<p>
Спросив крайнего, Жилин пристроился в конец очереди, краешком глаза незаметно отслеживая приближающуюся тетку с авоськами. Но женщина лишь на мгновение притормозила у хвоста очереди, переводя дыхание и оценивая перспективы стояния присутствующих граждан, мысленно сделала какой-то явно не оптимистический вывод, и, перехватив свою поклажу из руки в руку, переваливаясь с ноги на ногу как выбравшаяся на берег утка, двинула по проспекту дальше, куда-то в сторону Волоколамки. Жилин еще пару минут провожал ее настороженным взглядом, а потом облегченно вздохнул и, совершенно потеряв интерес к удалявшейся женщине с авоськами, собрался уже было совсем сдать очередь и продолжить свой путь, когда к магазину, весело сигналя клаксоном, подкатил, ослепительно посверкивая стеклами окошек, новенький желто - синий милицейский "газик". Дверцы автомобиля стремительно распахнулись и на все еще не успевший просохнуть после моросившего утром дождика асфальт один за другим спрыгнули три милиционера, одетые в короткие серые куртки, мешковатые брюки - галифе и высокие, почти до самых колен сапоги. Следом степенно и неторопливо выбралась из машины крупная и холеная немецкая овчарка.</p>
<p>
- Облава, блин, - испуганно просипел стоявший впереди Жилина сгорбленный старичок в перешитом в гражданское платье поношенном армейском плаще. - Ах, ты твою мать!</p>
<p>
- Трое в машине, не считая собаки! - процедил сквозь зубы невысокий чернявый парнишка с дипломатом - "мыльницей" в руках. - Ну, мужики, щас начнется...</p>
<p>
Очередь сразу напряженно замерла и как-то даже поджалась. Пару минут приехавшие о чем-то негромко и смешливо похахатывая переговаривались между собой, словно бы и не замечая направленных на них сотен глаз. Овчарка на длинном кожаном поводке широко зевнула, лениво повела головой сначала направо, потом налево и, наконец, остановила свой скучающий взгляд на копошащихся около лужи воробьях.</p>
<p>
Троица в сером, в конце концов, о чем-то договорилась, развернулась и неторопливо двинулась в сторону очереди. На полшага впереди группы с дистанционным спирт - индикатором наперевес горделиво вышагивал высокий плечистый старшина. На его широком в крупных оспинах лице словно маска застыла легкая и немного высокомерная улыбка. Старшина явно предвкушал предстоящее развлечение.</p>
<p>
Первой жертвой облавы оказался хлипкий понурый мужичонка в черной поношенной куртке, мятых серых брюках и стоптанных, давно нечищеных туфлях. Едва патруль поравнялся с ним, спирт - индикатор радостно застрекотал и плотоядно замигал своим единственным красным глазом. Старшина тут же одним профессионально отработанным и мощным движением руки ухватил мужика за шиворот, выдернул из очереди и развернул лицом к себе.</p>
<p>
- Та-ак, - его оценивающий взгляд скользнул по фигуре жертвы. - Ты когда принимал в последний раз, родной мой?</p>
<p>
- Товарищ старшина, - мужичонка принялся нервно облизывать губы, - я только лекарство пил... Честное слово, только лекарство. Вот...</p>
<p>
Он полез куда-то во внутренний карман своей куртки и вытащил стеклянный флакончик с "Корвалолом":</p>
<p>
- Сердце пошаливает... Врач вот прописал... Три раза в день...</p>
<p>
- Ну, ты мне только тут не звезди, понял? Больные у нас за пойлом не стоят. Больные у нас в койках лежат. В окружении, тля, любящих детей и внуков. Или ты без ста грамм с утреца загнешься, а? - старшина зло сплюнул себе под ноги прямо на асфальт и сказал в висевшую у него на нагрудном ремне портативную рацию:</p>
<p>
- Первый, я - седьмой. Коля, высылай фургончик.</p>
<p>
Рация что-то одобрительно крякнула в ответ. Лицо извлеченного из очереди мужика сделалось мертвенно белым:</p>
<p>
- Товарищ старшина, я ж не себе... У племяша юбилей. Десять лет свадьбы. Я...</p>
<p>
- Разберемся, - старшина отмахнулся от него, как от назойливой мухи. - Если не брешешь, отпустим...</p>
<p>
Он щелкнул пальцами и стоявший рядом с ним востроносый сержант молниеносно вогнал иглу парализатора в левое плечо все еще что-то бормотавшего себе под нос мужика. Старик дернулся, выгнулся вперед дугой и, коротко и жалобно всхлипнув, повалился кулем прямо на мокрый асфальт. Третий милиционер, тоже с сержантскими нашивками на погонах и коротким копьем парализатора в руках, брезгливо пнул упавшего в живот носком лакированного сапога и озабоченно заметил:</p>
<p>
- Бледноватый он какой-то... Слышь, Федорыч, как бы этот хмырь и впрямь не загнулся...</p>
<p>
- Жить захочет - не помрет, - жизнерадостно изрек старшина и громко захохотал, неестественно широко растянув губы. Зубы у него оказались крупные и желтые. - А чтоб не отдал концы, мы ему для пары сейчас боевую подругу подберем! Пусть папашке сопли повытирает!</p>
<p>
Взгляд старшины скользнул вдоль очереди и остановился на невзрачной и аккуратной старушке в клетчатом пальтишке и сером теплом платке:</p>
<p>
- Ну-ка, мамаша, предъявляй свои документики.</p>
<p>
Бабка всполошено встрепенулась, вытащила откуда-то из недр своей хозяйственной сумки красную и засаленную серпасто-молоткастую книжечку и молча протянула ее старшине. Он длинным ногтем на мизинце подцепил обложку и раскрыл паспорт:</p>
<p>
- Та-ак... Марьина Авдотья Прохоровна... Отстойница, а?</p>
<p>
- Господь с тобой, сынок, - бабка испугано шарахнулась от него. - Себе я беру, вот тебе крест - себе!</p>
<p>
- Какой еще Господь? Какой крест? Ты чё? - серо-стальные глаза старшины хищно сузились. - Публичное отправление религиозных обрядов проводишь, мать твою налево? Ну-ка, топай к дедуле. Сейчас поедем с тобой в отделение разбираться...</p>
<p>
- Сыночек, - по морщинистым щекам бабки поползли мелкие бисеринки слез, - прости ты дуру старую. Ну, невзначай вырвалось... Я ж неверующая... У меня и медали есть, сыночек...</p>
<p>
Трясущимися руками она снова полезла куда-то внутрь своей тряпичной сумки и извлекла на свет зеленый прямоугольничек ветеранского удостоверения.</p>
<p>
- Это, мать, ты раньше была комсомолкой и спортсменкой. А сейчас ты - злостная отстойница и религиозная фанатичка, - бросил через плечо старшина, даже не повернув в сторону бабки головы. - Топай к дедуле, тлень, пока я добрый!</p>
<p>
Один из сержантов подхватил бабку под локоть и с силой подтолкнул в сторону распластавшегося на асфальте и уже успевшего обмочиться парализованного мужика:</p>
<p>
- Ну-ка, стерва, стой здесь и не рыпайся!</p>
<p>
- Гарантированные пятнадцать суток принудиловки и месяц без пенсии, - прошептал почти на ухо Жилину парень с "дипломатом". - Ох, зверье, ох, зверье...</p>
<p>
Старшина отступил пару шагов назад, окинул очередь бесшабашно-веселым взглядом и, явно копируя актера из старого комедийного фильма, гаркнул:</p>
<p>
- Ну-ка, граждане тунеядцы и алкоголики, приготовить документики к проверочке! Стояльцы и отстойницы, шаг вперед марш! Добр-ровольное признание о-облегчает наказание!</p>
<p>
Очередь приглушенно зароптала и недовольно зашевелилась, доставая из карманов и сумок книжечки паспортов и картонные месячные абонементы на закупку табака и спиртных напитков.</p>
<p>
"Вот черт, - выругался про себя Жилин, - мне для полного счастья еще только в облаву попасть не хватало!"</p>
<p>
Документы у него были в порядке, но из своего опыта общения с московскими правоохранителями, он уже знал, что придраться патруль сейчас мог к чему угодно. Все же разбирательства в отделении милиции, как правило, заканчивались жестоким избиением задержанных, несколькими сутками принудительных работ на расчистке городских свалок и солидным денежным штрафом. Что же тут поделаешь, если в последние годы городу очень была нужна дармовая рабочая сила и дополнительные поступления в местный бюджет? Количество задержанных за "табак-водку" и религию особенно выросло после того, как в июне прошлого года Лихачев своим указом ввел обязательные поощрительные премии для сотрудников правоохранительных органов в размере пятидесяти процентов от суммы наложенного на задержанного нарушителя штрафа. Проще всего патрульной службе оказалось брать пенсионеров - заутюженные пропагандистской машиной и вышколенные за десятилетия работы до беспрекословного подчинения любому начальству, они и помыслить не могли даже о робком сопротивлении властям и жалобах в вышестоящие инстанции.</p>
<p>
Жилин уже было полез за паспортом во внутренний карман пиджака и стал мысленно собираться, готовясь к предстоящей проверке, когда из передней части очереди вдруг стремительно выскочил молодой высокий парень в джинсах и кожанке, пулей промчался мимо пыльных витрин гастронома и магазина фотопринадлежностей "Юпитер" и, почти не снижая скорости на повороте, резко вильнул вправо за угол.</p>
<p>
В следующие несколько мгновений самодовольная улыбка медленно сползала с лица старшины, постепенно вытесняясь выражением горькой, почти до детских слез, обиды. Но где-то среди немногочисленных извилин его мозга, глубоко спрятанного под фуражкой с высокой тульей и толстыми костями черепа, замкнулась цепочка заученных служебных команд, и уже в следующую секунду рот старшины страшно осклабился и он рявкнул во всю мощь своих могучих легких:</p>
<p>
- Взять его! За ним, быстро!</p>
<p>
- Дракон, фас! - один из сержантов спустил с повадка бурую плотную псину и та, недовольно рыкнув, молнией устремилась за беглецом.</p>
<p>
- Вперед, бегом! - румянец охотничьего азарта заиграл на щеках старшины и он перекинув спирт-индикатор на ремень за плечо, рванул с места вслед за собакой. Мгновение спустя и оба сержанта бросились следом, на ходу вытаскивая из кобур на поясных ремнях свои вороненые "макаровы". Оторопевшая очередь проводила бегущих глазами и уже через секунду, вся, разом, мгновенно позабыв про "табак-водку", пришла в движение и прыснула в разные стороны, оставив лежать на асфальте только все еще совершенно беспомощного парализованного мужика.</p>
<p>
Жилин быстро шагнул за щит объявлений около дороги, поднял воротник плаща и широкими шагами торопливо зашагал по проспекту прочь от гастронома. Сзади, уже вдали, послышались свистки, крики, неистовый собачий лай, а потом, перекрывая все звуки, грохнули два выстрела.</p>
<p>
- Все, при попытке к бегству, - испуганно охнул кто-то из прохожих за спиной у Жилина и тут же от греха подальше опасливо юркнул в двери ближайшего подъезда. Жилин, больше не оглядываясь назад, дошел до книжного магазина "Мир", потянул на себя тяжелую входную дверь и шагнул внутрь помещения.</p>
<p>
В обширном торговом зале магазина, несмотря на дневное время, почти никого не было. Слева, около стендов отдела научной и технической литературы, копался в пыльных залежах справочников и учебных пособий хмурый худощавый мужчина средних лет. Девчонка лет пятнадцати в выглядывающей из-под короткого пальтишка отутюженной школьной юбочке и аккуратно заштопанных на коленках колготках, читая названия книг про себя и смешно шевеля при этом полными губами, искала что-то на полках под броской красной вывеской "Советская русская литература". За круглым окошком кассы, устремив взгляд куда-то в мировое пространство, скучала средних лет продавщица в синем форменном халатике.</p>
<p>
Скользнув взглядом по залу, Жилин свернул вправо от дверей, оказался в отделе политической литературы и остановился у стенда новых поступлений. Из большого окна около стенда хорошо просматривались редкие прохожие и ползущие друг за другом автомобили. Периодически бросая взгляд за оконное стекло, Жилин сделал вид, что неторопливо просматривает политиздатовские новинки.</p>