Пыль попала на меня, оседая на моей коже и, казалось, проникая во все мои поры. Затем я заставил себя открыть веки. Упал на колени.
Хотел взять ручку люка и постараться поднять её, чтобы освободить сестру. Но подвальный пол оказался монолитным и гладким. Люк отсутствовал.
Вообще. Я охватился отчаянием и шарил руками по цементному полу, ища его…
— Пем, где ты? Ты куда ушла?
Люка нет. Дыры нет. И мизерной узкой трещины в цементе тоже нет.
Я сердился, кричал, бил кулаками по полу, поднимая новые пыльные клубы.
— Пем, не бойся. Я тебя оттуда вытащу! — воскликнул я в конце концов, вставая.
Я подбежал к лестнице и вытер пыльные руки о штаны. Пол стал качаться под моими ногами. Стены сильно завращались. А в моей голове всё смешалось. Я едва втащился по скрипучим ступеням подвальной лестницы наверх и прошёл на кухню. Я сорвал со стены трубку телефона. Сейчас позвоню в полицейский участок.
Затем властям города. Они откроют тот люк. Спасут оттуда мою сестру. Я уже начал набирать цифры службы спасения — 911, когда остановился, потому что в окно кухни ударил жёлтый свет.
Два луча жёлтого света. Фары машины. Я услышал скрежет гравия под шинами.
— Вот и предки! — воскликнул я и подбежал к окну. — Вот и предки!
Родители дома. Хорошо! Раскрыв дверь кухни, я выскочил на улицу, оря и махая над собой двумя руками. Я запрыгал перед авто.
Выскочил в широкий прямоугольник жёлтого света.
— Мам! Пап! Быстрее! Помогите мне! Мне необходима ваша помощь!
Я рывком раскрыл дверь, за которой сидела мать.
— Быстрее! Вылезайте! Нет времени! — кричал я.
Я увидел их удивление на лицах.
Схватив мать за локоть, я поволок её из тачки. Но она пока была пристёгнута ремнём безопасности и издала слабый протестующий возглас. Раскрылась дверь места водителя. Из салона вышел папа.
Он хмурил брови, а его глаза перескакивали с меня на дом и обратно.
— Что произошло, Даниэль? В чём дело?
— Объяснять некогда! — заорал я. — После узнаете! Быстрее!
Мать наконец отстегнула ремень и вышла из тачки, немного шатаясь, встав передо мной на затёкших ногах от длительной езды.
— В чём дело? Что-то произошло дома?
Я схватил её локоть и поволок к двери кухни.
— С Памелой произошло несчастье! — кричал я. — Она — она в подвале. То есть…
— С Памелой? — Папа сощурился, глядя на меня.
— Умоляю! Нужно торопиться! — визжал я. — Памела попала в люк. Это долго рассказывать — в кратце, она вела себя очень странно. С самого вашего отъезда! Идёмте! Мы должны спуститься в подвал! Ну чего вы ждёте?
Предки стояли около меня, строго смотря.
— Даниэль, кто там находится в подвале? — спросила мать.
— Памела! — взревел я.
— А кто такая эта Памела? — спросил папа.
— Чего? — я удивлённо раскрыл рот. — Памела! Моя сестра! Что с вами? Спешите! Мы должны её оттуда забрать!
Однако предки не стали спешить и не сделали и шага. Стояли и глазели на меня с озобоченностью на лицах. Наконец, отец приблизился ко мне и участливо поклал ладонь на моё плечо.
— Даниэль, угомонись, умоляю тебя, — произнёс он. — Объясни, что такое? Из-за чего ты поднимаешь такую шумиху?
— Тебе же известно, что у тебя нет никакой сестры, — ласковым тоном добавила мать. — Ты же у нас один. Никакой девочки Памелы у нас нет.
Глава XXI
УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ?
— Вы чокнулись! — пронзительно закричал я. — У меня есть сестра! Есть! Вы вообще ничего не соображаете!
Папа сильнее стиснул мне плечо.
— Даниэль, угомонись, — строго произнёс он. — Пошли домой и спокойно про всё поболтаем.
Мать испустила вздох.
— Мы с папой очень утомились с дороги.
— Но Памела же!.. — не унимался я. — Она действительно в подвале. Мы не должны её там оставлять.
Мать опять испустила вздох.
— Я же сказала, что мы не должны оставлять мальчика одного, — произнесла она папе.
Папа глянул в мои глаза. Он помотал головой.
— Даниэль, когда ты был маленьким, то всегда воображал себе несуществующих друзей. Тебе сейчас уже 15 лет.
Я вырвался из его рук.
— Я не вообразил Памелу! — крикнул я. — Не вообразил! Она моя сестра! Она ваша дочь!
Мать закрыла глаза, а уши руками.
— Умоляю, прекрати. Моя голова и без этого трещит.
— Неужели нельзя зайти домой и спокойно про всё побеседовать? — начал умолять папа. — Посидим, попьём чайку и…
— Как я могу быть спокойным? — взвыл я. — Памела попала в ужасную беду — а вы даже не помните о ней. О вашей собственной дочери! Вашей дочери, понимаете!
Я взял папу за локоть и поволок домой.
— Айда в подвал. Я покажу.
Папа поклал ладонь на моё плечо.
— Всё будет хорошо, Даниэль, — ласковым тоном сказал он. Я заметил, как он с матерью пересёкся глазами. — А в подвал мы пойдём позже, потом. Хорошо?
Он рукой дотронулся до моего лба.
— Ммм. Твой лоб горячий. Возможно, ты температуришь. Теперь всё понятно…
— НЕТ! — закричал я. — Я не болен! И не чокнутый! Вы обязаны вспомнить Памелу. Вы обязаны!
Предки отвели меня домой, до моей спальни и силой впихнули мне градусник. Температура была в норме. Только они стали настаивать, чтобы я лёг в кровать.
Папа отправился вниз, для звонка доктору Росс. Мать всё время покашливала, тёрла ладони, нервозно теребила пальцы и громко вздыхала. И глядела в мою сторону так, будто я был инопланетянином с другой планеты. Я надел пижаму и сел на постель.
— Мне известно, что тут происходит, — сказал я. — Памела реальная девочка, ваша собственная дочь. Однако вы позабыли её, потому что название этого дома <<Позабудь Меня>>.
Мать глянула в мою сторону, сщурившись.
— Что ты сказал? Как название нашего дома?
— <<Позабудь Меня>>, — повторил я. — Сюда приходила женщина. Она сказала мне…
— Тут кто-то был? — перебила меня мать.
Я кивнул.
— И она рассказала мне, что такое может случиться.
Мать испустила вздох снова.
— Вообще не понимаю. Сюда приходила чужая женщина? И она сказала, что у тебя имеется сестра? Внушила тебе подобную мысль?
— Ничего мне она не внушала! — воскликнул я. А затем потерял контроль над собой. Вскочив, я взял мать за плечи и стал трясти. — Выслушай меня! Выслушай! Ты обязана выслушать меня!
Глаза матери наполнились ужасом.
— Даниэль, прекрати! Отпусти меня! — взмолилась мама.
Я услышал шаги. Ко мне в комнату залетел папа. Издав вопль удивления, он оторвал меня от матери. А затем положил руки на мои плечи и усадил на постель.
— Сядь, сынок, — скомандовал он. — Сядь и дыши глубже. Возможно, тебе лучше лечь в клинику?
— Он…он накинулся на меня! — застонала мать и потёрла плечи. — Как дикое животное.
— Доктор Росс приедет завтра, — оповестил мне папа.
Он стоял между матерью и мной с тяжёлым дыханием. Я видел, как он напряжён и готовится защищать мать от моих новых нападок.
— Он просто обезумел, — сказала мать и покачала головой.
Из её глаз полились слёзы.
— Я…я виноват. Извини! — пробормотал я. — Я вообще не хотел сделать тебе больно. Я просто… — Мой голос оборвался.
Родители не намереваются слушать меня, сообразил я. И уж тем более они никогда не поверят моим речам. Они думают, что я чокнулся либо нечто подобное. Они и вправду позабыли Памелу. Что мне делать? Придётся ждать, решил я. Придётся ждать, пока они придут в себя. Потом я спокойно сяду с ними и всё объясню. И про дом. И про то, что рассказала мне о нём репортёрша. Ссутулив спину, я сидел на своей постели со сцеплёнными на коленях руками.
— Мама, извини, — повторил я. — Извини. Я вёл себя как сумасшедший. Однако мы и вправду должны побеседовать. Про Памелу и этот дом.
Родители опять переглянулись.
— Да, да, мы побеседуем, — произнёс отец как-то неохотно. — Мы побеседуем про всё. Конечно, переезд, волнения, новая обстановка… Такое случается.
Я хотел поспорить с ним, однако прикусил язык. Мать вытерла руками своё залитое слезами лицо.
Неожиданно она мне показалась уставшей и постаревшей.
— Лучше обсудим это с утра, — произнесла мама и прижала руки к голове. — Когда мы все угомонимся и отдохнём, а у меня уйдёт эта несносная головная боль.
— Ладно, — согласился я.
— Конечно, разговор станет самым первым, что мы сделаем с утра, — досказал папа и охотно кивнул. — Я уверен, что, нормальненько проспавшись, ты станешь чувствовать себя гораздо лучше.
Нет, не буду! Я хотел сказать именно это.
Однако вместо этого я пробормотал:
— Хорошо. Понял.
Мать пошла к двери, однако после замерла в проёме и глянула в мою сторону. Её лицо осветилось неестественной и вымученной улыбкой.
— Знаешь что? — произнесла мама. — Тебе на завтрак я завтра приготовлю твои обожаемые блины с клубникой. Тебе нравится подобная перспектива?
— Замечательно, — ответил я.
— Ну и отлично! — наигранно выпалил папа. — Блины с клубникой на завтрак. И ещё мы с тобой будем долго и приятно беседовать.
Отец поклал ладонь на плечо мамы, и они торопливо покинули мою комнату. Я заметил, что они вышли от меня с большим облегчением. Я знал, что, спускаясь по лестнице на первый этаж, родители обсуждают меня. Что со мной что-то приключилось. Я поболтаю с предками утром и проведу их в подвал, решил я. И сделаю всё, чтобы их убедить, что Памела реальна. А затем мы все вместе спасём мою бедную сестру — где бы она ни была. Я зевнул. Как меня утомили все эти напряжения, тревоги, страх! Я почувствовал себя таким уставшим, вымотанным, что внезапно мне померещилось, словно я вешу слишком много. Я не мог шелохнуться. Не мог открыть веки.
— Нужно с самого утра это сделать! — пробормотал я сам себе. — С самого утра…
И я забылся тяжким сном без каких-либо сновидений.
*
Я проснулся от яркого света солнца, попавшего мне на лицо через окно. Я заморгал, приходя в себя. Попытался сесть и застонал.
Тело было каким-то тяжёлым. И я вообще не отдохнул за эту ночь.
Что тревожило меня все минувшие дни? Я оглядел свою комнату, щуря глаза от света солнца. Вчера меня тоже что-то печалило. Однако что?
Что это такое? Что тревожило меня? Я никак не мог вспомнить.
Глава XXII
БЕЗДНА ЗАБВЕНИЯ
Опустив ноги на пол, я встал с постели. Я продолжал напрягаться со всей силы, пытаясь вспомнить, из-за чего я вчера волновался.
— Памела, — прошептал я наконец. Это имя дошло до меня будто издали. — Памела.
Ага. Памела. Да. Памела.
— Ох, нет, — пробормотал я. — Нет, нет…
Я еле не позабыл свою сестру. Еле не позабыл навсегда. Памела почти потеряна. Почти потеряна навсегда. А затем меня озарила догадка…
— Я стану следующим. Памела… Памела… — Я напевал её имя, чтобы не позабыть, и поспешил в ванную комнату принять душ.
Затем надел на себя простую синюю футболку и тёмные джинсы.
Спускаясь по лестничным ступеням на первый этаж, я репетировал, что мне надо сообщить своим предкам. Первое, объяснить, как странно себя вела моя сестра. И как я сначала решил, что виноват во всём мой гипноз.
Потом я сообщу родителям о репортёрше, пришедшей к нам домой. И как она сказала мне странные и пугающие слухи об этом доме. Я сообщу им, почему этот дом называют <<Позабудь Меня>>. Я буду совершенно спокоен, решил я. Буду рассказывать неторопливо и доброжелательно. Предки убедятся, что я не чокнутый. Вот тогда они поверят мне.
— Угомонись…угомонись… — уговаривал я себя самого, идя к кухне.
Однако сердце во мне ускоряло ритм, а руки становились ледяными. Угомонись…угомонись…
Я вошёл на кухню. И неожиданно ахнул.
— Мам? Пап?
Я с трудом сдерживал слёзы, осматривая тёмную и пустую кухню.
— Ау! Вы где?
Я включил выключатель верхнего света и на подгибающихся коленях обошёл всю кухню. Признаков того, что они сюда заходили, не было.
Тарелок на столе или в раковине не было. Кофейных чашек тоже.
Коробок с <<Космос Старс>> тоже.
— Мам? Пап? Вы уехали? — крикнул я, но мой голос был тонким и слабым.
— Это нереально, — пробормотал я недоумённо.
Я ринулся к столу кухни и выглянул из окна. Машины на месте не было.
Возможно, предки отчалили на работу? Или куда-то ещё? Родители должны были мне оставить записку, решил я. Они всегда оставляют на холодильнике мне длинные записки. Я повернулся.
Ударился о стул ногой.
— Ну, блин! — Я запрыгал на одной конечности по кухне.
Ничего нет. Даже записки на холодильнике.
— Странно…
Я потёр разболевшуюся ногу и ринулся к ним в комнату.
— Ау, вы чего, дрыхните ещё?
Я вошёл к ним в спальню.
Ночнушка мамы лежала смятой на полу около незаправленной кровати. Чемодан, который они брали с собой в поездку, стоял около стены раскрытым. Пустым. В их ванной горел свет.
— Вы где?
Как они могли уехать на работу и меня не разбудить? А как же обещанные блины с клубникой? А наша серьёзная беседа? Как быть с Памелой?
— Они же обещали, — повторил я и вернулся к себе в спальню, чтобы собраться в школу. Неожиданно я ужасно рассердился. И обиделся. — Они же обещали.
*
Утро неторопливо проходило мимо меня как-то расплывчато. Про что говорили преподаватели? Что мне рассказывали друзья и общались они со мной или нет? Я не могу ничего сказать об этом. Сегодня я вообще не должен был идти в школу, говорил себе я, переходя из одного класса в следующий с тяжёлой головой, будто зомби. Я должен был остаться дома.
Позвонить предкам. Позвонить в полицию. Кому угодно, лишь бы мне помогли спасти мою сестру.
— Памела, я тебя не позабыл, — шептал я грустно. — Не переживай. Я не позабыл.
Но я всегда твердил её имя. И написал его раз 20 в своём блокноте. Красной ручкой. На всякий случай. Чтобы создать лишнюю гарантию, что оно не покинет мою память. В полдень я пошёл в столовую. Лица мелькали…подносы…ребята, базарившие и смеющиеся между собой. А вот пятно…такое тёмное пятно… Тёмное…ещё темней…
— А? Что? — Кто-то тряс мои плечи.
Кто-то с силой стиснул мне плечи, стиснул до боли и тряс. Тряс меня.
Я открыл глаза и заморгал. Напряг зрение.
— Эд?..
Он схватил мои плечи. Его лицо сделалось багровым от напряжения. Он тяжело дышал.
— Даниэль… Даниэль… Я…я никак не могу разбудить тебя.
Я сщурил глаза и посмотрел на него. Башка кружилась. Стены столовой ритмично вращались перед моими глазами.
— Я долго тебя тряс. Ты никак не мог раскрыть веки. Я испугался.
Он рухнул на стул напротив меня.
Его лицо блестело от пота.
— Я перепугался, — сказал он, содрогнувшись. — Ты…ты был в отключке? Либо что?
— Со мной всё нормально, — прошептал я. Затем откашлялся. — Правда. Я ощущаю себя вообще отлично. Скорее всего, я просто…на миг заснул.
Эд поглядел на стол.
— Ты…действительно хорошо себя ощущаешь? А где…где твой завтрак?
— Что? — Я тоже поглядел на стол. — Ой. Эмм… Я считаю, что что-то принёс с собой. Я…я не помню, куда его поклал.
Эд внимательно посмотрел на меня, прищуря свои светлые глаза.
— И ты здесь сидишь без завтрака?
Я повёл плечами. Эд потянул меня за руку. Постучал мне по ладони.
— Ну, ты хочешь кушать? Я могу с тобой поделиться. — И он подвинул мне свой бумажный пакет.
— Благодарю…я что-то не хочу.
— А ты разве не видел, как я махал тебе утром на этом скучном собрании? — спросил он. — Почему ты ко мне не подошёл?
— Я не видел тебя. Я…я сегодня что-то не в себе, Эд.
Он закатил глаза, повёл плечами, будто призывая небо в свидетели.
— Будто бы я слепой! Что с тобой, Даниэль? Когда мистер Мелтон попросил тебя раздать контрольные листы, ты так на него глянул, будто не понимал, что это такое.
Я заморгал.
— Действительно? Да? Я и не помню.
Эд сжал мне ладонь.
— Ты точно в норме?
— Неа, у меня всё ужасно, — признался я дрожащим тоном от жалости к себе. — Всё просто страшно. Я боюсь, Эд. За Памелу. Она…она исчезла в подвале. А когда мои предки возвратились, то не поверили мне. Они сообщили мне, что…