– Кто вы? – тихо спросил он во второй раз.
– Я твоя мама, Рэд, – улыбнулась женщина, повернувшись в кресле и кивнув на стакан. – Выпей, это поможет. Не бойся, ты постепенно всё вспомнишь.
Жидкость оказалась тягучей как цветочный мёд, вяжущей и чрезмерно сладкой. Пузырьки ударили в нос, и мальчик чуть было не поперхнулся. Попросить воды он постеснялся, хоть и стал чувствовать себя чуть свободнее и спокойнее – постепенно к Рэду возвращалась память. Обрывочная, смешанная с ужасными кошмарами-видениями, но всё-таки его.
– Расскажешь мне свой сон? – продолжая тепло улыбаться, она нажала кнопку диктофона на столе.
– Там были люди. Много людей без лиц, – он невольно закусил край губы, когда картины сна вновь предстали перед его внутренним взором. – И Белый Волк. Он показал мне звезду на небе, а потом…
– Так-так. Давай по порядку и с начала. Где всё это происходило?
– Степь, как… как в Аласто. Рядом с моим старым домом. Мне очень хотелось пить, а потом…
Резкий стук в дверь заставил ребёнка сжаться. Мириам приложила палец к губам, выключила диктофон и принялась быстро собирать бумаги на столе, выкладывая вместо них заранее подготовленные сшитые листы с исследовательскими графиками и таблицами.
– Это такая игра, хорошо? Мы с тобой проверяли кровь пациентов. И ничего больше, – шёпотом произнесла она. – Понял?
В дверь забарабанили с новой силой, отчего Рэду захотелось спрятаться под кушеткой. Нежданный визитёр в его голове представлялся одним из безликих с факелами.
– Мириам! Открой дверь. Я знаю, что ты здесь, – недовольный голос пытался выдавить из себя мягкие просящие нотки, но сквозь них всё равно ощущался приказ.
– Иду-иду, мессир Грэм. Незачем так шуметь, – с улыбкой произнесла женщина, впуская взъерошенного мужчину с горящими глазами внутрь.
Бросив быстрый взгляд на беспорядок на столе и испуганный вид мальчишки, Верховный канцлер тихо выдохнул, сдерживая рвущийся наружу рык. Нортон не любил, когда сказанные им слова пропускали мимо ушей, однако накопленный за долгий день гнев срывать на любимой жене считал неправильным. Мысленно досчитав до десяти, он уселся на кушетку рядом с мальчиком и закатал его рукава. При виде застарелых следов от уколов и парочки новых, лицо Грэма помрачнело.
– Ты думаешь, что творишь? – тихий мягкий тон не сулил ничего хорошего. – Мы, кажется, уже обсуждали это с тобой. Опять за своё?
Мириам недовольно поджала губы, сев на краешек стола и скрестив руки на груди. Виноватой себя она нисколько не считала, но при этом старалась не пересекаться взглядом с мужем.
– Я позаботился о том, чтобы в твоём распоряжении было лучшее оборудование, дал ход всем твоим исследованиям. А ты, вместо чего-то действительно важного, занимаешься изуверствами над десятилетнем мальчишкой, приходящимся тебе сыном, – Грэм подошёл и, положив руки на плечи Мириам, попытался заглянуть ей в лицо. – Скажи мне, милая, чего ещё тебе не хватает для полного счастья?
– Ты не понимаешь, да? – выдавила из себя женщина, продолжая смотреть в сторону. – Правда не понимаешь, какое сокровище было у нас под носом всё это время? Дай мне больше времени, и ты получишь результат! Такой феномен нельзя оставлять без изучения.
– Ему десять, Мириам! Он ребёнок, Извечные меня раздери. Из-за твоих экспериментов ему вечно сняться кошмары! Какой результат? Какой феномен?!
– В отличие от тебя я пытаюсь сделать с разваливающейся на части Дженто хоть что-то! – зло прошипела она в ответ, отводя руки мужчины от себя. – Стелешься перед каждым вторым в Канцелярии, носишься со своими реформами. А о простых людях ты думал? О заразе, что бродит по Аласто уже который год? Ну же, скажи мне, что ты делаешь кроме того, что посылаешь армию вырезать заражённые деревни одну за другой?
– Логрэд, иди в свою комнату, – жёсткий тон Верховного канцлера заставил мальчишку мигом испариться из кабинета. – А ты, Мириам, завтра же отправляешься в Университет. Надеюсь, Грег сможет повлиять на тебя. Моих слов, как видно, уже недостаточно.
– Ты не можешь так просто!..
– Завтра же, Мириам. Логрэд остаётся здесь. И это не обсуждается.
========== VIII ==========
Событие второе
Я пёс на службе,
Раб послушный,
Верная игрушка,
Ставшая ненужной.
VIII
– Нет мне прощения, святой отец, – голос юноши заметно дрожал, – ибо грехи мои тяжки.
Из-за тонкой деревянной перегородки, занавешенной тёмной бархатной шторой, не последовало ни звука, но Рэду и не нужны были слова утешения. Он впервые пришёл на исповедь и чувствовал себя инородным предметом, пулей в чьём-то теле, что необходимо извлечь. Никто не мешал ему встать и покинуть исповедальню, никто не заставлял его прийти сюда. Логрэд чувствовал, что иначе не может – слова, столько времени томившиеся в голове, рвались наружу, жаждали стать сказанными.
– Нет мне прощения, святой отец, – медленно вдохнул проходчик, – ибо я убил двоих.
– Вы убили их по долгу службы? – холодно спросил священник по ту сторону, и мальчишка вздрогнул.
Словно тысяча ледяных игл вонзились в позвоночник. Отчего-то Логрэд ожидал, что там, за перегородкой, будет сидеть Винсент, и ехидные интонации отца Райта вызовут приступ ярости, с которым говорить станет так легко и просто. Склизкий ком поднялся из груди и застрял в горле, преграждая путь заготовленным заранее фразам. Почувствовав, что задыхается, парень вцепился в ворот парадного мундира и закусил губу. Солёный привкус крови привёл его в чувство.
Отступать поздно. Теперь – только вперёд.
– Д-да, можно сказать и так, но убивать их было не…
– Я отпускаю тебе этот грех, сын мой. Что тревожит твою душу ещё?
Так просто? Одна фраза – и нарушение самого важного завета Возвышенного исчезло? На душе всё ещё пусто, всё ещё холодно. Всё ещё нет прощения самому себе за вольность, за вседозволенность, за то, что упивался властью над чьей-то жизнью. Да, он был не в себе, да, не мог совладать, не мог предвидеть, не мог остановить, но… можно ли перечеркнуть прошлое отпущением греха?
– Нет мне прощения, святой отец, – он стиснул зубы, – ибо нет веры в сердце моём. Нет мне прощения, ибо ропщу я на Господа нашего, Возвышенного Создателя. Полны кощунства мои помыслы и слова. Нет мне прощения, ибо неведомы мне слова молитв. Нет прощения мне…
Логрэд не мог остановиться, перечисляя все те грехи, что он вычитал в Писании и что мог применить к себе. Он говорил, но на душе с каждым произнесённым словом становилось холоднее.
– Достаточно, сын мой.
Проходчик вдруг понял, что там, за занавеской, сидит кто-то не старше его самого. Нет, никак не старше. Многим младше, если судить по мягкому, только-только начавшему ломаться голосу. Рэд сглотнул набежавшую горькую слюну и поморщился от боли в прокушенной губе. Ему нечего было больше сказать.
– Я спросил, что тревожит твою душу, а не перечень грехов. Сын мой, ты далёк от веры, это видно с первых твоих слов. Исповедь есть обряд, предназначенный для покаяния в деяниях, коеи недопустимо совершать перед ликом Господнем. Но прощенье Возвышенного не поможет тому, кто не готов примириться с собой и своими грехами. Стало ли тебе легче, когда я отпустил грех, что тяготил тебя, сын мой?
– Нет, святой отец, – тихо ответил проходчик.
– Наша жизнь, сын мой, состоит не только из грехов, но и из добродетелей. Знаешь ли ты о них?
Смотря на свои дрожащие руки, Логрэд понял, что не знает, о чём говорит священник. На него накатил новый приступ удушья, и выдавить хоть звук из себя у мальчишки никак не получалось. Это и есть наказание Господне? Он умрёт здесь, на тонкой скамье исповедальни, за то, что так и не научился верить?
– Есть восемь грехов, что носят имена Извечных, но также есть восемь добродетелей, что появились им в противовес. Многие священники слишком громко кричат о грехах, но так мало говорят о добродетелях. Тебе, сын мой, нужно помнить о них. Помни о милосердии, об умении прощать других. И себя.
– Спасибо, святой отец, – выдохнул Рэд.
Легче ему не стало. Но быть может, быть может?..
– Подумай об этом, сын мой. И возвращайся, когда в твоём сердце будет больше веры.
Дождь лил уже третьи сутки и казался нескончаемым. Из приоткрытого окна, в которое Грегори выдыхал дым сигареты, тянуло промозглой сыростью, но разожжённый камин успешно с ней справлялся. Вечер располагал к неспешному чтению в кресле у огня под бокал-другой вина – у Джифф оно было отменное, привезённое с лучших плантаций Байи, – только вот на душе кошки скребли с той самой ночи, когда Грег согласился покинуть Столицу вместе с Нивес. Хоть Винсент и пообещал предоставлять любую информацию по требованию, хитрый священник-шакал вряд ли станет делать это в действительности.
Дверь с тихим скрипом отворилась. Белая кошка, сидевшая на широком подоконнике рядом с Вериа, обрадовано подбежала к хозяйке и принялась тереться о её ноги. Женщина только что вышла из ванной, вытирая длинные волосы полотенцем, и расслабленно улыбалась, поэтому Вериа взял на себя обязанность приготовить чай. В махровом халате Джифф выглядела женственнее и домашнее, чем в привычном для глаза Грегори мундире или офицерском пальто.
– С молоком, верно?
– И без сахара, – выдохнула Нивес и устроилась вместе с кошкой в кресле, тут же зарывшись пальцами в шелковистую шерсть.
Тонкие пальцы женщины казались совсем не подходящими для рукояти шпаги – тут и силу прикладывать не надо, чтобы выбить клинок! Грег до сих пор не представлял, как столь невысокая и хрупкая на вид Нивес доблестно и исполнительно выполняла работу Карателя, а ныне являлась главой армии Освобождения. Разумеется, и о новом «звании» Джифф, и о самой подпольной организации в Столице никто ни сном ни духом не ведал, и Вериа с ужасом пытался вообразить, насколько широко раскинулись сети отца Райта.
– Приятно, когда о тебе заботятся, – Джифф замурлыкала ничуть не хуже кошки на её коленях.
Доктор опустился в кресло напротив, расслабленно откидываясь назад и вытягивая ноги на пуфик. Общество старой подруги было куда приятнее, чем голые стены камеры и страницы сухой научной литературы, а бонусом к этому шла возможность узнать подробнее о том, что Грегори пропустил за время своего добровольного изгнания на окраины Аласто. В том, что Нивес вне зависимости от расклада примет его сторону, мужчина не сомневался.
– В этом нет ничего сверхсложного, – уставившись в потолок, улыбнулся Вериа. – К тому же, мы с тобой давно не виделись, как уж тут и не поухаживать?
– Ты не против, что у нас с тобой чай вместо обещанного виски? Хотелось бы поговорить, а не предаваться воспоминаниям.
– Что ты хотела узнать?
– Раз уж мы временно на моей территории и у стен вряд ли вырастут уши… Понимаешь, – Джифф подула на чай, – Винсент, конечно, неплохой человек, но вот информацией он делится со скрипом. Может, объяснишь, с чего всё началось у тебя? Уверена, ты бы не согласился так легко. Твоё отношение к отцу Райту видно невооружённым взглядом.
– Ты слышала про программу подчинения? – внешне Грегори оставался спокоен, его взгляд блуждал по комнате, не задерживаясь ни на одном предмете дольше, чем на полминуты.
Бывшая проходчица поняла, что разговор как таковой не состоится – ей предстояло выслушать монолог старого друга. Доктор думал над тем, как и что говорить, именно потому и был столь отстранён. Или таким образом он старательно прячет эмоции? Кто знает, кто знает…
– Мимо тебя же не прошла та история, из-за которой милый светловолосый юноша сошёл с ума окончательно? Нортон хоть и пытается казаться холодным и неприступным, всё-таки очень сильно привязался к Рэду. Но мы с тобой оба знаем, – мужчина подмигнул, – что тут не в привязанности дело – Верховный слишком ответственен, и взятые на себя некогда обязательства сложить готов только на смертном одре. Ты в курсе, как доктор Церик привёл мальчишку в «порядок»?
– Меня к тому моменту уже не было в Столице, – Нивес непроизвольно дёрнула плечом, вспоминая «весёлую» прогулку прочь из Центра. – Здесь какой-то подвох, да? Ты бы не заговорил про систему подчинения, если бы…
– Бах! – Вериа выстрелил из пальца прямо в озадаченное личико женщины и улыбнулся. – Ты попала в цель. В сущности, Церик не сделал ничего плохого. Наоборот, принял весьма разумное решение – стереть любые воспоминания о случившимся в голове Рэда. Оставалась небольшая проблема, заключавшаяся в том, что любое напоминание о леди Грэм…
– Возвращало его к изначальному состоянию?
– И снова в цель, – медленно кивнул Грегори. – Поскольку Нортону была важна сохранность психики взятой некогда на себя ответственности, он, не без помощи одного хитрого священника, выдумал историю с дезертирством и отослал сына в сторону Аласто, «на каникулы».
– Сказанное тобой слишком отличается от того, что я услышала от Райта, – Джифф поморщилась и отвернулась, задумчиво закусив уголок губы.
– Дай угадаю, тебе сказали, что мальчишка действительно дезертировал? Не смотри на меня так, – Вериа громко рассмеялся, ещё больше озадачив женщину.
– То есть Логрэда сослали «на каникулы» к тебе? Что-то я либо стала хуже соображать, либо…
– Либо кто-то достаточно умный подменил память Рэду, не зная, куда и зачем его отослали, но желая выманить меня.
Несколько долгих минут прошли в молчании. Грегори не торопился продолжать разговор, прекрасно понимая, что Джифф стоит сначала усвоить полученную информацию, прежде чем браться за новую.
– Грэм отослал мальчика к тебе, так? В тайне, не желая, чтобы об этом знали даже самые доверенные лица вроде Райта? Винни об этом не догадывался, поэтому сделал свой ход, желая выманить тебя?
– Верно рассуждаешь, – улыбнулся Грег. – Нортон объяснил мне весьма туманно, что происходит, но сказал достаточно прямо, что у Логрэда не всё в порядке с головой, и именно в этом я должен был помочь. Как некогда помогал леди Грэм. Спустя пару месяцев я получил сообщение из-за Стены о том, что некий Логрэд Най является дезертиром.
– И обратился с ним к Верховному?
– Разумеется. Грэм опроверг подобную информацию и удивился, что мальчишка до сих пор не добрался до меня.
Нивес поднесла чашку к губам. Теперь уже её взгляд бродил по комнате. Мысли никак не хотели укладываться в голове в единую канву, то и дело нити выбивались из ряда или были ни к месту. Судорожно выдохнув, женщина вопросительно посмотрела на Вериа.
– Нортон был в курсе твоей чуждости. Ну, того, что ты прибыл в Дженто откуда-то извне. Это правда? Почему тогда он не помог отвертеться в Столице? Можно же списать всё на сумасшествие…
– Моя кровь слишком отличается от вашей, Джифф. А её взяли на анализы, чтобы исключить возможность заражения. Ты же знаешь правила, милая.
– Он же Верховный. Можно же было заставить их замолчать, не позволить информации просочиться! – дезертирша вскочила со своего места под протестующее мяуканье кошки и принялась расхаживать перед камином.
– Остановить как? Устроить массовые расстрелы? – усмехнулся Грегори, игнорируя метания подруги. – Ты не представляешь, на что способен Винсент, когда хочет, чтобы всё шло согласно его планам.
– Извечные меня раздери! Что творится с империей, Грег? Я уже жалею, что впуталась во всё это, – леди Нивес рухнула обратно в кресло.
– Ну-ну. Теперь ты в этом дерьме не одна.
– Спасибо за поддержку, дорогой мой, – кисло улыбнулась женщина, прикрывая глаза рукой.
– Зато мы теперь знаем точно, кто стоит во главе паутины, охватывающей всю Дженто. Осталось понять, какие цели Винсент преследует, и можно начинать плести свою.
– А ты разве уже не начал? – со стоном спросила Джифф. – К чему всё это? Какой тебе толк ввязываться?
Грегори не успел ответить – в дверь настойчиво постучался и тут же вошёл белокурый юноша. Отдалённое сходство с Нивес позволило доктору сделать вывод о родстве вошедшего с Джифф, а сказанные им слова только подтвердили его.