— Да, — неуверенно кивнул я, теряясь в догадках, зачем мог кому–то понадобиться.
— Сходство маркеров биоблока не стопроцентное. Возможны изменения в связи с Импульсом. Где и кем вы здесь работали? — все так же спокойно уточнил незнакомец.
— Я сотрудник отдела разработки системного ПО, — поспешно выдал я, даже не думая о том, чтобы юлить или скрывать правду.
Гость несколько секунд молча смотрел, после чего коротко кивнул:
— Подтверждаю. В лаборатории есть еще выжившие?
— Нет, только я. И это… в биотическом отделе сидит измененный.
Кивнув, гость повернул голову немного в бок, после чего остальные бойцы разом двинулись дальше. Они вышли в коридор, и спустя несколько секунд я услышал знакомый рык и пару одиночных выстрелов. А дальше шаги застучали по ступеням вниз.
— Собирайтесь, — вновь заговорил со мной незнакомец. — Мы эвакуируем вас.
— Вы из Аргентума?
— Верно. У вас две минуты.
Абсолютно нейтральный тон не подразумевал дальнейшего диалога. Честно говоря, я даже не знал, радоваться мне или плакать. С одной стороны, наконец–то появилась возможность выбраться из осточертевшей лаборатории. С другой — эти упакованные в броню дядьки пугали меня до усерачки. И я совершенно не мог понять почему. Объективных причин тому не было.
Две минуты — срок недолгий. Я быстро переоделся, накинул куртку, сунул ноги в берцы. Лехин ППК с руки решил не снимать. Дальше запихнул любимый термос в рюкзак, туда же отправилась запасная пара носков, найденная в шкафчике у одного из коллег, и остатки аптечки. Сам рюкзак я закинул за спину. Пояс с оружием тоже вернул на место: гости вроде бы и не против, а мне так спокойнее.
— Следуйте за мной, — произнес незнакомец, и двинулся к выходу, даже не удостоверившись, что я выполняю приказ.
И я выполнял, словно стажер в первый день работы. Следуя по пятам за темным силуэтом, быстро оказался за аварийной переборкой. Коридор встретил нас частичными завалами и полумраком, в котором мой провожатый двигался без особых проблем. Мне же приходилось смотреть куда поставить ногу. Я старался не задумываться, что где–то здесь нашел свою смерть мой друг. Под камнями не видно, ну и мир его праху.
Однако стоило мне сделать несколько первых шагов по ступеням, как я вспомнил, что не взял ничего из своих профессиональных прибамбасов. Как забыл — сам не пойму. А они мне еще наверняка понадобятся, как для работы, так и для обучения Евы. Причем независимо от того, куда именно меня эвакуируют.
— Простите, — остановился я. — Мне надо забрать еще одну вещь.
— Отставить. Следуйте дальше, — безэмоционально до гусиной кожи возразил боец.
— Но там крайне важное оборудование. Я мигом.
Тут же повернулся, не дав гостю снова возразить. Понимаю, что время поджимает, приказы и все такое, но должна же быть там у них своя какая–никакая этика. Я сделал несколько шагов вниз, выглянул за угол и увидел, как два других бойца тащат тело измененного из биотического отдела.
Удивиться я не успел. Да и вообще толком понять, что произошло, тоже. Кажется, проводник выдернул парализатор из петли на моем же поясе. А затем мир как–то поплыл, потерял четкость, а потом и вовсе потемнел.
Интерлюдия. Брас 3
Заповедный.
Окраина Садового района.
Шесть недель спустя после Импульса.
Небо над Заповедным снова затягивало густыми серыми тучами. Брас иногда поглядывал на это густое марево, а потом возвращался к наблюдению за улицей, по которой его отряд недавно прошел. Солдат обегал взглядом полуразрушенные дома, захламленные дороги, изгвазданные какой–то дрянью клумбы и газоны, превратившиеся теперь в кладбищенский ландшафт. И никак Брасу не удавалось согнать с лица кислое выражение при виде такой унылой картины. Ему не нравился город. Больше нет.
Да и небо не прибавляло позитива. После Четырехдневной войны, и последовавшего за ней Импульса, солнце все никак не желало полноценно согревать землю. Температура снизилась, но атомной зимы не случилось. Хотелось сказать, что ситуация постепенно налаживалась, да только золотые лучи все не спешили показываться. Поэтому оскверненные Импульсом улицы, парки и реки оставались неизменно мрачными и серыми.
Отряд эвакуации, получивший шутливое название «МЧС», расположился на втором этаже бывшего административного корпуса. Из здания хорошо просматривались две прилежащие улицы, и располагалось оно на краю того квартала, в который двигалась команда. По сведениям разведки, где–то здесь укрылась крупная группа выживших. Непонятно, каким образом несколько десятков человек ухитрились выжить в охватившем город аду, но это было неважно. После Импульса самым драгоценным ресурсом стали люди. И отстраивающаяся община не могла себе позволить ждать, пока выжившие сами до нее доберутся. Или, того хуже, сгинут понапрасну.
Поэтому эвакуационные отряды комплектовались без обычного жлобства снабженцев. Узел, а именно так теперь называли общину на месте войсковой части связистов, обеспечил их новенькими АС‑24 (Автомат Сёмушкина) с полным обвесом, а также пятью магазинами с энергетическими и зажигательными патронами. Это при том, что с боеприпасом в общине дела обстояли совсем плохо.
В любом случае, большую часть пути «Аэска» висела за спиной, как дополнительное оружие, а солдаты использовали «Рельсу» — компактный ручной рельсотрон, стреляющий стальными или свинцовыми болванками. Практически бесшумное, но безумно прожорливое оружие, отлично подходило для работы в мертвом городе при избытке энергоносителей и нехватке боеприпаса.
Общевойсковые комбинезоны сменились на те, что предназначались для боевых действий при химическом или радиационном загрязнении, только немного усовершенствованные местными умельцами как раз для вылазок. Ходовой у связистов бронежилет «Кираса ОВ» дополнился вспомогательными накладками на плечи, шею и бедра, а стандартные шлемы обзавелись дополнительными визуальными комплексами по просеиванию помех и работе в инфракрасном режиме.
ИскИн отрапортовал, что на карте местности появилось несколько новых сигналок и точек минирования. Это Таран прикрыл их тылы и, судя по маркеру на карте, возвращался обратно. Брас опустил Рельсу, потер вечно зудящий шрам на щеке и размял затекшие плечи. Знатно раздолбанные внутренние переборки некогда важных кабинетов, теперь позволяли без проблем проглядывать почти весь этаж вдоль и поперек.
Хоттабыч, неизменный командир отряда, вместе с прижившимся у них технарем, сидел у противоположных от Браса окон здания. Сверля взглядом площадь и прилегающие улицы, казах выглядел сегодня как–то особенно хмуро.
— На позиции, — внезапно послышался в гарнитуре голос снайпера.
— Наконец–то, — проворчал офицер. — Дымок, ты что там, территорию метил, пока точку искал?
— Никак нет, командир. В высотке после обвала не этажи, а сплошной лабиринт.
— Ладно. Что там?
— Все тихо. Ни выродков, ни людей не наблюдаю. Даже сраных крыс нет.
Хоттабыч снова недовольно заворчал. Брас видел, что командир чем–то обеспокоен. Это казалось странным, учитывая, что реальной опасности за всю ходку им пока не встречалось.
— Шеф, что не так? — наконец спросил боец, ненадолго оторвав взгляд от пустой улицы.
— Слишком тихо, — коротко ответил старший.
— Так может и к лучшему? — вставил свои пять кредитов вечно щурящийся технарь, раскрывая один из принесенных с собой кейсов.
— Нихрена оно не к лучшему, Карп, — отмахнулся Хоттабыч. — Мы протопали весь город от самого Узла, ходили–виляли лишь бы избежать встреч со всякого рода мерзостью, наполнившей Заповедный после Импульса. По факту, увеличили себе путь в несколько раз, а саму ходку растянули минимум до трех дней. И это все рискуя нарваться на химарь или, того хуже, на смерть–ветер. Так скажите мне, пока мы там шастали, вы хоть раз видели, чтобы вокруг было настолько тихо?
Все промолчали. Действительно, в этом месте город казался мертвым совсем не фигурально. По пути солдатам попадались шатающиеся по улицам измененные, разномастные стаи голодных собак, а то и воронье, пирующее падалью. Но что бы тишь да гладь — такое было впервые. Барс поежился, от пробежавшего по спине холодка:
— Хоттабыч, может не стоит нагнетать? А то мы тут все параноиками станем.
— Вот и хорошо бы, — отрезал старший. — По своему опыту знаю, что параноики дольше живут. А находясь в такой херне, в которую превратился наш Заповедный, так вообще булки расслаблять не стоит.
Командир замолчал и снова принялся поглаживать бородку. Наконец, повернулся к технарю и сказал:
— Карп, наверное, давай–ка запускай дрона. Осмотрим окрестности сверху. Может в несколько зданий заглянем. А тогда уже и подумаем, что делать дальше.
Технарь коротко кивнул, доставая из кейса галопланшет и разобранный аппарат. Пока Карп возился со своей игрушкой и что–то настраивал через ППК, Брас снова вернулся к наблюдению, вернулся к унынию. Ведь он совсем недавно жил на улице с точно такой же планировкой, пускай и в другой части города. А теперь что?
Конкретно данное место накрыло ракетным ударом. Не межконтинентальным, нет, чем–то ощутимо мельче, но в большем количестве. Разрушенные дома, изъеденные воронками полотна дорог, разбросанные по обочинам автомобили. Целые груды, теперь гниющие и отравляющие химией почву. Рядом с разгромленной стоянкой — заваленный обрушившимся зданием вход в низинный город. Над горой камня все еще возвышался покореженный столб с гало–вывеской. Разумеется, нерабочей. Проектор больше не транслировал цветастые рекламы магазинов или приглашения воспользоваться подземным скоростным транспортом. Но уцелевший логотип с большой буквой «Н», как когда–то знаки метро, оповещал, что здесь можно спуститься под землю.
Точнее можно было. Раньше. Брас вновь скривился. Теперь в глубинах низинного города скрывались несчетные полчища измененных. Целый рассадник из сотен спящих гнезд, некоторые из которых выходят время от времени прогуляться. И это помимо всей той нечисти, что воцарилась на поверхности Заповедного.
В помещение тихо скользнул широкоплечий Таран, умудрявшийся двигаться практически бесшумно, не смотря на свои внушительные габариты. Шлем скрывал его белобрысую шевелюру, но не мог скрыть вечно насмешливый взгляд синих глаз. Проходя мимо, боец кивнул Брасу, а затем занял позицию недалеко от Хоттабыча. Направив Рельсу в окно, Таран присоединился к наблюдению. Хотя смотреть пока всё также было не на что. Технарь как раз собрал дрона с пятью крохотными парамагнитными пульсаторами, активировал галопланшет и вводил какие–то дополнительные настройки через ППК.
— Готово, командир, — спустя минуту отчитался он.
— Стартуй. Выведи птичку метров на пятьдесят и пройдись над сквером, а потом покрутись между развалин вон тех домов, — бородач указала на виднеющиеся впереди огрызки зданий. — И это, выведи картинку на групповой канал.
Карп вновь кивнул, забарабанил клавишами еще активнее, а потом замер. Взгляд парнишки расфокусировался, как обычно бывало при работе с интерфейсом биоблока. Дрон едва слышно загудел, поднялся в воздух и выскользнул в оконный проем, а ИскИн Браса тут же воспроизвел передаваемую картинку. Аппарат поднялся выше и двинулся к заданной цели. Снизу проплывали некогда зеленые насаждения. Остовы деревьев, лишившиеся не только листьев, но даже коры, теперь торчали из рыхлой земли словно букетами белесых скрюченных рук. Поломанные арочные заборчики, разбитые и разбросанные повсюду дорожки из декоративной брусчатки, разрушенные фонтаны. Всюду следы сражений.
Чуть дальше валялся раздолбанный в хлам десантный модуль. Кажется, японский. Тяжело было разобрать из–за повреждений и копоти от пожара. Кто бы не пытался в нем высадиться — поджарился до хрустящей корочки. Сразу за сквером начинался спальный район, но внешне он походил на сотни таких же мест по всему Заповедному. Разруха, обвалы, машины, изредка чьи–то обглоданные кости. И ни единой живой души. Намотав пару кругов по кварталу, дрон снизился и начал пролетать вдоль зданий, проводя сканинг в тепловом режиме.
— Командир, а может нет тут никого? — подал голос Таран.
— Должны быть, — возразил Хоттабыч. — Наводка от американцев из Ковчега. Ты знаешь, как у них с дизой, пока ни разу не уличили. Так что до тех пор мы им доверяем. Раз сказали, что несколько дней назад тут заметили целую кагалу народу, значит так и есть.
— Амеры… — Таран раздраженно сплюнул в окно. — Не понимаю, как можно доверять тому, кто еще месяц назад пытался нас по земле размазать.
— Не твоего это ума дело, умник, — прорычал командир. — Пилигрим сказал искать людей, значит ищем. А уж он–то сам решит, доверять амерам или нет.
— Как бы не сожрали ваших выживших, — вздохнул Карп, качая головой. — Ни зги не вижу. Должны быть хоть какие–то следы присутствия, пусть даже они целыми днями сидят где–то под землей.
— Ну, выход в Низинный город у них наверняка есть, причем изолированный, иначе бы их сожрали еще месяц назад, — отметил старший. — Да и какое–то продовольствие должно быть. Не измененных же они жрут.
— Ага, друг дружку. По кусочку, понемножку, как раз вчера все и закончились.
— Завязывай, Таран, а то отправлю к Дымку задницу отмораживать.
Вновь повисло молчание. Технарь управлял дроном разведки, остальные — следили за своими секторами, периодически поглядывая на передаваемую картинку.
— Вижу движение, — снова нарушил тишину голос снайпера в гарнитуре.
Хоттабыч бросил злорадный взгляд на Тарана, мол «что, съел?», и тут же ответил:
— Где?
— На одиннадцать часов от вас, за десантным модулем, наблюдаю неоднократно повторяющееся движение. Кто–то там прячется, но толком рассмотреть не могу. Переместиться выше?
— Отставить. Держи цель. Карп?
Технарь снова молча кивнул. Сегодня парнишка вообще был немногословен. Зато дрон разведки совершил резкий маневр и, набирая высоту, устремился в указанную точку. Успел он едва–едва. На подлете камера зафиксировала две фигуры, скользнувшие внутрь здания. И двигались они слишком быстро, чтобы хорошо разобрать получившийся слепок памяти.
— Так что, наши клиенты, или как? — спросил Брас.
— Хер пойми. Двигались очень резво, может и измененные, — Таран все еще пытался хоть что–то рассмотреть, развернув запечатленный кадр на все пространство интерфейса. — Не, тут бабка надвое гадала.
Хоттабыч на несколько секунд задумался, после чего скомандовал:
— Значит так, снимаемся и осторожно прощупываем тот сектор. Если это выродки, зачищаем самых резвых и отходим без шума и пыли. Если же это наши выжившие — то действуем без резких движений, чтобы не спугнуть. У меня ни малейшего желания гоняться за этими зайцами по развалинам и лабиринтам низинного города.
— Принял, — прозвучал синхронный отзыв.
— Дымок, ты пока держи сквер. Если станет жарко, будем уходить через него.
— Услышал.
— А что с оборудованием? — поинтересовался Карп. Технарь как всегда очень пекся о своем драгоценном барахле, коего отряд притащил немало.
— Отзывай птичку. Пусть вернется на автомате, весь лишний багаж тоже оставим здесь, нам дополнительный якорь ни к чему.
Вздохнув, парень кивнул, ввел что–то на ППК и отключил галопланшет.
— Идем двойками. Я с Тараном выйду с центра, Брас и Карп — пойдете через боковой. Работаем, как обычно…
Хлесткие свистящие выстрелы, характерные для снайперской винтовки Сёмушкина, порвали в клочья царившую на улице тишину, так и не дав Хоттабычу договорить.
— Контакт! Контакт! — послышался крик Дымка из гарнитуры. Снова загремели выстрелы. Сам факт того, что снайпер не стеснялся шуметь, говорил о том, насколько паршивы его дела.
Весь отряд уже был на ногах. За считанные секунды они сменили Рельсы на АС‑24, добрались до лестницы, слетели вниз и двойками поспешно выдвинулись к рядом стоящей, и наполовину обвалившейся высотке, где ранее занял позицию Дымок.
— Спокойно, мы уже идем. Докладывай, — твердый голос старшего не принимал возражений.
— Их тут целая куча. И я не знаю, как они прошли мимо мин и сигналок.
— Кто «они»? Выродки?
— Да я в душе не е*у! — выругался снайпер сквозь частое дыхание. Судя по всему, он бежал. — Подкрались ко мне вплотную, заметил по чистой случайности. Я уложил двух, а потом они полезли со всех сторон. Перемазанные, в кровище, но не орут, как выродки… Бля!