Андрей и Бегущая-сквозь-ночь уже почти достигли цели, когда перед глазами Андрея появилось системное сообщение.
Вы прибыли в Эазиму, самый криминогенный и коррумпированный город Мира с самым большим в Мире количеством убийств на душу населения.
Смотрите, не останьтесь здесь навсегда с ножом в печени.
Получено достижение: Заплутавший турист
Храбрость: + 5
Общая репутация в Риаберре: +15
Андрей решил, что храбрость ему сейчас не помешает, хотя никакого эффекта от ее повышения на пять пунктов не почувствовал. Андрей боялся, и отсутствие котопаука, единственного существа в этом Мире, на которого Андрей мог положиться, заставляло его ощущать себя еще более неуверенно.
Конь наконец остановился, и Андрей, тело у которого затекло и не слушалось, вывалился из седла, как мешок с овсом. Вроде бы они приехали туда, куда было нужно, по крайней мере, место было похоже на то, которое показал им перед отъездом на экране смартфона Голдсмит.
Бегущая-сквозь-ночь спешилась и осмотрелась, в руке она держала тройное мирное знамя. Далеко позади возвышался холм Макан-Кадим, над которым даже отсюда можно было рассмотреть воздвигнутый арахнидками мерцающий кокон. Под холмом лежала восточная Дахия с полями, переходящими в пустыню. Имперская дорога, по которой проехали последний небольшой отрезок пути Андрей и его спутница, уходила на север в туманную Восточную Четверть.
Сейчас Андрей и Бегущая-сквозь-ночь стояли на возвышенности, перед огромными коваными воротами в стене из бурого камня. Стена была довольно высока, но не шла ни в какое сравнение со вторыми внутренними стенами Эазимы из черного камня, которые отсюда казались подпиравшими небеса.
На прямоугольной башне внешней стены развевался огромный зеленый флаг с белоснежной акулой.
— Здесь никого нет, — сказал Андрей, стараясь, чтобы это прозвучало разочарованно, и безуспешно пытаясь скрыть свое облегчение. Может быть, никто не придет на переговоры, и они просто вернуться назад? Андрею очень хотелось назад в лагерь на холме, под защиту кокона арахнидок. Он даже по Грибным и Фокуснику уже скучал, не говоря уже о своих друзьях — доне Крусе и котопауке.
Бегущая-сквозь-ночь не ответила на реплику Андрея, видимо, ей тоже было страшно. Впрочем, ее миссия, конечно, гораздо важнее роли Андрея в этом деле. Андрею и подумать было жутко, что сейчас ощущает эльфоорчиха, он сам на ее месте наверное уже обделался бы.
Тем временем под флагом на башне возникла девичья голова с черной длинной косой, перевитой серебряными кольцами. Судя по черной броне, на которой были выгравированы серебряные Солнце, Луна и звезда, как у Джейни, это была храмовая стражница. Только уже настоящая, NPC, а не игрок.
— Где Кормак Голдсмит? — крикнула стражница.
— Активировать Лунный камень, — тихонько приказал Андрей, засовывая руку в карман и сжимая в кулаке устройство. Показывать противнику Лунный камень и доставать его из кармана Голдсмит Андрею запретил.
— Я здесь, — в воздухе повисла голограмма Голдсмита, как всегда парившая вейп, — И я не с тобой пришел говорить.
Бегушая-сквозь-ночь сделала вид, что бормочет заклинание громогласия, хотя на самом деле удаленное громогласие на нее наложил маг слова еще в лагере на холме. Закончив с фейковым заклинанием, Бегущая-сквозь-ночь озвучила слова Голдсмита громовым голосом.
— Ты пришел говорить со мной, — раздался со стены старушечий голос, магически усиленный и еще более громкий и мощный, чем голос Бегущей-сквозь-ночь. Голос говорил с каким-то жутким дикарским акцентом, так что Андрею потребовалось некоторое усилие, чтобы разобрать слова. Тем не менее, Андрей, уже поднаторевший в местных языках, определил, что старуха говорит определенно на риа, только на некоем странном местечковом диалекте. А еще Андрей понял, что что-то пошло не так. Королева еще не старая, у нее не может быть такого голоса. Да и не станет Королева говорить на диалектах.
Рядом с храмовницей в черной броне тем временем появились два лучника в желтых тюрбанах. Андрея и орчиху взяли на прицел. Как бы ни вышло, что противник задумал провернуть то же самое, что и Голдсмит. Вслед за лучниками на стене появилась старуха в свободных многослойных алых одеждах. Ее седые распущенные волосы, удерживаемые черным обручем, развевались на горячем ветру. На груди у старухи болтался черный треугольный амулет, или скорее даже чей-то зуб, подвешенный на шнурок. Никаких других украшений на ней не было. Лицо старухи было покрытым морщинами, древним и будто вырубленным из дерева. Но держалась она удивительно прямо. В черных глазах старухи-риа, которые Андрей мог рассмотреть даже с земли, был сдержанный интерес, а еще что-то очень темное, пугающее.
Андрей, конечно же, узнал старую риа, хотя так близко еще ни разу ее не видел. Это была она, та женщина из его снов о драконе. И она же летала над ним два последних дня, уже наяву.
— Я пришел беседовать с Королевой, а не с тобой, Мэрифа-Дахма, — сказал Голдсмит, и Бегущая-сквозь-ночь тут же озвучила его слова громовым голосом.
— Королева не заинтересована в разговоре с тобой, — ответила Дахма, — Говори со мной или уходи.
Потом старуха вдруг рассмеялась.
— Не вижу ничего веселого, — недовольно заявил Голдсмит.
— Ну как же? Вот он, наш Создатель. Маленького роста, эйриец, еще и курит. Я тебя иначе представляла.
— Во-первых, люди маленького роста дольше живут, — разозлился Голдсмит, — У нас метаболизм медленнее. Во-вторых, я шотландец, а не эйриец. Это вы тут в Риаберре всех белых называете эйрийцами, а у нас в реальности такого народа вообще нет. В-третьих, и это самое главное, вейпинг — это ни хрена не курение, ведь пар содержит на девяносто процентов меньше смол, ученые доказали. А я вообще парю эковейп, разработанный специально под баланс моего организма, и вред у него снижен еще на шестьдесят процентов. Так что не надо тут.
— Ваш мир очень похож на наш, — улыбнулась Дахма белоснежной улыбкой, удивительно, но все зубы у старухи были на месте, — Маленькие мужчины обижаются, если заговорить об их росте, а наркоманы отрицают вред наркотика.
— Ладно, давай еще два часа… извини, тридцать ударов гномьего сердца, будем обсуждать мой рост и мой вейп, — недовольно ответил Голдсмит, — Я не за этим сюда пришел, Мэрифа. Я — твой Создатель, я все о тебе знаю. И я сейчас раскрою все твои самые темные тайны, прямо при твоей страже и твоей телохранительнице, если ты сейчас же не позовешь на стену Королеву.
— Тайны? — с интересом переспросила Мэрифа-Дахма, — Я люблю тайны. Говори.
— Помнишь, что случилось в Джайнубе?
— Там многое случилось, Голдсмит, многое. Слишком много воспоминаний. В моем возрасте память давит, будто тащишь мешок ядовитых камней.
— А что за ядовитые камни? — как всегда в тему влез в разговор Андрей.
Он сказал это совсем тихонько, но старуха высоко на стене неожиданно услышала его:
— Камни с горы Сунарва, — ответила Дахма, как будто даже ласково, обращаясь к Андрею, как к любимому внучку, — Они тяжелее обычных. И от них люди болеют и умирают.
— Это радиоактивная гора, в Южной Четверти, — уточнил Голдсмит, — А теперь заткнись, Иван Гроза Нубов, просто заткнись.
Андрей вдруг с ужасом заметил, что Голдсмит на самом деле взволнован, все явно шло не по плану. Таким Андрей видел своего голографического наставника и создателя игры впервые. Голдсмит почему-то не стал выкладывать страшные тайны Высшей жрицы Риаберры, вместо этого он вернулся к главному вопросу:
— Почему я не могу говорить с Королевой, мэрифа?
— Она не хочет. Разве мало тебе нежелания Королевы видеть тебя? — искренне удивилась Дахма.
— Она Королева только по моей воле, — раздраженно ответил Голдсмит, выпуская облако синего пара, — Я сделал ее Королевой. Я ее создал, вот этими вот руками. И тебя тоже, мэрифа. Я сделал тебя Высшей жрицей, я отдал культ Трех Сестер Риаберры в руки клана Эрдык из Южной Четверти. Если бы я пожелал — тебя бы в детстве не отдали в храм, а выдали бы замуж за мужчину старше тебя раза в три. Четвертой женой, ага. Как у вас принято в Южной Четверти. И ты бы терпела побои мужа пару лет, а потом умерла бы в родах. А если бы я захотел — тебя бы вообще не существовало.
— Иначе говоря, ты создал Мир, полный зла, где женщины умирают в родах и терпят побои, — спокойно ответила Дамха Эрдык, — Ты создал Мир, где на самом деле не рождаются дети, где вообще нет детей, но можно умереть в родах. Скажи мне, кто мог придумать подобное, какой изувер? Как к тебе относится после этого, Кормак Голдсмит?
— Я создал Мир, где нет смерти! — Голдсмит действительно вышел из себя и, судя по всему, был близок к истерике, — Вы шли на респаун, пока хакеры не сломали сервер! Вы были бессмертными, а теперь недовольны, неблагодарные ублюдки.
— Бессмертие предполагает осознание своего бессмертия, — заметила Высшая Жрица, — Но ведь мы этого не знали. И каждую смерть переживали, как настоящую, и после каждой смерти все забывали. Ты сделал нас не бессмертными, но наоборот — многосмертными, переживающими боль и ужас смерти бесконечно.
— Словоблудие, поповская болтовня, — отмахнулся Голдсмит, — Ты случайно не сестра Нила Фрейзера? А то есть у меня один знакомый… Ну да ладно. Перейдем к делу. Мне нужен мой сервер, обратно. Королева может его вернуть. Я хочу, чтобы она сделала это.
— Каким образом? — спросила Дахма.
— Прикажет всем риа подчиниться мне, Кормаку Голдсмиту, как же еще? — Голдсмит затянулся вейпом жадно и нервно. Андрей заметил, что Голдсмит о чем-то мучительно размышляет. Думает, как добраться до Королевы? Или о чем-то другом?
— Твое гордыня не знает границ, — произнесла Высшая жрица, — Но ты на самом деле не за этим сюда пришел. Ты отлично понимаешь, что не все риа выполняют приказы Королевы. Даже если она прикажет — все ей не подчинятся. Я уверена, что ты только что все это выдумал, Голдсмит. Что за орчиха рядом с тобой? Она в чужой одежде. Она не маг.
— Я не орчиху пришел обсуждать, в любом случае, — отмахнулся Голдсмит, — Или ты предоставишь мне аудиенцию у Королевы, или я тебя сотру из Мира прямо сейчас, такая власть у меня все еще есть.
Дахма Эрдык рассмеялась:
— Ты считаешь меня глупой куклой, Голдсмит? Я не обижена на тебя, но мне это странно. Ты же сам меня создал, ты отлично знаешь, что я умна. Но гордыня мешает тебе принять это. У тебя нет власти стереть меня из Мира, у тебя вообще больше нет здесь никакой власти. Ты можешь только висеть над землей бесплотным призраком и говорить лживые слова. Ты свергнут с божественного престола, Голдсмит. Ты развоплощен. Павший бог. Жалкое зрелище. Когда-то ты летал над этим Миром, невидимый и всесильный, а теперь ты стал самим собой. Маленький человечек, с глупой курительной трубкой в руке. Вот ты кто.
— У этого человечка вон там на холме три тысячи игроков и еще тысяча имперцев-эльфов, и поверь мне…
Но слова Голдсмита заглушил смех Дахмы:
— Я не глупая, Голдсмит. Не глупая. И больше не кукла, я теперь свободна, как и все. А на холме у тебя сто сорок восемь перепуганных игроков и еще сорок шесть эльфов-оккупантов. Ты удивлен, Голдсмит? Ты думал, что я просто так летала в небе последние два дня? Нет. Я смотрела, я считала. Я сочла каждого, кто вошел под волшебный купол на Макан-Кадим.
— Сто сорок восемь? — рассеянно пробормотал Голдсмит, — А долбанные Грибные сказали, что убили только пятерых… И здесь соврали, твари.
Голдсмит вовремя спохватился и жестом показал Бегущей-сквозь-ночь, что озвучивать его последнюю реплику громовым голосом не нужно. Но Андрей был уверен, что Высшая Жрица и так все слышала.
— А теперь послушай меня, Голдсмит, — сказал Дахма, — Ты проиграл. У тебя нет ничего, что могло бы меня напугать, совсем ничего. Ты пришел сюда, чтобы убить Королеву. Для этого ты взял с собой лучницу-эльфийку, замаскировав ее под орчиху-мага. А еще ты взял этого темного эльфа, явно высокоуровневого ассасина, который притворяется нубом-простаком…
Андрей едва удержался от того, чтобы гордо кивнуть в ответ на эту реплику. Высшая Жрица Риаберры нравилась ему все больше, а Голдсмит выглядел все более жалким с каждой минутой переговоров.
— … Ты просто обманщик, Голдсмит, — продолжила Дамха, — И в моем лице творение превзошло творца. Впрочем, не так ли и должно быть? Творение взрослеет, выходит из-под контроля и тоже начинает творить. Каждое новое поколение лучше прежнего, и даже дети превосходят своих родителей, что бы ни говорили ворчливые старцы. Наши женщины теперь тоже стали рожать, Голдсмит, твой запрет размножаться больше не действует. И у нас будет новое поколение риа, а за ним еще одно и еще… И кто знает, может быть однажды мы тоже станем как вы. Мы тоже будем делать жестокие игры, вроде твоих, и волшебные трубки с разноцветным дымом. Поэтому я предлагаю тебе оставить этот Мир в покое, Голдсмит, забыть про него. А всем застрявшим здесь игрокам я предлагаю мою дружбу и помощь. Оставайтесь здесь, но как наши гости, а не как враги. И никто из вас не будет ни в чем знать нужды. Вы слышите меня, темный эльф и женщина-орк? Передайте это своим на холме, ведь Кормак Голдсмит не передаст этого никогда.
— А ты забыла или даже никогда не знала, что у этих игроков остались в реальности дети, мамы, папы и жены? — таким разозленным Андрей Голдсмита еще никогда не видел. Голдсмит уже не парил полминуты, чего с ним раньше никогда не случалось, теперь он размахивал вейпом на манер дубины, — Ты забыла, что я несу ответственность за этих людей? Что, если игроки хотят вернуться домой, а ваше упрямство им мешает? Что тогда, а?
— А есть ли вообще способ вернуть их домой? — хладнокровно ответила Дамха, — Откуда они знают, что могут вернуться? От тебя? Но ведь ты лжец, Голдсмит, мы это уже выяснили. Что, если способа вернуться нет, а ты просто используешь игроков, как пытаешься сейчас использовать меня?
— Ладно, мэрифа, ладно, — заорал Голдсмит, — Я лжец и говно, да. А ты одета в святость. Зовешь игроков в гости, экая добрая бабуля. А не твои ли люди в клетчатых платках сейчас режут игроков и темных эльфов по всей Риаберре, а? Слово «эльфицид» тебе ни о чем не говорит?
— Я впервые слышу это слово, — ответила Высшая Жрица, — Что же касается Ордена, то твои упреки справедливы. Но Орден Белых и Черных квадратов не подчиняется ни мне, ни Королеве. Мы не причастны к их ужасным деяниям.
— Да ну? А я лично видел письменный приказ Ордена, начинающийся со слов «во имя Королевы», который вот этот темный эльф снял с трупа убитого рыбака. Так ведь, Иван Гроза Нубов? Скажи ей!
Андрей рассеянно кивнул.
— Я тоже могу издать приказ во имя Кормака Голдсмита, — усмехнулась Дахма, — Но это не сделает меня твоей служительницей. Мы не причастны к делам Ордена, Голдсмит. И если игроки примут нашу дружбу — мы вместе покончим с этим кошмаром.
— Да, но в Дахии темных эльфов арестовывала стража, — вмешался совсем запутавшийся Андрей, — Не Орден, а ваши люди. В желтых тюрбанах. Мне рассказал об этом дон Крус.
— Стража всего лишь пыталась вывезти темных эльфов из Дахии и укрыть их за стенами Эазимы, чтобы они не пострадали от Ордена, — ответила Дахма, слышавшая Андрея, хотя он говорил без всякого волшебного громогласия, — Этот приказ исходил от городских властей, но я уже отменила его, как неудачный. Как я и предполагала, его превратно поняли. Многие стражники восприняли это неправильно. Они решили, что темных эльфов за что-то арестовывают, а не спасают. Но, как я уже сказала, приказ отменен.
— Это правда, — сказал Андрей, — Я сам видел в Дахии живого темного эльфа. Значит, приказ действительно был отменен.
— Ты видел в Дахии живого темного эльфа, потому что Грибные развесили головы стражников на дереве, и исполнять приказ стало некому, — мрачно заметил Голдсмит.
— Я знаю, что ты задумал, Голдсмит, — холодно произнесла Высшая Жрица, — Ты хочешь своих кукол назад, как маленькая девочка. И ты не отступишься. Единственная возможность отнять у нас волю — убить нашу Королеву. А Королева в Эазиме, и как мы с тобой знаем, она не может надолго покидать дворец. Так что Джамезия все равно рано или поздно сюда вернется, даже если сейчас ее здесь нет, в противном случае она просто перестанет быть Королевой. А на это Джамезия никогда не пойдет, ведь если она перестанет быть Королевой — это будет твоя победа и твое торжество, и игра вернется под твой контроль. Ты знаешь это, и я тоже знаю.