- Ты чего молчишь? - послышалось на другом конце провода.
- Слушаю и запоминаю, - ответила Виктория.
- Завтра ты подпишешь все нужные документы о передаче Дома моделей. Они лежат в твоем почтовом ящике. Ты все поняла?
- А если не все? И не поняла? - спокойно спросила Виктория.
- Тогда твой отец умрет в страшных мучениях, а ты получишь видеокассету с записью его последних часов жизни.
- Знаешь что, - Виктория сама почувствовала в своем голосе металл. - Я не собираюсь выполнять твои условия. Отец здесь ни при чем, но я не иду на сговор с шантажистами. Убьете отца - убивайте. Больше мне не звоните, и никаких условий не предлагайте. Я свое слово сказала и его не изменю, - она первой повестила трубку.
Через пять минут опять раздался звонок. Звонил начальник следственной группы.
- С вами говорили из квартиры ваших родителей, - сказал он.
- Это невозможно, - удивилась Виктория. - Если бы отец был один, тогда я еще как-то поверила бы, но там мать, а она на такие вещи ни за что не пойдет.
На следующий день, после длительных разбирательств удалось выяснить, что кто-то подсоединился к домашнему телефону Победоносцевых и вел беседу с Викторией с их номера, но в эту же ночь "заяц", как назвали его работники телефонной станции, замел все следы. Виктора действительно дома не было, и его местонахождение было неизвестно. В почтовом ящике Виктории никаких документов не оказалось. То ли их туда после разговора с ней не стали класть, то ли вынули.
О происшествии с отцом Виктория рассказала только Геннадию.
- Ну, ты кремень-девка! - удивился он. - А если они действительно папашу твоего кокнут? И вообще, кто они?
- Я понятия не имею, но мне почему-то кажется, что отец волей или не волей вступил с ними в сговор.
- А если нет? - спросил Геннадий.
- А если нет, то все равно нельзя идти на поводу у вымогателей. Тем более, что они требуют не какую-то сумму, а все. И это касается не только меня, а всех сотрудников "Победы". И на убийство они не пойдут, ведь я же объяснила, что никаких переговоров не будет. Зачем же им на себя труп вешать?
- По-моему, им труп этот погоды не делает. Они же вас два раза убить пытались и трех мужиков замочили. Значит, одним трупом больше будет. Они могут убить отца, а потом захватить вашу мать, и тогда уже вы точно будете знать, на что они способны.
Виктория задумалась. Любила ли она сына? Нет, не любила. Она не помнила его маленьким, не видела, как он рос, многое в характере и поступках Виктора было чуждо ей. Конечно, если бы за него потребовали выкуп, она бы заплатила любые деньги, которыми располагала, но у нее хотят отобрать все, отобрать смысл жизни. К тому же у Виктории появилось подозрение, что сын вступил в преступный сговор с шантажистами.
- А если они так поступят, - сказала она после долгой паузы, - то я останусь сиротой.
- Вас не поймут, - проговорил Геннадий.
- Не поймут - значит, буду непонятая! - вспылила Виктория. - Всё, иди.
Геннадий пошел к двери, а Виктория нагнулась, чтобы поднять упавший листок.
- Гена, - позвала она из-под стола, - ты начальник охраны?
Геннадий остановился у дверей, Виктория выпрямилась и смотрела на него, сузив глаза.
- Да, - непонимающе проговорил он.
- Вот смотри! - Виктория держала в руках какой-то маленький черный пластмассовый предмет, с обеих сторон его торчали полоски клейкой ленты.
- Что это? - не понял Геннадий.
- Жучок, - Виктория швырнула свою находку на стол: - Мой кабинет прослушивается. Я, правда, не сказала ничего секретного, но предатель в нашей "Победе".
Геннадий растеряно моргал глазами.
- Твоя задача - не допустить утечки информации, следить, чтобы не было прослушивающих устройств, но главное - мы должны выявить врага. Это же пятая колонна, нож в спину!
- Я займусь этим сейчас же, - Геннадий вышел из кабинета.
Виктория рисовала на листе бумаги модель для раутов, но мысли ее были далеко.
Выходит, она мешает кому-то. Именно она, Вита. Успех ее коллекций действительно сногсшибателен, но даже если кто-то хочет занять ее место, он не сможет делать того же, что делает она. Если он талантливее ее, пусть откроет свое дело, а если нет, тогда зачем ему ее "Победа"? А может, это конкуренты? Они хотят просто ликвидировать ее детище? Ну, нет, тут они погорячились! Чтоб отнять у нее "Победу", им придется сначала что-то сделать с ней самой.
- Так они же и пытаются, - вслух сказала Виктория, - не мытьем, так катаньем добиться своей цели.
Она нажала на кнопку селектора:
- Женя, Анатолий Георгиевич еще не выздоровел?
- Нет, Виктория Викторовна, на работе его нет.
Виктория набрала номер домашнего телефона своего бывшего любовника.
"И как я могла спать с этим..." - она не успела дать определение Анатолию Георгиевичу - он снял трубку.
- Я хочу знать, почему вас вторую неделю нет на работе? - спросила Виктория, не здороваясь.
- Я болен, - ответил юрисконсульт, - кстати, по вашей милости.
- Если завтра тебя не будет на месте, - Виктория наливалась злобой, - я проверю твой липовый больничный, старый козел. Ты посмотри, неделю назад в нос его звезданула за дело, так они обиделись!
- Я не выйду завтра, - упрямо сказал Анатолий Георгиевич. - Ищи мне замену, если найдешь, конечно.
Виктория спросила:
- Ты сам напишешь заявление или увольнять тебя по статье?
На другом конце провода воцарилось молчание.
- Алло, ты что, еще и оглох? - Виктория разозлилась не на шутку.
- Вита, ты серьезно? - раздался тревожный голос Анатолия Георгиевича.
- Абсолютно. С сегодняшнего дня вы не работаете в Доме моделей "Победа". Весь вопрос только в формулировке: по собственному желанию, но тогда в течение часа у меня должно быть ваше заявление, или по статье за прогулы. Решайте, приказ будет подписан ровно через час, - Виктория положила трубку.
Она посмотрела на листок бумаги, где бездумно рисовала новую модель, и удивилась. Костюм вышел выше всех ожиданий. Именно такой пошила себе ее мама, когда их пригласили в гости, а надеть было нечего. Мама достала плотный гипюр, который купила по случаю перед войной, и он десять лет ждал своего часа, взяла новые шелковые шторы и за один день пошила себе платье-костюм необыкновенно изысканное и нежное. Она один только раз одела его, а потом эта вещь висела в шкафу долгие годы. Вита примеряла мамино платье с пяти лет. В девятом классе она одела его на школьный бал-маскарад и за костюм розы получила первый приз. Платье это куда-то подевалось за время ее пятнадцатилетнего отсутствия. И вот сейчас, сама не зная почему, она изобразила его на листе бумаги. Значит, оно, мамино платье, будет включено в весеннюю коллекцию, будет главной ее моделью, потому что она, Вита, так хочет!
Ровно через час Виктория вызвала секретаря Женю:
- Пишите приказ, - коротко сказала она. - Уволить юрисконсульта Дмитриева А.Г.
- Он принес заявление об увольнении, - вставила Женя.
Виктория удивилась, но виду не подала, а продолжала, как ни в чем не бывало:
- По собственному желанию. Приказ и заявление мне на подпись.
Вечером она опять засиделась допоздна. Собираясь уходить, Виктория позвонила Люсе, чтобы узнать о Викторе. Люся ответила сразу:
- Больше не звони. Нет у нас дочки, - она заплакала. - Мне Виктор все рассказал по телефону. Его не отпускают, может, даже убьют, а ты не захотела пальцем шевельнуть для спасения отца! Значит, больше мы тебе не нужны. Ну, и ты нам...
Виктории жаль стало эту простушку Люсю, которую так бессовестно обманывает муж, а она даже не подозревает об этом.
"А может, - подумала Виктория, - она не хочет знать о его изменах или знает и молчит? Тогда не такая уж она простушка, я бы не смогла смолчать, а тем более простить".
Она вспомнила, как когда-то отдыхала вместе с невесткой и маленькой внучкой в ведомственном пансионате. Через десять дней с новым заездом приехала знакомая Люси - они были в одной компании. Виктория случайно подслушала их разговор. Подружка начала рассказывать, что ходят слухи о связи Виктора, она даже не успела сказать с кем, как Люся закричала:
- Нечего мне сплетни передавать! Я не верю никому, кто про Витю говорит такое!
- Да ты сама убедись, - советовала доброжелательница. - Он уже три ночи дома не ночует, он ночует у...
- Замолчи, я не хочу ничего знать! И уходи, пожалуйста.
Женщина ушла, а Виктория услышала, что Люся разрыдалась. Да, она боялась потерять Виктора, боялась остаться одна.
"Может, она и права, - подумала Виктория, - может, нельзя быть такой максималисткой, как я".
- Не надо плакать, - сказала она в трубку как можно мягче. - Я не могу пойти на те условия, которые выдвинули шантажисты, а папа скоро вернется. Не плачь, все будет хорошо.
Виктория уже собралась уходить, когда к ней в кабинет вошел Геннадий. Больше месяца она занимались самбо и стрельбой из пистолета под его руководством.
- А ты почему домой не идешь? - спросила она.
Виктория была с ним то на "ты", когда забывала, что она Вика, то на "вы", когда вспоминала об этом. Сейчас, после беседы с невесткой, она чувствовала себя старой, усталой женщиной.
- Только после вас, - улыбнулся Гена. - Я же ваша охрана.
- Ну, давай, охраняй, - Виктория вздохнула и сказала. - Пойдем в ресторан, Гена, проветримся немного.
Геннадий оторопело посмотрел на нее.
- Нет, если ты не можешь... - Виктория уже пожалела о своем предложении.
Она совсем забыла, что ей всего девятнадцать лет, а она приглашает в ресторан тридцатидвухлетнего мужчину. Это раньше он ей в младшие сыновья годился, а сейчас гораздо старше ее.
- Я могу, но я одет не для ресторана, - ответил Геннадий: на нем были джинсы и вязаный, теплый свитер под горло, на ногах сапоги.
- Давай тогда возьмем чего-нибудь в супермаркете и ко мне заедем, посидим, - сказала Виктория: очень ей не хотелось быть сегодня одной.
Они подъехали к супермаркету, находящемуся недалеко от дома Виктории, каждый на своей машине.
"Что я делаю? - думала Виктория. - А что? Убьют завтра к чертовой матери, так и умру девственницей", - она рассмеялась своим мыслям.
Геннадий понравился Виктории Викторовне с первого взгляда, но она всегда смотрела на него материнскими глазами и никогда бы в жизни ничего себе с ним не позволила, хотя он был предан, как собака, и выполнил бы любое ее желание. Но сейчас все изменилось: она молодая, красивая, даже очень красивая девушка, он - мужественный, преданный мужчина. Так почему бы и нет? Тем более, Виктория видела во время тренировок, что она Геннадию не безразлична, но сам он никогда первым шаг не сделает, потому что считает, что между ними непреодолимая пропасть. Виктория знала, что Геннадий не был женат, но о его сердечных делах ей ничего известно не было. Она не любила сплетни, слухи, пересуды и раз и навсегда запретила их в своем Доме моделей.