— Здравствуйте, — встал я.
— Кузьма Фёдорович, бить его будешь?
— Да ему вроде хватит.
— Мало. Я бы ещё добавил, кулаки жалко, — процедил мужчина.
— Анатолий Евгеньевич, — представил его Осташков. — Плетнёв.
— Рад знакомству, — мы обменялись рукопожатием.
— Материно воспитание и влияние, — вздохнул Плетнёв. — Вырастил на свою голову. Ни хрена не понимает, а в такие разборки лезет. Собственного отца ведь подставляет! Этот твой друг княжеский…
Мужчина не выдержал и выдал матом всё, что думает по поводу молодого князя Разумовского и их дружбы с сыном. Я думал, врежет ему ещё раз, но он сдержался.
— Убьёт тебя Кузьма Фёдорович, ни капли не жалко, — подытожил он. — Мать ещё одного родит.
— Простите, — парень опустил взгляд. — Кровь в голову ударила. Я был неправ и не знал.
— Не кровь, а кое-что другое тебе в голову ударило.
— Простить можно, — сказал я под взглядами военных. — Пойдёт ли ему это на пользу?
— Уже решено. Завтра улетает в Мурманск, а оттуда — на атомный ледокол. Младшим помощником механика на весь оставшийся сезон и до следующего сентября. А там посмотрим. И если мне капитан на тебя пожалуется, на плавучий рыбозавод отправлю, сети тянуть.
— У меня знакомый на ледоколе работал как раз механиком, — сказал я. — Хвастался, что это работа для сильных и отважных людей.
— Всё так. Арктика умеет воспитывать людей. Слабые уже через месяц домой просятся. Сын ведь училище закончил, но вместо того, чтобы по моим стопам пойти, бездельем мается. Думает, что ему всё так сразу дадут. И должность высокую и привилегии, — он посмотрел на часы, затем на Осташкова. — Время. Я его отправлю и успею к собранию. Кузьма Фёдорович.
— Рад был познакомиться, — сказал я.
Он коротко кивнул, подтолкнул сына к двери и вышел следом.
— Суровый мужчина, — посмотрел я на генерала.
— Он ведь нас поддерживает и Наумовых. А сын родной такой фортель выкинул. Сдаётся мне, стараниями Разумовских. Молодой князь наверняка долго его накручивал, чтобы он тебя невзлюбил и всех Наумовых. Вот и сложилось так неудачно. И ведь всплывёт всё это, — он поморщился. — Обязательно всплывёт. Будут теперь на Плетнёва давить, могут заставить с поста уйти.
— А он?..
— Губернатор области.
— Дела, — поражённо протянул я. — Кабы знал…
— Плетнёва Орловы крепко поддерживали. Помогли занять должность, чтобы человек Разумовского не сел на область. А у нас здесь руки пока коротки.
— Так надо помочь ему на должности удержаться.
— Если бы всё было так просто, — генерал покачал головой, встал. — Мы сейчас в Зимнем собираемся. Не хочешь поучаствовать?
— Нет, — я покачал головой. — В Москву хочу.
— Рано. Пока императора в саркофаг не положат, надо быть здесь. И ещё два дня после.
Осташков пожал мне руку и вышел. Я облокотился на край стола, задумался. Захотелось бежать и кое-кого прибить. И даже не одного, а парочку, семейную. Вот как так получилось? Понятно, что сын губернатора дурак, но неужто специальные службы не знали, с кем он дружбу водит и во что это может вылиться? Что мне должно было броситься в глаза вчера? Странное скопление любопытных людей на стоянке? То, что отпрыски благородных родов спокойно позволяли снимать себя на сотовые телефоны? В утренней газете пока ни слова, но любой журналист в новость вцепится как бульдог. Какие шикарные заголовки можно сочинить…
Постояв немного в маленькой комнате, я решил не злоупотреблять унынием и отправился завтракать. Начинаю думать, что чем серьёзней я начинаю относиться к происходящему, тем хуже идут дела. Может, снова начать прикидываться дурачком? Учитывая, что данная мысль вызвала у меня неприятную гримасу, она была не самой удачной.
Родные дожидаться меня не стали и завтракали, оживлённо ведя беседу.
— Отчего у тебя такой мрачный вид? — спросила мама. — Вроде бы вчера отлично провёл время, с прелестной девушкой сходил на свидание в оперу.
— Потому что кое-кто меня бросил и пришлось искать развлечение на стороне, — в тон ей отозвался я. Уселся на стул, вооружился ножом и вилкой и принялся за омлет.
— Ох, как он заговорил, — рассмеялась она. — Мог бы пригласить ту симпатичную девушку, светленькую. Как её звали? Ольга, внучка князя Дашкова.
Я немного не донёс вилку до рта, поднял на маму взгляд. К чему она вспомнила Ольгу? Этот тон я уже слышал, дважды или даже трижды. И каждый раз у меня от этого глаз начинает дёргаться.
— Это была деловая встреча, — буркнул я. — Катя просила взять её на работу.
— Хованская? — мама приподняла бровь. — На работу?
— Личным помощником. Она умеет давать дельные советы, когда я туплю. Да и вообще.
— Что значит это «вообще»? — в её голосе появилась нотка строгости.
Я промолчал, сосредоточившись на завтраке.
— Ольга…
— Сразу — нет! — отрезал я.
— Хорошо, если нужен помощник, чтобы ты не тупил, — она выделила это слово, — может, подобрать толкового специалиста?
— Тем более — нет.
— Светлана, — Тася коснулась её плеча, видя, что мама потихоньку закипает. — Он же несерьёзно. Просто неприятный разговор был. Кстати, Кузя, как прошло, не очень?
— Не очень, — отозвался я и, чтобы не говорить лишнего, принялся жевать сразу два больших кусочка омлета.
— О, сейчас он вполне серьёзен, — сверля меня взглядом, сказала мама. — Это знаменитое на всю Японию «назло маме». Теперь даже если просто по глупости брякнул, а это именно так, принципиально возьмёт её на работу. Кузя, милый, ответь маме, зачем тебе это?
— Так надо, — вздохнул я, так как этот тон мамы я не любил больше, чем строгий.
— Всё, спасайся кто может, — подражая мне, вздохнула она. Посмотрела на Таисию. — Время от времени в его голове рождаются удивительные планы, всегда заканчивающиеся одинаково. Он бежит к Саше и спрашивает, что ему теперь делать и как выйти из сложившийся ситуации. А ведь если бы слушал маму, ничего бы не случалось. Теперь остаётся только ждать, где шарахнет и не всплывёт ли имя Кузьма Матчин. Только один раз на моей памяти сработало, когда я неожиданно узнала, что он решил взять в жёны женщину из рода Орловых. И то, что ничего плохого не случилось, исключительно заслуга Таси.
— Да, — Таисия одобрительно покивала, — план был необычным. Но моих заслуг немного.
На мне скрестились уже два внимательных взгляда. Сделаю вид, что ничего не понимаю.
— Чем тебя Алёна не устраивает как помощница? — спросила мама. — Ты её зря недооцениваешь. Она умная, красивая.
— Может, закроем тему? — едва не простонал я. — И без вас утро не задалось.
— Не уходи от ответа, — вернулась она к строгому тону.
— Не устраивает.
— Чем?
— Тем.
— Не веди себя как ребёнок!
— Потому что я собираюсь взять Алёну в жёны, — выдал я, хотел добавить что-то ещё, но послышался звук падающей в тарелку вилки. Мы втроём посмотрели на Алёну. Вилку она уронила не в тарелку, а в чашку с кофе, разбрызгав его по скатерти. — Кхм. Потом. В том смысле, что не прямо сейчас.
— И всё равно, — тот мамы резко изменился, став нейтрально-добрым. — Затея с помощницей глупая. Ты же не управляешь огромной фирмой, а занят постоянно в институте. Какой у тебя там может быть список дел, что их надо записывать и постоянно напоминать?
Тася поспешила на помощь Алёне, закрывая салфетками быстро темнеющие участки на скатерти.
— Слуг ему мало, — продолжала мама.
— Вот! — вставил я, подняв салфетку с колен и бросив её в тарелку. — Слуги! Где мои слуги?!
Кузьма поднялся и решительно зашагал к выходу, ведущему вглубь отеля. Женщины переглянулись.
— Эка его с утра завели, — сказала Светлана Евгеньевна, как будто сама была абсолютно ни при чём. — Что-то серьёзное вчера произошло?
— Кроме столкновения с Разумовскими, он ни о чём таком не говорил. Может, приглядеть за ним, чтобы глупостей не наделал?
— Из опыта могу сказать, что будет только хуже. Значит, ты с ним не говорила?
— Нет, — Тася развела руками.
— А про эту, Катю, он что-нибудь рассказывал?
— Упомянул всего один раз.
— Хованские, крысы коллекторные, — процедила Светлана Евгеньевна, поморщившись. — Сколько помню, одни неприятности от них. Всё исподтишка делают. Хуже них только Трубины. И Кузьма порой слишком прямолинеен. Кто к нему хорошо относится, с теми он как с друзьями.
— По мне, так это неплохое качество.
— Если он не метит на роль главы рода, — Светлана Евгеньевна ненадолго задумалась. — Ему бы учителя хорошего, чтобы показал, объяснил, пальцем ткнул, в конце концов. Пётр Сергеевич замечательно подходит, тем более Кузя к нему хорошо относится. Он вчера хотел, чтобы Кузьма поприсутствовал на собрании рода. Да и с наследником короны ему не мешало бы встретиться. Но в таком настроении, даже не знаю, что он учудить может. Надо бы его успокоить немного. Алёна, выпадай из прострации. Ты ещё с нами?
Алёна прекратила втирать салфеткой пятно в скатерть и посмотрела на женщин, словно первый раз увидела.
— Иди присмотри за Кузьмой, чтобы он ничего не натворил. Если будет буянить, то сразу звони. И если он проговорится насчёт «плана», поделись с нами.
— А может, не мешать? — спросила Тася. — Подумает, что мы специально вмешиваемся в его дела.
— Так мы осторожно, — Светлана Евгеньевна посмотрела на Алёну, вздохнула. — Ладно. Просто иди и побудь рядом с ним.
Девушка кивнула и пошла вслед за Кузьмой.
— Не ревнуешь? — спросила она у Таси.
— Жутко. Вокруг него постоянно крутятся одни девушки. Одна краше и именитей другой.
— Нет, Кузьму так просто не взять, — Светлана Евгеньевна рассмеялась. — Он ещё придёт к тебе за советом. А Алёна — хорошая девочка. Видишь, никаких интриг и планов не нужно. Всё и так будет хорошо.
Глава 2
Похороны императора заняли целый день. Началось всё очень рано, примерно часов в шесть утра. Троекратный залп пушек с Петропавловской крепости оповестил о начале государственных похорон. В Тронную залу вошли представители императорской фамилии, затем духовенство. Великие князья сняли гроб с возвышения, накрыли крышкой. Вслед за священнослужителями, поющими «Святый Боже» вынесли его по парадной лестнице, укрытой чёрным сукном, и установили на Печальную колесницу. И процессия неспешно начала движение. Пушки палили из крепости, отмеряя минуты, звенели колокола церквей, мимо которых шла процессия. Места в колонне строго регламентировались. Первыми шли светские особы, группа духовенства с певчими, позади гроба — императорская фамилия, приближённые, представители благородных родов, иностранные дипломаты. Ну и просто море любопытствующих горожан. В окнах домов, мимо которых мы шли, не было свободного места. Оттуда вели съёмку не только простые горожане, но и телевизионщики, места которым в процессии не было. Не подпустили их и близко к дороге, по которой она двигалась. По слухам, цены за простое место в окне достигали четырёхзначных цифр, не говоря уже о том, чтобы снять квартиру целиком.
Весь путь занял чуть больше восьми километров. Я первый раз участвовал в подобном мероприятии и в какой-то момент даже проникся траурной атмосферой. У Петропавловского собора произошла небольшая заминка, хотя всё было расписано едва ли не шагам. Здесь оставались только те, кому разрешалось войти в собор, остальных отсеивали и выводили с территории острова. Я хотел тихо испариться с толпой, но глава рода то ли догадывался, то ли просто случайно оказался рядом и возможности такой не предоставил.
В соборе с гроба снова сняли крышку, долго отпевали и прощались. Последним этапом крышку вернули на место, и великие князья перенесли гроб к могиле и при возглашении: «Вечная память» — опустили в ковчег. Императорской семье подавали на блюде песок с лопаткой для посыпания. Снова грянули пушки, троекратным беглым огнём. На этом Торжественная церемония заканчивалась. Первыми собор покидали члены императорской семьи. Как объяснили, уже в этот день начнут заделывать могильный свод, но богатое траурное убранство собора оставят на несколько дней для любопытствующих.
Благородные из собора расходились неспешно. Мы с Петром Сергеевичем вышли на площадь, прошли немного. Для полноты картины нужно было синхронно закурить, помолчать, пока дымят сигареты. Но к вредной привычке ни он, ни я тяги не имели.
— Словно эпоха закончилась, — сказал он. — Я был примерно твоего возраста, когда хоронили императора Николая. Он был ответственным правителем, решительным, справедливым. А Иван начал своё правление с большой и кровопролитной войны между боярами. Шёл на уступки Западу. Его так заботил курс рубля, что он едва не погубил производство в стране.
— Не начнётся ли новая война с правления Николая Ивановича? — хмыкнул я. — За власть, за передел собственности, за посты в министерствах.
— Надо постараться, чтобы не началась, — ответила глава рода Наумовых. — Потому что в этом случае это уже будет не противостояние между парочкой кланов, а гражданская война, которая может разделить империю на две части. Под шумок отколется Кавказ и запад России. С западом совсем тяжело. Румыны, поляки, литовцы смотрят на наши земли, как на свои исконные. Переманивают людей, подкупают власть.
Геннадий Сергеевич посмотрел на часы, что-то прикинул.
— Ты обещал встретиться с наследником Николаем сегодня? — спросил он.
— Конкретно о времени не говорили.
— Давай тогда я тебя подвезу до Зимнего дворца. Мне как раз по пути.
— Прямо сейчас? — удивился я. — Мне кажется время не самое подходящее.
— Напротив, — он как-то хитро улыбнулся.
У выхода с острова нас подобрала машина, но прямая дорога была до сих пор закрыта, поэтому пришлось ехать в объезд. Хорошо, что на машине остался пропуск к Зимнему дворцу, а то пришлось бы топать на своих двоих целый квартал. Чувство такое, что сегодня перекрыли едва ли не половину города. А там, куда не дотянулись руки полиции, встали такие пробки, что проще было ходить по городу пешком.
Меня высадили на площади, почти у самого входа во дворец и пока я глазел по сторонам, Пётр Сергеевич уехал. Я несколько минут так и стоял, думая, что он вот-вот подойдёт. А людей вокруг ходило много. В основном рабочие и уборщики, которые разбирали сцену с огромным экраном и приводили площадь в порядок.
— Ну и как мне увидеть наследника? — спросил я сам у себя. — Спросить у охраны, где он здесь живёт и не проводят ли они меня?
Тихо ругаясь, направился к парадному входу. Он охранялся особой гвардией в парадно-траурных мундирах, но проходы куда-либо, кроме тронного зала, до сих пор были перекрыты. Можно сказать, мне повезло, так как на лестнице я столкнулся с Константином Дашковым. Высокий худощавый мужчина, работавший в царской охране, не знаю, можно ли её называть стражей. Он меня тоже узнал, обрадовался.
— Кузьма Фёдорович, — Константин затряс моей рукой. — Ты зачем во дворец вернулся? Сегодня мероприятий больше не будет, только уборка.
Мы как раз посторонились, так как мимо прошла группа из десятка рабочих под присмотром трёх гвардейцев из охраны дворца. Эти щеголяли в чёрно-красных мундирах с золотыми пуговицами. У каждого на поясе сабля и кобура для пистолет-пулемёта. Странное сочетание, на мой взгляд.
— Меня Николай Иванович, наследник, приглашал на разговор, — сказал я.
— А, — он понимающе кивнул. — Тогда пропуск надо оформлять. Пойдём, я тебе помогу.
Рассмеявшись непонятно чему, он направился вниз по лестнице. Мы прошли обратно ко входу, затем свернули за ограждение и почти сразу оказались возле комнаты охраны. Располагалась она так хитро, что и не заметишь. Только когда Константин остановился и открыл дверь, я понял, что здесь предусмотрено помещение. Внутри за массивным столом сидел офицер из охраны, глядя в монитор. В глубине комнаты была ещё одна дверь, полупрозрачная, за которой угадывались очертания людей, сидящих напротив мониторов.
— Алексей Павлович, — Константин привлёк его внимание, показал на меня. — Кузьме Фёдоровичу нужен гостевой пропуск.