<p>
Полуночный звонок</p>
- А что вы расскажете о мистике и потустороннем, Дмитрий? - обратился ко мне достопочтенный Вернер Аллофс - активист ассоциации Христианско- социального союза в Регенсбурге.
Германия. Страна, которую я обожаю с детства и за чью сборную по футболу болею с восьми лет. Её успехи на чемпионатах мира и Европы, равно как и победы "Баварии" в Лиге Чемпионов - праздник для моей души. Во внутреннем первенстве я вообще-то переживаю за "Кёльн", но сейчас для кёльнцев предел стремлений - не вылететь из Бундеслиги, а о еврокубках они могут лишь мечтать. А ведь когда-то в восемьдесят шестом в финале Кубка УЕФА с самим мадридским "Реалом" бились. Довели страну демократы, впрочем, я увлёкся.
Очень кстати, что моя двоюродная сестра переехала из наших краёв именно сюда. Её муж ухитрился получить румынское гражданство (проклятое наследие румынской оккупации Бессарабии с 1918 по 1940) и, как гражданин Евросоюза, легально работает на немецкой земле. А воссоединение семьи - святое дело для германских властей. Всё ради будущего детей. Вот так я и заехал к ней в гости в старинный баварский город с давней и славной историей.
- Семьдесят лет советской власти, конечно, сильно ударили по суевериям и религиозным пережиткам, - улыбнулся я, - но в последующие три десятилетия мистика и оккультизм вернули почти все позиции в народных умах. В конце концов мы же не Китай, где они официально запрещены. Так что, да - я расскажу о потустороннем и приведу пример из моей жизни.
- Даже так? - вскинул бровь герр Аллофс.
- Вот именно, - кивнул я, - где ещё произойти мистическому и таинственному, как не в стране, которой не существует, и которую не найдешь ни на одной карте мира. Приднестровье. Узкая полоска вдоль левого берега Днестра, плюс славный город Бендеры и пара сёл на правом. Никем не признанное крошечное государство, призрачная зона, где таинственно пропадают деньги, товары и многое что ещё. Я долго мог бы рассказывать о нём, но вам хватит самого главного. У нас рождаемость как в Германии, а зарплаты и уровень жизни - как в Намибии. Это бывшая германская колония в Африке, где вы учинили кровавую расправу над племенами гереро и нама. Были же времена, когда белый человек мог всласть пострелять в чернокожих, и его считали героем, а не преступником. Хотя, кто знает, не вернёте ли вы всё на круги своя? Канцлер впускает в Германию миллион сирийских беженцев, и, пожалуйста, - в Бундестаге заседают ультраправые популисты и в немалом числе. А кто слышал об этих интеллектуалах-евроскептиках ещё в 2013 году? Гитлер тоже на выборах 1928 получил лишь жалкие два с половиной процента голосов.
- Вот поэтому она уже и не Председатель ХДС, - мрачно произнёс Вернер, - как сказал Талейран, это хуже, чем преступление, это - ошибка. Хорошо ещё, что левые и "зелёные" знатно пощипали социал-демократов. Ну, не зря у вас говорят - и на старуху бывает проруха.
- Возвращаясь к нашему Приднестровью, - продолжил я, - неудивительно, что при таких показателях за три десятка лет его население сократилось с семисот пятидесяти тысяч до жалких четырёхсот семидесяти пяти, почти половина из которых - пенсионеры. С такими темпами лет эдак через двадцать вопрос о его признании и дальнейшей судьбе естественным образом решится самим собой. Скажу вам, как профессиональный историк - место проклятое. То густо - тирагеты, Черняховская культура, переселение славян, тиверцы, уличи и всё такое, то... бац - нашествие гуннов, татар, турки, Перестройка и всё - пусто. Вот такие у нас в Приднестровье пироги!
Мою же историю я начну с того, как уволился с одной из бендерских обувных фабрик. Забавно, сорок пять лет назад её помогали строить восточные немцы, а все последние годы свою обувь она в основном поставляла именно в Германию. Изготавливала по заказу одной немецкой фирмы. Я же, не особо напрягаясь, работал в отделе продаж, где отвечал, как гласила моя должность, за маркетинг и рекламу. Если откровенно, то по большей части я просто фотографировал наши образцы, обрабатывал их в "Фотошопе", после чего заносил в базу данных, вставлял в коммерческие предложения и выкладывал на сайте. Пару раз, правда, пришлось разработать макеты рекламных баннеров, а также нескольких ежегодных каталогов, но десятилетний опыт фото дизайнера не пропьёшь, благо, что большего трезвенника ещё поискать надо, так что всё проходило без сучка и задоринки. К сожалению для меня истинным владельцем фабрики, то есть мажоритарным акционером был, как это говорят у нас, один очень авторитетный бизнесмен с весьма бурным и тёмным прошлым, шлейф которого тянулся ещё с памятных, лихих девяностых. Фабрику он приобрел по случаю и с одобрения властей в середине нулевых, после чего укатил в Москву, где и находился последующие десять лет. Почти всё это время они с директором ладили тихо-мирно, но в один прекрасный момент владельца совершенно не устроили финансовые показатели предприятия. Действовал авторитетный бизнесмен круто, быстро и решительно. Директора вышвырнули из его кресла за день, по слухам, заставив написать заявление об уходе под угрозой физической расправы над его близкими. Ещё вечером он руководил предприятием, а уже утром производственное совещание проводил ставленник владельца, который до этого рулил сетью его обувных магазинов. Это смело можно называть классическим рейдерским захватом, но из уважения к частной собственности и поговорке "хозяин - барин" я скажу немного иначе. Владелец совершенно не чтил Трудовой кодекс. Говорят, прежний директор обратился за помощью к президенту нашей маленькой, но гордой республики, но тот его попросту не принял, тем самым тонко намекнув, на чьей он стороне. Вдвойне неприятно, учитывая, что в прошлом президент дважды посещал фабрику и выступал перед её трудовым коллективом - в первый раз, когда избирался депутатом в наш Верховный Совет, а во второй - накануне президентских выборов. На этой встрече я присутствовал лично и даже сидел в первом ряду. Скажу честно - выглядит очень культурным и вежливым человеком. И я ведь отдал за него мой голос. Вот как теперь жить, дядь Мить? Так и живём.
Вместе с директором ушли также и его супругу, которая возглавляла наш отдел, а заодно с ней и мой главный инструмент - неплохую зеркалку "Никон", к которой я уже прикипел душой. Грустно глядя на опустевший рабочий стол, я отчётливо осознал, что её потеря не сулит мне ничего хорошего. Интуиция меня не подвела. Во время первой же нашей встречи новоиспечённый директор, который также лично возглавил наш отдел, честно признался, что потратил несколько часов, но так и не понял, чем же я занимаюсь на фабрике. Поглядев на него внимательно, я пришёл к выводу, что ему я это не объясню. Слишком простым было у него бизнес-кредо. Согласно ему, работники фабрики, особенно сотрудники отдела продаж, должны приносить прибыль, а не тратить деньги неизвестно на что, как я. Мои коллеги контролировали входящие финансовые потоки из Германии и России, а потому насчёт них у нового шефа никаких непониманий не возникало. Но я решительно не укладывался в его представления об эффективном бизнесе. Это для его предшественника красивое название предприятия было брендом, статусом, престижем и гордостью всего региона. Для того, кто сидел напротив меня, оно не значило абсолютно ничего. Производственные цеха безымянной фабрики, расположенной в глубоком захолустье, делают обувь с ностальгическим лейблом, которые он продаст в Москве. Всё просто и банально.
Объективности ради, новый директор не рубил с плеча - нет, он любезно сообщил, что, если я смогу убедить его в моей полезности, он готов работать со мной на полноценной основе, с сохранением полного рабочего дня и заработной платы. Но в этот самый момент я совсем некстати вспомнил один мудрый совет - никогда не иметь никаких дел с определённой категорией людей. И что-то мне подсказало, что мой шеф - как раз из неё. А потому на его предложение я ответил знаменитым изречением из культового фильма: "У всего, что имеет начало, есть и конец". Мы договорились, что я доработаю до конца месяца. Это был август.
С первого сентября для меня и школьников Приднестровья началась новая жизнь. Я не особо торопился - неиспользованные отпускные за все годы, что я поработал на фабрике, давали мне время. Привычка с предыдущей работы - за все десять лет в режиме шесть дней в неделю, я не был в отпуске ни дня. Ведь если не я, то кто? Кто, кто заменит?
- Как краб на галерах, - довольно улыбнулся Вернер.
- А на фабрике какой отпуск, когда в неделю мы работали всего четыре дня по семь часов. Смех, а не нагрузка. Вот так на протяжении пяти месяцев я каждую неделю посещал местный центр занятости, где меня встречали стандартной, неизменной фразой: "Свободных вакансий для вас, к сожалению, пока нет". За всё это время не предложили ни одной. Походы в музей, архив и управление народного образования также не увенчались успехом. Не верьте жалобным песням, что в наших школах не хватает учителей. Наглая ложь. Человеку со стороны там ничего не светит. За свои дополнительные ставки и часы, педагоги держатся мёртвой хваткой обеими руками. Впрочем, свободное время я провёл с пользой и удовольствием, накропав за четыре месяца роман в стиле спагетти-фэнтези. Ведь, согласитесь, если существует спагетти-вестерн, то почему бы не появится и спагетти-фэнтези? Не исключаю, что лишь ради этого романа, я и появился на свет.
- Смелое предположение, - резонно заметил герр Аллофс.
- Когда же мои сбережения заметно иссякли, а однообразный рацион из хлеба и макарон изрядно надоел, я понял, что пора принимать решительные меры. И я их принял. Зашёл в интернет, нашёл контактные телефоны пары бендерских колл-центров и позвонил по ним. Я рассчитывал на два-три месяца. Потом, конечно, по моим расчётам меня должны были выкинуть за профнепригодность, но вы ведь знаете главный плюс такой работы - когда тебя выгоняют, ты абсолютно не сожалеешь об этом.
В первом центре мне не перезвонили, а вот во втором сразу же пригласили на собеседование. И я его прошёл. Через некоторое время я уже сидел за компьютером и разговаривал с людьми, что находились в тысячах километрах от меня. Колл-центр обслуживал одну российскую компанию, которая находилась в Новосибирске, и записывал её клиентов почти на двести пятьдесят станций технического обслуживания автомобилей, разбросанных по всей России и Казахстану от Владивостока до Брянска. Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Томск, Омск, Барнаул, Кемерово, Хабаровск, Екатеринбург, Казань, Москва, Нур-Султан - где и кого я только не записывал на диагностику и послегарантийный ремонт. Лучше и не вспоминать. Вы спросите, какое отношение к автомобилям я имел до этого? Что же, однажды на военных сборах я проехал вокруг небольшого пруда на бронетранспортёре, едва его не утопив. Сидящий рядом со мной водитель-инструктор весь наш заезд нервно кричал "Газ! Тормоз! Поворот!" и судорожно хватался за руль, в последний момент мешая мне направить недрогнувшей рукой наш БТР-70 прямиком в водные глубины. По окончанию заезда, на вопрос какую оценку мне ставить, он лишь безнадёжно махнул рукой и перекрестился. Но зачёт я, естественно, получил, ибо... всё уже было решено и расписано заранее.
- Специалистов на своих станциях они подбирали по такому же принципу? - с улыбкой полюбопытствовал Вернер.
- Знаете сколько раз я сдерживал себя, чтобы на ответ очередного клиента о годе выпуска его автомобиля не произнести: "Хотите хороший совет? Выбросите ваше ржавое ведро с гайками и купите нормальный новый автомобиль". Десять лет эксплуатации - это ни о чём. Пятнадцать, двадцать, двадцать пять. Оно и понятно - их покупали в тучные нулевые, когда доллар был по тридцать, а нефть - больше сотни за баррель. А потом грянул кризис, и стало не до новых авто - самим бы ноги не протянуть. Какой качественный ремонт? Откровенно говоря, все эти станции, абсолютное большинство которых работало по франшизе, занимались одним - втюхивали клиентам автозапчасти по весьма и весьма немаленьким ценам. Это и был настоящий бизнес. А все эти диагностики, обслуживание и послегарантийный ремонт так - не более чем замануха, как говорят у нас. Какое -то время это старались не особенно афишировать, но, когда вспыхнула пандемия короновируса, и доходы упали, на внешние приличия махнули рукой. Если автовладелец приезжает на СТО со своими запасными частями - за ремонт, замену и обслуживание платит на 25 процентов больше. Всё для его блага.
- По крайней мере им оставили выбор, - заметил герр Аллофс.
- Да, в отличие от наших последних выборов в Верховный Совет. Представьте - в Бендерах пять избирательных округов, и на всех - всего по одному кандидату. Естественно, от правящей партии, что обслуживает интересы монополии местного разлива. В остальных городах республики картина была схожей. На моём округе правда избирался тот же депутат, что победил на прошлых выборах, и за которого я голосовал - он в нашем дворе детскую площадку обустроил, так что мне грех жаловаться, но ведь тогда у него было целых три конкурента. А ещё они отменили минимальный порог явки избирателей. Чтобы уже совсем наверняка. Зато всех пришедших на участки снабдили масками и перчатками, а кабинки сделали открытыми, чтобы короновирус не прошёл. Всё для безопасности людей, всё для народа. Впрочем, наблюдатели из России никаких нарушений не выявили, так что какие претензии? Тем более, что в одном столичном округе два моих приятеля - Гриша и Толик, поддержали честь приднестровской демократии. Гриша - мы с ним были в первом выпуске тираспольского филиала Межрегиональной Академии Управления Персоналом, как более старший и солидный - он в прежнем Совете возглавлял одну из комиссий, представлял нынешнюю власть. Толик - мой сокурсник по историческому факультету, тоже когда-то депутат Верховного Совета, изображал оппозицию. Кто из них победил, догадайтесь сами.
- А почему изображал? - поинтересовался Вернер.
- Потому что настоящая оппозиция давно уже сидит, - рассмеялся я, - некоторых даже отловили на территории сопредельной Молдовы наши спецслужбы. Орлы. Разумеется, с негласного одобрения молдавских властей. Прежнего президента также осудили заочно на шестнадцать лет, но он - зверь опытный и бывалый, и поэтому всё ещё на свободе. Впрочем, всю его компанию посадили за дело, классический пример художественных тропов "Жертва - козёл" или "Пнуть сукиного сына". За них никто особо и не переживает. А так - был бы оппозиционер, а статья найдётся. Взять к примеру, мужа моей однокурсницы по истфаку - он тоже учился с нами, но на год старше. Лидер местных леваков. Посадили за противоправные действия в отношении работников правоохранительных служб. А нечего, прикрываясь депутатским мандатом, устраивать скандал в отделении милиции, требуя освободить задержанных на митинге сторонников. Твои же коллеги по Верховному Совету от правящей партии лишат тебя иммунитета, и ты на четыре с половиной года отправишься за решетку. Чтобы на следующих парламентских и президентских выборах под ногами не путался.