— Теперь мы с электричеством, — удовлетворённо сообщил я, — без него отопление не включить, насосы не работают. Так, в цистерне две трети примерно…
Я показал на стрелочку прибора.
— Это сколько в литрах?
— Без понятия, но много. Мне говорили, да я забыл. Помню только, что цистерна здоровая. Нам надолго хватит.
— Говорили?
— Долгая история, забей.
— А отопление от чего?
— Двойное. Магистральный газ или сжиженный газ. Где-то закопана ёмкость, если нет магистрального, то надо переключиться на неё. Надеюсь, это не очень сложно…
К моему счастью, газовые краны на распределительной рампе были подписаны и снабжены подробной инструкцией на стене. Какой-то предусмотрительный человек расписал там и порядок переключения, и последовательность старта котла, большое ему спасибо. Я бы и так разобрался, наверное, но он сэкономил мне кучу времени.
Прошлись по подвалам, которые тут глубоки и суровы утилитарной бункерной эстетикой. В отличие от наземных этажей, где брутально-казематная архитектура замаскирована весёленькими интерьерчиками в стиле пошлого рококо, скрытая часть Рыжего Замка выглядела, как подземный КП ракетной части. Бетонные коридоры, кабельные связки по стенам, круглые плафоны ламп во взрывозащитном исполнении, железные, крашенные шаровой краской, двери. Ближе к лестнице наверх оборудованы склады для продовольствия, включая промышленные холодильники и стеллажи для всякого. В дальней части подвала — бомбоубежище для хозяина и семьи. Склады и холодильники пустовали, а убежище не открывалось. Я покрутил рычаги привода кремальер, но они ходили свободно, а дверь оставалась закрытой.
— Отойди, — сказал уверенно майор и тоже подёргал. Увы, ему повезло не больше.
— Не понимаю, — признался он, — должно открываться. Может какой-то тайный замок есть?
— Не знаю. Если и есть — мне его не показывали. Но там всё равно ничего важного — влажные фантазии нувориша. Сортир с золотым унитазом, кровать с бархатным балдахином, телевизор во всю стену — это в хозяйском отсеке. И комнатушки попроще для слуг и наложниц — или кого он там собирался под тем балдахином драть. Ах да, — есть ещё ФВУ5, скважина и отдельный запас жратвы поэлитнее. Но, скорее всего, его давно сожрали или выкинули по сроку годности. Нечего там делать.
— Что, реально золотой унитаз? — поразился Борух.
— Нет, фарфоровый. Но выкрашен под золото. Выглядит смешно и нелепо.
— Поди ж ты…
Наверху пока было холодно, батареи только-только потеплели. Но это не помешало Олегу заснуть прямо в кресле. Вымотался наш приблудный батюшка. Храпел в потолок, забавно задрав бороду, и не проснулся, пока мы его не разбудили.
— Простите, что беспокоим вас…
— Артём, давайте на «ты»? — неожиданно попросил он. — Мы примерно ровесники и вы явно не из тех, на кого давит авторитет сана.
— Хорошо, Олег, путь будет так, — согласился я, — мы с майором собираемся прошвырнуться в город, еды привезти, ещё чего попадется полезного. А то тут даже бумаги туалетной в сортире нет. Остаётесь на хозяйстве.
— На боевом дежурстве, — поправил меня Борух.
— Я что должен, как это у вас называется, на тумбочке стоять? — удивился Олег.
— Нет- нет, — рассмеялся майор, — но общая бдительность не помешает. Заприте за нами ворота и приглядывайте за хозяйством. Оставим вам оружие — пользоваться умеете?
Борух протянул ему тот самый автомат, об который я копчик давеча ушиб.
— Ну, в целом, ничего сложного не вижу. Однако хочу предупредить, что не служил. По состоянию здоровья не годен.
— А что такое?
— Почка одна. Вторую брату пересадили. Правда, — вздохнул Олег, — он всё равно умер.
— Сочувствую, — сказал майор, — эка нехорошо вышло.
— Ничего, дело давнее.
— Вот вам запасной рожок. Есть ещё россыпью, в цинках, но набивать некуда. Я ж говорю — плохо у нас с подготовкой. Так что лучше запритесь хорошенько и не спите — а то не докричимся. Связи у нас, как назло, тоже нет. Доступно?
— Да, вроде бы, всё понятно. Постараюсь соблюсти.
За воротами нас встретили тёмные улицы и сверкающий в свете фар девственный снег. Он сыпал и сыпал с чёрного неба — вроде и не сильно, но на асфальте уже было по щиколотку. Я подумал, что легковато одет и надо бы что-то потеплее найти. Выезжал-то из дома при плюс десяти… Надо же, это всего сутки, получается, прошли! А ощущение такое, что неделя, не меньше. Вот что значит обстановка нервная.
— Чёрт, теперь каждый интересующийся будет видеть, куда мы поехали, — недовольно сказал майор, глядя на рубчатые следы БРДМ-ки, оставшиеся на снегу.
— А куда мы поехали, кстати? — поинтересовался я.
— Да есть тут одно местечко… Если я всё правильно понял, — а я таки думаю, что правильно, — то там есть на что посмотреть.
— Что-то ты темнишь, майор.
— Давай сначала доедем, — ответил он, с хрустом втыкая передачу, — может, и говорить-то не о чем.
Мы проехали центр и долго крутились по каким-то промзонам. Борух зло ругался, но, в конце концов, вывел машину к скромным воротам какой-то военной части. На её принадлежность указывали только жестяные звезды на створках, а так — забор как забор, я бы и внимания не обратил.
— Прикрывай, — сказал мне майор и исчез в темноте проходной, подсвечивая себе фонариком.
Я вылез из люка и сел на холодную броню. Надеюсь, это ненадолго, а то простатит мне обеспечен. О том, как именно я должен «прикрывать», представления у меня самые смутные. Осмеянный Борухом «Вепрь» я оставил в Замке, взяв себе дробовик, но он меня не очень успокаивал. Я не видел ничего, кроме освещённых фарами ворот, и тупо пялился на них поверх ствола. Если на меня кто-то нападёт из темноты, то чёрта с два я его увижу, пока он мне голову не откусит. А если он откусит голову майору там, за воротами, то я ничем не смогу ему помочь, потому что у него единственный фонарь. Впрочем, майор выглядел способным за себя постоять и за него я не очень боялся. За себя больше.
Ворота заскрипели, открываясь, и Борух помахал мне рукой:
— Загоняй!
— Э… Я на этой штуке не умею!
— Вот чёрт… Ладно, хотя бы с брони не грохнись тогда, — сказал он, забираясь в машину. Я на всякий случай тоже нырнул внутрь.
— Тут ничего сложного. Грузовик водил когда-нибудь?
— Нет.
— В общем, тут как на «газоне» всё… Ну, плюс раздатка и минус обзор. Ах, да, колёса ещё опускные… Да, ладно, неважно.
В свете фар торчали угловатыми силуэтами заснеженные грузовики, какие-то пандусы и погрузчики.
— Ворота закрой, я прикрываю.
Я вылез и побежал к воротам. Фары светили мне в спину и, когда я обернулся посмотреть, как надо правильно «прикрывать», то ничего не увидел. Буду надеяться, что майор в этом разбирается лучше, чем я.
— Я внутрь, ты сидишь тут и контролируешь обстановку. Доступно? Только поджопник в машине возьми, а то яйца к броне примёрзнут. Там лежат, пенопластовые такие.
— А как её контролировать? — обнаружил свою позорно гражданскую сущность я.
— А вот сидишь, светишь фонарем. Видишь собаку — кричишь. Видишь человека — громко кричишь.
— А стрелять?
— А стрелять — не надо. Ну, кроме как если тебя жрать начнут. А то ты тут настреляешь сейчас с перепугу. На тебе фонарь, я телефоном обойдусь. Гляди в оба, я пошёл.
И он канул в темноту. Когда за спиной железно брякнуло, я бдительно обернулся, посветил фонарём, но это майор, придерживая одной рукой ручной пулемёт на ремне, второй открывал железную дверь в какой-то склад. Он успокаивающе помахал мне и скрылся внутри, а я сидел, мёрз, тупо пялился в освещённый фарами сектор двора и периодически пробегал по нему лучом мощного фонаря. Мне всё время чудилось какое-то движение в тенях, но я не был уверен, что это не от нервов. Не хотелось бы вот так заорать «Тревога!», а потом выдерживать смешки ехидного майора. На слух полагаться не приходилось, потому что мотор БРДМ-ки даже на холостых работал довольно громко, а глушить его Борух не велел — чтобы фары аккумулятор не посадили. Но я всё равно прислушивался изо всех сил и, когда в тишине раздались две коротких серии треска с металлическим лязганьем, подскочил и чуть не навернулся с брони. Это было такое «тррр, тррр» — как будто трещотка, не очень громко, но я всё равно сообразил, что это выстрелы. Где-то в темноте истошно завизжала собака. «Тррр» — и заткнулась. Я заметался, светя фонарем в разные стороны — понять, откуда звук, было невозможно. А вот заорать «Тревога!» я как раз забыл, потому что в луче фонаря мелькнуло жуткое непонятное рыло, и я тут же выпалил в него из дробовика, хотя меня пока никто, вроде, не жрал. Что-то хлопнуло, фонарь вырвало из моей руки и он, погаснув, улетел в темноту.
«В меня же стреляют!» — дошло до меня, и я стремительно ссыпался в люк, обо что-то шарахнувшись ногой, которая тут же вспомнила о том, что она укушенная. Вот тут-то я уже заорал, правда, не «тревогу», а совсем другие слова. Но громко.
— Эй, писатель! — послышалось через некоторое время снаружи. — Ты там живой?
— Да, тащмайор, — осторожно ответил я, — но, если у тебя есть запасная нога…
— Вылезай, мы победили.
— Точно?
— Абсолютно. Техническая победа, за неявкой противника.
Я высунулся в люк. Майор светил фонарем куда-то на землю чуть в стороне.
— Эй, в меня, вообще-то, стреляли!
— Да вижу я… — он внимательно рассматривал следы на снегу.
— Слушай, ты не поверишь, но это был не человек…
— Не поверю, ага… — сказал он равнодушно, подбирая что-то с земли.
— Знаю, что звучит глупо, но башка у него была совершенно нечеловеческая. Такие буркалы! Инопланетянин просто какой-то! Слушай, а ведь фактор инопланетного вторжения всё отлично объясняет! Все эти фокусы с исчезновениями…
— Фантастики много читаешь.
— Хуже того, я её много пишу. И всё-таки…
— На, вот тебе инопланетянский скальп. Повесишь над камином.
Майор протянул мне замысловатую конструкцию с окулярами.
— Что это?
— ПНВ. Старенький, первое поколение, но, если на «Вале» был инфракрасный лазер…
— На чём?
— Бесшумный автомат «Вал». Из него тебе фонарик разбили. Вот, гильзы лежат, девять на тридцать девять.
Ах, ну да, мои герои капали бы сейчас слюной — «Вал» и «Винторез» в пиздецомах весьма ценились как оружие крутое и престижное.
— Вот лопух лопухом — а поди ж ты… — сказал Борух со вздохом.
— Кто лопух?
— Ну, не я же… А сидел тут человек непростой. Росточку небольшого, размер ботинка тридцать седьмой примерно, но с хорошим оружием. Сидел, в ПНВ на тебя глядел. Думал, поди, что это за чучело такое, ростовую мишень тут изображает. С подсветкой. А потом на него две собаки выбежали, и пришлось ему вскрыться. Вон они, лежат… — майор повёл лучом фонаря вдоль забора и показал две тушки в черных лужах крови, — и тут ты на него удачно фонарем светанул, прибор ослеп, и он подставился. Вон, картечина в линзу прилетела, чудом не в глаз.
— Так я его подстрелил?
— Глазам своим не верю — но да. ПНВ повредил и, скорее всего, легко ранил. Крови нет, но по тому, как он шарахнулся, пару картечин словил, пожалуй. Заметь — выстрелил он после этого тебе не в лоб, а в фонарь. Хотя имел полное моральное право — ты первым стрелять начал.
— А чего он!
— Да чёрт его знает. Но, скорее всего, он тут затем же, зачем и я.
— А ты?
— Открывай люки, грузить будем…
Несколько длинных зелёных сумок, серые и зелёные ящики с чёрной армейской маркировкой… И всё тяжелое, как будто чушками чугунными забито. Патронные ящики я опознал, в армии натаскался. Что в остальных — без понятия, маркировку в темноте не разобрать, но общий смысл ясен. Майор, по непреодолимой армейской привычке, считал, что оружия много не бывает.
— На, это тебе. Презент.
Борух протянул угловатую железяку с пистолетной рукоятью примерно посередине. Оружие мне было незнакомо и выглядело как-то непрезентабельно. На обложках пиздецом такие не рисуют.
— На рубанок похоже, — недовольно сказал я, — что это?
— Ой, я вас умоляю! — всплеснул руками майор. — Этот поц таки харчами перебирает! Бери, вояка хулев, это ровно то, что тебе нужно. Скорострельность бешеная, целиться не надо, направляешь в сторону противника, жмешь на спуск — сметает всё! На десяти метрах не промахнёшься, а дальше и не надо. Вот пять снаряженных магазинов к нему, по 30 патронов. Разгрузку сейчас притащу…
— Мне бы лучше «калаш», ей богу… Я из него хотя бы стрелял.
— Ну, поменяешься потом с батюшкой, говна-то. Калаши там есть, но они в консервации, а этот ПП на посту охраны нашёл. Держи и не щёлкай клювом. А то тут как-то людно становится…
Он скрылся за железными дверями, выдав мне новый фонарь. Пистолет-пулемёт, несмотря на свою уродливость, в руке лежал хорошо, но уверенности добавлял не сильно. Вокруг было темно и я, сидя на броне с фонарём, был идеальной мишенью. Попробовал выключить — ничуть не лучше. Меня, конечно, не видно, но и я ничего не вижу, кроме забора, на который фары светят. И смысл? Так и сидел, нервничал, оружие сжимая, пока не вернулся майор.
— Долго ты! — сказал я недовольно.
— Там столько вкусного! — вздохнул он. — Пришлось позаботиться, чтобы наш ночной гость до него не добрался. Надеюсь, он не сапёр.
— А что это за место вообще?
— Так, склад один интересный, неважно… Случайно про него знаю.
— Темнишь ты что-то…
— А тебе всё расскажи! Как говорил один старый мудрый еврей: «Во многая знания — многая печали». Беги, ворота открывай, я тебя прикрою…
И снова я не видел правильного прикрытия, вместо этого нервно выглядывая в щель приоткрытой створки. Так и не знаю — а прикрывал ли меня кто-нибудь вообще?
Неподалёку обнаружили грубо вскрытую аптеку. Остановились, осторожно зашли. На столике провизора клочья окровавленной ваты, вскрытые упаковки от бинтов, щипцы, одноразовый скальпель, шприц, пустая ампула ультракаина.
— Вот, — майор звякнул двумя картечинами в эмалированной мисочке, — я ж говорил. Зацепил ты его.
— Будет знать, как подкрадываться! — я не чувствовал себя виноватым.
— Ага, в следующий раз издали в лоб тебе залепит…
Следующая остановка — многострадальный магазин. Не повезло ему. Но не вскрывать же новый? Набрали еды, хозтоваров, воды питьевой, а вискаря я сразу ящик прихватил. Чувствую — пригодится…
Калитка ворот оказалась открыта. Я думал, придётся стучать, орать и вообще унижаться — чтобы батюшка проснулся и открыл. Но нет, толкнул — само открылось.
Майор сразу напрягся, меня отодвинул, технично вошел внутрь пулемётом вперёд. Я бы наверняка запутался, зацепился, нашумел, в дверях застрял, а он этаким чёртом — раз, и уже внутри. Умеет.
Я стоял и рассматривал в луче фонаря следы — отсюда целая толпа куда-то прогулялась. И все, кроме обутого в цивильные туфли Олега, были в армейских ботинках немалых размеров. Интересно, что следы шли оттуда — но не туда. Или те, что туда, уже снегом завалило? Он продолжал падать — не очень интенсивно, но упорно. Термометра у меня не было, но, по ощущениям, крепко подмораживало.
— Открывай, загоняем, — вернулся Борух, — внутри никого.
— Тут… — я показал ему на следы.
— Видел, всё видел. Потом обсудим.
Загнали БРДМ внутрь, разгрузили, перетаскали в дом. Руки оттянулись до колен, как у орангутанга, зато заботливый майор, помимо прочего, прихватил мне комплект зимнего обмундирования, в котором сразу стало теплее. А гранаты пусть себе оставит, я их в последний раз в армии кидал, и не чувствую в себе уверенности. Я лучше по вискарю.
Борух и на священника одежду прихватил, но его внутри как раз не было. Валялся брошенный на пол автомат, стоял недопитый и уже остывший чай — а вот Олег отсутствовал.
Дом прогрелся, и продукты пришлось оттащить в холодильник. Вообще, стало даже как-то уютнее, особенно когда я развел остатками дров камин.
— И кто же свел у нас батюшку? — спросил я задумчиво.
— Безобразие, — ответил майор, — проходной двор какой-то. Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь… Но мы вдвоём периметр не закроем, хоть порвись…
— Не надо рваться! Пойдём, чего покажу…
Я, гордый осенившей меня идеей, отвёл майора в помещение охраны. Система наблюдения была обесточена, но пара щелчков переключателями привела её в рабочее состояние — загорелись лампочки индикаторов, моргнув, ожили мониторы. Бледные и чёрно-белые, но вполне чёткие картинки подходов к замку, ворота снаружи, ворота изнутри, двор с трёх ракурсов, панорама города с башенки на крыше — правда, мелкая, тёмная и зернистая, ночного разрешения камере не хватало.