Эфир снова накрыло хлопками выстрелов, вперемешку с матом.
— Держись, брат, мы подходим. Сейчас зачистим нулевой этаж и двинем к тебе.
— Да хер вы подниметесь, — возразил запыханный солдат. — Лестница на третьем этаже обвалилась. Там целая история, чтоб залезть. Зачищайте низ, я спускаюсь. Еще каких–то семь этажей. Только осторожно, у этих мудаков есть оружие. Дубины, железки и всякое дерьмо. Я по…
Голос оборвался резким треском помех, а затем наступила тишина.
— Он сказал вооружены? — ошарашенно произнес Карп, но его заглушили крики Тарана.
— Дымок! Дымок, твою мать, ответь! — зарычал боец. — Ответь, брат!.. Сссука!
— Спокойно, — урезонил его командир. — Глянь в интерфейс группы. Живой он, просто в отключке.
ИскИн Браса с опозданием вывел предупреждение:
Объект Дымок вне зоны доступа. Статус: без сознания.
Таран отвесил трехэтажный мат, после чего покрепче перехватил приклад автомата, выдохнул и успокоился. Словно и не буянил секунду назад.
— Отлично. Работаем, — Хоттабыч коротко указал два направления. — Спасем парня.
До входа добрались без приключений, двойки заняли позиции по бокам от большого пролома в стене.
— Брас, свет.
— Принял, — отозвался боец, привычным движением доставая из разгрузки ослепляющую гранату. Он бросил короткое «Грена пошла» и швырнул снаряд внутрь. Последовал хлопок с ярчайшей двухсекундной вспышкой, и первая двойка, не теряя ни мгновения, врывается в пролом. На этом вся спасательная операция и закончилась.
Черт его знает, как кто–то мог перенести взрыв ослепляющей гранаты так близко, при этом не рухнув на пол в эпилептическом припадке, но факт остается фактом. Верзила, поджидавший их у входа, со всей силы обрушил на голову командира метровую стальную трубу. Будь Хоттабыч без шлема, его мозги раскидало бы по камням, но старшему и без того хватило. Удар такой силы в момент вырубил бородача, и только реакция Тарана, который в упор нашпиговал чумазого детину пулями, спасла командира от добивающего удара.
И тут понеслась. Кем бы ни были эти по пояс голые, перемазанные грязью и кровью гады, но действовали они слаженно и резво. Улюлюкая и размахивая, черти выскочили с обоих сторон высотки. Короткой очередью Брас срезал ближайшего гада, пока прикрывавший ему спину технарь работал по противоположной стороне. Оставшиеся двое чертей, как их назвать по–другому Брас просто не знал, петляли и юлили так, что почти добежали до него. Солдат уложил последнего уже буквально в паре шагов от себя. Синие росчерки энергетических пуль продырявили уроду грудь и превратили лицо в месиво. Стоило признать, гады просто необычайно прыткие! Но чего они хотели добиться, кидаясь с палками на автоматическое оружие?
— Пустой, — раздалось из–за спины, опередив точно такое же восклицание Браса буквально на доли секунды. Всё стало понятно. Ровно в этот момент, появилась еще одна группа чумазых бесов.
— Валим! — гаркнул солдат, срываясь внутрь здания, даже не проверяя, последовал ли за ним технарь.
А внутри уже было жарко. Таран оттащил командира в сторону и, укрывшись за массивной балкой, одиночными выстрелами удерживал противника на расстоянии. Причем с той стороны неслабо так отвечали, заставляя бойца то и дело прятаться за укрытие. Брас не мог понять, что за оружие может стрелять с таким характерным треньканьем, пока стальной арбалетный болт не ударил его в грудь. Солдата с болью откинуло назад на стену, но бронежилет сдержал снаряд.
— Сука, что за первобытный строй?! — выругался он, отползая в сторону, и на пару секунд совсем позабыв о преследователях.
Хорошо хоть Карп не забыл. Технарь успел сменить магазин Аэски на зажигательный боеприпас с плазменным сердечником. Поэтому первая же сунувшаяся в дверь чумазая рожа получила три попадания почти в упор и запылала, как рождественская елка. Противник с воплем вывалился наружу, заставив своих дружков призадуматься: стоит ли соваться следом. Брас, злобно ухмыльнувшись, отбросил пустой магазин, выудил из разгрузки новый и…
Солдат так и не понял, что произошло. Скорее всего использовали что–то на подобии шок–гранаты. Интерфейс биоблока коротко рапортовал о том, что автоматически сработал навык «Последняя цитадель», не позволивший бойцу полностью потерять сознание. Придя в себя, Брас понял, что и Таран, и Карп лежат в отключке, а над ним самим склонилась перемазанная в крови и грязи страшная рожа. На лбу гладко выбритого черепа красовался грубо вырезанный круг с восемью лучами, исходящими из его центра. Такая себе восьмиконечная звезда, все еще не зажившая и сочащаяся гноем.
Руки Браса рефлекторно сжали пустоту. Потребовалось долгие две секунды, чтобы понять, что его автомат теперь в руках у нависшего над ним противника. Солдат резким движением потянулся к «Багратиону‑95», но кобура пистолета тоже оказалась пустой. Мордоворот заметил его потуги и улыбнулся еще шире. От этой мерзкой рожи бойца предательски замутило.
— Кто вы б**дь такие? — прохрипел Брас.
Но чумазый проигнорировал вопрос, лишь мерзко захихикав:
— Добро пожаловать в Райские Кущи, кабанчик! — сказал он, и с силой опустил приклад солдату на голову.
Глава 9. Приехали
Я пришел в себя резко, словно вынырнул после особенно глубокого погружения, стараясь набрать в грудь побольше воздуха. Не знаю, возможно, так и было, потому как я барахтался в какой–то жиже, растекшейся по твердой поверхности. Вокруг царила кромешная тьма, пол и стены находились совсем не там, где им положено быть. От полного непонимания происходящего, меня накрыла паническая атака. Я обшаривал пространство вокруг, не мог восстановить дыхание, выкашливал жидкость из легких, и понимал, что вот–вот сойду с ума.
— Отставить панику! — прогремел в моей голове голос Евы.
В этот раз он звучал как–то по–особенному властно. Настолько, что меня аж проняло. На несколько мгновений я замер безвольной мышью, запертой в крохотной темной клетке.
— Куда отставить? Я задыхаюсь, Ева!
— Просто сосредоточься на том, что я говорю.
— Да нем…
— Можешь! Здесь только я и ты. И если не замолчишь и не послушаешь меня, Каин, то умрешь.
Я благоразумно замолчал, чувствуя, как горло сдавливают невидимые руки, а сердце пытается вырваться из груди. Но такого тона от моего ИскИна я еще никогда не слышал.
— Молодец. А теперь слушай внимательно. Ты сейчас в относительной безопасности, но если начнешь шуметь, то измененные найдут тебя и убьют. Понял? Главное — не шуметь. Скажи, что понял меня.
— Понял, — мысленно выдал я.
— Сейчас я выведу видео с одной из камер.
Интерфейс биоблока наконец–то обрел черты, после чего в углу появилось изображение в серо–белых тонах. Ночная съемка. Увидев себя со стороны, я не удержался от того, чтоб еще раз дернуться. На мне не было одежды. Вообще. К тому же сидел я на мокром полу, искривленном градусов этак на сорок пять. Тяжело было соотносить изображение из стороннего источника со своими осязанием и шалящей вестибуляркой. Но, стоило признать, получив хоть какое–то представление об окружении, я начал понемногу успокаиваться.
— Теперь я подключу вторую камеру. Не пугайся, опасности нет.
Легко сказать. Новая картинка с другого ракурса показала, что в каком–то метре от меня лежит туша измененного. И не одна. Рефлекторно я подался назад, вжавшись спиной в какую–то холодную пластину. Три твари напротив меня, среди которых лежала и моя старая знакомая, были упакованы в непонятный прозрачный материал. Что–то вроде полиэтилена, только очень плотного. На мордах у тварей были маски, а внутри «пакетов» тянулось множество трубок.
— Они мертвы. Угрозы нет.
Я присмотрелся. Действительно, вроде бы как никто из чудищ не дышал. Чувствуя, как в след за утихшей паникой меня потихоньку начинает пробивать озноб, я прижал колени к груди и обнял их куками.
— Ева, родная, какого черта тут происходит? Где я?
— Расспросы могут немного подождать, — продолжала командовать моя напарница. — Видишь, справа от тебя, там, где заканчиваются ячейки с телами, начинается ряд сидений?
Я присмотрелся к видео, любезно раскрытому Евой на весь интерфейс. Да, действительно, видно половину ближайшего посадочного кресла. Но чтоб добраться туда, потребуется карабкаться вверх по наклонному полу.
— Над вторым от тебя сидением есть закрепленный шлем. Камеры с той стороны больше не функционируют. Поэтому тебе придется доставать его вслепую.
— Зачем мне шлем?
— Чтобы не чувствовать себя кротом. На нем установлены визуальные комплексы, в том числе прибор ночного видения.
— Ладно, — я привстал, пошатываясь в кромешной темноте. Руки дрожали, словно у алкоголика со стажем. Слабость в ногах тоже не придавала оптимизма. — Этот шлем закреплен какими–то хитрыми фиксаторами?
— Стандартный закрытый шлем, как в вирт–играх. Снимешь с тела и наденешь.
— С тела?! — опешил я, едва не выпалив это вслух. — Так, Ева, я с места не сдвинусь, пока ты не объяснишь мне, что произошло, и где я нахожусь.
На несколько секунд воцарилась тишина, но потом напарница сдалась:
— Люди слишком уперты, но я поняла. Только учти: времени у нас может быть в обрез.
— Хорошо, я карабкаюсь, а ты рассказывай, — предложил я компромисс.
— Принято. Что последнее ты помнишь?
— Кажется, я видел, как парни в черном тащили тело Вероники Павловны… точнее измененного. А потом… меня оглушили?
— Верно, силовики Аргентума доставили тебя сюда, в свой транспорт. Затем раздели и поместили в стазисную ячейку.
— Известно, что им от меня было нужно?
— Данные отсутствуют.
— Ну да. Понахапали народа и консервируют себе, — проворчал я, пробираясь мимо жуткого пузатого тела. — Черт, скользко–то как.
— В остальных ячейках находятся измененные, а также обычные люди.
— Люди? Здесь есть еще выжившие?
— Конкретно сейчас ты единственный живой организм внутри этого транспортного средства.
— И на кой кому–то потребовались дохлые твари и трупы людей?
— На момент погружения, все они были живы.
Мои глаза округлились, а вцепившаяся в кресло рука чуть не соскользнула. Да какого хрена здесь вообще происходит? Я не успел обрушить на Еву длинную тираду, поскольку напарница поспешила меня перебить:
— Каин, давай по порядку, иначе ты сам себя запутаешь. Тебя, как и всех остальных, грузили в машину в бессознательном состоянии. Наша лаборатория была предпоследним местом, где силовики останавливались. Было еще одно, и новые тела в ячейках.
Я как раз уже добрался до цели. Раскорячившись на кресле, и зафиксировав себя ремнем безопасности, с отвращением начал ощупывать замерший рядом труп.
— Затем мы потерпели крушение.
— В смысле?
— Обвал, или что–то подобное. Транспорт рухнул в пролом, в следствии чего двое силовиков погибло. Пленников спасло то, что они находились в стазисном растворе и в зафиксированном состоянии.
— Это как же нас должно было тряхнуть…
— Столкновение было весьма мощным. Насколько я могу судить, мы провалились в низинный город. Определить уровень не получается. Наружные датчики сильно повреждены.
Мои руки обшарили знакомый после встречи в лаборатории закрытый шлем. С трудом удалось нащупать и нажать кнопку экстренного открытия за правым ухом. Зашелестев, шлем изменил свою форму. Прощупав, я понял, что передняя бронепластина уехала вверх, словно рыцарское забрало, а нащечные щитки подались немного в стороны.
— Я рад, что ты меня просвещаешь, но как–то очень много информации, Ева, — с натугом прошептал я вслух, пытаясь стянуть чудо–каску с трупа. — С каких пор ты умеешь сканировать окружающее пространство?
— Информация добыта из бортовых систем БМП.
— БМП? Ого, то есть это не просто транспорт… Так, погоди, ты взломала системы боевой машины? И даже без периферийных устройств?
— Процесс занял трое суток, но благодаря тому, что отслеживать и блокировать его было некому, все закончилось успешно.
Это она, конечно, молодец. Не зря проходили основы взлома. Но кое–что меня насторожило:
— Три дня?
Только тогда я догадался глянуть на системные часы… и охренел.
— Ева, дорогая, сколько я пробыл в отключке? — сам–то я уже видел ответ, но сознание отказывалось верить.
— Ты пробыл в стазисной ячейке чуть больше месяца, Каин.
— Мляяя… — хорошо, что меня держал пояс безопасности, иначе бы я снова сполз вниз. — Да как так–то?
— После аварии силовики Аргентума срочно покинули БМП, бросив пленников и убитых. Дальнейшая их судьба мне неизвестна, но место крушения очень скоро заполнили измененные. Датчики снаружи машины фиксировали множество этих созданий. Они ходили совсем рядом, но к нашему счастью, пытаться вскрыть машину никто не стал. Внутри царила гробовая тишина, а двигатель источал химические выбросы. Думаю, это стало решающими факторами.
— Химия?
— Не о чем беспокоится. Основная утечка снаружи, но на твоем месте я бы долго не задерживалась в машине.
— Понял. А что твари? Они тоже до сих пор снаружи? — хмурясь спросил я.
— Нет. Относительно недавно последние из измененных покинули район крушения. Именно по этой причине я инициировала экстренное прерывание стазисного сна. Но до тех пор пришлось держать тебя в спящем состоянии, дабы не привлечь внимание хищников.
— Ну хоть что–то хорошее, — я наконец–то снял шлем с чужой коротко остриженной головы. Хотя сидел и все не решался его надеть. Вещь, снятая с трупа, не внушала оптимизма.
— К сожалению, стоит отметить, что ресурсы БМП не соизмеримы с лабораторными. Очень скоро стало понятно, что система всех вас экстренно освободит через несколько дней. Поэтому мне пришлось перекрыть подачу кислорода в ячейки с измененными, чтобы не случилось бойни внутри самого транспорта. А затем пустить туда стерилизующий раствор, дабы замедлить разложение. Но время шло, а опасность снаружи сохранялась. Поэтому я была вынужденаотключить не критические вторичные подсистемы, в том числе и все остальные ячейки, кроме твоей.
Я уже не был уверен бьет ли меня озноб из–за слов своего ИскИна, или мне просто холодно.
— То есть ты сознательно убила несколько человек?
— Выбор был невелик. Приоритет твоего выживания для меня несоизмеримо выше, чем жизни побочных объектов. Никто из них не подпадал под критерий «близкий».
Какое–то время я просто сидел, прикрыв лицо ладонью, и свыкался с мыслью, что незнакомые мне люди отдали свои жизни, чтобы я выжил. И пускай сделали они это не по своей воле, но ощущение было поганым. Будто сам лично отправил их на тот свет.
— Нде… одна новость ярче другой, — покачал я, наконец, головой. — Нам надо будет с тобой более тщательно изучить тему гуманизма и морали. Но и осуждать тебя, конечно, я не могу. Вероятно, жив я сейчас только благодаря тебе.
С этими словами я напялил на голову шлем, который, к моему удивлению, совсем не вонял мертвечиной. Скорее отдавал какой–то химией. Нажал на кнопку, и бронепластины стали на свои места. Шлем включился, но я по–прежнему ни черта не видел.
— Провожу синхронизацию. Перевожу шлем в режим фильтрации окружающего пространства.
Мигнув, чернота передо мною довольно быстро обрела контуры, а потом и вовсе стало все видно, только в черно–белом спектре. Ну, быть дальтоником и видеть, это куда лучше, чем мыкаться в темноте, будто слепой. Я осмотрелся, чтобы понять, наконец, обстановку.
Внутри БМП было не так просторно, как казалось. От десантного люка на всю корму шло по три сидения по каждому борту. На одном из них восседал труп, с торчащими из груди обломками чего–то блестящего и металлического. Дальше по каждому борту располагалось по штабелю из четырех стазисных ячеек, больше смахивающих на пакеты, один из которых теперь опустел. Следом шло что–то вроде оружейно–вещевого отсека, а дальше — кабина.