– Я на собственном опыте убедился, рыцарь-капитан Геридос, что ответ на провокацию может привести к неприятным результатам.
Рыцарь-капитан немного поколебался, но сказал:
– Но, сударь, даже после убийства сэра Ки и до нашей атаки их лучник расправился с сэром Ретарисом. И еще пятеро наших лежат на земле.
Шуран подошел к телу сэра Ретариса, которого убил Брасти. Он пнул тело носком сапога.
– Кем он, по-вашему, был?
– Сударь?
– Бил жену или убивал детей и стариков? Почему он поднял руку?
Сэр Шуран начинал мне нравиться. Но затем я напомнил себе, что он рыцарь, и проблема отпала сама сабой.
– Сэр Шуран, меня зовут Фалькио валь…
Он поднял руку в перчатке.
– Прошу вас, погодите, я еще не закончил разговор со своими бойцами. Рыцарь-капитан Геридос, вы позволили сэру Ки напасть на этих людей, несмотря на мои особые распоряжения. Вы окружили их и дали ясно понять, что собираетесь схватить или убить посланников. – Командор прикрыл глаза рукой и посмотрел на крепостную стену. – Примите во внимание, что сэр Немет, командующий арбалетчиками, приказ выполнил и своих людей сдержал. И, наконец, я должен указать на то, что, командуя отрядом из двадцати лучших рыцарей в Араморе, вы не смогли уничтожить ни одного врага, в то время как они забрали жизни восьмерых моих солдат.
– Сударь!
– Да?
– Они убили лишь семерых.
Сэр Шуран вновь подошел к отряду и встал напротив рыцаря-капитана.
– Спасибо, что напомнили. Преклоните колени и снимите шлем, сэр Геридос.
Капитан-рыцарь растерянно посмотрел направо, потом налево, словно надеялся, что кто-то вступится за него. Затем встал на колени и снял шлем, явив юное лицо, обрамленное длинными русыми волосами.
Сэр Шуран обнажил меч. Простой, без всяких узоров и надписей на клинке. Но я обратил внимание, что он точно соответствовал росту хозяина, а таких высоких людей в мире не много. А еще его клинок был шире, чем обычно, словно его ковали специально для человека, наделенного силой. Клинок был сделан на заказ отличным оружейником и стоил недешево, несмотря на внешнюю простоту. Этот человек высоко ценил оружие, но не был слишком тщеславен, чтобы украшать его.
Сэр Шуран взял клинок обеими руками и вознес его над шеей рыцаря-капитана.
– Вы готовы, капитан Геридос?
– Да, рыцарь-командор.
– Нужно ли вам время – помолиться богам или отдать последние распоряжения, чтобы ваши люди передали личные вещи родственникам?
– Нет, рыцарь-командор. Я готов к смерти.
– Прямо здесь? Потому что я потребовал вашей смерти?
– Да, рыцарь-командор.
– Очень хорошо, – сказал сэр Шуран. – Ваша глупость стоила вам жизни, рыцарь-капитан. И лишь послушание смогло вернуть ее вам.
Он вложил меч в ножны, висевшие у бедра.
– Оставайтесь на месте, пока солнце не сядет и не поднимется вновь.
Потом командор подошел ко мне.
– Я – сэр Шуран, рыцарь-командор Арамора и верный слуга Исолта, герцога Араморского.
Он снял перчатку и протянул мне руку.
Я простоял как столб не меньше минуты. За всю жизнь я повстречал больше сотни рыцарей, но никто из них не протягивал руки ни мне, ни какому-то другому плащеносцу.
– Фалькио валь Монд, – представился я и неловко ответил на рукопожатие. – Первый кантор королевских плащеносцев.
– Простите, но как вы можете называться королевскими плащеносцами, если короля давно нет в живых?
– Это что-то вроде почетного титула, – объяснил Брасти. Он с радостью протянул руку, ожидая, что рыцарь ее отвергнет. – Брасти Г'удбоу.
К его удивлению, сэр Шуран и его руку пожал. Большой рыцарь посмотрел на стоявших за мной.
– Дамы, прошу прощения за неучтивое обращение моих людей.
Я оглянулся и увидел Дари с Валианой.
– Дверь оказалась заперта, – сказала Дари.
– А вы, – повернулся сэр Шуран к Кесту, – если не ошибаюсь, вы – плащеносец по имени Кест Мюрроусон?
– Да, – ответил тот.
– Говорят, что вы называете себя величайшим фехтовальщиком в мире?
– Нет, так называют меня другие.
– Он святой, – заметил Брасти. – Только не святой смирения. Сэр Шуран улыбнулся.
– Не соизволите ли, сударь, оказать мне честь сразиться со мной в поединке, когда у вас будет время?
Кест оценивающе осмотрел рыцаря, затем бросил взгляд на его следы на земле.
– Вы опираетесь больше на левую ногу, – сказал он. – Поворачиваетесь к противнику правой стороной – возможно, для того чтобы защитить обгоревшую часть лица при атаке?
– Возможно, – ответил сэр Шуран.
– Или потому что левый глаз у вас поврежден и вы не видите им как следует?
Рыцарь улыбнулся.
– И это тоже возможно.
– В бою со мной вы продержались бы десять ударов. Может быть, даже двенадцать, если бы я стоял против солнца.
– Что ж, в поединке с вами нет никакого смысла, если вы всё уже…
– Просчитал.
– И все же, если вы дадите мне шанс, я бы хотел, как говорится, узнать из первых рук. Смогли бы вы победить меня, не убив при этом?
Кест задумался.
– За четырнадцать ударов.
– Сэр Шуран, – вмешался я. – Я понимаю, что некоторых людей очень забавляет мысль о том, что Кест может избить их до полусмерти, но мы…
– Простите меня, вы правы, – сказал он. – Во мне очень силен дух соревновательности. Но вы пришли сюда совсем не поэтому. Позвольте мне проводить вас к герцогу. Он с нетерпением ждет встречи.
Мы пересекли двор и вошли внутрь дворца; я пытался понять Большого рыцаря, который не питал антипатии к плащеносцам и лично ко мне. Конечно, не существовало закона, по которому рыцарям предписывалось бы презирать нас, – по крайней мере, я о таком не слышал. И все же что-то меня настораживало.
– Вы приказали своим воинам ожидать нашего прибытия, – сказал я, когда мы поднимались по широким каменным ступеням лестницы.
– Так точно.
– Откуда вы знали, что мы прибудем именно сегодня?
– Я не знал. Они поджидали вас с того самого дня, как нам сообщили, что вы приедете.
– И как давно это было?
– Шесть дней назад.
Я остановился наверху лестницы.
– То есть вы приказали двадцати рыцарям и двадцати арбалетчикам каждый день стоять на палящем солнце, поджидая нас?
– Вас что-то смущает, первый кантор? Я также приказал им не нападать на вас.
– Да-да, вы приказали не нападать. Но вы же знали, что они нападут. Ведь даже в лучший день своей жизни, с мешком золота и полной бутылью вина, после ночи, проведенной со святой Лайной, ставшей шлюхой ради богов, любой рыцарь нашел бы повод, чтобы напасть на плащеносца. Эти люди…
Сэр Шуран пошел дальше по длинному коридору, украшенному красными и зелеными гобеленами, мы последовали за ним.
– Мои люди должны исполнять приказы. Рыцарю прежде всего следует соблюдать дисциплину. Но чаще всего рыцарям очень просто исполнить приказ. Мы приказываем им сделать то, что они и так ожидают. То, что им нравится делать.
– Значит, вы решили воспользоваться этой возможностью, чтобы определить, насколько дисциплинированны ваши люди?
– Да, – ответил сэр Шуран. – И я узнал.
– А что, если бы им удалось убить нас прежде, чем вы вмешались? Вашего герцога это бы не расстроило?
– Первый кантор, насколько я понимаю, вы трое являетесь лучшими плащеносцами короля Пэлиса. – Он улыбнулся Дари и Валиане. – Не хочу никого обидеть. Уверен, что вы тоже отличные бойцы. Но, если верить рассказам, Фалькио сбежал из тюрьмы герцога, приручил лошадь фей, победил дашини, хотя считается, что это невозможно, и убил герцога Рижуйского.
– Что не настолько впечатляет, как тот факт, что он же вернул герцога к жизни, – добавил Брасти.
– Именно так. Поэтому, первый кантор, я пришел к заключению, что если мои люди убьют вас раньше, чем я вмешаюсь, то герцогу Исолту вы не пригодитесь.
Мы добрались до конца коридора, который был настолько широк, что через него бы и караван прошел. Два охранника, стоявшие по обе стороны двери, приветствовали сэра Шурана и распахнули створки. За ними находился огромный зал, в конце которого располагался трон. Сэр Шуран указал на него.
– Идите туда. Герцог встретится с вами, когда будет готов.
Следующий час мы простояли как столбы в наследном тронном зале герцогов Араморских.
– Что мы тут делаем, Фалькио? – в третий раз спросил меня Брасти.
– Помалкивай, – ответил я в четвертый. С первого раза мне не удалось его заставить.
Зал выглядел точно так же, как и любой герцогский тронный зал, где мне довелось побывать за многие годы службы, и все они скорее походили на королевский. Со стен свисали гобелены, изображающие победоносные батальные сцены – видимо, о проигранных битвах здесь упоминать не любили. Клинки и щиты украшали квадратные колонны, расположенные по всей длине зала. Наверху каждой колонны располагался герцогский герб, по деталям которого можно было проследить историю предшественников Исолта.
Всё блестело серебром и золотом – неудачная попытка достичь королевской пышности.
Наверное, человеку вроде Исолта нелегко было жить здесь, зная, что замок Арамор стоит всего в тридцати милях отсюда и что он намного более великолепный, чем дворец герцога, да к тому же совершенно пустой, с тех пор как Пэлиса свергли и убили. Наверное, Исолта ужасно раздражало, что он находится так близко от символа власти над Тристией, но не может даже подойти к его воротам, потому что остальные герцоги тут же развяжут войну.
Наконец в дверях, через которые мы вошли, появился старик, за ним шли четыре пажа с тяжелыми серебряными подносами. Слуги поставили два стола по обе стороны от трона, подали яства и вино и ушли, а старик занял место у дверей. Неужели они хотят проверить, примемся ли мы за еду, прежде чем придет герцог?
– Ты понимаешь, что слишком часто задаешь этот вопрос Фалькио? – спросил Кест.
– Что? – не понял Брасти.
– «Что мы тут делаем?» Ты повсюду задаешь ему этот вопрос.
– И что?
– Пора бы уже понять, что у него нет ответа.
Ну спасибо тебе, Кест. Я оглянулся на дверь, в которую мы вошли. Там стоял сэр Шуран. Он кивнул мне – я кивнул в ответ. Старик гофмейстер стоял рядом с ним. Меня он даже взглядом не удостоил. Следовало бы обидеться, но я не был уверен, что старик не спит.
– Следите за своими языками, – предупредил я остальным. – До сих пор Шуран был весьма любезен с нами, и я не хочу никого оскорблять.
– Они пытались убить нас, Фалькио, – напомнил Брасти.
– Рыцари герцогов всегда пытаются убить нас. А этот, по крайней мере, любезен. В королевстве девять герцогств – должно же быть хоть одно, где люди нас уважают.
– А, вот и они! – раздался глубокий, рокочущий голос из-за трона. – Сукины дети короля Пэлиса, которые до сих пор не слизнули со своих коричневых губ засохшие крошки королевского дерьма.
Прежде я никогда не встречался с Исолтом, поэтому, когда он вошел в зал через дверь, располагающуюся в нише позади трона, я постарался как можно внимательнее разглядеть его. Человек обычного роста, средних лет, с большим животом, в золотисто-зеленых одеждах из шелка или ткани, напоминающей шелк. Ему не шла ни одежда, ни инкрустированная золотом деревянная корона с огромным зеленым самоцветом посередине. Только в Тристии герцоги носят короны.
– Ваша светлость, – обратился я, не поклонившись ему.
– Дерьможор, – ответил он. Взошел по ступенькам, ведущим на трон, и грузно сел. – Если хотите, можете поесть. Только ешьте с того стола, – сказал он, указав на тот, что стоял справа от нас. – А этот для меня.
Да уж, можно избежать многих проблем, когда ты ешь специально приготовленную для тебя еду, а остальные питаются отдельно.
– Мы не голодны, ваша светлость. Уже пообедали.
Герцог протянул руку, едва не свалившись с трона. Корона слетела у него с головы и брякнулась об пол. Ему было все равно. Он оторвал ногу от крупной жареной птицы, лежавшей на столе.
– Пулярка, – сказал он, неизвестно к кому обращаясь, и жадно откусил. – Вижу, вы с собой шлюх притащили. Какая из них для меня?
– Видимо, я, ваша светлость, – сказала Дариана.
Исолт разглядел пугающую ухмылку на ее лице и повернулся ко мне.
– Сдается мне, что это мерзкая мелкая тварь вовсе не собирается доставлять мне наслаждение, а задумала нечто совсем другое. Может, она станет сговорчивей, если я сначала свяжу ее по рукам и ногам?
Ее выражение лица тут же изменилось.
– Я бы на это с радостью посмотрела, ваша светлость.
Я положил руку ей на плечо. Она взглянула сначала на мою руку, затем в глаза. Казалось, что на меня она злится даже больше, чем на герцога Исолта.
– Маленькая негодница. Вижу, что на ней тоже форменный плащ, это всё объясняет. Ваша проблема, плащеносцы, в том, что… A-а, черт! Бешар! – громко позвал он старика, стоявшего у дверей. – В чем проблема плащеносцев? Помнишь, пару дней назад я говорил тебе.
– В том, что они зазнались, ваша светлость, – прокричал в ответ гофмейстер.
– Правильно! Именно так. Зазнались. – Его светлость наклонился к нам и театрально прошептал: – Бешар – сдувшийся старый извращенец, который мечтает овладеть мной, пока я буду спать, но он верен, как питтерьер.
Исолт бросил недоеденный кусок курицы на блюдо, но не попал.
– В самом деле, попробуйте напасть на меня. И милый старый Бешар прибежит сюда быстрее Шурана.
– Герцог Исолт, – начал я.
– Вам, должно быть, интересно, почему я призвал вас, – сказал он.
– Эм-м… Вы не призывали нас, ваша светлость. Мы пришли по приказу Швеи от имени Алины, дочери…
– Да-да… Алина, чья-то там дочь, какого-то правителя, наследница какого-то там престола. Что за дерьмо?
– Я вас не совсем понимаю, ваша светлость.
– Я сказал, что все это дерьмо.
– Да, ваша светлость. Я слышал слова, которые вы произнесли. Но не понял их.
Герцог Исолт наклонился и взял другой кусок пулярки, на этот раз крылышко.
– Да какая разница, кто это? Вы меня знать не знаете: я бы мог быть сыном свинопаса, которого какая-то прачка перепутала с настоящим сыном герцога. А настоящий герцог Араморский, может, сейчас наливает помои в корыто для свиней.
Поглядев на испачканное жиром лицо Исолта, я подумал, что такое вполне возможно.
Он утер рот рукавом.
– Доказательства благородного происхождения, испытание сердца, городские мудрецы… Все это сплошное дерьмо. Но у вас же с собой есть клинки! Вот это имеет значение. Сотня плащеносцев надрала задницу пятистам воинам Джилларда. И это имеет значение. А теперь подумайте: еще несколько раз попытаетесь провернуть этот трюк, и перед вами будет стоять армия в тридцать тысяч. Вы же понимаете, что вам предстоит именно это?
– О чем вы говорите, ваша светлость? Я не понял ни слова с тех пор, как вы заговорили о прачке.
Он захохотал.
– Ха! Вот это мне в вас нравится, в плащеносцах. У вас есть… черт возьми! Бешар, что есть у плащеносцев?
– Яйца, ваша светлость, – прокричал Бешар. – Вы говорили, что у них есть… яйца.
– Яйца! Здоровенные стальные яйца, – заржал Исолт, показывая руками размер и вес упомянутого органа. – Начнем с того, что вы все наполовину помешанные, то и дело талдычите «закон гласит то, закон гласит сё». Прибавьте к этому войну, и рано или поздно вам придется драться с целой армией, независимо от ее размеров. – Он погрозил мне пальцем. – Тридцать тысяч, парень. Именно столько могут выставить против вас герцоги, если объединятся. Тридцать тысяч. Думаешь, ты со своей сотней плащеносцев сможешь им противостоять?
– Нет, ваша светлость. Мы не сможем победить тридцать тысяч. – Я обдумал следующую фразу и сказал: – Но нам и не придется.
– Неужели? И почему это?
– Потому что вы не доверяете друг другу, – ответил я. – Вы все время говорите о том, чтобы уничтожить того врага или этого, но на самом деле вы все боитесь, что один из герцогов станет более могущественным, чем другие. Скорее уж ваш подменыш-свинопас воссядет на троне, чем мифическая тридцатитысячная армия выйдет на поле боя.
Исолт зычно захохотал.
– Ха! Это тоже мне нравится в плащеносцах! Помнишь, Бешар, что я сказал на днях?