– Будешь? – протянула ему зеленобокий плод.
– А не отравленное? – он взял яблоко.
– Отравишь тебя, ага, – я открутила крышку походной кружки. – А то не помню, как на тебя зелья действуют… Отравить попытаешься – приступ ярости вызовешь… А кто меня потом от стен чертогов отскребать будет?
Шхалар хмыкнул, сгрыз яблоко и встал, всматриваясь в сумрак длинного прямого коридора. Выглядел он отвратительно бодро. А я вот, кажется, не встану… Да, обсохла, перекусила и напилась горячего чаю, но чувствую себя ужасно. Сумеречный выжидательно протянул руку, и я заставила себя встать. И откуда ощущение, что мы бродим по чертогам дольше, чем кажется?..
Мой спутник хмуро прищурил глаза:
– Какие мысли?..
– Никаких, – я покачала головой, – только твой укороченный путь, но…
– Но ты его не переносишь, – Шхалар задумчиво прошелся по коридору взад-вперед, сунув руки в карманы штанов.
– Если быстро пойдешь – я его не переживу, – уточнила тихо, закутываясь в его куртку. – А если медленно… всё равно толку мало.
Когда он уносил меня с холма – то шел медленно, да и расстояние от башни до города – небольшое, и я отделалась неприятными ощущениями. Что касается быстрого шага – когда одно мгновение равняется суточному переходу, то он кончится для меня остановкой сердца или разрывом легких. Это для магов укороченный путь – потеря собственно магических сил. Для простых смертных это та же нагрузка на организм, помноженная на невероятную скорость передвижения. Айло протащил меня как-то быстрым шагом с острова на остров шутки ради, так после еле откачали.
Шхалар задумался о своем, а я украдкой и с надеждой поглядывала на него. Видимо, ничего не придумав, он устремился по коридору вперед, ворча:
– И занесло же, тебя, недоучку… Могла же отказаться от зова. Воров этому обучают с пеленок.
– Если бы я училась с пеленок, может, тоже бы умела, – огрызнулась я, доставая план и сверяясь с ним. – И не от зова отказываться, а от «прицепа».
Сумеречный фыркнул и шустро перевел тему с малоприятного на совсем неприятное:
– Не во мне дело, Яссмилина. Я удлинил твой путь на сотню шагов, не больше. Спящие открывают врата людям, а не ветрам. Жизни, а не силе. И не пропускают без часов. Кстати, обрати на них внимание.
Я повернула голову и тихо помянула ветер, невольно ускоряя шаг. Первая чаша опустела наполовину. Я рассчитывала, что к этому времени мы доберемся хотя бы до перехода в южное крыло, а мы – лишь на полпути к нему… Что здесь со временем происходит?.. Я нахмурилась. Ладно, Вечность с ним. Должен же быть выход из этого временного тупика…
– А если я пройду укороченным путем, – вернулся к насущному Шхалар, – ты ветром прошмыгнуть сможешь?
Я пустила по коридору сначала нить распознавания, следом – нить захвата цели, но…
– Нет, мне не за что зацепиться, – разочарованно нахмурилась.
– А без?..
– Шхал, я не искатель. Я вор. Искатель смог бы пройти тем же мерцающим следом, но мне, чтобы поймать порыв ветра, нужно зацепиться за то, что можно украсть. А впереди пусто. И я до сих пор не знаю, зачем здесь нахожусь. А применять сложные заклинания иных путей… Я боюсь.
– Но ведь зов был? – отметил он. – И ты увидела нужный путь. И если мы идем за твоей добычей, то?..
Как же противно признаваться в собственной неумелости, да еще и не тем людям… И я смолчала, идя за сумеречным и невольно замечая, как меняется магический коридор. Мерцание, прежде шедшее от стен, стекалось в тусклые точки светляков. И я едва не споткнулась, зацепившись носком сапога за глубокую трещину в полу.
– Яссмилина, я задал вопрос.
– Потеряла я порыв ветра… – и опустила глаза. – Он позвал, показал цель, а потом… исчез. И поймать его, чтобы ухватиться, я не могу. Его нет. И цель он показал… спрятанную. Если бы я увидела артефакт, то смогла бы за него зацепиться, а он показал стену, где этот артефакт замурован. А стена… Ее не украдешь. Вернее, можно… но мне сил не хватит. Я могу перемещаться, лишь хватаясь за предметы. Или зовом, которого тоже нет.
Шхалар тоже смолчал, но посмотрел так выразительно… Я угрюмо отвернулась. Сама знаю, что толку от меня мало. Ни опыта путешествий нет, ни особых навыков… Зато есть нечеловеческая память. И знания. Рано нос вешать. Я быстро вспомнила умения вора, включая высшие достижения мастерства, и кивнула самой себе.
– Шхал, я могу стать твоей тенью, – сказала убежденно. – А тень пойдет за тобой – шаг в шаг, след в след, уподобившись тебе, повторяя каждое движение и имея твои способности – все, включая выносливость в укороченном пути, – отметила скептичный взор, но глаз не отвела: – Я смогу!
– Уверена? Тень – это…
– Заклятье Старших, да! – я возбужденно смяла листы с картой. – И я лишь теоретически знаю о его действии… Но чувствую, что смогу! – и посмотрела на темные закоулки коридора. – Вор не возьмется за дело без твердой уверенности в себе. А если он уверен, то способен творить чудеса и совершать невозможное. И я верю, Шхал. У меня получится.
– Тогда тебе и карты в руки.
Я перевела дух и улыбнулась. Приятно, когда в тебя кто-то верит… Припомнив тонкости заклятья, я оценила обстановку.
– Вставай сюда.
Он встал напротив светляка, так, чтобы от его фигуры по щербатому полу расстелилась густая тень, и с интересом начал наблюдать за моими действиями. А я достала сшивку, невольно отмечая подозрительное – уже который день подряд – непривычное молчание Эйрина, вооружилась пером и присела на корточки. Ладно, об Эйрине – потом, у меня сейчас другая задача… Заклятье требует трех знаков в лучшем случае и… В сомнении посмотрела на своего спутника. И восьми – в худшем.
Шхалар встретил мой взгляд и вопросительно приподнял бровь. Я в ответ пожала плечами и нарисовала восемь символов, каждый на новом листе. Он и маг, и источник, и чешуйчатый, и Вечность знает, кто еще… Далее. Я вырвала листы с символами из сшивки и разложила их у ног Шхалара так, что он оказался в кругу. Знак силы, знак сущности, знак движения, знак пути, знак слабости…
– Это зачем? – спросил он с интересом.
– Это – знаки-вместилища, – пером я кое-как нацарапала на каменных плитах соединительную линию, благо его странная магия не подвела. – На них перейдут все твои данные, которые я временно позаимствую. Не шевелись. И молчи, пожалуйста, – я быстро нарисовала на ладонях обеих рук те же восемь символов и вооружилась необходимым потоком силы.
Мощная узловатая плеть больно резанула кожу рук, но я лишь крепче сжала тяжелый, норовящий выскользнуть поток, выжидая, когда ее сила напитает символы. И когда последние острыми иглами впились в ладони, я временно отпустила поток. Надеюсь, он не утянет меня за собой. Надеюсь, я всё сделаю достаточно быстро…
Так. Сущность, как считается, гнездится в голове. Я встала за спиной своего спутника на цыпочки и сосредоточенно провела кончиками пальцев по его щекам. Знак сущности, нарисованный на листе, полыхнул белым. Сила – в грудной клетке… Шхалар от следующих моих изучений вздрогнул, а знак силы полыхнул сизым. Слабость – спина…
– Что это за ритуал? – он снова вздрогнул.
Чувствительный какой, подумать только…
– Не отвлекай меня, – я добралась до его коленей, где таилась сила движения. – Ничего предосудительного с тобой не делаю.
Сумеречный сдавленно фыркнул. И пусть развлекается, лишь бы вопросами не сбивал и не нудил… А то когда он начинает корчить из себя источника или наставника, у меня руки чешутся спустить на него парочку-другую «прилипал».
– Шхал, пора. Я покажу дорогу, – и, ощутив привычную боль в затылке от мыслесвязи, про себя проделала тот же путь, что и вместе с ветром.
Последний знак вспыхнул черным. Я вцепилась в поток силы и растворилась в сизой тени.
***
Помнится, однажды я спросила у Эйрина, как ему живется в сшивке, будучи не то духом, не то обрывком прежней сущности. И он заметил, что быть частью чего-то проще, чем собой. Тогда я его не поняла. Зато теперь – отлично понимала. Мне ничего не хотелось и ничего не требовалось. Сила мглистых сумерек стремительно несла меня по чертогам, подобно бурному потоку горной реки, а я, крошечная и незначительная капелька воды, летела в заданном направлении, не чувствуя ничего. Ни аппетита, ни усталости, ни интереса. Лишь отмечала краем глаза пещеры, коридоры и повороты. И не сразу поняла, что мне нечем дышать. И не сразу – что стою на месте. Одинокая капелька воды, едва вписавшись в поворот, зацепилась за стену и стекла по камню, не найдя сил следовать дальше за могучим потоком.
В себя я пришла от резкой боли в груди. Мучительно не хватало воздуха, и горло рвал жуткий кашель. Продышавшись, я потерла виски и нерешительно осмотрелась. Темно-синее мерцание стен, туман, стелющийся у ног, неровные стены… Я попыталась встать, слепо нашарив выступ на стене, оглянулась и снова села, чтобы отпрянуть в сторону. Выступом оказался чей-то крупный мясистый нос. Я оцепенела. Стены огромной комнаты, имеющей форму многогранника, являли собой сплошное переплетение лиц. И каждая грань – гроздь разномастных спящих физиономий. Причем на одних гранях лица располагались, словно нанизанное на вертел мясо, а на других – сливались в одно целое, так, что у единственного раздувшегося лица оказывалось три носа и шесть пар спящих глаз.
Я судорожно сглотнула и зажмурилась. А еще… Шхалар куда-то делся. Потерял меня на пути к цели и не заметил. А у меня силы не те, чтобы долго прикидываться источником… Я попыталась отрешиться от страшной комнаты и собраться с мыслями. Главное, чтобы он успел долететь до нужной стены… У меня есть планы чертогов, я и сама до места доберусь, а вот сумеречный может заблудиться. И ветра с два я найду его в этих бесконечных лабиринтах.
Мой взгляд снова упал на ту грань, от которой я отползла. С отвратительно вытянутого лица на меня с немым укором «смотрело» пять пар спящих глаз, меж которыми нелепо ютились носы, подбородки и губы. Тьфу, гадость…
Встав, я дрожащими руками нащупала в поясном кармане смятые листы планов и начала осторожно их разворачивать. Мелкая ручная работа помогла сосредоточиться на насущном. Так… Я нашла лист с планом уровня искусников. Не дотерпела-то совсем немного… Я расправила карту и хмуро уставилась на безумное переплетение коридоров и пещер. Меня выбросило… Я удивленно моргнула. Лист превратился в голубой шар света, причем подозрительно знакомый… Я проводила его взглядом. Где-то я такой уже видела… Ах да, в пустоши, когда…
– Яссмилина, немедленно заметай следы! – рявкнул Шхалар, возникший позади. – Живо!
Тонкая, «выжатая» теперь узловая нить по-прежнему обхватывала мое правое запястье. И, не раздумывая, я всё сделала очень быстро. Оборвала нить, отпустила ее в полет и проводила взглядом уплывающий в никуда голубой шар. Когда же я запомню-то, что следы надо заметать сразу…
– Цела? – Шхалар подал мне руку. В прищуренных темно-сизых глазах мерцал напряженный интерес. Исключительно научный.
Я ухватилась двумя руками за его запястье и кое-как встала. Колени подгибались, но, собрав остатки сил, я выпрямилась и расправила плечи. Руку помощи, правда, отпускать побоялась, вцепившись в подставленный локоть.
– Вроде, да…
– Тогда идем: наша пещера – через одну. Кстати, Яссмилина, ты меня удивила. Откуда у практиканта столько сил и умение работать с потоками Старших? – и он бросил на меня острый взгляд из-под нахмуренных бровей.
– Ну… – я смущенно кашлянула. – Оттуда. Это семейное.
Шхалар промолчал, задумчиво хмурясь и безжалостно волоча меня за собой. А я смотрела по сторонам.
Одна из граней пещеры, оказывается, была иллюзорной, скрывающей узкий проход, в который мы и шагнули. Короткий островок перехода – и следующая многогранная пещера, стены которой вновь «украшали» выпуклые маски. Незнакомые лица улыбались и хмурились, насмешничали и грозно поджимали губы, хохотали и готовились разразиться скандалом… Все грани человеческих чувств, подвластных искусникам, провожали нас закрытыми глазами. И смотрелись так реалистично, будто в стене и впрямь спали живые люди. А может, они и были живыми, кто знает…
Я боязливо поежилась и покосилась на Шхалара. Тот по-прежнему хмурился, думая о своем. Я помялась, но решилась прервать его размышления:
– А как ты меня нашел?
– Что? – он рассеянно смотрел перед собой. – Следы заметать надо. Часть твоей нити прицепилась ко мне и тянула назад.
– Когда-нибудь я запомню… – я вздохнула.
– Не запомнишь, – мой спутник насмешливо хмыкнул, проталкивая меня в щель следующего прохода. – Не успеешь. Скорее, до тебя доберется тот, кого ты обворуешь. И вряд ли он будет настроен мирно.
Я покраснела и поджала губы. Надейся-надейся… Боком протиснулась в узкую щель и задумчиво втянула носом воздух. Запах. Здесь пахло ветром, свежим и влажным… И появилось притяжение цели. И я устремилась на запах. По колено проваливаясь в вязкое марево желтого тумана, без труда нашла нужную грань и остановилась возле нее, задрав голову. Пещера напоминала многоконечную звезду, и с грани одного из ее «лучей», направленных к центру, на меня сонно взирало пять больших лиц. И мне, кажется, нужно третье…
– Здесь? – незаметно подошел Шхалар.
– Да, – я обернулась. – Подсадишь? Я не допрыгну.
Сумеречный присел, и я быстро взобралась на его плечи, чтобы спустя мгновение оказаться напротив знакомой физиономии. И именно ее я видела во время последнего зова, только она… Закрытые глаза распахнулись, вперив в меня мертвый темный взор, и я непроизвольно отшатнулась.
Шхалар, помянув мглу, отступил от стены и не без труда сохранил равновесие, буркнув:
– Или сиди смирно, или слезай.
– Л-ладно… – отозвалась невпопад.
Ничего страшного. Это не глаза. Это провалы, дыры в стене…
– Шхал, а подойди ближе.
Размеры глазниц – очень подходящие для… Я осторожно просунула в дыры обе руки по локоть, нащупав металлические задвижки. Хм…
– Что там? – сумеречный, подняв голову, наблюдал за моей возней.
– Замок, – найдя на ощупь крошечные «ручки», я потянула их друг на друга и пощелкала задвижками. – Вроде засова, только странный какой-то… двойной. Точно не искусничья работа.
Судя по щелчку, обе части «засова» соприкоснулись, но никакие невидимые двери при этом не открылись. Я потянула их друг на друга до упора, потом развела обратно, но – ничего.
– Должен же он открываться… – я нахмурилась.
– Или соображай быстрее, или слазь.
– Не надорвешься, – я подалась вперед, азартно щелкая «засовом».
Снова соединила разрозненные металлические пластины, подумав, повертела «ручки» и вдавила их в засов. И «лицо» пропало. Растаяло желтоватой дымкой, открывая зияющий провал, куда меня резко потянули невидимые руки. Я с визгом соскользнула со своего насеста, но в образовавшуюся дыру нырнуть успела только по плечи. Шхалар поймал меня за щиколотки, и несколько мгновений они с невидимкой соревновались в перетягивании, пока мои запястья, крепко удерживаемые призрачными руками, не зажгло огнем.
В предплечьях вскипела боль, и я, сморщившись, выдохнула:
– Шхал, отпусти… Отпусти, побери тебя ветер! Без рук же останусь!..
И сумеречный отпустил. Меня затянуло в дыру, сквозь которую я пролетела, подобно камешку, пущенному ребенком из рогатки, потеряв по дороге сумку. Помянула про себя Вечность и выскользнула из низкого прохода на пол. Кувыркнулась, принимая сидячее положение. Оглянулась настороженно и удивленно ахнула. Ох, ты ж, а…
Я сидела на полу одного из древнейших храмовых сооружений. Узкое помещение с девятью стенами в виде неправильного многогранника. В центре – массивное возвышение, заполняющее собой все видимое пространство, и между ним и стенами едва разойдутся двое. Возвышение повторяло форму храма, и к нему вели щербатые ступеньки. Лестница, закрученная спиралью, уводила на высоту трех человеческих ростов. Вместо потолка – черный провал, ведущий в никуда. В центре возвышения, как я читала, такая же дыра. По легенде, там заперта частичка Вечности, питающая храм изначальной силой. А само строение находится между миром живых и Изнанкой, на пороге, через который Вечность не могла прорваться наружу.
Встав, я огляделась. Теплый приглушенный свет проникал, кажется, извне, озаряя помещение и грубую кладку стен, у которых кутались в сумрак безликие тени. Сейчас так уже не строят. Стоишь рядом со стеной – и видятся выпирающие, неровно обработанные булыжники, нелепо подогнанные друг к другу. А посмотришь издали – и коричневые прожилки в сером камне сливаются в четкие узоры. В символы пути, придуманные Великой на заре времен.