Представил себе витязь эту картину и потемнело у него в очах, а тело охватила предательская дрожь.
- Страшные вещи ты описал, чародей, - тихо молвил он. - Лучше мне во цвете лет пищей для воронов стать, нежели надругаться над чувствами красы-царевны. Научи ты меня уму-разуму. Как мне с чудищем быть? Отчего медный зверь изменился? Что не так с той пещерой? Может там какая эпидемия сидит? Коли так, то хоть бы она на меня не перекинулась...
Подошёл чародей к витязю и принюхался к его одежде, которая вблизи очага уже почти высохла.
- До сих пор от тебя ядовитым смрадом разит, о витязь. Ты когда возле пещеры был, на тебя из неё жаром дыхнуло?
- Дыхнуло.
- Вот то-то и оно. Нет в ней никаких эпидемий, зато есть кое-что другое. Глубоко-глубоко в недрах земли полно вулканических трещин и горячих серных источников. Весь этот горный регион, видишь ли, сейсмически нестабилен. Постоянно возникают трещины и разломы, сквозь которые из недр вырываются жар и влага. Если бы ты сумел углубиться в пещеру, ты бы обнаружил, что там как в банной парилке. И всё бы ничего, но пещера пролегает в толще серусодержащих горных пород. Под действием жары и влажности едкие серусодержащие минералы налипают на медную шкуру зверя, как ракушки на днище морского судна. Эти-то едкие соединения и причиняют ему нестерпимую боль, которую можно сравнить с сильной зубной болью у человека, только распространённой по всему телу, а не сконцентрированной в одной голове.
Самостоятельно удалить наросты чудище не может. Представь, о витязь, что ты весь покрылся незаживающими язвами, лишаями и коростой - ты бы разве от этого не страдал? Не ходил бы разве сам не свой, в неизменно дурном настроении, срывая злость на первом встречном? Вот и с чудищем так же, только для него аналогами язв, лишаёв и коросты являются пирит FeS2, халкопирит CuFeS2, ковеллин CuS и особенно молибденит MoS2 - это их ядовитые миазмы чуть не укокошили вас с конём возле пещеры. Повезло вам обоим, что твой скакун вовремя унёс оттуда ноги, не то б никакие чары тебя к жизни не вернули, а даже если б ты и не помер, то у тебя неминуемо выпали бы все волосы и зубы и стручок бы сделался до того крохотным, что царевна, увидав его, лопнула бы со смеху.
Задрожал витязь от этих слов и в который раз мысленно воздал хвалу своему скакуну. После чего нахлынуло на него отчаяние.
- Прибыл я сюда, о чародей, подвигами славы добыть. Надеялся победить чудище и вернуться с трофеем к царевне, но теперь, после твоих речей, решимости моей поубавилось. Знать не знаю, как мне дальше быть. С чем я перед царевной предстану, как соперников за пояс заткну?
- Но ведь ответ очевиден, о витязь, - уверенно заявил чародей. - Ты во что бы то ни стало должен избавить медного зверя от злой его участи и вернуть ему прежний облик и нрав, после чего взять его с собою к царевне. Тем самым все твои соперники будут повержены и царевна станет твоею.
Призадумался витязь.
- Как же я это сделаю, если никому живому к пещере подобраться нельзя? Смерти-то я не страшусь, да что в ней будет проку, если царевна о моём подвиге не узнает?
- Это-то как раз не беда! - успокоил витязя чародей. - Есть у меня волшебная капсула. Ты её у пещеры проглоти и она вмиг заключит тебя в чудесный непроницаемый кокон, сквозь который свет и воздух проходят, а жар и миазмы нет.
Порывшись на полках, старец подал витязю капсулу, а вместе с нею хрустальный флакон.
- Разумнее всего выманить чудище поближе к выходу из пещеры, где хоть и не так жарко, зато воздуха побольше, и затем вылить ему на шкуру содержимое сего флакона, всё до последней капли.
Откупорил витязь пробку, чтобы взглянуть, что внутри флакона, и увидел там густую вонючую форшмоту, напоминавшую навозную жижу.
- Это ещё что за гадость! - с отвращением воскликнул он, заткнув флакон и отстраняя подальше от себя. - Воняет хуже ядовитых миазмов!
- Я держу в хрустальном флаконе штаммы двух микроорганизмов, - ответил чародей, - Sulfolobus Acidocaldarius и Sulfolobus Brierleyi, кои являются хемолитотрофными бактериями, сиречь "пожирателями камня" - в смысле, минералов. Оба микроба термофильны, превосходно себя чувствуют в жаркой среде и извлекают для себя калории за счёт разложения минералов и окисления серы. Однако не думай, о витязь, что они и сами состоят из серы, словно бесовские создания преисподней. Нет, Sulfolobus-ы живые и, подобно всему живому, они состоят из углерода, который усваивают автотрофно из углекислого газа атмосферы.
Старец прикрыл веки и заговорил нараспев, как это принято у чародеев, когда они изрекают великие премудрости:
- Оба микроорганизма аэробны, потому я и советую тебе выманить чудище туда, где есть воздух в достаточной концентрации. Кислород необходим Sulfolobus-ам как конечный акцептор электронов, образующихся в процессе химического окисления серы... Но в крайнем случае, о витязь, не отчаивайся, если чудище не захочет выползать из душных и смрадных недр. При необходимости Sulfolobus-ы способны жить и в анаэробных условиях, тогда акцепторами электронов послужат ионы молибдена, коих в пещере предостаточно. Для Sulfolobus-ов, в отличие от нас с тобой, любые ядовитые вещества в той пещере нетоксичны и не причинят никакого вреда. Когда микробы попадут на шкуру зверя, они начнут усиленно размножаться и вскорости разрушат корку из едких серусодержащих минералов. Чудище выздоровеет и избавится от невыносимых мук!
Нахмурился витязь.
- Признаться, о чародей, я мало что понял из твоей абракадабры, однако исполню всё, что ты мне велел.
Как и заведено у людей его круга, витязь с детства оттачивал боевые навыки, верховую езду и владение всеми видами оружия, а вот с естественными науками у него было туго. Впрочем, прекрасные царевны только с такими и идут под венец; и те и те соответствуют друг другу по числу извилин, а подобное, как известно, тянется к подобному.
- Ну как же! - воскликнул чародей, досадуя на недогадливость доблестного витязя. - Ведь это так просто! По сути Sulfolobus-ы занимаются прямым выщелачиванием. Ферменты микроорганизмов действуют на те компоненты минералов, которые могут быть окислены. При окислении происходит перенос электронов от железа или серы на кислород, взятый из воздуха. По мере окисления веществ, увеличивается их растворимость в водяных парах, концентрация которых в недрах пещеры весьма велика. Клеточная мембрана у микробов электрически не нейтральна, она несёт отрицательный заряд, ибо в ней преобладают сплошь отрицательные ионы: фосфорильные PO4, карбоксильные СОО, сульфгидрильные НS, гидроксильные ОН и т.д. и т.п. При помощи мембранных белков микроорганизмы и осуществляют перенос электронов с одного вещества на другое. При этом синтезируется АТФ - те самые калории, "топливо" для любой органики. Когда сера из едких минералов связывается с кислородом, оставшиеся положительные ионы металлов адсорбируются и оседают на клеточных мембранах Sulfolobus-ов, покидая таким образом шкуру зверя...
Чародей уставился на витязя в надежде, что уж теперь-то тому всё стало понятно, но наткнулся на застывшее лицо с расфокусированным взглядом, указывавшее на то, что доблестный герой окончательно выпал из контекста и дискурса. Покачал старец печально головой и решил закрыть эту тему.
- А после, о витязь, как управишься с чудищем, не спеши возвращаться к царевне. Приведи сперва медного зверя ко мне. Есть у меня кое-какая идейка, как придать ему благостный вид, за который простятся ему все грехи.
Кое-что, однако, бросилось витязю в глаза, одна маленькая неувязка в речах чародея.
- Скажи мне, о мудрый старец, если так легко и просто избавиться от чудища, что же ты ждал столько лет? Почему сам не исцелил зверя, а вместо этого позволил ему страдать и обезумев от мук, губить невинных людей?
Ничуть не смутила чародея подозрительность витязя.
- Да потому, недогадливый юноша, - назидательно заговорил он, воздев кверху палец, - что не чародейское это дело, подвиги совершать. Мы, с нашими-то особыми знаниями и мастерством, помогаем героям советами и иногда волшебством, дабы славные витязи, вроде тебя, могли добиться желаемого, но сами мы не герои. Мчаться куда-то на лошади и махать острой железкой? Увольте, любезный. Каждому своё. Витязям витязево, а чародеям чародеево. За славные подвиги витязей увековечивают в летописях и хрониках, народы воспевают их деяния в балладах и поэмах. Доблестные подвиги разжигают в девичьих сердцах пламя любви и страсти, а в сердцах юношей - жажду странствий и приключений. Мы же, седые и сгорбленные старцы, у кого и что можем разжечь? Ещё никто не мечтал с детства стать отшельником-чародеем и ни одна царевна не иссохлась по нам от искренней и пылкой любви. Так пусть же и впредь каждый занимается своим делом, о витязь. Я, мудрый старец, останусь здесь и буду ждать твоего возвращения, а ты, могучий и славный герой, бери флакон с капсулой и спасай медного зверя...
Почесал витязь в затылке, но не нашёл изъяна в высокомудрых рассуждениях чародея. Ведь и впрямь, если не он совершит подвиг, то и царевны ему не видать, и в летописях о нём не напишут, и песен про него не споют. Потомки про него забудут, дела его будут преданы забвению и окажется, что жизнь он прожил зазря. Более того, если чародеи обратятся к стезе славных подвигов, тогда витязи попросту переведутся, ибо как им соперничать с мудрецами - ведь у тех и опыт, и знания, и волшебство... Тогда на грани краха окажутся сами основы устройства человеческого общества...
Не мешкая более ни минуты, распростился витязь со старцем, выскочил из корявой хибарки, кликнул верного скакуна, вскочил в седло и вихрем помчался обратно к пещере. Будучи животным, конь намного раньше хозяина почуял смрад ядовитых миазмов, идущий от логова чудища. Спешился витязь, оставил коня на безопасном расстоянии от пещеры и приготовил волшебную капсулу. Была та величиной с крупную виноградину, сиявшую и искрящуюся изнутри, словно в ней сидел рой микроскопических светлячков.
Едва не поперхнувшись, проглотил витязь кое-как волшебную капсулу и в тот же миг его всего окутало чудесным коконом, под защитой которого он бесстрашно ступил в пещеру, только факел сперва зажёг. На свет факела чудище к нему и полезло и наш герой встретил его без малейшего трепета, как и положено бесстрашным и доблестным воителям. Было чудище настолько уродливым и отвратительным, что обычный человек на месте витязя нипочём не устоял бы на ногах. Уж на что его скакун был ко многому привычен, но и тот, увидав зверя всего одним глазком, наложил со страху кучу, больше себя самого.
Прав был старый чародей. Уже по виду чудища витязь понял, насколько ему плохо. Налитые кровью глаза печально молили: "Убейте же меня наконец, только избавьте от этих мук, не то я само сейчас с вами что-нибудь сделаю и потом не обессудьте!" Ослабленное непрекращающимися страданиями, чудище двигалось вяло, было медлительным, неуклюжим и неповоротливым. Даже странно, что оно сумело растерзать стольких людей - должно быть те были парализованы от ужаса и не могли сдвинуться с места.
Увидев несчастного зверя воочию, витязь укрепился в своём стремлении во что бы то ни стало его спасти. Чудище еле двигалось, а герой напротив был ловок и быстр. Не давая зверю опомниться, он забежал ему за спину и вылил на заскорузлую шкуру содержимое хрустального флакона, всё до последней капли, после чего припустил к своему скакуну и стал дожидаться, когда же Sulfolobus-ы подействуют.
Есть у микроорганизмов одно общее свойство - они готовы безудержно плодиться и размножаться, коли вокруг них наличествует питательная среда. Едкая минеральная короста на шкуре зверя и была для хемолитотрофов такой питательной средой, вследствие чего они тут же принялись за дело - есть и размножаться. Это было всё, что они умели. Чем многочисленнее становилась их популяция, тем активнее они поглощали язвы и лишаи медного зверя.
Совершив рывок к витязю, нездоровое создание почувствовало такую усталось, что без сил распласталось на земле, позволив событиям течь своим чередом. За годы невыносимых мук и страданий оно в какой-то степени превратилось в фаталиста. Ему было всё равно, убьют его прямо здесь и прямо сейчас или не убьют...
День и ночь Sulfolobus-ы без устали трудились над шкурой медного зверя и вот наконец час настал - засияло чудище на солнце чистой медью. Встрепенулось оно и, не веря своим глазам, поднялось на ноги, после чего принялось недоверчиво рассматривать себя и ощупывать. Да и витязь вынужден был признать, что медный зверь и впрямь настоящее произведение чародейского искусства и вовсе не страшный.
Тогда склонил медный зверь перед витязем голову.
- За спасение, о доблестный витязь, прими мою благодарность. Ах, как невыносимо долго тянулись эти муки! Я пребывало словно в тумане, потеряв счёт дням и годам. Поначалу, когда я только нашло эту пещеру, она показалась мне такой тёплой, такой уютной... Я и подумать не могло, сколь злую шутку она со мной сыграет. А когда поняло, было уже поздно и я начало меняться. Пиритовые лишаи, халкопиритовые язвы, ковеллиновая экзема и молибденитовая короста уже прочно приросли к моей медной шкуре...
Витязь кивнул, принимая искреннюю благодарность спасённого существа и только хотел было сказать, что помощь страждущим - это долг любого порядочного человека, но бывшее чудище его опередило:
- Я хорошо осознаю, о мой спаситель, сколь много злодеяний успело натворить и потому не прошу о снисхождении. Я заслужило самое суровое возмездие. Руби меня вот сюда, в основание черепа - так ты отсечёшь мне голову даже обычным мечом или секирой. Забери же мою жизнь, воздай мне по заслугам!