Глава 1
12-й день весны 418 года новой династии. Империя Алестис. Провинция Сенгвар. Крепость Крестэйр. Поселение Дармаэр
Снова какой-то животный ужас буквально выдернул его из сна. И рука сама зашарила рядом, ища привычную, успокаивающую тяжесть оружия. А потом он пришел в себя. И с досадой выдохнул. Он снова проснулся здесь, в этом северном краю, где чтобы выйти на улицу не надо надевать костюм химзащиты. А над головой всего лишь крыша, а не толща бетона и земли.
Ладонь встретилась с гладкой кожей, а не рубцами. Проведя рукой по лицу, Хогвар сел на кровати. За занавеской мерно дышала Лидара. Была еще глубокая ночь…
…После сна, в котором он опять корчился от боли в животе, даже просто поход на кухню казался неимоверным благом. Вода была холодной, вкусной, в ней не было и следа химии. Напившись, Хогвар посмотрел в окно. И снова ему привиделось другое его лицо. Красное, которое избороздили неровные рубцы шрамов. И абсолютно лысый череп, обтянутый кожей.
Парень провел пальцами по стеклу. Сон… Там ему снился этот суровый край и он казался больному отшельнику землей обетованной. В какой момент сон перестал быть сном? Он не мог этого точно сказать. Он, честно говоря, все еще всерьез сомневался, что он здесь. Что теперь сон? Его нахождение здесь, в молодом, сильном теле юного скандинавского аса или прозябание в гаснущем больном организме на пепелище погибшего в ядерном огне мира? Даже не так… Насколько он сошел с ума, что думает, будто живет здесь? Или… Он на самом деле здесь?
На печи заворочался Корд. В последнее время сотник постоянно пребывает в раздраженном состоянии. Скоро ожидается прибытие воинов из других городов Побережья. И почему-то Кримхолд этому совершенно не рад. Что странно. Почему командир ополчения, который считается сотником чисто по должности, а на самом деле командует примерно семью десятками, не рад тому, что военной силы станет больше?
Хогвар тихо прошел обратно в горницу, где стояла его кровать. Над походкой он хорошо поработал, теперь не топает, как слон. Сел на жесткую деревянную кровать, скорее даже большую лавку, на которую было брошено вместо простыни грубое шерстяное покрывало. А укрывался Хогвар тулупом. Практически шикарные условия… Тепло… Тепло — это самое главное. По первости он все время ощущал, будто сырость и холод вынесенные из его бункера, проникли и в это тело.
За полгода он отвык говорить. Не с кем было. Хогвар тоже был не красноречив. Более того, было ощущение, что он никогда и не говорил. Произносить осмысленные четкие звуки было тяжело, непривычно для губ и языка. Они реально болели, словно мышцы после марш-броска. Хорошо хоть быстро пришло понимание, о чем окружающие говорят. Пришло само собой, просто в ответ на сочетания звуков стали приходить вполне конкретные мысленные образы…
Утренний холодок. Хрустит под ногами ледок на лужах. Морозец пытается забраться под меховую безрукавку, но оказывается бессильным перед разгоряченным телом. А ноги уверенно, мощно толкают вперед. Дыхание словно кузнечные меха. За спиной большая старая, шитая-перешитая котомка, в которой килограмм пятьдесят песка. Но этому телу пофиг, похоже оно и больше может уволочь. Надо сегодня еще песочку добавить… И усилить лямки.
Удивительно Андрею то, что в физподготовку тут не сильно упираются. Ладно «дедушки». Но и молодежь как-то не сильно рвется в силачи. Что несколько странно для воинского поселения. То есть такого места, где большинство мужчин постоянно имеют дело с оружием… И врагом.
А Хогвар, кстати, считается тут… Как бы это помягче, временно на постоянной основе нестроевым. На Стену не ходит… Не ходил, по причине скорбного ума. В смысле, с оружием. А так его привлекали постоянно для всяких хозяйственных работ. Судя по смутным воспоминаниям, в тот злополучный выход, из которого парня принесли, он тоже был взят лишь носильщиком…
… Маршрут его забега проходил по крайне пересеченной местности. И заканчивался на пляже, под скалой. Туда вела крутая, даже не тропинка, а что-то среднее между лестницей и альпинистским маршрутом. И если в первые разы он спускался осторожно, то сейчас он достаточно поработал с равновесием и практически сбегал вниз. Вообще, тело Хогвара было интересным, если не сказать уникальным. Оно буквально впитывало навыки, легко поддаваясь на коррекцию. А уж чисто физическую силу наращивало так, словно его стероидами пичкали. За эти несколько декад и так немаленький Хогвар, под чутким наставничеством вселившегося в него бывшего инструктора, еще больше раздался в плечах, мышцы приобрели рельеф, ушел уже начинавший расти живот. Ну, и осанка. Быть австралопитеком Андрею не хотелось совершенно, поэтому он за эту гиббонскую походку взялся сразу же…
… Серые волны мерно накатывались на усеянный булыжниками берег. Небо с утра хмурилось, но вместе с тем ветер с моря приносил оттепель. А когда погода была ясной, наоборот ощутимо подмораживало. Андрей сидел на одном из здоровых валунов и смотрел на море. ТАМ он точно знал, что больше никогда не увидит эту бескрайнюю даль. Не вдохнет чистого воздуха, там такого просто не осталось. Да и вряд ли вообще можно посидеть на берегу без ОЗК. Рядом с его бункером имелась река, вот только сидеть по шею в снегу, на берегу насмерть замершего водоема…
В спокойной водной глади отражался молодой парень. Правильные пропорциональные черты лица, длинные, до плеч, светлые слегка вьющиеся волосы. И какие-то прямо-таки ярко-голубые зрачки, будто подсвеченные изнутри. Андрей бы соврал, если бы начал говорить, что ему не нравится этот его внешний вид. Ему, как человеку, незаметность которого была профессией, нравилось быть таким мужиком, который нравится женщинам. И хотя отношения между полами для него были сильно не в новинку, он не форсировал… И скорее всего именно из-за того, что по утрам ощущал, будто тело какое-то чужое, холодное, словно промокшая одежда. Возможно не хотел того контраста, который произойдет, когда он очнется в тесном кубрике бункера.
Но сегодня было по другому. Уснув после уже привычного кошмара, проснулся он… Нормально. Отдохнувшим, полным сил и энергии, словно в детстве. И ощутил, что та невидимая тонкая грань, которая постоянно давало ощущение нереальности происходящего… Ее нет. И реальность стала какой-то выпуклой что ли. Море стало настоящим, а не нарисованной картинкой. Исчезло ощущение, словно за тобой кто-то постоянно смотрит. Сердце сначала сжималось, возникало ощущение, как будто произошло что-то непоправимое. Но потом в груди стало тепло… и спокойно.
Хогвар наклонился, набрал в горсть холодного мокрого песка. Ощущения, чувства… Вкус. Это все приобрело необычный оттенок, как будто до этого он просидел лет десять в пещере отшельником, на одной воде. Еда была какой-то необычайно вкусной, бег принес ощущение собственной силы. Не понимание, а ощущение. Уверенность. Парень сжал в кулаке песок, а потом раскрыл ладонь и стряхнул мокрый комок. На пальцах и ладони остались песчинки. Парень зачем-то провел мокрой ладонью по гладкой щеке. Да, тут никто не носил бород и усов. Мазали лица какой-то мазью, после чего щетина больше не росла…
…То, что дело очень серьезное, он понял тогда, когда начали привлекать их, уволенных из ВС по состоянию здоровья. Он приехал в один военный городок, возле Ижевска. Опыт у Андрея Бестужева был специфический, больше партизанский. Поэтому он не удивился, увидев большой спортгородок и небольшой строй личного состава.
Их было шестнадцать. Молодых, здоровых мужиков. Сначала ушел десяток, вместе с полковником, их командиром. Тогда еще последствия почти не ощущались. Все также шумели кронами деревья, текла река. Но стоило посмотреть на город, как приходило понимание, что это конец. И то, что снимать ОЗК можно только внизу, за двумя стальными дверями.
Потом ушли еще двое. Они были самыми молодыми и хотели найти свои семьи… Андрей и еще трое парней остались в бункере учебного центра, следуя приказу.
А потом жахнуло еще раз. И они в этот момент как раз находились снаружи. И встающий над городом «гриб» Андрей видел лично. И слишком близко. Собственно, это было последнее, что он четко видел. Потом его жизнь больше напоминала ориентирование в тумане.
Очнулся он в бункере. Лицо жгло, он ничего не видел. Уже потом, возле бункера, он нашел изодранный противогаз. А тогда он четко понял, что схватил такую дозу радиации, что должен светиться, будто покрашен люминесцентной краской…
… Путь обратно, наверх скалистого берега, был нелегким. Потому что он еще нагрузил песка в котомку. И в припадке любопытства насыпал столько, что лямки трещали. По ощущениям, сейчас у него за спиной висело килограмм восемьдесят. И сначала он закономерно и логично стал быстро уставать. Он четко ощутил этот предел, это было хорошо, так как он был ориентиром для дальнейшего «строительства»… Но потом по телу разлилось странное тепло, которое буквально вымыло усталость. И Хогвар очутился наверху с такой же скоростью, как если поднимался налегке. И тут его буквально срубило. В глазах потемнело, а мышцы словно выключили. И как будто издалека он услышал глухой звук упавшего тела
Очнулся он, похоже, сразу же. Придавленный весом котомки, Хогвар с трудом перевернулся набок. Свалился он, к счастью, не в грязь, а на каменистую поверхность. В теле гуляла странная слабость. И по спине пробежал холодок. Эта слабость очень сильно походило на ту, которая сжирала его силы там. За несколько месяцев, из пусть и однорукого, но вполне крепкого мужика, он превратился в развалину.
И снова это странное тепло разлилось по телу. И Андрей ощутил, что снова полон сил. Что за черт? Или как здесь говорят, какого дерра?
Помотав головой, парень сел…
Еда у воинов Стены была нехитрой, но сытной. Часто ели кашу, по вкусу отдаленно напоминающую гороховую. Относительно много мяса. Много для поселения, куда мясо привозят. Здесь вообще мало что выращивают, почва совсем худая. Так, лишь небольшие огородики делают, щедро удобряя землю. Это Андрей извлек из воспоминаний Хогвара. Которые, кстати, были не открытой книгой, а возникали вот так, в контексте. Вот, например, прохладное отношение к бывшему сговоренному Лидары выходило из того, что Андрею пришло воспоминание, как этот самый Торп издевается на Хогваром.
— Дара, — заговорил Хогвар, когда Лидара ставила на стол чугунок с обедом. — А ты знаешь, кто такие одаренные?
Речь у Андрея выходила уже совсем хорошо. Только иногда он путался, как раньше. А девушка на вопрос Хогвара задумалась.
— Ну, тут они не часто бывают, — ответила она. — А тебе зачем? Ах да…
Лидара задумчиво посмотрела на парня.
— Ну, они в таких длинных плащах все время ходят, — произнесла Лидара. — Как магичат, я не видела. Ну, близко. Это надо у папы спросить.
— Ясно, — кивнул парень.
Девушка ушла обратно за занавеску, которая отделяла светлицу от кухни.
— Хоги, — заговорила Лидара. — А ты… Что-то чувствуешь, да?
— Немного, — лаконично ответил Хогвар.
— А что? — девушка вышла из-за занавески и подошла к столу, с кружкой ориса в руках.
Она поставила ее перед парнем и села на лавку за стол. Хогвар же взял большую деревянную ложку, лежащую рядом с чугунком, подставил тарелку и, сняв деревянную крышечку с чугунка, принялся накладывать каши.
— Да так, иногда… ну… голова, словно… тяжелая, так как бы, — ответил парень.
Лидара вздохнула. А потом подставила руку под щеку.
— Ты поедешь в Империю… — произнесла она с легкой грусть в голосе.
— Да? — нахмурился Хогвар.
— Одаренных учат только там, — ответила Лидара. — Вот пройдет весна, лето… И ты уедешь.
— Почему не сейчас? — поинтересовался парень, пододвигая тарелку к себе.
— Папа рассказывал, что в Академии начинают учить с осени, — ответила Лидара.
— Ясно, — кивнул Хогвар и взял ложку.
То же деревянную, но поменьше.
— Сначала ты поедешь в Освойл, — продолжала Дара. — Это примерно день пути. Оттуда в Хайреген, уже на колеснике…
— Колеснике? — не понял Хогвар.
— Это такой корабль, — тут же начала пояснять девушка. — Я их видела в Освойле. У них не только паруса, но и по два колеса по бокам, которые гребут.
— Ясно, — Хогвар слегка покачал головой.
— А потом вверх по Дирэне, до самого Айтариса, — Лидара вздохнула. — Это еще три дня. А потом от Даннерана день и ночь до Артезиуса. Даннеран — это столица Империи. А Академия в Артезиусе.
Хогвар кивнул, поглощая кашу.
— А от Айтариса до Даннерана далеко? — спросил он.
— Ой, м-м… — Лидара наморщила лоб, вспоминая. — Далеко. Даже дальше, чем до нас. Но порталом полдня.
Хогвар перестал жевать. Он внимательно посмотрел на девушку.
— Чем? — переспросил он.
— Порта… Ах, да, ты же не знаешь! — мило улыбнулась Лидара. — Я тоже еще никогда не переходила. Но папа рассказывал, что это такой круг из столбов. А внутри стоит огромное стеклянное кольцо. А когда переходишь, то попадаешь в серый туман. А потом раз и ты уже в другом портале.
Хогвар закашлялся.
— Вот бы у нас был портал! — мечтательно произнесла Лидара. — Чтобы раз и в Империи!
Хогвар покачал головой.
— Да-а-а, — протянул он. — Портал, значит…
Грохнула калитка ворот. Мимо окон прошел Корд Кримхолд. Вскоре послышались шаги в сенях, открылась дверь и мужчина вошел в дом.
— Приехали, пап? — спросила Лидара.
— Приехали, — мрачно ответил Корд. — Чтоб их…
Мужчина, скинув полушубок, сел на лавку возле двери и принялся стягивать сапоги.
— Какую-то херню несут, — ворчал мужчина. — Что Стена не нужна. Анты безмозглые! Да если б не Стена, собирали бы потом гвиленей по всему Лесу! Идиоты!
Мужчина раздраженно буквально закинул сапоги под лавку и подошел к умывальнику.
— Хорошо их хвосты-то поприжали, — ворчал Корд. — Если бы не Прамерия, ант их знает, до чего бы они договорили. Оказывается, на самом деле, дочь, дерра тут уже давно не бывало!
Лидара, ушедшая на кухню за еще одной кружкой ориса, выглянула из-за занавески с удивленным лицом.
— Да-да, — мрачно подтвердил Кримхолд. — Мы тут так, для вида, оказывается. А наши доблестные бароны из последних сил нас кормят, дармоедов!
— Опять Магэйр? — спросила Лидара.
— Кто же еще, — ответил Корд, вытирая руки. — И… Хорошо, что сговор со Свейрами сорвался. Старший заявил, что на самом деле здесь хватит пары десятков. Ублюдок.
Лидара вышла из-за занавески с кружкой.
— И что теперь? — спросила она, ставя кружку с дымящимся орисом на стол.
Корд обошел дочь и пролез за стол.
— Похоже, в Империи точно знают, что делают, — ответил Кримхолд. — Вместе с ополченцами приехали не только одаренные, но и агент. Приехала. И сказала, что если она еще раз услышит о том, что Стена не нужна, то расценит это, как мятеж. Так что Магэйр умотал сразу же, не стал утра дожидаться. Поди золото свое поехал закапывать!
Корд презрительно фыркнул. Мужчина пододвинул тарелку к чугунку.
— Стайлис рассказала, что в Империи вовсю готовятся к Волне, — произнес он и на вопросительный взгляд дочери уточнил. — Это та агент. Престол хочет ударить на запад…
Он сделал паузу, обвел взглядом Хогвара и Лидару.
— В том числе и у нас, — добавил мужчина. — К лету сюда приедет все ополчение Побережья. Прощупаем, откуда вся эта дрянь к нам прет. Так что Магэйр вместе с Освойлом выбрали крайне неудачное время для выступления!
Корд усмехнулся, накладывая себе кашу.
— Хотя, с другой стороны, — задумчиво произнес он, откладывая большую ложку. — Потом и вовсе будет никак. Хитрые сволочи. Преференции себе выбивают. Но по-моему, они не поняли, с кого выбить собираются. Я с Императором лично служил. Ох не тот это разумный для торгов.