Реггин упал, и его тут же подхватили стражники в крылатых шлемах. Его притащили в Паучий замок, извлекли стрелу, обработали колено и бросили в холодную подземную камеру.
Романья громко рассмеялась, когда услышала о его незавидной судьбе.
- Ты молодец, - сказала она Мортимеру.
Тот напряженно кивнул.
Они вновь были в покоях королевы. Вот только на этот раз с ними была перепуганная и ничего не понимающая Фьельмар. Мортимер привел ее с явной неохотой, и теперь стоял рядом, бережно поддерживая за локоть. На лице у него было деревянное, очень смешное выражение.
Весь извелся, бедолага.
Романья бы посмеялась, но ей не хотелось смущать Мортимера.
Видя, что Фьельмар устала стоять на своих разбухших ногах, Романья сказала:
- Посадил бы ее на скамейку.
- Да, - вздрогнул Мортимер.
Он приволок из дальнего угла самую тяжелую из скамей, предварительно стряхнув с нее расшитые золотом подушки, и чуть ли не силой заставил жену присесть. Сам же садиться не стал - продолжил стоять истуканом.
Романья вздохнула.
Она села рядом с Фьельмар, плечом отодвинув навязчивого Мортимера в сторону, и ласково спросила, стараясь не коситься на ее живот:
- Ты говоришь на эльфийском?
Фьельмар недоуменно хлопала рыжими ресницами.
- Она не понимает. Я говорю с ней на ее языке, - вмешался Мортимер.
- Чем тебе не угодил наш? - удивилась Романья.
- В нем слишком много согласных.
Нашел причину.
И этот живот... Он так выпирает.
- Знаешь, я хочу потрогать ее брюхо, - сосредоточенно сказала Романья, рассматривая завороживший ее живот вблизи.
- Моя королева... - в голосе Мортимера прозвучало почти физическое страдание.
- Хорошо, не буду, - успокоила она его. - Не буду.
И вновь, в который раз, у нее разболелась голова.
Романья утомленно помассировала виски.
К ее удивлению, Фьельмар внезапно протянула руку и бесцеремонно погладила ее по отросткам короны. Боль утихла. Фьельмар что-то сказала. Язык плосколобых оказался резким и рваным, похожим на низкие диалекты людей Рейнворта и Горневейна.
Фьельмар улыбнулась.
Королева была ошеломлена.
- Ей нравится твоя корона, - произнес Мортимер.
- Хоть кому-то она нравится... - сдавленно ответила Романья.
Нерукотворная корона, как и полагается, проросла сквозь ее череп через месяц после коронации и брачной ночи. Она состояла из отростков костей и причиняла ужасную боль. Чтобы хоть как-то заглушить ее, Романья пила болеутоляющее.
Но на этом странности не закончились.
Осмелев, дикарка положила мозолистую ладонь ей на плоский живот и назидательно произнесла что-то. В ее взгляде появилось сочувствие.
- Переведи, - нетерпеливо сказала Романья.
Мортимер молчал.
- В чем дело? - удивилась королева.
- Она говорит, что вы бесплодны, - с каменным лицом сказал Мортимер. - Но это поправимо. Она может это исправить.
Романья ощутила, как у нее дергается веко. Она едва не удержалась, чтобы не вскочить на ноги и не заорать. Но она всегда держала себя в тисках самоконтроля. Даже когда ее мучил муж, Романья оставалась спокойна. Она знала, что она - лицо всего королевства, и не должна подавать виду, как ей плохо.
- Забери ее, - ровно сказала она.
Фьельмар склонила голову набок и повторила свои слова.
- Забери.
- Она может помочь вам, правда! - убежденно произнес Мортимер.
- Позже, - проскрежетала она. - У меня болит голова. Ужасно. Уходи и забирай ее с собой.
Когда они ушли, Романья прижала ладони к вискам и стала слушать, как пульсирует внутри нее горячая злая боль.
Родерик качал на коленях блаженствующую Хьюллу. Косоглазая шутесса от удовольствия даже зажмурилась. Своей правой рукой, на которой не хватало мизинца и указательного пальца, она обхватила Родерика за шею, левой гладила его по колену.
Родерик улыбался.
Королева сначала молча смотрела на них из-за угла, затем взяла с пола камешек и кинула в стену. Родерик немедленно выпустил Хьюллу из объятий. Та вскочила на ноги и здоровой рукой поправила задравшуюся юбку.
Романья вышла из-за угла.
- Родерик. Пошли, - сказала она, как ни в чем не бывало.
- Да, моя королева! - поклонился он.
Хьюлла попыталась тихонько уйти, но королева окликнула и ее:
- Ты тоже идешь.
- Правда? - насторожилась шутесса. - А зачем я тебе, твое Величество? Ты хочешь меня на цепь посадить, как тогда?
- Нет, нет, - негромко рассмеялась Романья.
- Ладно! Доверяю тебе!
Сопровождаемая Родериком и неуклюже ковылявшей Хьюллой, она спустилась вниз, в пыточную камеру. Там уже стоял эльфийский лорд Хоэн в темных шароварах, голый по пояс, поджарый и загорелый, с каплями пота на рельефных мускулах. С невозмутимым видом он вкладывал в раскаленный горн длинные иглы - одну за другой, готовя их для дела. Рядом лежали клещи, ножи разного размера, молоточки и стальные щипцы.
Хьюлла смертельно побледнела.
Родерику тоже стало немного не по себе.
- Приветствую вас, моя королева, - сказал лорд Хоэн, не отвлекаясь от дела.
- Как он? Готов?
- Еще нет.
На квадратном деревянном щите был распят измученный Реггин. Он был обрит налысо, для удобства. Одно его запястье целиком было очищено от мяса и тканей - осталась лишь голая кость, скрепленная сухожилиями. Мутная, мгновенно сворачивающая кровь стекала с запястья на плечо, а оттуда на грудь пленника. Пол был весь заляпан подсохшей кровью и выделениями. Запах стоял ужасный.
Романья поморщилась.
Хьюлла прижалась к ней, ища защиты.
- Может, вы и привыкли к такому, лорд Хоэн, но нам с Хьюллой неприятно, - сдерживая рвотные позывы, произнесла королева. - Сделайте что-нибудь.
- Сейчас, - сказал Хоэн.
Он извлек из шаровар бумажку с начертанным рунами, плюнул на нее и приклеил Реггину на истерзанную грудь. Кровь тотчас же исчезла, запах пропал. Теперь Реггин был чистым, аккуратным, а его обглоданная рука перестала вонять.
Родерик хмыкнул.
- Кажется, я перестала его бояться, - пошутила Хьюлла.
- Я тоже, - шепнула ей королева.
Лорд Хоэн облил Реггина холодной водой. Пленник очнулся. Его мышцы спазматически задрожали, он издал стон. Хьюлла вздрогнула, вновь прижавшись к Романье.
- Почему вы сражаетесь против своей королевы? - спросил лорд Хоэн.
Реггин тупо смотрел перед собой и молчал.
- Почему? - повторил Хоэн.
- Это не королева, - просипел Реггин, кивнув в сторону Романьи.
- А кто тогда королева?
- Йовин.
- Йовин - огромное животное, не более того, - снисходительно пояснил лорд Хоэн. - Мне кажется, ваши заблуждения вас погубят. Где находится ваш предводитель - Ра Мегиддо?
- Он нигде и везде.
- Я так не думаю, - и Хоэн ввел ему в живот стальную иглу.
Пленник вытянулся на цепях и страшно завопил. Романья покачала головой.
Допрос длился долго, но Реггин так и не раскололся.
Зато королева отвела душу.
Она оставила Родерика внизу и вместе с Хьюллой пошла к себе в покои. Шутесса подавленно молчала. Ей было трудно идти, и она опиралась на лестничные перила, шаркая стопами.
- Что думаешь о Реггине? - вдруг спросила Романья.
Хьюлла среагировала быстро:
- Да он ненормальный. Дурачок какой-то! - и она скорчила жуткую рожу, показывая, как выглядят дурачки в ее глазах. - Дурачо-ок!
Романья громко рассмеялась.
Она не успела заметить тень, скользнувшую по стене. Лишь когда глаза Хьюллы внезапно расширились, и она в панике отступила - до королевы дошло, что здесь что-то не так. Он напал на нее сзади, отразившись в голубом глазу шутессы: темная фигура, с ног до головы закутанная в плащ. Романья инстинктивно вскинула руки, защищаясь. Кинжал вонзился в мякоть ее ладони и вышел с другой стороны.
Хьюлла истошно визжала.
Задыхаясь от страха, боли, Романья принялась бороться с убийцей. Тот подсечкой сбил ее с ног и тяжело навалился сверху, уперевшись коленом ей между лопаток. Затем обхватил королеву за голову, обламывая костяные зубцы короны, и несколько раз сильно приложил об пол. Когда Романья уже стала терять сознание, убийца вытащил из ее ослабевшей ладони кинжал и наклонился, чтобы перерезать горло. Романья безнадежно дернулась.
- Стой! - раздался страшный рев. - Стой, сволочь!
Что-то просвистело в воздухе, и убийца резко дернулся. Его тело обмякло. Откуда-то вдруг вынырнул смертельно бледный Мортимер. Он вытащил королеву из-под горячего трупа и прижал к себе. Романья слепо таращилась в стену. Ее била крупная дрожь.
- Вы не ранены? - где-то далеко спросил Мортимер.
- Д-да... То есть нет.
Она нашла в себе силы оттолкнуть его и осмотреться.
Убийца лежал на полу, скорчившись, как мертвое насекомое. В его глазнице торчал нож с искусно обработанной костяной рукояткой. Романью передернуло. Сюда бы лорда Хоэна, с его волшебными рунами...
Очнувшись от забытья, Романья закричала на подавленно молчавшую Хьюллу: