========== Пара советов и пророчество ==========
— Оставь печальный рассказ для очередной баллады, — насмешливо проговорила молодая Ведьма, — я знаю, зачем ты пришёл.
Жёсткие рыжие волосы колдуньи выбивались из-под костяного гребня. Ведьма была некрасива, но черты её лица, покрытого веснушками, довольно грубые и неправильные, привлекали внимание, а взгляд тёмных, полных непроницаемой тайны глаз, завораживал и проникал в душу. Колдунья была одета в льняное платье с широкими рукавами. Её талию охватывал кожаный пояс, на шее поблескивали бусы из янтаря и кабаньих клыков.
— Менестрель очаровал принцессу, — с саркастической улыбкой продолжала Ведьма, — и быть бы свадьбе, да король-отец поставил будущему зятю условие: если странствующий певец без рода и племени не добудет Золотого сокола, исполняющего желания, то и порога дворца не переступит. А вот если добудет… Получит принцессу в жёны и полкоролевства в придачу. Заманчиво, не правда ли?
Тут она насмешливо взглянула на гостя. За плечами Менестреля висела котомка, лицо наполовину скрывал капюшон дорожного плаща, влажного от дождя.
— Ты… — Голос певца дрогнул. — Ты сможешь мне помочь?
Вместо ответа колдунья поманила рукой дубовый стул грубой работы, и тот послушно подъехал к гостю. Менестрель откинул назад капюшон, открыв смуглое лицо в обрамлении густых тёмных кудрей. У певца были чёрные брови и глаза. Печальный взгляд и поблёскивающие на щеках капли дождя, весьма правдоподобно изображающие слёзы, разжалобили бы кого угодно.
— Так-так… — Колдунья стала медленно выливать в котёл с прозрачным золотистым варевом ярко-зелёную настойку из костяной чаши. — Значит, если град побьёт посевы, или у коровы молоко пропадёт, или, чего доброго, гроза в пути застанет, люди обвиняют меня. А если неудача любовная или хворь какая, тогда что? Ко мне прямиком?
— Увы, да… — Ведьма не относилась к числу девушек, любящих красивых страдальцев, поэтому Менестрель поспешно вытер лицо краем плаща и лукаво взглянул на неё.
— И люди говорят, что ты можешь всё.
Жидкость, вливаясь в варево, опускалась на дно тяжёлыми клубами. Прозрачное золотистое пространство постепенно заполнялось мутной зеленью. Огонь под закопчённым котлом весело потрескивал.
— Твоя попытка подогреть мою манию величия улетела в молоко, — усмехнулась Ведьма, — потому что этим тяжким недугом страдаю не я, а волшебница Моргана. Один её замок чего стоит! К тому же, Золотой сокол живёт именно там, и чудо архитектуры порядком надоело всемогущему Одину.
Поняв, что сболтнула лишнее, Ведьма с опаской покосилась на зашумевший котёл. Перламутрово-золотые пузыри, появившиеся на поверхности тёмно-синего зелья, медленно надувались и лопались.
— Но как проникнуть в замок?
— Любите вы, смертные, всё усложнять. Проникать никуда не нужно, войдёшь беспрепятственно. Вопрос в том, сможешь ли выйти, ведь ни один из рыцарей, отправившихся за Соколом, назад не вернулся. И вот в чём загадка… — Ведьма прищурилась и понизила голос до шёпота. — После каждой жертвы замок исчезает, тело погибшего рыцаря остается, и при этом доспехи совершенно целы и ни единой капли крови на них.
При этих словах Менестрель вздрогнул и побледнел, но смуглый цвет лица и полумрак, царивший в домике Ведьмы, помогли ему скрыть истинные чувства. В ответ певец лишь невозмутимо усмехнулся и запальчиво проговорил:
— Благодарю за пожелание удачи.
— Подожди благодарить. Я и передумать могу. Всё будет зависеть от…
Тут она стала деловито помешивать высушенной лягушачьей лапкой закипающее зелье. Вскоре из котла повалил пар. Клубы пара стали принимать причудливые формы: появились головы чудовищ, затем фигура сфинкса и, наконец, корона, скипетр и трон. Из-под короны вынырнул прозрачный силуэт свёрнутого пергамента. Колдунья, внимательно следившая за игрой силуэтов, нахмурилась. Пергамент развернулся, и менестрель увидел замысловатую вязь:
Закружится пёстрых иллюзий туман,
И жертва войдёт в невесомый капкан,
Начнут пар со льдом сокрушительный бой,
Одержит победу вода над собой.
Рассыплются крылья, прервётся полет,
Сон облачных кружев бессмертье найдёт.
Блеск золота станет добычей червей,
Послужат добру злые игры людей.
Звон струн долетит из далёких земель,
Мятежному сердцу откроется цель,
Всем бедам назло былью станет мечта,
И боль от обиды уйдёт навсегда.
Певец зачарованно смотрел на силуэты короны и трона. Он счастливо улыбался, не в силах скрыть своего преждевременного торжества, вообразив толпу подданных, с благоговейным страхом и восхищением склонившуюся перед ним, ладонь приятно холодил золотой скипетр.
— Эй! — окликнула его Ведьма, пергамент свернулся и растаял. — Не подглядывай пророчество.
Менестрель пожал плечами и одарил колдунью невинной улыбкой. Белая струя пара изогнулась, словно змея, и начертила в воздухе три треугольника, причудливо переплетавшихся между собой. Огонь под котлом взметнулся, зелье забурлило, колесо прялки, стоявшей в углу, дрогнуло и завертелось само собой, а прислоненная к стене метла мелко задрожала, постукивая древком.
— Великий О́дин, — прошептала колдунья.
Поняв, что его улыбка не попала в цель, Менестрель принялся внимательно изучать пучки сушёных трав, висящие под потолком, и мешочки со снадобьями, столпившиеся на полках, словно пузатые карлики. Колдунья вынула из шкатулки, украшенной затейливыми узорами, небольшой камень, круглый и прозрачный, как слеза.
— Слушай меня! — Ведьма подняла вверх указательный палец.
— Это Солнечный Камень, подаренный викингам самим Одином. Гостил у меня как-то один викинг…— При этих словах колдунья грустно взглянула на Камень. — Этот артефакт переходит из рук в руки и верно служит тому, кому отдан по доброй воле. Камень поможет тебе пройти три сквозных залы, в каждой из которых тебя будет ждать испытание. Ты можешь использовать его, как путеводитель, ключ к разгадке и подручное средство. Ничего не хочешь спросить?
— Хочу, — грустно ответил певец, — почему артефакт один, а испытания три? И как я догадаюсь…
— До чего же вы все ленивы! — вдохнула колдунья. — Всё на блюдечке подай, мудрым словом помогай… Хотя парочку советов, так уж и быть, ты от меня получишь. Не отдавай Камень никому, даже если тебе скажут «пожалуйста». Увидишь позолоченные плиты — не ступай на них. Усвоил?
— Вполне, — смущенно проговорил Менестрель, — но где же искать замок Морганы?
— Выйдешь из леса — увидишь гору. А на горе замок. — Ведьма подошла к нему, положила Камень на ладонь певца и похлопала его по руке. — Вот так. Не забудь мне его вернуть, если, конечно, жив останешься.
========== Подручное средство ==========
Назойливый страх, искусно скрываемый Менестрелем в домике Ведьмы, долго не отпускал его, но пейзаж, открывшийся у подножия горы, помог немного отвлечься и даже вдохновил на сочинение баллады. В зыбком зеркале пруда отражались поросшие мхом камни, лесной ручеёк и ветви молодой ивы с мелким бисером капель на листьях. Менестрель попробовал напеть пришедшую в голову мелодию, но вспомнил о своей цели и взглянул вверх.
Великолепный замок на вершине горы заставил Менестреля совсем забыть о страхе. Небо стало мрачнеть, солнце потерялось в тяжёлых свинцовых тучах. Облачно-белый цвет острых башен спорил с их холодной мрачностью. Вспышки молний отразились в цветных стёклах витражей. Круглый орнамент обрамлял вход тончайшим каменным кружевом. Замок был реальным воплощением детской мечты певца. Много лет назад, увидев похожий замок на картине, он поклялся, что, став взрослым, будет жить только в подобном или ещё прекраснее.
Менестрель поднялся на гору. То, что он увидел, показалось ему воплощением лучших людских снов: фонтаны, сверкающие струи которых сплетались в причудливые узоры, извилистая дорожка, ведущая к арочным дверям, вымощенная мелкими разноцветными камешками. Едва Менестрель ступил на неё, двери распахнулись, тучи стали рассеиваться, и вскоре над острыми башнями снова засияло чистое, голубое небо. Горячие солнечные лучи коснулись одежды, высушив остатки влаги, и певец сбросил дорожный плащ. Мечтая сменить белую холщовую рубаху и кожаные штаны на расшитый золотом бархатный камзол, панталоны и горностаевую мантию, он вошёл в замок.
Он увидел длинный арочный коридор, утопающий во мраке. В конце коридора на мгновение блеснул силуэт Золотого сокола. Сделав первый шаг, Менестрель с волнением сжал лежавший в котомке Камень, но, взглянув вверх, вдруг забыл обо всём на свете. Страх, время от времени напоминавший о себе, теперь отпустил его сердце, разжав холодные, липкие лапки. Над Менестрелем раскинулось чёрное, усыпанное звёздами небо. Заиграла нежная, чарующая музыка, словно кто-то перебирал струны невидимой лютни. Звезды излучали нежный свет, и чем дальше уходил Менестрель, тем ярче они загорались. Контуры созвездий были воспроизведены с удивительной точностью. Менестрелю захотелось лучше разглядеть их, и он с удивлением заметил, что это вовсе не звёзды, а маленькие отверстия, сквозь которые в коридор льётся золотистый свет. Из отверстий показались золотые ростки и вскоре вытянулись в тонкие извивающиеся стебли. Диковинные растения с большими пятиугольными листьями и золотыми бутонами стали переплетаться и образовали сверкающую сетку. Бутоны раскрылись, и Менестрель увидел стеклянные шарики, внутри каждого из которых поблёскивала маленькая золотая корона. Вид хрупких цветов настолько потряс певца, что он не заметил, как приблизился к первой зале.
Войдя в залу, Менестрель огляделся и не нашёл сквозного прохода. Он хотел было броситься обратно, но двери с шумом захлопнулись. Страх, на время затаившийся в закоулках души, вырвался на свободу и полностью овладел им. Под потолком зловеще поблёскивали хрустальные люстры, позолота на выстроившихся в строгом порядке колоннах резала глаза, на стенах были изображены деревья, ветви которых изгибались, словно щупальца морских чудовищ. Пытаясь совладать с собой, певец трижды глубоко вздохнул. Так он делал в детстве, когда ему приходилось спускаться в тёмный погреб. У противоположной стены Менестрель увидел двух существ, как две капли воды похожих друг на друга. Причудливый облик стражей залы показался ему смутно знакомым. Их тела, сильные и гибкие, покрытые рыжей лоснящейся шерстью, отличались от человеческих лишь длинными хвостами и тем, что кисти рук и ступни чудовищам заменяли когтистые лапы. Оба стража сидели друг напротив друга в одинаковых позах: обняв колени и опустив головы. Поэтому менестрель мог видеть хвост и спину с костяным гребнем одного чудовища и четыре лапы другого.
Котомка соскользнула с плеча Менестреля, и Камень, лежавший в ней, гулко ударился о мрамор. Чудовища как по команде подняли головы, и певец увидел, что они очень похожи на драконьи. В небольших кроваво-красных глазах вспыхнули злобные огоньки. Каждое из существ, рассерженное пробуждением, обвинило в нарушении покоя своего сородича. Чудовища медленно поднялись и двинулись друг к другу: певца они не замечали, а тот отнюдь не стремился привлечь к себе внимание. Раздался вой. Примериваясь для прыжка, каждый из стражей залы пытался устрашить другого, не сводя глаз с мускулистой шеи противника. Словно марионетки, управляемые невидимой рукой, чудовища изогнулись в прыжке, но неожиданно ударившись о невидимую преграду, были отброшены назад. Мощные когти оставили царапины на мраморном полу. Хлеща себя хвостами по ногам, чудовища снова двинулись друг к другу. Их движения сочетали в себе грацию хищников и невероятную мощь. Каждый хотел оставить за собой право владения залой. Но этот раз они не стали напрасно тратить силы: чудовища шли медленно, каждый устрашал противника свирепыми гримасами, приберегая напоследок свое главное оружие — огонь. Из каждой пасти время от времени показывались языки пламени. Мгновение — и когти снова царапнули незримую преграду. Менестрелю показалось, что рёв, полный бессильной злобы, был издан лишь одним из чудовищ. Оба отступили и начали тяжело дышать, готовясь к огненной атаке. Ослепительные струи, рванувшиеся из двух пастей, на мгновение слились в одну и тут же метнулись назад смертоносными волнами. Раздался вой, оранжевая шерсть скрутилась и почернела, но огонь, опаливший её, сразу погас. Рассвирепев, чудовища ринулись друг на друга. Бессмысленные попытки добраться до горла врага повторялись снова и снова, чудовища исступленно бились о невидимую твердь.
Несмотря на то, что по телу пробегала легкая дрожь, Менестрель, не отрываясь, наблюдал за схваткой. Вдруг его взгляд случайно упал на съёжившуюся фигурку человека, одетого в белую рубаху. Одновременно с догадкой, поразившей Менестреля, в его голове промелькнули слова ведьмы о «подручном средстве», и он изо всех сил размахнулся и бросил Камень в дальнюю стену, которая оказалась зеркальной. Артефакт со звоном ударился о зеркало — магическое стекло покрылось паутиной трещин, раздробив на части отражение рыжего чудовища. Через мгновение вместе с осколками в залу хлынул облачно-белый пар. Страж залы, не сумевший победить своё отражение, заметался в клубах пара, а пламя, которое он изрыгнул, охватило его мощный торс. Тело чудовища почернело, сморщилось, словно горящая бумага, и осыпалось на пол тлеющими клочьями. Пар рассеялся, и Менестрель увидел проход в следующую залу, и позолота её колонн, отражавшая свет хрустальных люстр, горела уже не пугающими, а манящими огоньками.
Проходя сквозь раму разбитого зеркала, певец задел плечом торчащий осколок. Эхо усилило лёгкий треск разрываемой материи, три алых пятна расползлись по белой ткани рукава и соединились в одно. Менестрель схватился за руку, и вдруг с удивлением осознал, что совсем не чувствует боли. Его кожи словно касался лёгкий, прохладный ветерок. Через несколько мгновений кровавое пятно постепенно уменьшилось и исчезло. Рукав стал совершенно целым. Певец вдруг понял, откуда ему знаком жуткий облик чудовища. Много лет назад мальчишки напугали его рассказами о полудраконах, которые сжирают по ночам ленивых детей, заставив бояться не только ночей, но и тёмных погребов и колодцев. Однако Менестрель не привык подолгу задерживаться мыслями в прошлом, и поэтому поспешил к следующему испытанию.
========== Загадка сфинкса ==========
Во второй зале певец увидел множество удивительных скульптур. Казалось, искусная волшебница, улучив момент, замораживала струи воды, принимающие затейливые формы. Менестрель видел взлетающего лебедя, прозрачного, как стекло, окружённого застывшими в воздухе бусинками капель, и красавицу, расчёсывающую длинные волосы, и рыцаря в сверкающих доспехах… Он так загляделся на скульптуры, что не заметил, как в одну из сквозных дверей, мягко ступая, вошло существо с человечьей головой, львиным телом и орлиными крыльями. Когтистая лапа вежливо тронула Менестреля за плечо.
— Я Сфинкс. — Певец испуганно отпрянул, едва не уронив одну из скульптур.
— Ты должен отгадать мою загадку. Отгадаешь — пойдёшь дальше.
— А если…
— Что будет, если не отгадаешь? — высоким вкрадчивым голосом произнёс Сфинкс. Он улёгся на мраморный пол и лизнул лапу. — Если не отгадаешь, я буду вынужден тебя растерзать. Ну, так что? Загадывать загадку?
— Д-давай.
— Что, будучи мягким, шлифует твёрдое, будучи твёрдым режет мягкое, а будучи воздухом обжигает? Даю тебе две минуты.
Раздались ритмичные звуки, похожие на стук сердца, словно кто-то долбил молоточком ледяную корку. Менестрель, как и полагается в подобных случаях, взглянул на потолок, затем почесал в затылке и снова посмотрел вверх. Певец сел на пол и, чтобы справиться с волнением, развязал котомку, нащупал Камень и стал поворачивать его в руке. Мысли неслись, словно стадо испуганных оленей: «Мягкое шлифует твёрдое… То есть делает гладким… Камень твёрдый и гладкий… Что шлифует камни? Море. Море — это вода… — Артефакт стал обжигающе-холодным. — Холод, лёд… — Камень стал теплеть… — Тепло… Тепло может растопить… Лёд?»
— Твоё время истекает, — печально проговорил Сфинкс.
Он вальяжно обошел вокруг Менестреля, затем по-кошачьи потянулся и царапнул пол.
— Постой, — прошептал певец, — это… это… Вода!
Сфинкс зарычал, приготовился к прыжку, его гибкое тело, словно пружина, рванулось вверх, но так и застыло с расправленными крыльями и поднятыми лапами. По застывшему телу пробежали искры, и оно сделалось прозрачным, как слеза. Певец коснулся изваяния рукой, и по лицу, искажённому свирепой гримасой, словно слёзы, потекли ручейки. Тающие скульптуры быстро теряли свою рельефность и распадались на части. Крылья со звоном рухнули на мраморные плиты и разлетелись на тысячи сверкающих осколков. Вскоре в быстро увеличивающуюся лужицу воды упали передние лапы и голова побеждённого стража залы.