– Хороший вопрос. До сих пор я воспринимал портал как нечто естественное, что существовало всегда или получилось в результате природного катаклизма.
– Последнее слово как-то связано с клизмой?
– Прости. Никак не связано. Катаклизм – это разрушительное бедствие, вроде наводнения, землетрясения или чего-то настолько же глобального. Портал мог образоваться сам, но… да, его могли и создать.
– Алла?
– Нет, я говорю не о внешних силах. О внутренних. Бог, каким бы именем ни назывался, мог бы все, а я говорю о человеческом творении. То есть, портал может быть естественным, созданным природой, а может и искусственным. Раньше я не думал об этом. И если его создали специально…
Я умолк.
Не дождавшись продолжения, Зарина приподнялась, глядя на меня над травой:
– То?
– То потрясения прошлого – цветочки по сравнению с тем, что грозит в будущем. Тогда если портал – это не побочный эффект какого-то научного эксперимента, то его действительно могли создать намеренно, для какой-то цели. Даже боюсь представить, что это за цель.
Зарина, кажется, думала уже о другом:
– Ты говорил, что на границе миров одежда исчезнет. А если я спрячу кусок ткани во рту – он тоже исчезнет или все же пройдет?
Кхм. А если кусок золота? А если – возвращаясь из моего мира обратно в этот – миниатюрную бомбочку?
– Насколько я понимаю, ничего искусственного портал не пропускает – ни одежды, ни оружия, ни других вещей и конструкций. Хорошо бы поэкспериментировать в этом направлении. Вдруг, действительно, обнаружатся исключения?
Одного танка хватило бы для захвата страны башен. Наверное, исключений нет, иначе за столетия, что ангелы и черти сваливались на Святой причал, что-то уже просочилось бы. И все же…
Теперь я чувствовал себя неуютно. Таких вопросов о портале я себе не задавал, и с дядей Люсиком и Маликом эту сторону мы не обсуждали. А надо было.
– У вас не обратят внимания на голых людей?
– Обязательно обратят. Хорошо бы, чтоб на камеру на засняли. Помнишь, я рассказывал? Надо самим найти нормальных прохожих, к кому можно обратиться с просьбой. Скажем, что нашу одежду унесли друзья-шутники. – Сначала я собирался изображать жертв разбоя, но тогда вмешается полиция, а нам категорически противопоказано попадаться органам правопорядка. – Или найдем что-нибудь в мусоре. Ты не представляешь, сколько хороших вещей у нас выбрасывают. Кое-что из такого можно будет надеть сразу, кое-что придется сначала очистить и отмыть. Не волнуйся, мы решим эту проблему.
– А что будем делать, если портал не сработает?
В первый раз я на этот вопрос не ответил, разговор ушел в сторону. Теперь, повторив еще раз, Зарина ждала конкретики.
– Для начала уйдем в горы, найдем Юлиана и переждем наступающие бурные события. Когда станет ясно, кто напал, с какими силами и чего хочет, решим, к кому примкнуть или куда бежать от тех и других.
– Куда еще можно бежать, кроме как в долину? Но про нее теперь известно всем, значит, будет известно и врагам.
– За рекой много самостоятельных княжеств и есть территории, где живут кочевники или непонятные мне немцы. После распада Дикой империи там шла борьба за власть, и таких княжеств должно стать еще больше – в каждой освободившейся деревне заведется свой конязь или мини-император, а фактически – главарь банды, которая заставит работящих жителей платить дань «за охрану и спокойствие». Где-нибудь мы обязательно устроимся, я теперь еще и кузнец, а кузниц без кузнецов сейчас должно быть много. Или можно податься к оружейникам – я даже знаю, к кому обратиться. Как мне кажется, еще один кузнец им не помешает. Я готов работать за кров и еду – где они найдут такого же непритязательного работника?
– Если за рекой сейчас дерутся за власть, то следствия этого – резня и болезни, поэтому жители бегут даже к нам, зная, что здесь их не ждет ничего, кроме смерти. Мне думается, что у оружейников сейчас достаточно желающих работать не только бесплатно, а еще и с доплатой, лишь бы не убивали.
Верно сказано, что одна голова хорошо, а две лучше. Зарина была права. Особенно для человека, о товарно-денежных отношениях узнавшего не так давно. Опять я, считая себя самым умным, не замечал очевидных вещей.
– И все же, – сказал я, – если здесь нас будут преследовать, то путь останется один – за реку. Здесь нас рано или поздно обнаружат, а там – огромный мир, большей частью неизведанный. Нам бы карту мира…
Обладая такой картой, я мог бы…
Не только я, а любой с такой картой чувствовал бы себя королем мира. Зная расположение границ княжеств, местонахождение населенных пунктов, наличие рек и озер, можно скрываться и нападать, обходить препятствия и появляться в нужном месте незамеченным.
– Такие карты есть в башне архисестриссы, – вздохнула Зарина.
Мое сердце застучало быстрее.
– Ты их видела?!
– Нет.
– Но ты про них знаешь. Откуда? – Я вспомнил, как Добрик удивлялся слову «карта» и не мог взять в толк, чего от него хотят. Теперь выяснилось, что карты в этом мире все же существуют.
– За день до отъезда из сестыря я была дежурной, на посту до меня донесся обрывок беседы Верховной царицы и архисестриссы, проходивших мимо. Разговор шел на повышенных тонах. Долетело лишь то, как Ее Первосвятейшество выговаривала Ее Величеству за переписывание какого-то апокрифа и перевозку в крепость карт мира, которые нашли в долине.
Да, разговор явно не про игральные карты. Значит, кое-что из наследия Фристов сохранилось. Увидел бы я эти карты раньше, когда они были практически под рукой…
– Смотри!
Привставшая Зарина указывала вдаль. Когда мы, уставшие, упали под деревья, главным было, чтобы рядом не оказалось противника. Сейчас, всмотревшись, я тоже понял, что за поросшим колючими кустами пространством на краю видимости темнели не очередные деревья, а ряд правильно расположенных однотипных строений.
– Это гостевые домики у первого поста. – Зарина улыбнулась. – Мы пришли.
Да, мы почти пришли. Еще несколько часов – и будем у цели.
– Отдохнем перед последним рывком. – Я вновь опустился на траву. – На место надо прибыть позже и дорогу пересечь в темноте, чтобы не заметили стражи и чтобы не попасться на глаза жителям поселка. И если у нас все получится, как задумано… – Я протянул руку и привлек Зарину к себе. – Сейчас у нас последняя возможность побыть вдвоем в твоем мире.
Глава 2. Пленение
Мы быстро двигались к крепости.
«Разговаривать запрещено. Допускаются просьбы, связанные с жизнедеятельностью, и жалобы на здоровье. Ответ действием, бездействием или отложенным действием – на усмотрение конвоя». Так нам объявили при поимке. Сейчас нас везли по дороге, меня – лежавшим со связанными конечностями поперек коня у одного из царберов, Зарине предоставили собственного коня, но под уздцы его вел другой царбер. Еще восемь солдат в желтых плащах во главе с децибалом охраняли со всех сторон.
Удача, которую мы так долго держали за хвост, в конце концов нас покинула. Наверное, мы слишком на нее положились, расслабились, почувствовали себя всемогущими и неуязвимыми. Так бывает с людьми, вообразившими себя умнее всех. Везение – вещь хорошая, но рассчитывать на нее не стоит, она дама непостоянная, поматросит и бросит, как нас на «плохом месте».
Сколько мы ни заметали следы, а главного не заметили – наш путь лежал обратно к темному дому, преследователи это поняли. Пока одни из них, скрупулезно выискивая каждый след, шли по пятам через леса, болота и колючие кусты, другие ждали в конечной точке – у темного дома. Царберы не учли одного: нам нужен был не сам темный дом, а поселок Онавсюв, вернее – родник за поселком. До него мы добрались без проблем, во тьме пересекли дорогу, обошли жилье широкой дугой и, проползя через колючки, к рассвету оказались в нужном месте.
Когда черноту неба раскрасило в лиловый и оранжево-сиреневый, я нашел оставленный Маликом знак. От поселка к роднику через колючки вела тропинка, дальше располагалось нагроможденье камней, на которые, теоретически, можно было забраться, если не бояться свернуть себе шею. Один из камней, самый неприступный, возвышался метров на восемь – уже не камень, а, практически, скала. Сверху, наверняка, открывался чудесный вид на окрестности. Другое дело, что из любой точки тоже увидят того, кто заберется на вершину – потрескавшуюся, частично осыпавшуюся, грозившую рухнуть. Мне почему-то подумалось, что высшая точка – это и есть место перехода между мирами. То ли что-то замерцало в этот момент над скалой, то ли мне хотелось там что-то увидеть и подсознание подкинуло картинку желанного неясного марева, то ли оптическая иллюзия действительно существовала, но как следствие утреннего тумана или еще чего-нибудь. Между камней росло единственное дерево, и на нем недавно кто-то вырезал с северной стороны два треугольника. О том, кем был «кто-то», можно не говорить. Я, как договорено, отсчитал от знака пять больших шагов. Там оказался камень, на нем – метка с указанием вперед, и уже там, под соседним камнем, я нашел вещи и оружие Малика.
У него все получилось. Он переместился. Иначе вернулся бы за вещами.
Вещи и оружие в схроне принадлежали только Малику, ничьих других не было. Значит, он находился далеко, когда его команда попала в засаду. Наверное, в этот момент он шел к нам с дядей Люсиком или от нас, и это спасло ему жизнь.
«Если останусь жив, – крутились в голове его слова, – вернусь с помощью. Вы, главное, дождитесь меня живыми и здоровыми, большего не требуется. Я не собираюсь задерживаться».
Получилось у него – получится и у нас. Чтобы Малик понял, что мы отправились следом, я уложил в яму свою кольчугу и стальной меч Зарины.
Полнолуние давно прошло, и это значило, что если оно играет роль в процессе перемещения, то для экспериментов нам придется остаться на пару недель или уйти, чтобы вернуться позже. Я, как всегда, надеялся на лучшее.
– Малик уже дома. Надо торопиться, скоро совсем рассветет, и нас могут увидеть.
– Нужно влезть туда? – Зарина повернулась к верхушке скального выступа.
Странно, что ей пришла в голову та же мысль, что и мне. Наверное, неспроста. Интуиция. Возможно, все в мире взаимосвязано гораздо больше, чем нам кажется.
– Разденемся и спрячем одежду с оружием здесь, – я указал на лежавшие в яме вещи Малика. – Когда вернемся, они могут пригодиться.
«Когда». Нужно было сказать «если». Есть огромная вероятность, что мы не вернемся, а с Маликом я поговорю, чтобы спасал Шурика и дядю Люсика, но не устраивал побоища ради смещения Верховной царицы. Для всеобщего счастья нужна эволюция, а не революция, пролитая кровь никогда не делала людей счастливее.
А если все же вернемся…
От Святого причала добираться сюда несколько дней – это если без проблем в пути, спокойно, без хвоста из преследователей. Проявившись в этом мире, можно сразу двигаться предгорьями и лесами в эту сторону, в дороге питаться подножным кормом, а здесь приодеться и вооружиться.
– Я отойду на минутку. – Зарина шагнула в кусты.
Дзинннннь! – порвал предутреннюю тишь дребезжащий звон.
Зарина застыла на месте, ее обращенные на меня глаза округлились, губы приоткрылись в безмолвном крике отчаянья.
Звук колокольчика разнесся далеко и был слышен всюду – и в поселке, и за ним, и, наверное, даже в темном доме. На обоих постах его точно услышали.
«Вокруг темного дома установлены растяжки, – вспомнилось предупреждение. – Убранная с пути веточка или незамеченная на проходе тонкая нить могут освободить язычок спрятанного колокольчика…»
– Бежим! – завалив схрон, я бросился к подножию высокого камня.
Зарина осталась на месте. Она смотрела в сторону поста – оттуда к нам неслись всадники в желтых и красных плащах.
Так мы попались. Нас обезоружили, святые сестры опознали Зарину, удостоверили ее личность перед солдатами царицы и вернулись на пост. Царберы, скрутив мне руки и ноги, повезли нас в крепость.
Утешало одно: Малик жив, и он может нам помочь. Если успеет.
Не успеет. Он не знает, что мы в плену. Я сам оставил в схроне свою кольчугу и катану Зарины – наши самые ценные вещи. Для Малика это значит, что мы отправились следом. Но он станет искать Шурика и дядю Люсика, и заодно может обнаружить нас.
Опять я перекладываю свои проблемы на плечи мифического «дяди», который придет и все за меня сделает. Малик – это шанс, но это почти невероятный шанс, такой же, как одновременное попадание молний в каждого из десяти конвоиров, причем мы с Зариной в этом аду должны остаться живыми.
Я думал, как сбежать, а царберы делали все, чтобы этого не случилось. Ночевки в пути проходили вне населенных пунктов и построек, башни и цекады мы проходили не останавливаясь, для сна к ночи выставлялся легкий шатер, в котором половина царберов спала вокруг меня и Зарины, а вторая половина бдительно несла службу. На ночь меня развязывали, но на лодыжку крепили металлический браслет с прикованным к нему бронзовым шаром на цепи. Шар весил пару десятков килограммов, длина цепи составляла примерно треть метра. С таким довеском далеко не убежать, и как оружие, к сожалению, использовать нельзя. Был бы вес шара поменьше, а цепь – длиннее…
К Зарине, как ни странно, такого внимания не проявили, словно понимали, что без меня она не сбежит. Или как раз понимали и не трогали именно поэтому. Из прежнего моего побега царберы сделали выводы, и места ночевок вместе с молчанием конвоиров говорили, что новой возможности сбежать нам не дадут. Видимо, теперь за нас (а учитывая, что заковали только одного, то – конкретно за меня) сопровождающие отвечали головой и терять ее не собирались.
В пути мы видели приготовления к войне: возводились наблюдательные вышки, прорубались просеки, из крепостных набирали отряды бойников, тренировавшиеся рядом с деревнями и теми башнями, которые мы быстро проехали. Ни с кем из знакомых (наверное, к счастью, потому что выглядеть побежденными не хотелось) в дороге мы не пересеклись, встречные гонцы или небольшие отряды царберов молча кивали нашим сопровождающим, те кивали в ответ, не прерывая движения. И наконец…
Открывшаяся глазам крепость поразила размерами и непредставимой мощью. Она оказалась именно такой, как ее изобразил в башне Дарьи неизвестный художник. Внешние стены из грубого камня вздымались на высоту пятиэтажного дома, зубцы и бойницы позволяли наблюдать сверху за подъезжающими и, при необходимости, заблаговременно принимать меры. В сестыре, который для не обладающего огнестрельным оружием противника тоже был неприступным, каждая башня являлась отдельной твердыней, а крепость устроена по-другому: множество стен и башен окружали и защищали центр – замок Верховной царицы. Снаружи детально рассмотреть внутреннее устройство не получалось, виднелось лишь, как за стенами и башнями возвышается следующий ряд еще более грозных стен и башен, за которым высится следующий… В общем, вид впечатлил уже издалека. Даже отряду спецназа, обвешанному автоматами и гранатометами, не покорить каменную громаду, если не десантироваться сразу в покои царицы и, угрожая ее жизни, не потребовать капитуляции.
Такой отряд я наивно представлял, вспоминая обещание Малика вернуться с друзьями из нашего мира. Портал искусственных вещей не пропускал, и все же… Надежда, как известно, живет дольше ее носителя, вот и у меня так же. Хочется невероятного. Хорошо всяким Гарри Поттерам и прочим не-обращателям-внимания-на-физику. Сказал заклинание – и мир прогнулся под твои хотелки. Красота.
Мечтать об этом – еще наивнее, чем мне о собственной армии с оружием двадцать первого века. Или о танке, который, вообще-то, в одиночку крепость не разгромил бы. Толщина стен и их продуманное расположение поглотили бы весь боезапас.
В крепости, насколько мне известно, хранились государственные запасы продовольствия, и с водой, наверняка, проблем нет – родники и колодцы позволят продержаться в осаде сколько потребуется. Снаружи стену опоясывал заполненный водой ров – непреодолимое препятствие для неумеющего плавать местного населения и почти непреодолимое для тех, кто умеет и зачем-то рискнет приблизиться. На многие километры вокруг крепости раскинулся каменистый пустырь, где не было ни воды, ни дров, ни еды для коней. Истинная Крепость с большой буквы. И потому, что единственная, и вообще. Увидев ее, невероятную и могучую, вживую, я вообще писал бы ее только заглавными: КРЕПОСТЬ, и кто хотя бы однажды видел ее своими глазами поймет, что я имею в виду.
Мощеная камнем дорога вела к подъемному мосту. Со стен и из башен за нами следили копьеносцы, впереди, в открытых массивных воротах встречали несколько часовых, придирчиво осмотревших каждого и молча расступившихся. Цокали копыта, причем звуки менялись, словно под некоторыми камнями могли быть пустоты. Наверняка, у нас под ногами прятались всевозможные ловушки, ямы с кольями, шипы и прочие древние заменители современных мне мин.
За первыми воротами вновь оказался наполненный водой ров, подъемный мост через него тоже был опущен. За вторыми воротами нас встретил закрытый глухой дворик, где на стенах с бойницами виднелись подготовленные к нападению сети, которыми накрыли бы сверху, посмей кто-то дернуться без приказа. Так же на стенах крепились котлы с чем-то невидным снизу, но, думаю, что внутри – масло или нефть, то есть нечто горючее. Приходилось читать, что для обороны крепостей от штурма применялось кипящее масло, но здесь, как видно, обливали обычным и поджигали. Впрочем, могли предварительно и нагреть. Скорее всего, сюрпризов для желающего опробовать крепость на прочность, на стенах нашлось бы немало, и копьями, маслом и сетями фантазия защитников явно не ограничивалась.