– Теоретически ты могла бы, – сказала дочь, – год прошел. Глядишь, поменьше бы на меня внимания обращала.
Откуда в ней столько злости и жестокости?
– Это непросто, – ответила я, поправляя локоны. – Послушай, у меня важная встреча, за которую мне потом заплатят.
– Что, внеочередная Золушка выскочила замуж за принца и теперь не знает, с какой стороны винный бокал и какой вилкой едят рыбу?
– Неважно. Главное, что мне заплатят. Ты будешь дома с Мирой. Иначе я не дам тебе в следующем месяце денег.
– Мам, во-первых, надо заранее предупреждать! У меня тоже есть свое время и планы! – возмутилась Лина. – Во-вторых, Мира уже взрослая. В-третьих, хватит угрожать деньгами! Заработаю.
И красивая дочь, тряхнув роскошной шевелюрой, модельной походкой направилась к двери. Я проводила ее грустным взглядом.
– Лина, пожалуйста, дай я хотя бы позвоню Алене!
Дочь остановилась.
– Только до приезда Алены! – отчеканила она, вернулась в гостиную и села на диванчик, закинув ногу на ногу.
Я поспешно набрала номер знакомой, проживавшей через пару домов.
– Она будет через полчаса.
Лина скривилась и достала из сумочки телефон.
– Спасибо, – сказала я и поспешила на встречу в ресторан.
Лина
Через пару минут после того, как мама ушла, раздался звонок в дверь.
Проходившая мимо мелкая, даже не спросив кто там, распахнула дверь. Тоже мне, умная.
– Здравствуй, Мира, а мама дома? – услышала я знакомый голос.
– Здравствуйте, – ответила мелкая. – Нет, только Лина.
– Здравствуйте, дядя Егор! – поздоровалась я, подходя к двери.
– Привет, красавица! – улыбнулся один из папиных друзей. Мой образ явно произвел на него впечатление: глаза округлились, беззаботная улыбка сошла с губ, и дядя Егор протянул: – М-да, ты ничуть на Гришу не похожа. Копия мамы! Лина, я что хотел спросить, понимаешь, я незадолго до того, как не стало Гриши, дал ему одну вещь – ключик от гаража. Звездочкой украшенный. Такой простой, медный, непримечательный. Нигде не видела? Может, мама куда положила?
Я призадумалась. С каких это пор мужики стали ключики от гаражей украшать? Хотя, у кого каких тараканов нет? Вон Степка с танцев розового зайку себе на животе вытатуировал. И теперь зверюшка прыгает вместе с ним, когда парень танцует. Так мило…
– Не-а, – ответила я.
– Жалко. Эх, придется резать! – улыбнулся дядя Егор. – Но ты, пожалуйста, поищи. Если найдешь – дай знать?
И он протянул мне визитку.
Я кивнула.
– Спасибо! – сказал, выходя на улицу, папин друг. – Только, пожалуйста, Лина, сразу позвони мне, как найдешь! Хоть в час ночи!
– Дядя Егор, у вас там что, деньги лежат? – пошутила, вспомнив разговоры, временами доносившиеся из папиного кабинета.
Мужчина рассмеялся. Ну или сделал вид, что смеется.
– Да нет! Так… Хотел штуку одну забрать.
И он пошел в сторону припаркованного у газонной лужайки черного «Бентли».
Как только «красавчик» цвета ночи умчался, его место занял белый «конь». Дверь распахнулась, а затем на дорожке появился мой принц.
– Готова? – спросил Павел.
О да! И судя по тому, как я принарядилась, готова ко всему. Как там говорится: держите меня семеро? Но только не сегодня. Сегодня я хочу удариться во все тяжкие. Сегодня я хочу, чтобы все барьеры пали.
Сегодня этот рыцарь будет моим. Ну или я – его.
Что ж я так нервничаю-то?
– Слушай сюда, – повернулась я к Мире. – Сидишь дома и даже носа не высовываешь. Алена будет через пару минут. И обязательно спроси, прежде чем открывать дверь. Поняла?
Сестра стояла, скрестив на груди руки и шумно сопя.
– Поняла? – повторила я вопрос.
– Поняла, – пробормотала Мира.
И я пошла на встречу с принцем моего сердца. Какой же он… ох! Сильный, красивый. Обожаю эти ямочки, которые появляются на его щеках, когда он улыбается. А еще мне нравится голод в его глазах, когда он смотрит на меня.
Павел открыл дверь, и я устроилась на переднем сидении автомобиля.
– Поехали? – спросил он, опуская ручник.
О да! И чем быстрее, тем лучше!
***
В ресторане играла красивая музыка – Шопен, только в незнакомой мне обработке. Атмосфера вокруг была чарующей. С потолка почти до самых голов посетителей свисали огромные позолоченные люстры, украшенные хрустальными гирляндами. Все стены были отделаны зеркалами. И когда я смотрела в зеркало на одной стене, я видела бесконечное множество своих отражений на противоположной стене. Складывалось ощущение, что я попала в волшебный мир.
И в каждом из этих миров рядом со мной стоял Павел. Стоял и жадно смотрел. Глаза мужчины горели желанием. Это пугало и волновало одновременно.
– Потанцуем? – спросил Павел.
Я нерешительно кивнула.
Сильная уверенная рука скользила по моей спине, временами как бы невзначай опускаясь ниже. А затем Павел так и вообще осмелел и уже не убирал ладони с моей округлости. А я тонула в новых незнакомых ощущениях, прижимаясь к мужскому телу. Мне было приятно, что оно так реагирует на меня.
– Поехали ко мне, – прошептал низкий хриплый голос мне на ухо.
В горле пересохло. Я так и не смогла ничего сказать, только кивнула, когда…
– Лина? – послышался голос.
Я вздрогнула и обернулась. Зеркало на противоположной стене подкинуло мне интересную картинку: вот я стою с отвисшей челюстью и растерянно хлопаю глазами, вот меня обнимает Павел, тоже немного растерянный. А вот на нас – так же растерянно – смотрят несколько отражений мамы.
– Мама?
Светлана Владимировна стояла рядом со столиком, за которым сидел дядя Андрей.
– Что здесь происходит? – одновременно спросили мы друг друга.
– Павел?
– Андрей?
Мужчины обменялись взглядами, а затем отвели эти взгляды в стороны и стали рассматривать игры бликов на хрустале.
– Лина, нам надо поговорить! – сказала мама, беря меня под руку и утаскивая из зала.
Мы вышли на улицу. Здесь уже стемнело. Прохладный ветерок мгновенно отрезвил, приводя в чувства. На маме не было лица. Она еле сдерживала себя, чтобы не сорваться на крик.
– Лина, что ты творишь? – Мама сделала паузу, переводя дыхание. – Павел… он же старше тебя на двадцать лет! Хотя бог с этим, он же женат! Лина, ЖЕНАТ!!! – Мама опустила голову. Судя по бормотанию, считала до трех. – Лина, ты что… разбиваешь семью? Ты хотя бы подумала о Вике?..
– Мама, хватит! – оборвала я ее причитания. – Если бы тете Вике был не безразличен ее брак, она бы себя так не запустила. Какая разница, с кем Паша пойдет налево, если он уже решил это сделать?! А он мне нравится!
– Как же? – бормотала мама, прижимая ладонь ко рту. – Как же так получилось? Как ты выросла такой?
Я закатила глаза.
– Ты тоже соврала, сказав, что у тебя встреча по работе!
– Андрей попросил меня дать ему несколько уроков по этикету и столовым приборам…
Я хмыкнула. Маме сорок лет. Как она может оставаться такой наивной? Уроки. Дядя Андрей просто нашел предлог вытащить ее из дома.
– И для этого надо было ехать в самый дорогой ресторан? – спросила я, даже не скрывая иронии.
Романтик. Мог бы сразу еду и приборы для уроков домой заказать. В спальню.
Мама стояла, явно не зная, что сказать. Она беспомощно смотрела на меня, когда раздался телефонный звонок. Мама поспешно полезла в сумку, достала телефон, нажала на кнопку и спросила:
– Да, солнышко?
Мои плечи дернулись. Кажется, мама заметила. Я развернулась, собираясь уйти, когда из трубки послышалось:
– МАМА!!!
Крик был жутким, пронзительным. И… внезапно оборвался.
– Мира? – спросила мама.
Я видела, как ее руки начали дрожать. Мне самой вдруг стало очень, очень страшно. По спине пробежал холодок.
– Мира? Алло!!! Мира?!
Но из трубки были слышны только гудки. Мама растерянно осмотрелась по сторонам. Быстро ударила пальцами по клавишам. А потом побежала в сторону машины, и я следом за ней.
Сев за руль, она забыла опустить ручник, вместо газа нажала тормоз.
– Вылезай! – крикнула я, вытаскивая ее с места.
Мама послушалась. И поспешно пересела на пассажирское кресло.
Что есть силы я нажала на газ, и машина помчалась в сторону дома. Мама же продолжала стучать по клавишам.
– Где же Алена? – простонала она.
Мое сердце бешено колотилось.
Наконец соседка взяла трубку.
– Да, Света? – услышала, паркуя автомобиль около дома.
– Алена, что случилось с Мирой?
– Ты о чем?
– Ты разве не у нас?
– Нет, я же написала Лине. У Сергея температура поднялась под сорок, мы скорую ждали.
Мама посмотрела на меня. Ее нижняя губа тряслась. А я… я почувствовала себя самой последней мразью на всем белом свете, потому что за все время в ресторане ни разу не посмотрела на неустанно вибрирующий телефон.
Мама ничего не сказала. Она выскочила из машины и побежала к дому. Я поспешила следом. Дверь была открыта. Рядом с ней валялось перевернутое кресло.
Мы вошли в холодное, темное и на удивление тихое помещение.
– Мира?
Под каблуком что-то хрустнуло. Я наклонилась и подняла с пола телефон сестры, экран которого был покрыт паутиной трещин.
– Мира!!! Мелкая, хватит этих пакостей! Вылезай!
Мне было страшно.
– Мира! – кричала мама, не зная, в какую сторону кидаться на поиски младшей.
И тут я вспомнила, что заметила нечто странное, когда подъезжала к дому. Точно! В окне комнаты Миры как будто что-то блекло горело, хотя у сестры никогда не было тусклых лампочек. Как и я, она любила яркое теплое освещение. Пожалуй, только в этом мы с ней были похожи.
Я побежала на второй этаж.
– Мира! – крикнула, распахивая дверь.
Но комната оказалась пустой. Вся мебель лежала перевернутая. Книги, тетради, альбомы, карандаши, шкатулки и мелочи, хранившиеся в них – все валялось на полу. Большая настенная карта была содрана и клочьями лежала на детской кровати, застеленной одеялом с принцессой.
И тут я заметила ее…
В стене, рядом с которой стояла Мирина кровать, была дверь. Настоящая. Деревянная. Синего цвета.
Она была приоткрыта. И из нее лился голубовато-сиреневый свет.
– Ма-а-ам! – закричала я – прям как Мира, когда она меня с Пашей увидела.
Мама ворвалась в комнату.
– Мам, что это? – спросила, тыкая пальцем в дверь.
Мама растерянно помотала головой.
Мы забрались на кровать. Я взялась за золотистую ручку и потянула створку на себя.
– Мира, ты тут? – спросила я.
Ворвавшийся в комнату свет ослепил. Я прикрыла рукой глаза, а потом почувствовала, как меня куда-то затягивает.
Глава 2
Лина
– Ой, мама! – простонала я, поднимаясь на ноги. Это же надо было так приложиться. Главное, руки и ноги целые. Я пошевелила конечностями, чтобы убедиться в этом наверняка и облегченно выдохнула, когда поняла, что даже пальцы не пострадали.
– Мамочка! – крикнула мелкая, кидаясь на меня.
– Мирка! – закричала, прижимая сестру к себе. А потом испытала два взаимоисключающих чувства: радость за то, что с мелкой все хорошо, и злость – просто адскую злость!
«Ты!!! Ты!!!» – хотелось орать мне, но я смогла сдержаться.
– Отцепись! – сказала, сбрасывая маленькие ручонки. – Ну, Мирка! Что это было?
– Мам, ты чего? – растерялась малая.
– Какая я тебе мама! – огрызнулась я, отряхивая пыль с рук.
– Лина?
– А кто?
Сестра сидела на деревянном полу и испуганно хлопала глазенками.
– А мама где?
– Где мы? – вот хороший вопрос.
– Наверное, в волшебной стране. Мам, в смысле, Лин, а что произошло и почему ты – не ты?
Что значит «я – не я»? Совсем у малой фантазия разыгралась. Надо запретить ей читать сказки и играть в компьютер. Куда только мама смотрит? Может, Миру пора доктору показать?
– Лин, а почему ты стала мамой?
Я выпрямилась и посмотрела на малую, а потом на свои руки. И только тут до меня дошло – та же форма ладоней, те же длинные пальцы, отполированные ногти, вот только это были не мои руки…
– Ой… – пробормотала, оглядываясь по сторонам в поисках зеркала или стекла. Наконец, такое нашлось: – Мама?..
Из отражения на меня смотрела Светлана Владимировна. Я все-таки не выдержала и бухнулась на пол рядом с сестрой. Тихо. Тихо… Мамочка…
– Лин, да успокойся ты! – утешала меня мелкая.
– Я не хотела быть на нее похожей! – причитала, закрыв лицо руками. – Старалась делать все, чтобы мы отличались, хотя мне все говорили, что я ее копия! А теперь я вообще в ее теле! Почему? За что? А где мое-то тело?
– Линочка, – на удивление добрая сестра ворковала, поглаживая меня по голове. – Ты только не плачь! Мы однажды хотели пошутить над учителем по природоведению, но шутка не удалась. Мы думали, что она будет злиться, но Инга Алексеевна сказала, что после тридцати переживать надо как можно меньше, так как нервы не восстанавливаются и морщины плохо разглаживаются.
Услышав неожиданную реплику Миры, я вытерла глаза и, напоследок шмыгнув носом, успокоилась.
– Страшно представить, что вы учудили, если учитель такое сказала, – пробормотала я. – А мне всегда казалось, что у учеников школы для одаренных всегда идеальное поведение.
– Почти, – уклончиво ответила Мира.
Я опять шмыгнула носом и нашла в себе силы, чтобы усмехнуться. Ладно, потом буду лить слезы. Сейчас стоит разобраться с другими вопросами. Например, что произошло и где мы? О том, почему мы с мамой поменялись местами, я предпочитала пока не думать.
Итак…
– Мелкая, что случилось? Ты так кричала!
Сестра будто задрожала. Повинуясь неведомому мне до этого инстинкту, я прижала ребенка к себе.
– Когда ты ушла, – начала рассказ Мира, – я побежала в свою комнату, чтобы достать ключ…
– Ключ?! – изумилась я. – Какой ключ?
Мира потупилась. Она робко посмотрела на меня, как будто размышляла: доверять или нет, а потом вытащила из-под ворота домашнего коричневого платья ниточку.
Нитка была шерстяной, красного цвета, такая у мамы в шкатулке для шитья хранилась. И на ней висел ключ, сделанный под старину, медный, с резной звездочкой на головке, прямо как дядя Егор описывал.
– Откуда он у тебя? – спросила я, не веря собственным глазам.
– От папы, – нехотя призналась Мира. – Он отдал мне его незадолго до смерти.
Я хотела было дотронуться до диковинной вещицы, но сестра резко отшатнулась и закрыла ключ ладонью.
– Ты чего? – опешила я.
– Папа сказала, что это мой ключ. И что я не должна позволять другим дотрагиваться до него.
– Даже мне?
– Особенно тебе, – ответила Мира.
– Ты врешь! – вырвалось против моей воли. – Папа не мог так сказать!
– Это правда! Он сказал, что этот ключ мой! Толькой мой и больше ничей!
Внутри меня колючим ежом шевельнулась обида. Оказывается, даже папа мне не доверял? Но почему? А я-то думала, что у нас с папой были очень хорошие отношения, что он единственный, кто принимал меня такой, какая я есть, и, кто говорил: «Дочка, ты сильная! Ты умница! Если бы я пошел в разведку, то взял бы только тебя!». Неужели обманывал…
– Допустим, – согласилась, подавив в себе негативные эмоции. – А дальше что?
– А еще папа сказал, что если кто-то спросит про ключ, я должна буду сразу взять любой мелок или карандаш, нарисовать на стене дверь с замочной скважиной, вставить в нее ключ и бежать…
Если бы я своими собственными глазами не видела ту самую синюю деревянную дверь, не дотрагивалась до ее ручки, а затем не сидела непонятно где в теле мамы, я бы сказала, что сестра бредит. Жалко, что реальность не на моей стороне.
– То есть это ты нарисовала ту дверь?
Мира кивнула.
– А кричала-то ты почему?
– Как только я достала ключ, свет в доме погас. Я побежала за телефоном в прихожую, набрала мамин номер. А потом услышала, как кто-то пытается взломать замок. Я выглянула в окно… – Сестра зажмурилась. – И увидела человека в черном плаще, а рядом с ним скелет…