Прошло три часа, и буря за окном наконец затихла. "Ласточку" перестало бросать по песчаным волнам. Безумная качка прекратилась. Ван Ванирон выполз из-под кровати и выдохнул:
- Пресветлый Бог и все духи его! Святые апостолы!
Затем провел рукой по своей лысой блестящей голове и добавил:
- Хрмммпффф!
- Что, монах, бессмертная душа в пятки ушла? - насмешливо спросила Ева, выползая из-под другой кровати. - Это ты еще червей не видел.
- Каких червей? - постанывая, спросил ван Ванирон.
- Гигантских! - страшным голосом произнесла Ева. - Они живут в пустыне и питаются человеческим мясом. Мы с Северином однажды подстрелили одну такую тварь. И сожрали. А что? Они же едят людей, почему бы и людям их не съесть? Целую неделю питались как короли, а потом червяк кончился.
- Не выдумывай, дитя, - взмолился ван Ванирон.
- А я и не выдумываю, - заспорила Ева. - Северин, скажи ему!
Северин проигнорировал ее. Он подошел к иллюминатору и не без труда провернул. В каюту хлынул холодный свежий воздух. Северин вдохнул и тут же поперхнулся. В воздухе все еще витала песочная взвесь.
Северин закрыл иллюминатор и сказал:
- Дерьмо.
- Здесь ребенок, - напомнил ван Ванирон. - Прошу, не ругайтесь при Еве, она еще не доросла до таких грязных слов.
Северин поперхнулся еще раз.
- Этот ребенок, - он кивнул в сторону ухмыляющейся Евы, - знает столько грязных слов, что ими можно забить любой сортир.
- И все же, - попросил монах.
- Дерьмо - это не матерное слово, - продолжал Северин. - И даже "член" не матерное слово. И даже "женская щель" не матерное слово. Вот "дыкщ мар дюрш" - это настоящее грязное ругательство. Правда, по-шаринорски, но это действительно самое грязное ругательство, которое я когда-либо слышал.
- Дыкщ мар дюрш! - повторила Ева.
Ван Ванирон страдальчески закатил белые слепые глаза.
- Беата! - позвал Северин, отворачиваясь. - Я хочу есть.
- Вот сам и приготовь, - донеслось из второй каюты.
- Женская щель! - закричал Северин. - Иногда я не понимаю, зачем роботу отдельная каюта! Конечно, она женщина, и трусы с лифчиком она носит, да и переодеваться ей где-то нужно - но она же, черт возьми, робот! На кой хрен роботу трусы? Пытаешься сойти за человека? А? Беата! Приготовь нам пожрать, черт побери, или выметайся с моего корабля!
Беата вышла из каюты.
Она была очень похожа на человека - однако ее синтетическая кожа с ее рук облезла, и сквозь кисти и запястья проглядывали холодные стальные кости. Вместо сердца у нее в груди пылала материнская плата из частей солнечного камня. Лицо у нее было очень симпатичное и молодое, но при этом стервозное. Беата скрестила руки на груди и произнесла:
- А если я не буду - то что?
- Ты знаешь, что, - намекнул Северин. - Я тебе ПРИКАЖУ.
- Ты никогда на это не пойдешь, - уверенно сказала она.
- Думаешь?
- Конечно. Ты ведь не монстр. Только полное чудовище может ПРИКАЗАТЬ мне. Гнусно воспользоваться тем, что я робот, и не смогу противиться прямому приказу хозяина. Нет, ты не такой.
- Плохо ты меня знаешь, - покачал головой Северин.
- Погоди, ты правда?...
На лице Беаты появилось затравленное выражение.
- Нет, подожди! - совсем уже другим голосом произнесла она.
- Роботов надо наказывать! - заявил Северин. - Беата! Слушай меня!..
Она покорно зажмурилась.
- В общем, приготовь яичницу. Это приказ.
Беата открыла глаза.
- Это ведь не ПРИКАЗ, - медленно, неверяще произнесла она.
- Это приказ, - сказал Северин, переминаясь с ноги на ногу. - Короче, приготовь яичницу. Всем нам. Живо.
- Ты...
Беата втянула в себя воздух, а затем столь же быстро сдулась.
- Ладно. Но только в этот раз.
Она зашла к себе в каюту.
- Ты бы правда применил к ней ПРИКАЗ? - полюбопытствовала Ева.
- Нет, - угрюмо произнес Северин. - Я вроде поклялся, что никогда с ней этого делать не буду. Только ей этого знать не следует.
- А как звучит ПРИКАЗ?
- А тебе зачем?
- Я бы сделала ее своей рабыней, и она бы лизала мне пятки, - хихикнула Ева. - Хотя нет. Я бы приказала ей самоуничтожиться. Ненавижу ее.
Ван Ванирон ахнул.
- Дура, - сказал Северин.
Ева взобралась на кровать с ногами. Ей было тринадцать лет, и в ней еще чувствовалась подростковая угловатость. Она скорее походила на мальчика, чем на девочку - из-за коротко остриженных волос и сбитых костяшек.
- Дашь мне камешков? - умильно спросила Ева. - Ну пожалуйста.
- Нет, - сказал Северин.
- Но мне правда надо. Я делаю супер-оружие - из которого можно запросто валить роботов. Бах - и робот готов. Мне только камешков не хватает. Не здоровенных кусков, а так... осколочков. Буквально пылинок. С двигателя сковырнем немножко? Ну пожалуйста!
- Нет! - сказал Северин. - Двигатель у нас один, и он уже старый, черт побери. Скоро закончится. А ты его хочешь на какое-то дерьмо потратить, изобретательница, мать твою. Нет, и все тут.
- Дитя, а зачем тебе оружие против роботов? - спросил ван Ванирон.
- Я бы убила из него Беату.
- Ага! - сказал Северин. - Убьешь ты ее, и потом что? Сама бы нам жратву готовила.
Он вновь подошел к иллюминатору.
- Кстати, - произнес он. - За окном что-то есть. Я его еще в первый раз заметил. Здоровенное такое.
- Червяк? - испугался ван Ванирон.
- Нет, червяк бы двигался... - рассеянно ответил Северин. - Думаю, нам надо выйти и посмотреть поближе. А то из-за этой чертовой темноты я не вижу ни хрена.
- Может, не стоит?
В этот момент из каюты вышла Беата.
- Еда кончилась, - сказала она.
- Никакой пользы от тебя, - отозвался Северин. - Дыкщ мар дюрш тебе в силиконовую задницу.
- Чего?
- Ничего. Одевайся - пойдем на разведку.
2.
Снаружи была холодная темнота. С тех пор, как древние аэроманты своей бесконтрольной магией истощили Солнечный Стержень, и он раскололся на части и осыпался на землю - такая темнота была везде. Вокруг осколков Стержня люди выстроили города, и между ними теперь курсировали поезда Конгломерата. Поезда мчались в абсолютной тьме, и амфисбены, песчаные черви, ползли за ними.
Лишь солнечный камень - осколок Стержня - мог разогнать мрак.
Камень использовался и в материнских платах роботов, и в топках поездов, и зарядах рейлганов. Двигатели были из солнечного камня. Огромные гипер-аннигиляторы Конгломерата тоже работали на солнечном камне.
Поэтому он ценился на вес золота.
- По-моему, это корабль, - сказал Северин, задирая вверх голову. - Но я не уверен. Здоровенная хреновина. Наверное, сто лет пролежал в песке, а буря его наверх вынесла. Да... точно - корабль. Беата, посвети.
- У меня заряд не бесконечный.
- Посвети, пожалуйста, - попросил Северин.
- Ну хорошо.
Ее глаза светились в темноте, как самые мощные фонари.
Они разглядывали корабль. Тот был старой формы - сглаженный, скругленный, каплевидный и массивный, со стальной обшивкой и цепочкой иллюминаторов на боку. Сталь, изъязвленная песком, была на ощупь шершавой. Даже наполовину утопленный в песке, корабль показался им неимоверно громадным. Сейчас так не строят. Страшно подумать - сколько средств было потрачено на постройку такой громадины; и зачем? Сейчас вся эта бесполезная масса стали и стекла упокоилась в песке.
- Северин, - вдруг сказала Ева. - А если у нас еда кончилась, то что мы будем есть?
- Тебя сожрем.
- Меня?!
- Или монаха. Кто из вас двоих бесполезней окажется, того и сожрем.
- Я умею драться, - напомнил ван Ванирон.
- Я тоже умею, - прорычал Северин. - Раньше, когда я еще служил в армии Конгломерата, меня звали Танцором. За что, как думаете? Я мог любого из них нашинковать мечом в капусту. А потом шаринорцы сломали мне кости на каждой руке - все кости от плеча и до фаланги мизинца. С тех пор я могу только из рейлгана стрелять, да пипиську свою придерживать, когда ссу.
Он помолчал.
- Да и то... постоянно мимо унитаза промахиваюсь.
- Ты никогда мне об не рассказывал, - робко произнесла Беата. - Так вот почему унитаз постоянно обоссан. Оказывается, дело в тебе.
- Спасибо за понимание, Беата.
Северин еще раз взглянул на корабль.
- Ладно, пойдемте проверим, что это за штука. Где здесь люк?
- По-моему, вот, - притихшая от таких откровений Ева показала пальцем на громадный, трехметровый люк наверху. - Только мы до него не достанем.
- И то правда. Предложения есть?
- Я могу прожечь обшивку, - предложила Беата.
- Ну так прожги.
Ван Ванирон мялся с ноги на ногу, а затем произнес:
- Я не понимаю - зачем нам вообще нужен этот корабль? Мне он не нравится, от него... от него же явно исходит зло! Вы разве не видите?
- Нет, - сказал Северин.
- Огромный корабль давно исчезнувшей цивилизации. Неизвестно, сколько он пролежал в песке. Может, он лежит здесь с самого сотворения мира! Я хочу сказать, а вдруг там внутри кто-то есть? - ван Ванирон поежился. - И люк явно не на человека сделан - слишком громадный. Кто знает, что мы внутри обнаружим?