемчугом. Речным.
Свернут в трубку лист.
Безупречно изящны жесты.
Хеметийский папирус опять в моде. Но превратить в свиток бумагу — настоящее искусство.
Если ли в подлунном мире хоть что-то, чему Полина Лигуа не выучилась в совершенстве? Разве что искренность и доброта.
— Подписывайте… Вот и хорошо.
Вдовствующая графиня выждала положенные минуты. И аккуратно убрала документ — на сей раз за корсаж.
— Только, как вы понимаете — это не всё.
Остается надеяться, что собственное лицо не выдает. Он всё-таки Ревинтер, а не какой-нибудь Таррент или Лойварэ. Нельзя выказать слабость подобной гадюке! Бертольд может сколько угодно обещать себе, что когда придет время — он расправится и с этой… королевой стерв. Но сейчас правила устанавливает она!
— Ближайшее заседание Совета состоится, как вам известно, через неделю. И на рассмотрение вынесут сразу несколько дел. Так вот — в ваших интересах добиться, чтобы просьба о помиловании виконта Николса рассматривалась после всех прочих… вопросов. Тогда и Совет, а главное — Его Величество, уже, возможно, успеют утолить кровожадность. И помилуют несчастного, оступившегося юношу…
За эту усмешку желание убить Полину — особенно нестерпимо. Придушить! Когда-нибудь.
— Тем более, одно из этих дел — об отцеубийстве, — улыбнулась она. — Жестокая, неблагодарная дочь коварно вонзила нож в спину родному отцу!
— А я слышал — в грудь.
— Тем хуже — в его больное, исстрадавшееся сердце. Вот кто заслуживает казни, хорошо бы — многоступенчатой! А вовсе не несчастный мальчик, попавший под горячую руку Всеславу Словеонскому. Попасть к которому под руку мог кто угодно — и это всем известно. Кстати, князь не любит убийств в семье. Так что здесь он станет вашим союзником.
У Всеслава для такой нелюбви — веские причины. Хоть в этом Ревинтеру повезло. Но казнь Ирии Таррент не принесет утешения — если на том же эшафоте казнят и Роджера!
— Графиня. — Об этом Бертольд предпочел бы умолчать. Но вещи следует если не называть своими именами, то хоть намекать. Когда без этого не обойтись. — Очень многие в Эвитане помнят события полуторалетней давности. И прекрасно понимают: Всеслав собирался расстрелять моего сына не только и не столько за невыполнение приказа.
Полина пристально взглянула на собеседника — как показалось, с одобрением. И усмехнулась:
— А я уж думала, это мне придется вам о таком деликатно напомнить. Видите, граф, как вам нужны союзники? Не волнуйтесь — большинство южан эту историю вообще не слышали. Кто случайно слышал — тот краем уха. А уж тех, кто верит, можно по пальцам пересчитать. Ну и мы в Лиаре, как вы понимаете, о собственном позоре на каждом углу не кричим. — Графиня вновь пригубила вина. И чувственно облизнула нежные розовые губы. — Так что беспорядков в Лютене помилование юного Роджера не вызовет.
«Юного» — для отца. А эта до мозга костей испорченная дрянь сама старше Джерри всего лет на пять-шесть…
Полина сделала паузу, наслаждаясь эффектом. И ясно, почему. Горожане горожанами, а Регентский Совет в полном составе и Его Величество в придачу знают всё. И принимать решение будут они!
— Я сумею убедить Совет, — усмехнулась вдовствующая графиня. — По крайней мере, большую его часть.
И Ревинтер вдруг поверил — сумеет. Полина Лигуа начала путь с одной лишь красотой и без меара приданого. Но легко пролезла из захудалой дворянки в баронессы. А потом — в графини.
Так что Полина еще не то сможет. Можно почти не сомневаться — второго муженька убрала она сама. Да и молодой наследничек ненадолго переживет папеньку. Но до этого Бертольду дела нет.
А если юная волчица Ирия Таррент умрет на плахе — он только порадуется. Лично сходит и полюбуется!
— Да и вообще… — еще нежнее улыбнулась Полина. Хрупкие пальцы играют изящным бокалом. Причудливые отблески свечей — мидантийским хрусталем. Как легко превратить белое вино в зловеще-кровавое. — Никто из разумных людей не будет шокирован. Ведь всем порядочным дворянам известно: женщину невозможно обесчестить — если она сама не дала повод. В таких случаях всегда виновны оба. И женщина — куда сильнее мужчины. Девица Эйда Таррент — бывшая девица! — уже наказана за грехопадение. Пожизненным заключением в монастырь с одним из самых строгих в Эвитане уставов. Нет смысла наказывать еще и Роджера, не так ли? Зачем портить раз оступившемуся юноше будущее? К тому же в свете вашу семью считают выгодной партией, разве нет?
Бертольд про себя облегченно вздохнул. Всё-таки Полина — на редкость разумна. Она действительно намерена не только помочь помиловать Роджера? Еще и вернуть его в высший свет?
Нет, такую союзницу убивать нельзя. Эта стерва пусть пока живет! Еще сгодится. Смерти Ирии Таррент — вполне достаточно.
— Действительно, чье преступление для Совета страшнее? — дважды вдовица залпом допила вино. Ревинтер торопливо подлил ей еще. — Любовное приключение юноши из верной короне семьи? Или убийство собственного отца дочерью бывшего мятежника? Разве здесь возможен выбор?
Бертольд с трудом боролся с волной нахлынувшего облегчения. И с желанием самому тоже хлебнуть залпом. И не один бокал.
Рано! Еще не всё позади…
— Как же вы ее ненавидите, графиня.
— Скажу вам честно, граф. — Глаза Полины — холодны и абсолютно трезвы. — Я ее не ненавижу. Она мне мешает. Это — сильнее ненависти.
— Я помню Ирию Таррент! — Ревинтер всё-таки отпил — сразу полбокала. — Женщина имеет право делать, что угодно. Но не иметь столь бесцветную внешность!
Похоже, он таки начал пьянеть.
— Кстати, граф! — рассмеялась вдруг графиня. Обнажая безупречно ровные белые зубки. Значит, и на нее уже действует вино. — Может, вы сразу попросите помиловать всех скрывшихся в Квирине преступников? Их ведь скоро выдадут в полном составе.
— Ну что вы! — облегченно рассмеялся и Бертольд. — Еще не хватало. Все кровавые злодеи отправятся на плаху — во главе с Анри Тенмаром!
А красавице Кармэн пойдут траур и слёзы. Если она вообще умеет их проливать. И найдет время. В перерывах между балами при дворе дядюшки Георга Третьего.
Мужа герцогиня забыла месяца через два. Как раз в постели с Тенмаром.
Значит — вряд ли еще помнит и его. Спустя полтора-то года.
— И вот он точно получит многоступенчатую.
— Можете на меня рассчитывать и в этом, — ласково улыбнулась красавица Полина.
Главы седьмая и восьмая.
Глава седьмая.
Эвитан, Лиар, аббатство святой Амалии.
Конец Месяца Сердца Осени.
1
… — Вашу руку, сударыня.
— Я справлюсь сама! Лучше помогите моей сестре. Надеюсь, вы уже запомнили, кого из нас как зовут? Больше не перепутаете?
— Ири, ты ведешь себя неприлично! — непрошенным влез Леон.
— И не забудьте помочь моему брату. Он тоже не всегда удачно садится в седло.
— Ири, ты…
Вертеть головой незачем. И так ясно — Леон покраснел не хуже варёного рака.
Не слушая брата, девушка взлетела в стремена птицей. А какой — уже неважно. Может — орлом, а может — курицей. На себя ведь со стороны не взглянешь…
И интересует Ирию совсем не это. И задевать их спасителя она начала, потому что… Потому что…
Подполковник подхватил в седло Иден. Один из его людей — Эйду. А Ирия прекрасно справится сама! Она же сказала…
Девушка легко вырвалась в авангард кавалькады.
— Ирия…